[KinKi Kids, TOKIO] Бритва Хэнлона

[je-sempai-fics]

Название: Бритва Хэнлона
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Нагасе Томоя/Хамасаки Аюми, Домото Цуёши/Домото Коичи, Нагасе Томоя/Мацуока Масахиро, Ямагучи Тацуя/ОЖП, Кокубун Таичи, Джошима Шигеру, ОМП
Категория: гет, слэш
Жанр: триллер, мафия-AU
Рейтинг: NC-21
Краткое содержание: «Миром правит не тайная ложа, а явная лажа» (Виктор Пелевин).
Предупреждения: жестокость, убийства, ненормативная лексика, черный юмор, рейтинговый гет, фетиш, нонкон, наркотики, почти поголовное отсутствие положительных и вменяемых героев, very dark!Коичи
Примечания:
— все познания автора о якудза почерпнуты из интернета, дорам и фильмов Такаши Миике;
— Бритва Хэнлона (англ. Hanlon's Razor) — утверждение о вероятной роли человеческих ошибок в причинах неприятных событий, которое гласит: «Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью», подробнее в википедии.

В доках пахло сыростью, рыбой и бензином — таким теперь представал аромат моря, испорченный человеком.

Раннее утро. Дневная смена рабочих еще не пришла, а ночная уже давно разбрелась по домам, барам и увеселительным заведениям. Склады и двухэтажные конторские здания выглядели пустыми и заброшенными, а дороги удивительно чистыми, наводя на мысль о невидимых неутомимых трудягах, которые ночью изо всех сил избавляли промышленную часть порта от мусора и беспорядка.

Справа и слева одновременно подъехали два автомобиля — серый «Ниссан Скайлайн» и черная «Тойота Камри». Они остановились нос к носу в центре открытого пространства, ограниченного тремя складами, образующими треугольник.

Двери машин одновременно распахнулись, выпуская нескольких мужчин серьезного вида в темных дорогих костюмах, под которыми можно было спрятать не только пистолеты, но и ножи так, что это никак бы не отразилось на внешнем виде их владельцев.

Впереди «Тойоты» встали двое — оба невысокие и худые, с аккуратно зализанными черными волосами, в костюмах и одинаковых оранжевых рубашках. Вот только галстуки у них были разные: у того, что стоял справа и держал кейс — темно-серый в тонкую красную полоску, а у другого, в очках и с блуждающим рассеянным взглядом — светло-серый с узором из крестиков. Позади них появился еще один, бритоголовый верзила в поношенных джинсах и ковбойской рубашке.

Впереди «Скайлайна» встали четверо — иностранцы, все как на подбор рослые, мускулистые, внушающие невольное почтение одинаковым каменным выражением лиц. Пятый же больше походил на парочку напротив, только выглядел далеко не так стильно — поношенные штаны, растянутая майка и нахлобученная на лоб кепка. Он держал в руках рюкзак цвета хаки.

Какое-то время обе стороны молчали, примеряясь, играя в гляделки, выискивая у противника слабину — словно две стаи собак, вот-вот готовых кинуться друг на друга. Потом парень в кепке одобрительно кивнул, отчего остальные ощутимо расслабились.

В тишине громко прозвучало жужжание телефона. Тот, у кого был кейс, поднял правую руку в жесте извинения и ответил на вызов. В течение последующих нескольких минут окружающим пришлось выслушать реплики весьма бессмысленного содержания.

— Что случилось?.. Я же просил не звонить, я уехал по делам… Какого черта? — в голосе в равной степени смешивались раздражение и заботливое беспокойство, а в речи проскальзывал кансайский акцент. — Не выходи из дома без ошейника и провожатого… Он не смог ответить на твой вопрос? Твою мать, Коичи, кончай так расточительно относиться к людским ресурсам!

Разумеется, никто, кроме напарника говорившего, не только ничего не понял, но даже и не пожалел об этом.

Убрав в карман телефон, парень с кейсом слегка поклонился.

Кейс и рюкзак открыли на капоте «Скайлайна». В кейсе — ровные ряды толстых пачек с банкнотами, в рюкзаке — пластиковые пакеты. Один из «скайлайновских» мордоворотов слегка надрезал ножом верхний. На лезвии осталось небольшое количество белого порошка. Второй покупатель, тот, что в очках, дотронулся до наркотика кончиком указательного пальца, потом сунул его в рот. Зрачки мужчины слегка расширились. Потом он расплылся в счастливой бессмысленной улыбке.

— Убойная штука, братец! Чистый, почти девяносто процентов! — это были его первые фразы, произнесенные с начала сделки.

— Если Таичи понравилось, значит, точно надо брать, — усмехнувшись, ответил второй. Он не сводил глаз с денег.

Тот, которого назвали Таичи, потянулся к рюкзаку. В этот момент где-то неподалеку послышался глухой звук, похожий на выстрел, что произвело незамедлительный эффект.

Как по команде появились пистолеты. Обе стороны несостоявшейся сделки были на взводе. Все прекрасно понимали, что развязывать перестрелку в такой момент не стоило.

Из-за последующего грохота у одного из «сканлайновских» парней сдали нервы. Первым выстрелом разбило переднюю фару «Тойоты», а ещё один пришелся аккурат под ноги Таичи, но он и его напарник успели ретироваться к машине, причем второй пару раз выстрелил в ответ, целясь по колесам «Скайлайна». Из пробитых шин со свистом выходил воздух. «Тойота» сорвалась с места, водитель высунул руку из окна и с большим удовольствием показал оставшимся средний палец.

— Мать вашу, недоебки, что вы стоите! — с сильным испанским акцентом заорал парень в кепке, заехав стрелявшему коленом в живот. Тот пробормотал невразумительные извинения. — Видишь, они сбежали!.. Где деньги? Где деньги, блять! Где наркота? Распиздяи, где ваши глаза были?!

Под капотом «Скайлайна» валялся пустой рюкзак. Ни пакетов, ни кейса.


***

В захламленной душной комнате, освещаемой только блеклым светом небольшого потолочного светильника и экраном телевизора, работающего на минимальной громкости, здоровенный мужчина бил лежащую перед ним женщину.

Бил сосредоточенно, со знанием дела. На его широкой голой спине перекатывались мускулы, и от этого создавалось впечатление, что искусная татуировка в виде грозного демона с отрубленной головой — живая. Руки мужчины были похожи на лопаты, голая грудь блестела от пота, а на бритом затылке красовался шрам в виде буквы V. Старые джинсы топорщились на нём спереди, а рубашка валялась где-то позади на полу.

Женщина хватала ртом воздух, лишь бы не кричать. Она была полностью обнажена. Ее лицо и тело покрывали синяки и кровоподтеки, правый глаз заплыл, левое плечо вывихнуто, нижняя губа разбита. Ее голова моталась из стороны в сторону, справа взгляд падал на пустой пакетик из-под чипсов, забытый под туалетным столиком, а слева — на деревянную ножку кровати и кусочек нежно голубого покрывала.

Она не пыталась убежать, когда мужчина остановился, чтобы снять с себя штаны. Она не кричала, когда ей раздвинули ноги, не кричала, когда почувствовала в себе его толстые пальцы. Она закричала только тогда, когда из его груди, прямо из солнечного сплетения, показалось лезвие меча, и из раны хлынула кровь цвета ржавчины. Насильник обмяк, потом его тело подалось назад, как будто его кто-то оттащил, оставляя на полу и на ногах женщины грязный след.

В комнате раздалось тихое восторженное восклицание.

— Какая интересная оптическая иллюзия! Никогда не видел, чтобы при таком свете кровь казалась рыжей. Да, и удар не годится, если лезвие войдет под другим углом, крови будет меньше, а рана больше.

Постанывая от боли, она приподнялась на руках и увидела своего «спасителя».

Невысокий стройный человек в темной куртке с капюшоном, из-под которого были видны острые скулы и по-женски красивые губы. Незнакомец был в перчатках. С меча на пол капала кровь.

— Можно тебя спросить? — голос незнакомца звучал низко и приятно, как прикосновение атласного материала. — Ты сделала что-нибудь, за что тебя можно убить?

Она замычала, замотала головой и попыталась заползти под кровать, но остановилась, когда на живот опустилась нога в тяжелом армейском ботинке. Это был не удар. Ее просто прижали к полу, не давая сбежать.

— Ты же знаешь, о чем я. Ты хочешь жить? Или…

Она снова замотала головой, ее лицо исказилось в гримасе ужаса. Острие коснулось ее промежности, а потом осторожно дотронулось до клитора. Между ног стало влажно.

— Хорошая девочка спуталась с плохими мужчинами. Поэтому ты больше не хочешь жить. Тебя больше никто не обидит. Спи спокойно.

Взмах меча промелькнул мгновенно. Она не успела даже осознать, что произошло. Невидящими глазами она несколько секунд пялилась на дыру в животе и бесформенную массу органов, пока темное пятно медленно расплывалось по ее телу, стекая на пол, а потом потеряла сознание.


***

Тишину загородного дома нарушало только тиканье старинных часов на стене и стрекотание цикад в саду, доносящееся через открытую дверь на террасу.

В комнате, оборудованной под старину и почти лишенной мебели, сидели двое, оба в традиционных позах, только тот, кто казался старшим — и внешне, и по манере держать себя — расположился вальяжно и удобно, обмахиваясь веером, что наводило на мысль о том, что это — хозяин. На нем было серое домашнее кимоно.

Человек, сидящий напротив, нервничал. Его широкое добродушное лицо покрылось испариной, хотя в комнате было прохладно. Сегодня на нем был лучший костюм, последний раз он надевал его на свадьбу друга пару лет назад. А сегодня — особенный день, день, который может изменить всю его жизнь.

— Тацуя-кун… — лениво протянул хозяин дома. — Если ты все хорошо обдумал, то я готов принять тебя с распростертыми объятиями.

— Благодарю, Лидер, — тот, кого назвали Тацуей, поклонился. — Я не подведу вас.

Хозяин улыбнулся, отчего его лицо покрылось сеточкой морщин, а глаза сузились до щелочек, постучал об пол веером. Тут же в дальнем углу бумажная дверь отодвинулась в сторону, впуская женщину лет сорока в светлом кимоно. Она принесла на подносе бутылку саке и одну чашку, поставила их рядом с хозяином и удалилась.

— Заставлять тебя резать палец не буду, принимая во внимание твою ситуацию: семья, больной ребенок… и татуировка на все тело тебе не нужна… — задумчиво проговорил Лидер, наливая саке.

— Я сделаю все, что вы скажете! — выпалил Тацуя и еще раз поклонился, да так, что чуть не стукнулся лбом об пол.

— Спокойно, спокойно… я надумываю послать тебя к Нагасе, он умный малый, хотя слегка без тормозов, и окружение у него странное… один его цепной пес чего стоит. Слышал о Принце?

— Принце?.. Да, наслышан, — Тацуя нервно сглотнул. Похоже, прозвище навевало неприятные воспоминания. — Мы… полиция его давно ищет, но он неуловим. Черт, простите, кому я это рассказываю.

— Дорога в прежнюю, нормальную жизнь тебе заказана. Ты больше не полицейский. И придется теперь тебе уживаться с уголовниками и убийцами и самому преступать закон, и делать все, что тебе прикажут. Скажут убить — убьешь, скажут пытать — будешь пытать, скажут изнасиловать женщину, чтобы страху нагнать на ее любовника — изнасилуешь. Ты готов к этому?

Тацуя кивнул. Положение у него, вероятно, действительно было плачевное.

— Готов, клянусь.

Расписывая все прелести преступной жизни, Лидер говорил вкрадчиво и размеренно, но глаза цепко следили за собеседником, пытаясь выхватить хоть малейшую тень сомнения.

— И тату сделаешь такую, какую Нагасе скажет. Думаю, это тигр будет. Но не белый. Белый тигр в клане только один, и это сам Нагасе. Понимаешь?

— Да, конечно. Как скажете.

— Ну… давай, — Лидер отпил немного саке, потом протянул чашку Тацуе. — Как выпьешь из нее, так и начнется твое служение, и будет твоя жизнь принадлежать клану.

Помедлив несколько секунд, Тацуя одним махом осушил предложенную чашку и поперхнулся.

— Добро пожаловать, мой друг, — Лидер сочувственно похлопал его по плечу.


***

В просторном номере отеля было темно и прохладно. Кондиционер исправно работал, сквозь задернутые красные шторы не было видно, день на улице, или глухая ночь. Ощущались запахи спиртного, сигарет и тот особый мускусный, который всегда сопровождает секс.

На кровати королевских размеров мужчина и женщина занимались любовью. Их уверенные чувственные движения свидетельствовали о том, что эти двое уже давно вместе, знают все друг о друге, и для них это так же естественно, как принимать ванну или подставлять лицо солнечному свету.

Женщина двигала бедрами, выгибая спину, и изображение птицы-феникса, Сузаку , изгибалось вместе с ней. Длинные рыжие волосы как будто сливались с нарисованными крыльями. Ее груди умещались в больших ладонях мужчины, а бедра были худыми и накачанными.

Она не стонала, не называла партнера по имени, не смотрела ему в лицо. Наклонившись вперед, она провела руками по животу мужчины, словно хотела вонзить в него когти, очертила круг у его пупка, проследила дорожку волос, ведущую к паху, и снова прогнулась назад.

Их встречи никогда не проходили в одно и то же время или в одном и том же месте. У них было слишком много врагов, которые желали им смерти.

Мужчина сел, приподняв ее за талию, и прижал к себе. Его ладони шарили по ее спине, закрывая татуировку. Он стал целовать ей шею и сдавил ее плечи железной хваткой, но она молчала, приоткрыв рот, и двигалась, как заведенная.

На спине у мужчины тоже красовалась татуировка мастерской работы — белый тигр, разрывающий охотника. Мощный, красивый, свирепый, беспощадный — таким он слыл и среди противников, и среди союзников.

Оба дышали тяжело и хрипло, оба двигались резко и напористо, уже не заботясь о том, кто кончит первый. Она вдруг замерла, выпрямившись. Распахнула глаза — слишком яркие, будто кукольные — и издала тихий стон. Мужчина бросил ее на кровать и кончил ей на живот.

Потом они по очереди приняли ванну и еще с полчаса лежали рядом и курили одну сигарету на двоих. Постепенно мужчина заснул, она потушила окурок, предварительно забрав его из обмякших пальцев, и подошла к окну, не удосужившись одеться.

Начинался новый день. Она смотрела на небо и думала о чем-то своем, прикрыв грудь рукой. Через минуту или две ее отвлекло жужжание телефона, спрятанного в сумочке.

На вызов она ответила, укрывшись в ванной. Ее деловые разговоры не предназначались для ушей человека, которого за пределами спальни она считала врагом.

— Что случилось? — ее голос оказался низким и чувственным, совсем не похожим на визгливые голоса японских красавиц. — Я же просила не беспокоить меня до полудня.

Пауза. Она слушала то, что говорил ей собеседник, и мрачнела с каждой услышанной фразой.

— Понятно, приеду через час, будем разбираться, — оборвав разговор, она чуть было не грохнула телефон об пол, покрытый розовым кафелем. Потом прошептала парочку особенно смачных ругательств, умылась и вернулась в номер, нацепив маску спокойного равнодушия.

Мужчина все еще спал, не подозревая о том, что находился на волоске от смерти.

Месть разъяренной женщины страшнее, чем схватка с сотней противников в рукопашном бою.


***

— Таичи, Цуёши, вашу мать, какого хера вы просрали два килограмма первосортного героина?!! Эти ебанутые мексикашки, у которых вместо крови текила, а в голове собачья моча, думают, что это вы его украли, разве нет? — на стол с грохотом обрушился кулак, и журнал, лежащий на клавиатуре обложкой кверху, соскользнул на пол, открыв фотографию девицы в форме медсестры, сжимающей меж пышных грудей чупа-чупс.

Нагасе шумно выдохнул и со злостью потушил догорающий окурок о желтую глиняную пепельницу в виде гитары с отбитым грифом. С самого утра создавалось впечатление, что все идет наперекосяк. Томоя ненавидел подобные дни, когда казалось, что если он не возьмется и не решит все проблемы одним махом, то его раздолбаи-подчиненные и пальцем (пока еще целым!) не пошевелят.

— Твою ж мать, только войны нам не хватало.

— Босс, это не наша вина, правда, чем угодно клянусь! — как можно было не верить Цуёши? Его честным, широко распахнутым глазам и обиженному выражению лица, сделавшему бы честь примерному отличнику, обвиненному в списывании на контрольной. — Пакет исчез прямо у нас из-под носа! Скажи, братец, — он пнул локтем стоящего рядом.

— Это был чистейший продукт, прямиком из рая… почти девяносто процентов… — Таичи мечтательно улыбнулся, уставившись в потолок, где медленно крутился гигантский вентилятор, служивший скорее украшением, чем действительно гоняющий воздух. — Босс, разреши мне попробовать, когда мы найдем его, пожалуйста?

И это его ближайшее окружение… Вор, трахающийся с убийцей. Пресловутый маньяк, работающий в качестве палача и мастера пыток. Бывший наркоман, врач, лишенный лицензии. Бывший коп, семьянин, с больным ребенком, страдающий особо острым чувством справедливости. И голос истины и рассудка в этом дурдоме, его бухгалтер и юрист в одном лице… где он, кстати? Ладно, с Мабо он потом лично разберется.

— А Кен где? Где его носит уже третий день? Урою ублюдка, он же с вами был. Если это он героин спиздил…

Цуёши и Таичи переглянулись, пожали плечами. Ямагучи, стоявший по левую сторону от Нагасе, ответил, что не имеет ни малейшего понятия. Четко, как отрезал. Коичи дремал, растянувшись на любимом кожаном диване Томои, и не проснулся даже от грозного окрика.

Нагасе откинулся в кресле и тайком отодвинул упавший журнал в сторону замаскированного под старинный сундук сейфа. Эта громоздкая уродливая вещь досталась от Лидера. Вот кто-кто, а он бы не допустил подобных промахов. Томоя в очередной раз задумался о том, что означало «править железной рукой в мягких рукавицах». Чего ему не хватало, мягкости или железа?

— Так, значит, поступим следующим образом… — он сунул в рот последнюю оставшуюся в пачке сигарету и обернулся, бросив выжидающий взгляд на Ямагучи. Тот спохватился и быстро щелкнул зажигалкой. — Цуёши, ты больше с Таичи не работаешь. Ты для него не авторитет. Присматривай лучше за Коичи, чтобы больше никаких, нахрен, лишних трупов.

— Как скажешь, босс, — Цуёши покосился на Таичи, но тот ничего не сказал. Либо обдумывал услышанное, либо делал вид.

— Ямагучи! — рявкнул Нагасе, повернувшись к бывшему копу. Отдавать приказы тому, кто когда-то хотел упрятать тебя за решетку… Приятно, черт возьми. — С этого дня ты отвечаешь за Таичи головой. Ни в коем случае не давай ему ширнуться. Он мне нужен чистым и в полном сознании. Бери его и марш искать Кена. Жопой чую, где он — там и героин.

— Можете на меня положиться, — открытое, честное лицо, твердый решительный взгляд. С таким видом только и устраивать допросы, кормить преступника кацудоном и спокойно ждать, пока тот расколется безо всякого насилия над личностью.

— А меня ты спросил? Мне нравилось с братцем работать… — Замедленная реакция. Таичи хотел отвернуться, но Ямагучи тут же оказался рядом и заломил ему за спину руку, причем так, что «обиженный» завопил от боли.

— Ты нарываешься? — Ямагучи говорил спокойно, тихо и со знанием дела. — Я тут недавно, но уже успел усвоить, что приказы босса не обсуждаются. Мы уже уходим.

Взять в банду бывшего детектива — неплохая идея. Нагасе мысленно отметил, что надо нанести визит вежливости Лидеру и поблагодарить за столь ценного сотрудника.

— Да, этот точно сможет обуздать Таичи, — восхитился Цуёши, успевший перебраться на диван и уложить все еще спящего Коичи головой к себе на колени. — Ставлю два куска на то, что он неделю чистым будет.

— Две недели, ставлю четыре куска, — Нагасе следил за поднимающимся к потолку сигаретным дымом.

— По рукам.

Можно было вздохнуть спокойно: проблемы медленно, но верно решались. Если героин найдется, если войну с мексикашками удастся избежать, если Аю не закатит сцену — три «если» за один день обязательно должны осуществиться.

В кармане пиджака завибрировал телефон, оповещая о сообщении.


***

Он пришел в себя от удара в живот, потом последовал еще один, и еще. Его размашисто били по лицу, по торсу, по ногам. Били кулаками. Один раз, вроде бы, даже битой. Сопровождалось все это порциями отборных ругательств и непонятных вопросов. Неразличимое гудение голосов постепенно распадалось на повторяющиеся отдельные слова.

— Кто убил Мику? А ну отвечай, сука!

— Говори, урод, а не то сдохнешь!

— Кто этот уебыш, я его расчленю!

В голове тут же возникли закономерные мысли: кто такая Мика, и почему ее убили? Возникли и исчезли от нового удара в челюсть, выбившего пару зубов. Рот наполнился кровью, которую он тут же выплюнул не глядя, что вызвало очередную волну ругательств.

Разлепив глаза и сфокусировав взгляд, он увидел перед собой трех мордоворотов в костюмах. У одного в руках бита, у другого — нож. Где это они? Пустое пространство, темные стены, впереди с потолка свисали цепи. Пол под ногами гудел и дрожал, как будто они находились над гигантской машиной. Свет вроде бы падал откуда-то справа. При попытке повернуть голову виски и шею пронзила тупая боль. Руки за спиной, торс обмотали липкой лентой, ноги притянули к ножкам стула. Он не мог пошевелиться.

— Говори! — еще один удар в живот, потом битой по плечу. Он что-то промычал, стиснув зубы. Нет, никаких стонов, криков и просьб о пощаде.

Он решил, что именно так чувствует себя коровья туша на скотобойне. Сейчас, наверно, из него сделают отбивную. Не хватает только сковородки с кипящим маслом и аромата жареного мяса, то есть, горелой плоти.

Кровь стекала из разбитой губы, подбородок жутко чесался. Очередной удар пришелся в глаз, отчего тот заплыл и перестал видеть.

Абстрагироваться от боли помогало лихорадочное построение правдоподобной версии о том, кто его похитил и почему. Да, враги, конкуренты, кто же еще. Зачем? Они спрашивают о какой-то убитой девушке по имени Мику. Значит, у них есть основание считать, что убил ее кто-то из Джошима-гуми . Только почему они уверены, что бухгалтер может что-то знать об этом убийстве? Если только тот, кто стоит за похищением, знает Нагасе.

В наступившей тишине гулко раздался стук каблуков. Теперь сложить два и два не составляло труда.

— Мацуока Масахиро-сан, добрый вечер. Сожалею, что мы встретились при таких обстоятельствах. Могу я называть вас Мабо, так же, как к вам обращается Нагасе-сан?

Он видел перед собой хорошо знакомую женщину. Загорелая, длинные рыжие волосы, кукольные глаза, вызывающий макияж, красный кожаный костюм и сапоги на шпильках. Мацуока прекрасно ее знал и ненавидел не только за неуравновешенный характер и непостоянство, но и за то, что она запросто получила того, о ком он мог только мечтать. Получила, потому что она — женщина. Расчетливая похотливая самка.

— Хамасаки-сан, рад вас видеть в добром здравии. Или, может, мне лучше обращаться к вам анэ-сан ? — говорить удавалось с трудом. Он хрипел, натужно выплевывая каждое слово.

— Давай мы отбросим вежливость и перейдем на «ты»? — она подошла так близко, что Мацуока почувствовал сладковатый аромат ее духов и заметил, что между коротким топом и красным ремнем был виден живот. — Ведь у нас так много общего… мы же делим одного мужчину, не так ли?

Аюми наклонилась, демонстрируя полуоткрытую грудь, и резко сжала его член и яйца, впившись длинными ногтями в чувствительную плоть.

Мацуока решил, что сейчас можно было и закричать.


***

— Может, поговорим? А то скучно ж так ехать, а музыку ты не слушаешь. Такой прямо очень суровый man. Да, с братцем было интереснее… Хочешь знать, что я думаю? — Таичи вольготно расположился на пассажирском сидении, улыбался, болтал без умолку и постоянно на него пялился.

Новоиспеченный подопечный Тацую безумно раздражал. Он терпеть не мог разговорчивых, настырных и тех, кто носит ненастоящие очки только потому, что считает это крутым и стильным. Да, и тех, кто одевается как мажор — брэндовые шмотки кислотных цветов, пижонские галстуки и дорогущие ботинки.

Интересно, можно провести с таким типом день и потом его не убить? Ямагучи вздохнул, постукивая по рулю и уставившись в зад черному «Ниссану», которой шел перед ними уже несколько кварталов.

— И что ты думаешь? — произнес он наконец, решив, что разговор все-таки не помешает. Хотя бы ради получения новой полезной информации. — Наркотики украл этот Кен?

— Определенно, — Таичи энергично закивал, внимательно посмотрев поверх очков. — Мы не стали это боссу говорить, чтобы еще больше не разозлить. Он, Кен, в смысле, с бабой спутался какой-то. Говорил, что законченная блядь и наркоманка.

— Ненавижу наркоманов, — Тацуя мельком взглянул на Таичи, ожидая негативной реакции.

— Я тоже, — последовал тихий серьезный ответ. — Поэтому и завязал. Можешь мне не верить.

— Точно завязал? — он даже не пытался скрыть сомнение в голосе. — Даже не попробуешь, когда мы пакет найдем?

Таичи покачал головой.

— Не знаю. Ты меня остановишь?

Такой растерянный, просительный тон, такой невинный раскаянный взгляд. Настолько хороший актер? Или действительно хочет завязать раз и навсегда, но не хватает силы воли?

— Босс приказал следить, чтобы ты не натворил глупостей. Поэтому да, я тебя остановлю, если ты потянешься даже к косяку с травкой. Приказы босса я намерен выполнять, — Тацуя свернул в переулок, пестрящий яркими вывесками на китайском. — Кажется, мы приехали.

Этот Кен жил над магазинчиком, торгующим антикварными сувенирчиками и фальшивыми снадобьями.

В лавке пахло пряностями и было очень душно. Наверх их провел хозяин — древний щуплый старичок с глазами-щелочками на морщинистом лице. Ямагучи всегда думал, что подобные персонажи встречаются только в старых фильмах про боевые искусства.

— Молодой человек уже несколько дней не появлялся, я думал уже полицию вызвать… — шамкал старичок, отпирая дверь. — Хорошо, что о нем друзья беспокоятся…

— Да, да, дедушка, мы его найдем, не волнуйтесь, — участливо улыбаясь, Таичи отвел старичка обратно к лестнице. — Нам просто нужно найти то, что он у нас взял на время.

Заглянув внутрь, Тацуя присвистнул. Определенно, здесь кто-то раньше побывал, причем обыск делался нарочито небрежно, словно напоказ: вывернутые и брошенные вверх дном ящики, разбросанная одежда, раскиданные журналы и документы. Таким образом хотели показать, что в квартире явно что-то нашли?

— Тат-чан, это тебя, — вернувшись, Таичи протянул ему телефон. — Это Коичи. Дай ему потом свой номер, что ли…

Ямагучи не боялся Принца, совсем нет. Уважал, скорее, за верность своим принципам, за своеобразный «кодекс чести» и за то, что тот не трогал детей и стариков. Но каждый раз, когда Коичи к нему обращался, или же ему приходилось приближаться к палачу ближе, чем на два метра, Тацуя чувствовал себя не в своей тарелке.

— Добрый вечер, Ямагучи-сан, — Принц говорил медленно и лениво. — Полагаю, что вы уже на квартире у Рюзаки? Я оставил там небольшой подарок. Посмотрите под раковиной, третья плитка слева. Вы найдете то, что ищете, и привезете Нагасе. Он вас отблагодарит за хорошую работу. Всего доброго.

И отрубил связь прежде, чем Тацуя успел что-либо сказать.

Поставив Таичи следить за входом, он присел на корточки возле искомой ржавой раковины, которая, судя по всему, протекала — на плечо методично капала вода. Отсчитал третью плитку, поддел ножом и перевернул.

В углублении лежал пакет с героином, который чуть было не стал причиной войны между бандами.


***

— Что ты творишь, женщина? Совсем с катушек съехала? — Нагасе отбросил ее на капот машины. В нем кипела ярость, тяжело дыша, он сжал кулаки. — На кой хрен тебе Мабо понадобился? Мы не могли просто встретиться и поговорить?

— Не могли! — крикнула Аюми и отпихнула его, толкнув в плечо. Даже на каблуках она была ему по грудь. — И руки от меня убери, скотина! Тебе что, этот педик дороже меня? Ты с ним трахаешься, да? Он лучше сосет, чем я?

— О боже, а это-то тут причем? Мы же тут о двойном убийстве говорим, разве нет?

Правильно в старину не доверяли дела клана женщине. Она должна знать свое место, будь-то жена, дочь главаря или обычная шлюха-подстилка. Она может быть какой угодно умной, деловой, харизматичной и суровой, но когда теряет голову от мужика и считает, что ее обманывают, то превращается в истеричную дуру и перестает рассуждать здраво.

Томоя закрыл лицо руками. Попытался отдышаться и успокоиться. Прохладный ночной воздух действовал отрезвляюще. Черт, почему снова все пошло коту под хвост?! Они бы могли, как обычно, заниматься любовью в каком-нибудь люксе и пить дорогущее шампанское. Но нет! Торчат где-то в заброшенных доках, где воняет рыбой и бензином. Пытаются разобраться, кто, что и почему.

Их деловые интересы практически нигде не пересекались. У нее — бордели, массажные гостиные, хостесс-бары и множество других увеселительных заведений «для взрослых». У него — рэкет, торговля наркотиками и оружием, заказные убийства, мошенничество. Абсолютно разные сферы влияния.

— Чего ты так взбеленилась-то? Месячные? — усмехнулся Нагасе, опершись на капот. — Давай ты по-тихому отпустишь моего бухгалтера, а чтобы как-то расплатиться за то, что мой человек убил одну из твоих девочек, я отвезу тебя куда угодно, только скажи. Устроим отпуск…

— Какой, к черту, отпуск! — нахмурившись и надув губы, Аюми топнула ногой. — Твой цепной пес убил Мику. Он должен за это поплатиться. Либо мы его накажем, либо ты сам. До этого я не собираюсь возвращать твоего голубого дружка.

Она достала из сумочки несколько фотографий и швырнула ему в лицо. Томоя поймал одну. Смутно припомнилось, как на днях они все вместе потащились в какой-то бар в Ни-Тёмэ . Кансайская парочка тогда уединилась сразу, Таичи вскоре вырубился, и продолжали пить только они с Мабо.

— У тебя везде шпионы, что ли? — Нагасе хмыкнул, вспоминая, как Мабо тогда навалился на него, шепча на ухо непристойности, а сам он был слишком пьян, чтобы протестовать и говорить «нет».

Нет, они никогда не трахались и даже не дрочили друг другу, но… он доверял Мабо больше, чем всем своим женщинам вместе взятым, чувствуя себя при этом последней эгоистичной сволочью.

— Не сплю я с ним, но ты вряд ли поверишь… хорошо, назови адрес, мои люди привезут тебе Принца.

Аюми улыбнулась.

— Пусть его приведут в наручниках и с кляпом во рту. Я наслышана о его репутации, мол, Принц непобедим, он — безжалостный палач, идеальная машина для убийств.

— Не стоит его недооценивать, — Томоя притянул ее к себе и поцеловал в шею. — Даже если на него нападут хоть пятеро сразу, а он будет безоружен и скован… в такой ситуации я все равно бы не поставил на твоих людей.

— Вот и посмотрим, насколько он оправдает твои ожидания. А сейчас… — высвободившись из его объятий, Аюми села на машину. — Сделай мне кое-что приятное.

Подняв мини-юбку, она развела ноги. Белья на ней не было.

— Да меня и просить не надо.

Следующие минут пятнадцать были потеряны для обоих. Он лизал, мял ее грудь, забравшись рукой под короткий топик. Аюми тяжело дышала и гладила Нагасе по волосам. А когда кончила, оттолкнула его и, спрыгнув, спокойно привела себя в порядок.

— Я возьму твою тачку, ладно? И оставлю ее там, где находится твой бухгалтер. Думаю, вы сможете вычислить ее местонахождение.

— Эй, а ну стой! Мы так не договаривались! — Томоя попытался ее остановить, схватив за руку, но она изо всех сил заехала каблуком ему по ноге и вырвалась.

— Пока, любимый! — послав воздушный поцелуй, Аюми села в машину.

Через пару минут Нагасе остался один, с болезненным стояком и чувством, что его только что поимели.


***

Он никогда не замечал за собой склонности к садомазохистским играм, предпочитая заниматься любовью с партнером обычно и даже в какой-то степени рутинно, но в этой простоте открывалась та самая прелесть «нормальности», которую он мог почувствовать только с Цуёши.

Ошейник? Это другое. Символ того, что он не принадлежит самому себе. Знак того, что он обязан убивать, чтобы отплатить за все то, что Нагасе для него сделал.

Его желание служить Нагасе было сродни верности самурая своему господину. Тем более, убивая тех, кого приказывали, он все меньше и меньше отвлекался, чтобы убить просто так, будто достаточно было утолить жажду, приканчивая преступников, наркоманов и прочую человеческую грязь.

При всей его неуравновешенности, при всех приступах жестокости, Коичи был натурой достаточно цельной и самодостаточной. Не терзался сомнениями, не страдал от моральных трав, не испытывал возбуждения во время убийств, не стыдился того, что предпочитает свой пол противоположному.

Поэтому он никогда не понимал прелести самобичевания, никогда не жаждал быть наказанным, униженным, втоптанным в грязь.

— Прости, что тебе придется это терпеть. Я знаю, как ты не любишь подобные штуки, я сам их терпеть не могу, — Цуёши погладил его по щеке. — Мне вообще эта затея очень не нравится.

— Поцелуй меня, прежде чем засунешь мне в рот эту гадость, — Коичи потянулся вперед.

Его руки были скованы за спиной, а между пальцами правой он прятал небольшой кусочек изогнутой проволоки. Ключ к свободе.

Они целовались несколько минут, не в силах оторваться друг от друга. Причем Коичи ясно понимал опасения партнера. Цуёши сейчас думал о том, что этот поцелуй может стать их последним. Понимал и находил подобное беспокойство трогательным и милым, как и все, что касалось партнера.

В такие моменты очень четко представала грань между тем, кем он был по отношению к миру — чудовищем, по сути, которое удовлетворяет неумеренное любопытство и стремление к смерти с помощью убийств и пыток, и тем, кем он был для Цуёши — практически семьей.

— Мацуока потом не расплатится за то, что ты ради него делаешь, — проворчал Цуёши, аккуратно застегивая на подбородке Коичи, а потом на затылке кожаный ремешок, составляющий вместе с красным шариком и металлическими кольцами хитроумное БДСМ-устройство. — И босс тоже хорош, не мог найти обычную маску. А эта штука будто из порнухи.

Рот наполнился слюной, язык все время рефлекторно дотрагивался до проклятого шара. Коичи сглотнул и попытался унять подступающую к горлу тошноту.

— Все нормально? — погладив по волосам, Цуёши поцеловал его в лоб. Коичи кивнул.

В машине они были одни. Снаружи в окно постучали. Нагасе наклонился и сделал знак, что пора, потом помог Коичи выйти, а Цуёши толкнул назад и захлопнул дверь перед самым его носом.

— Он пока посидит в машине. Короче… — Нагасе похлопал Коичи по плечам и накинул ему капюшон. — Я надеюсь, что у тебя есть план. Хоть какой-нибудь. Ладно, можешь не отвечать. Черт, в таком виде я бы тебя трахнул. Если только еще накрасить и волосы подлиннее…

«…ага, еще и грудь отрастить», — ответил бы Коичи, если бы мог, поэтому взглядом попытался выразить все, что он думает о предстоящем обмене, о желаниях Нагасе и, особенно, об этой штуке для извращенцев, которую неизвестно сколько придется носить.

— Постарайся их очаровать, ты же можешь, — отойдя в сторону, Томоя принялся его пристально разглядывать. — Пусть они думают, что твоя слава слишком преувеличена, что ты на самом деле просто извращенец, обожающий отсасывать у мужиков с большими членами.

«Ну, спасибо». Коичи мотнул головой в сторону закрытой металлической двери. Они стояли у черного входа в клуб, где, предположительно, держали Мацуоку. Две грязно-белые лампы освещали примыкающий к зданию тупик. Воняло сигаретами, сыростью и спиртным.

— Аю, я привел его, — сообщил Нагасе по телефону деланно веселым тоном. — Нас проводят? Хорошо. Мы только вдвоем, как договаривались.

Дверь распахнулась, оттуда вышел рослый иностранец в строгом костюме, по виду европеец, и по-английски приказал следовать за ним.

Грохот музыки доносился даже до служебных помещений. Коичи морщился от громкости раздражающих звуков и оттого, что по подбородку стекала слюна, и это было очень неприятно.

Они поднялись по металлической лестнице на верхний этаж. Коичи шел впереди, а Нагасе осторожно его поддерживал сзади. То ли ради имиджа «жертвы», то ли просто захотелось.

В коридоре никого не было. Темно-зеленые, почти черные стены и мерцающие синие лампы, из-за них тени казались неимоверно гротескными. Впереди — еще одна дверь.

— Проходите, — у иностранца оказался жуткий акцент. — Только я вас обыскать.

— Пожалуйста, пожалуйста, — Нагасе мирно поднял руки.

Коичи стерпел чужие пальцы, аккуратно и тщательно ощупавшие его от плеч до щиколоток. Хорошо еще ботинки снять не заставил, хотя как раз в них оружия не было. Оружия не было вообще, только та самая проволока в правой руке, которую все-таки не обнаружили.

Открывшееся помещение было практически пустым, за исключением стула с обрывками серой липкой ленты в центре и свисающих с потолка цепей в дальнем правом углу.

Их было пятеро — крупные, накачанные мужики с неприятными квадратными лицами. Двое вооружены битами. Наверняка у остальных есть ножи. Пистолеты? Сомнительно, но вероятность есть. Коичи смотрел на них и видел глыбы дышащей плоти, словно наяву кричащей о том, чтобы ей пустили кровь.

Хамасаки. Красивая и вульгарная. Она подтолкнула бледного, избитого Мацуоку вперед, он пошел, шатаясь. Молчал и избегал смотреть в их сторону.

— Отлично, любимый, давай меняться. Только без глупостей, хорошо? — она сложила руки на груди. — Забирай своего пидора и уходи. Мы вернем тебе Принца попозже… когда мои ребята с ним повеселятся.

Заметно было, как Нагасе изо всех сил старался сдерживаться, как сжал одну руку в кулак. Его плечи напряглись, на лице заиграли желваки. Нет, он сможет взять себя в руки, Коичи верил в него и надеялся, что тот уйдет, что ему не придется лицезреть своего палача за работой.

Нагасе никогда не видел, как Коичи убивал.

— Считай, что нас уже нет, — Томоя приобнял Мабо за плечи и повел к двери. Обернулся и посмотрел на Коичи. Дождался едва заметного кивка и ушел.

А теперь начнется игра на выживание. Выдержать самому, стереть все эмоции, стерпеть боль.

Коичи ударили по коленям, а когда он упал на пол, Хамасаки схватила его за волосы и дернула голову вверх.

— А ты красавчик… — протянула она, наклонившись. — Хочешь работать на меня? Я буду платить втрое больше, чем Нагасе. В четыре раза больше, если будешь время от времени со мной спать.

Коичи терпеть не мог запах женского пота. Он смотрел на нее и представлял, как медленно отрезает от ее груди кусочки плоти, а потом проводит ножом линию от солнечного сплетения до низа живота. Представлял, как возьмет в руки матку, а потом заставит одного из бугаев ее съесть, а второго — поиметь еще не остывший труп.

И ведь нельзя же ее трогать. Она — женщина господина.

Понадеялся, что молчание красноречиво дало ей понять: в гробу он видел ее предложение.

— Ладно… — стуча каблуками, Хамасаки отошла в сторону. — Научите его хорошим манерам. Томоя еще мне благодарен будет за то, что его пса приручила. А я пойду, не хочу на это смотреть, мои бедные нервы не скажут мне «спасибо». Делайте с ним, что хотите.

Удар в спину. Коичи упал на бок и сгруппировался, попытавшись уменьшить боль от следующего удара, уже в живот. Еще один удар, на этот раз по пояснице. Он сжал зубами шарик и с каждым ударом сжимал сильнее. Резина поддавалась с трудом.

Хоть пару минут передышки, чтобы спокойно можно было снять наручники. Проволока впилась в пальцы, Коичи надеялся, что крови никто из бугаев не заметит, и что он ее не потеряет.

Теперь в дело пошла бита. Только не по голове. Коичи повернулся спиной, чувствуя, как будто на него обрушился, по меньшей мере, молот. Боль помогала оставаться в сознании и кристально чисто воспринимать окружающее.

Надо было выиграть время. Надо было рискнуть. Он перевернулся на спину и поджал под себя ноги.

Первое. Изобразить жертву. Распахнутая куртка. Задранная майка, открывающая живот. Джинсы, обтягивающие бедра. Думать о Цуёши. Думать о Цуёши, принимающем душ. Думать о его мягком теле, обнаженной коже, похожей на персик, которую так хочется нежно и осторожно укусить.

— Эй, мужики, вы только посмотрите, у него стояк! — раздался голос сверху. — Что, тащишься, когда тебя бьют?

Второе. Заставить их его захотеть. Коичи с трудом сел. В теле ныли все мышцы. Посмотреть призывно и вызывающе.

— Поднимите его.

Двое подхватили Коичи и рывком поставили на ноги. Один из бугаев — он был похож на Аикаву Шо , только моложе и брутальнее — схватил его за подбородок и повертел, рассматривая лицо.

— А давайте снимем с него эту хуйню, — процедил «Аикава». — Бесит.

Верзилы, стоящие по обе стороны от него, переглянулись.

— Но, аники , нам же сказали, что лучше не стоит, эта тварь кусается, — опасливо покосившись на Коичи, сказал тот, что справа.

— Может не стоит? — эхом повторил другой.

— Да не ссы, что он может, нас же пятеро, — мужик, державший Коичи справа, начал одной рукой расстегивать ремень на затылке, а другой расстегнул под подбородком.

Наконец-то! Коичи набрал полную грудь живительного воздуха. Так гораздо лучше. План все еще в действии. Соблазнить. Грубо и нагло.

Губы растянулись в похотливой ухмылке. Многообещающий взгляд. Коичи внимательно смотрел в глаза «Аикавы», выбрав его в потенциальные «насильники». Все дело в уверенности и умении показать, что знаешь себе цену, даже в такой гротескной ситуации. Животный инстинкт. Ощущение власти над жертвой. Конечно, не все помешаны на сексе и контроле, но… Коичи умел «видеть» желания людей и умел ими пользоваться.

— Смотрите, какой рот рабочий, — «Аикава» сжал щеки Коичи и провел пальцем по его губам, потом отпустил. — Ты красивее, чем две последние телки, которых я трахал.

Коичи улыбнулся. Подействовало. Некоторым гетеросексуалам импонировало то, что их хотят другие мужчины. За примером далеко ходить не надо — Нагасе.

— Спорим, что я этим ртом работаю лучше, чем все девки, которых ты когда-либо имел? — Облизнуть губы, показать язык. Нарочито вульгарный и пошлый жест. — А потом будешь хвастаться, что ты настолько крут, что сам Принц у тебя отсосал.

Смешки. «Аикава» пнул в живот одного весельчака и отвесил нешуточную оплеуху второму. Оглядел Коичи, остановив взгляд где-то на уровне паха. Отвращение на лице сменилось сомнением, а потом возник интерес.

— Если мне не понравится, я отрежу твой лживый язык, — хмыкнул «Аикава» и расстегнул ширинку.

Ударом по ногам Коичи снова заставили опуститься. Все тело болело. Осталось немного. Скоро он будет дома, примет ванну, а потом будет слушать, как Цуёши играет на гитаре.

Прекрасно осознавая, как выглядит со стороны — на коленях, в ошейнике — Коичи призывно посмотрел в глаза «насильнику», и тот словно по безмолвному приказу схватил его за волосы одной рукой, а второй сунул уже твердый член ему в рот.

Спокойно. Коичи глубоко вздохнул и попытался расслабиться, сдерживая рвотный рефлекс. Вобрать в себя как можно глубже. Доставить этому идиоту такое удовольствие, о котором раньше он мог только мечтать. Немного отпустить и провести языком снизу, потом снова поглотить.

Воспользоваться передышкой и открыть наручники. Главное — не потерять проволоку. Дело несложное, Коичи открывал подобные «браслеты» с закрытыми глазами за минуту. А тут дело осложнялось неустойчивым положением и отвлекающими факторами. А бугаи ничего не замечали, все их внимание было сосредоточенно на ином процессе.

Еще немного. Судя по напряженным мышцам и глухим стонам, «Аикава» был готов кончить. А наручники были готовы раскрыться.

Щелчок. «Браслеты» упали Коичи на ноги. И в тот же момент он изо всех сил впился зубами в изливающийся спермой член.

В рот хлынула кровь, и от ее солоноватого вкуса у Коичи закружилась голова. В сознании как будто полетели предохранители. Мир вокруг спрятался за красной дымкой. Изнутри волной поднялись агрессия и жажда убийства, подогреваемые криками и ругательствами.

В такие моменты он переставал быть человеком, превращаясь в робота, действующего по алгоритму, подходящему ситуации.

Достать нож у объекта справа. У противника неряшливые движения, он напал, совершенно не заботясь о защите. Скрутить руку, ударить коленом в живот и всадить нож сбоку в основание черепа. Через секунду вынуть, искупаться в крови, успеть отвернуться и закрыть глаза.

Оценить ситуацию. «Аикава» больше не представлял угрозы. Он лежал на полу, держась за пах, и орал. Еще трое: у одного бита, у второго нож, а третий — как Коичи и подозревал — доставал пистолет, скорее всего, «ТТ», а это означало восемь пуль максимум. Или меньше.

Кинуть тело в сторону двоих. Получить несколько секунд форы.

Выстрел. Мимо, зацепило только щеку немного. У мужика неплохо с точностью, надо было быть осторожнее.

Перехватить шею у противника с ножом, чуть надавить — тело повалилось на пол, еще живой, в отключке.

На плечо опустилась бита. При попытке пошевелить правой рукой вспыхнула дикая боль.

Еще один выстрел. Мимо. Самый лучший вариант — не останавливаться, двигаться как можно быстрее. Тут уже не до красоты и изящества убийств. Просто выжить. Он перекинул нож в левую руку. Прежде чем мужик с битой успел повернуться, Коичи оказался позади него и перерезал ему горло.

Рукоятка ножа стала скользкой от крови. Голова кружилась, бешеный темп истощал тело. Скоро он не сможет двигаться так быстро. Остался один противник. Осталось шесть… нет, пять выстрелов.

Пуля ударила в бедро. Нет, нельзя останавливаться. Он как на ладони. Следующий выстрел его обязательно прикончит. Но…

— Что ты так долго? Стареешь? Раньше бы пятерых за пять минут уделал, а не за четверть часа, как сейчас! — у двери раздался знакомый и любимый голос, которому предшествовал выстрел.

Точно в грудь противника. На белой рубашке расплылось пятно. Оружие, клацнув, упало.

Коичи думал, что вот-вот потеряет сознание. Он чуть ли не рухнул на руки подбежавшего Цуёши, но собрался с силами и схватил его за лацканы пиджака.

— Я же говорил, что не хочу, чтобы ты видел, как я убиваю. И не хочу, чтобы убивал ты…

Он никогда не видел Цуёши таким рассерженным и злым.

— Заткнись и иди, — последовало в ответ.


***

— Тацуя-сан, с возвращением, — так всегда приветствовала жена, обнимая его на пороге.

— Я пришел, — улыбался он в ответ.

Эти слова были тайным знаком перехода в другой мир. Мир, в котором не существовало преступников, насилия, убийств и крови. Мир, который он защищал и построил сам. Его дом, его семья. Напоминание о том, ради чего он живет.

— Отдохнешь или сразу поужинаем? — Акико забрала его пиджак и хотела взять большой пакет, но Тацуя нежно развернул ее в сторону гостиной.

— Я сам отнесу, тебе нельзя переутомляться.

Она кивнула в ответ, погладив заметно округлившийся живот.

— Мару тебе хочет что-то показать, иди, а я на стол накрою.

По дороге в детскую Тацуя чуть не споткнулся и вовремя переступил через сладко спящего посреди комнаты пса, который даже и не подумал встать. Зевнул, потянулся и перевалился на другой бок.

Комната малыша поражала идеальным порядком. Все игрушки расставлены по местам, одежда убрана, книжки и тетрадки на столе, карандаши и ручки в подставке, а не разбросаны по полу, как обычно.

Лежа на кровати, Мару читал пятьдесят-какой-то томик «One Piece». При виде отца он быстро встал, пошарил рядом и с гордостью протянул пару листов бумаги.

— Смотри, я мангу про тебя нарисовал. Про то, как ты гоняешься за вором, — мальчик восторженно уставился на Тацую, ожидая похвалы.

— Очень хорошо для десятилетней малявки, — улыбнулся он и потрепал сына по макушке, но тот вырвался и надулся.

— Я не малявка! Дай сюда!

— Малявка, которая круто рисует. Молодец! А я дыню купил, съедим после ужина. Иди умойся, а то рожица вся карандашом изрисована.

В комнату заглянула жена.

— Тацуя-сан, тебе посылка. Обратного адреса нет. Я на диване оставила.

Выйдя в коридор, он остановился. Сердце сдавило непрошенное беспокойство, сменившееся страхом.

Никто, кроме Лидера, не должен знать их новый адрес.

Как? Как их выследили? Неужели он где-то допустил ошибку?

Тацуя быстро вытащил из кармана мобильник. Дрожащие пальцы не сразу нашли нужный номер.

— Лидер? Простите за беспокойство. Вы можете завтра со мной встретиться. Это срочно.

Убегать от прошлого бесполезно. Только почему-то все забывают эту прописную истину.


***

— Ты уверен, что не хочешь поехать к ней? — Мацуока взял предложенную банку пива и попытался с удобством устроиться в кресле. Бока и поясницу простреливало болью при каждом движении.

Нагасе покачал головой и со вздохом облегчения опустился на диван. Выглядел усталым и измотанным. Оно и понятно — у всех был сегодня чертовски тяжелый день. Томоя снял галстук, расстегнул воротничок рубашки и одним махом заглотнул чуть ли ни полбанки пива.

— Ей остыть надо. Пусть поразмыслит над тем, что она сегодня сотворила. Какое-то время лучше нам не видеться. Потом сама прибежит, виляя хвостиком. Черт, ей нужна хорошая порка, — Нагасе мечтательно закрыл глаза.

— Конечно, ты накажешь… сурово, — усмехнулся Мацуока, не сводя с него взгляда.

Пусть они и не любовники, но такие встречи дороже сердцу, чем секс в каком-нибудь отеле. Понимать и осознавать собственную значимость для другого — это не любовь, но с таким человеком, как Томоя, — вполне эквивалентная замена.

Мацуока заметил, что Нагасе поглядывает на его плечо, на котором из-под закатанного рукава виднелся край татуировки. Огненный хвост кирина .

— Ты все еще не хочешь возвращаться к своим?

— Я туда не вернусь, ты же знаешь. И даже не из-за тебя.

— Рад слышать, что не только я удерживаю тебя от воссоединения с прежней семьей.

Прошлое не исчезло, а только лишь затаилось где-то рядом, словно хищник в засаде, поджидающий невинную жертву. У каждого из них за душой свои демоны и свои тайны. Странная компания странных людей, к которым Мацуока уже успел привязаться.

— Как там Коичи? — при мысли о том, что Принц пострадал из-за него, Мацуока поморщился.

Конечно, формально он не виноват. Похитители издевались над ним, но он все равно смог узнать кое-какую любопытную информацию. Коичи устроил настоящую резню, но Мацуока нисколько их не жалел. Они прекрасно знали, с кем имеют дело. Знали, что с таким опасным человеком надо быть крайне осторожными. Вот и поплатились за собственную глупость.

— Жить будет, — усмехнулся Нагасе. — Только тебе лучше пока не попадаться на глаза Цуёши. Хотя он выпросил у меня неделю отпуска и немного бабла «для компенсации», и они оба собираются укатить на Гавайи отдыхать.

— Вполне заслуженно… Есть что-нибудь покрепче? Хочу напиться.

Нагасе молча протянул ему бутылку виски.

КОНЕЦ