[KinKi] Поворачивая часы вечности

[je-sempai-fics]

Название: Поворачивая часы вечности
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Домото Коичи, Домото Цуёши, ОЖП
Категория: слэш
Размер: миди
Жанр: киберпанк!AU
Рейтинг: PG
Предупреждение: если вас сквикает человеческие чувства у роботов...

Примечание:
- Фик вдохновлен клипом KinKi Kids - Time.
- Спасибо Slavyanka за вычитку, из-за меня она узнала, кто такие КинКи Кидс, будучи в совершенно другом фэндоме, и, наверно, уже научилась отличать их друг от друга.
- Спасибо Совести за прекрасный коллаж.
- Спасибо Aviendha за кучу полезных замечаний.



Токио, недалекое будущее

00.00

Впервые я увидел ее в лаборатории. Тогда она была всего лишь цифровым образом в трехмерном облаке данных. Тогда у нее еще не было имени, только серийный номер: AI-0505-1919. Потом мне сказали, что это дата и время ее рождения. Пятое мая, семь часов девятнадцать минут.

Мне стало любопытно (это чувство было мне в новинку). Пятого мая, пять лет назад, как мне сообщили, перестали существовать наши предыдущие прототипы. Нам дали такие же номера, как и у них, и только cоздатель называл нас обычными именами, потому что, по его словам, мы напоминали двух важных для него людей.

- Коичи, это ваша сестра. Прошу, позаботься о ней, когда она появится на свет. Но еще не время. Ждать еще достаточно долго. Я прошу вас обоих, приходите сюда и разговаривайте. Она должна учиться.

- Почему вы назвали ее сестрой? Это новый самообучающийся образец искусственного интеллекта, - сказал я, уткнувшись носом в стекло камеры, чтобы рассмотреть, что находится внутри. Я ощущал странный дискомфорт. Чувство под названием любопытство мне не очень нравилось. Хотя меня предупреждали об этом.

Ровно на три секунды передо мной возникли элементы лица: глаза, состоящие из серых пикселей и нос, изображенный тремя линиями. Потом все исчезло, оставив после себя цифровое облако.

Создатель улыбнулся и скрестил руки на груди. Его белая рубашка была помятой и несвежей. Нездоровый цвет лица и новые седые волоски на висках – я сделал вывод, что у Создателя были определенного рода проблемы.

- Мой дорогой сын, ты смотришь на будущего члена своей семьи. Как и Цуёши. Кто он тебе, ты можешь ответить?

- Масахико-сан, я не являюсь человеком в полном смысле этого слова, возможно, вы забыли об этом. Как я могу быть вашим сыном?

Тяжелая рука легла мне на плечо.

- У людей полно недостатков, и один из главных, пожалуй, состоит в том, что мы не остановимся ни перед чем, чтобы добиться исполнения своих желаний. Любой ценой, любыми средствами получить то, что мы хотим. Но… ты понимаешь, что значит «бойтесь своих желаний, ибо иногда они исполняются»?

Я склонил голову на бок, обдумывая вопрос. Что значит желать? Хотеть заполучить то, без чего невозможно обойтись. Но что в этом плохого, получить то, что хочешь?

- Человек тратит много сил и средств, чтобы добиться чего-то, а когда он получает то, что так жаждет, то не знает, что с ним делать. Или в конечном итоге он получит совсем не то, чего хотел изначально, - слова исходили из меня ровно и четко, как и положено. Я не был запрограммирован сомневаться в собственных знаниях.

- Молодец, Коичи, - рука опустилась мне на спину, пару раз погладила. Эмоциональное состояние Создателя было нестабильным. Что-то случилось.

Я мог проникнуть во всемирную сеть, не сходя с места. Плюсы многофункциональности: наблюдать за бестелесным созданием за стеклом, чувствовать в волосах пальцы Создателя и одновременно окунаться в цифровое море информации. Я мог сломать любую защиту, дайте только время.

- У нас будут новые тела, так? – бесстрастно спросил я, не разрывая контакта с киберпространством. – Вам приказали сделать для нас новые тела, чтобы мы начали отрабатывать те деньги, которые ушли на смену прототипов.

- Тела уже созданы, - Создатель отошел к окну. Там была иллюзия отсутствия стекла, но, тем не менее, оно не пропускало солнечный свет. – Скоро вы станете взрослыми.

В чем разница? Исключительно в физических параметрах. Мы не вправе выбирать, кем станем. Все решают те, кто нас сделал.

01.00

У нас обоих всегда были собственные комнаты. Особой практической пользы нам они не приносили, хотя, по словам создателя, личное пространство способствовало самообучению и развитию индивидуальных черт. По сути, мы должны были показать, что способны осознать себя, как личности.

Вероятно, я с этой задачей справлялся не так хорошо, как следовало бы. В моей комнате не было ничего от «меня» - я ничего там не трогал, ничего не изменял, оставив, как есть, ее белизну. Там все было белым – кровать, похожая на больничную койку, стол из пластика и ноутбук, стены, окно, выходящее на парк, окружающий Институт. На полках были аккуратно расставлены диски с обучающими программами, книгами и множество художественных и документальных фильмов (я должен был смотреть в день хотя бы по одному, а потом рассказывать создателю, какие мысли и чувства фильм у меня вызывал, и вызвал ли вообще). Я делал все, что от меня ожидали. Означало ли это то, что я уже стал «личностью»?

Комната Цуёши отличалась от моей. Во-первых, стены там были светло-фиолетовые, он сам выбрал этот цвет. Во-вторых, в желтой вазе всегда стояли свежие цветы. В-третьих, возле кровати с цветастым покрывалом стоял аквариум, в котором плавала стайка маленьких блестящих рыбок, похожих на тропических птиц, только подводных. Цуёши часто зачарованно наблюдал за ними, сидел молча, не шевелясь.

Был ли он «человечнее» меня? Для подобного утверждения у меня было недостаточно данных. Он лучше понимал людей, чем я. Я лучше понимал машины и потоки информации, быстрее адаптировался к новым условиям.

Одно я знал наверняка: назвать нас роботами (а так же киборгами, андроидами и любой другой вариацией на тему) было терминологически неверно, но нового слова, обозначающего подобных нам, еще не придумали. Искусственные люди.

Мне разрешалось заходить в его комнату без стука. Я знал, что в это время Цуёши обычно находился там, наблюдал за рыбами или слушал музыку.

- Тебе уже сказали? – спросил я у спины Цуёши, присаживаясь рядом на кровать. – Скоро нам дадут новые тела.

- Неужели? Я как-то уже привык к этому, - Цуёши не поворачивался, все так же наблюдая за жизнью аквариума. – Но тогда нам должны дать и новую одежду.

- Хорошо, что ты этому факту обрадовался, - я подвинулся к нему ближе. Получилось так, что мы сидели спина к спине. – Я не вижу смысла в этом обмене. Тело взрослого больше по объему, более энергоемкое. С другой стороны, оно более стабильное в плане физиологического состояния и лучше поддается внешнему контролю.

- Я тебя совсем не понимаю в последнее время, - в голосе Цуёши послышалось разочарование. – Ты должен научиться говорить, как обычный человек.

- Зачем? Я же все равно им не стану.

Стена, прямо напротив кровати, была увешана изображениями неба, моря, птиц и тропических рыбок. Голубые, белые и цветные пятна сливались, переходили из одного в другое. В порядке, в котором висели фотографии, скрывался какой-то неясный смысл и нерешенная закономерность.

Цуёши обнял меня, как мать обнимает своего ребенка, или как романтический герой, чтобы утешить свою возлюбленную. Я много раз видел подобное в фильмах, такие действия не вызывали у меня никакого трепета, но...

Его руки были очень теплыми.

02.00

Я рассматривал свое новое лицо. Нет, не совсем новое. Смоделированная версия того, как я мог бы выглядеть в тридцать лет, если считать по человеческим меркам. Более резкие черты, впалые щеки. Глаза остались прежними, только исчезли цифровые вставки. Эта версия была лучше предыдущей. Создатель говорил мне раньше, что у меня взгляд, как у старика.

Кто же отражался в зеркале? Я был биологической машиной с личностью, запрограммированной на постоянное самообучение и корректировку поведения, серийный номер AI-51-0101-1510. Я мог быть человеком по имени Коичи. Так кто я?

- Знаешь, а я не хочу становиться обычным человеком, - произнес я, наблюдая в зеркале за Цуёши, который примерял черный пиджак. – В голове возникает слишком много вопросов, слишком много сомнений. Ты когда-нибудь думал о том, для чего все это нужно?

Я развел руками, подразумевая под «все это» и светлый просторный кабинет, в котором мы находились, и само здание, и новый наш облик – Цуёши стал очень красивым взрослым. Настолько красивым, что при одном взгляде на него в голове моей исчезали все мысли.

- Ты только задаешь себе вопросы, а я уже давно нашел ответы. Мои ответы на мои вопросы. Твоими эти ответы не станут. Ты должен найти их сам.

- И кто теперь разговаривает сплошными загадками?

Цуёши подошел ко мне и расправил воротник рубашки, потом обнял за шею, положив руки мне на затылок. Мое тело немедленно ответило на его близость. Удивительная химическая реакция – кровь прилила к щекам, ритм сердца участился. Интересно было отстраненно анализировать свои ощущения, вызвавшие в голове легкий туман. По идее, так не должно быть. Программа не могла бы такого допустить. Создатель ошибся? Или подстроил так, что мы…

- Кто мы, Цуёши? Ты знаешь? Для чего нас создали? Что во мне есть оригинального, а что было заложено изначально? Какие из моих реакций были запрограммированы, а какие являются результатом самообучения? Я не знаю. Мой мозг содержит в себе весь запас научных знаний человечества, но на самом деле я же ничего не знаю, - я говорил без остановки, пристально смотря ему в глаза, которые отличались от моих: на их радужной оболочке вспыхивали крошечные белые искры. При этом я видел его приоткрытые губы и чувствовал на своих теплое дыхание. – Скажи мне, если знаешь ты.

- Мы – две противоположности, - взгляд Цуёши сместился куда-то вправо, он больше не смотрел мне в глаза. – В одиночку ты запросто можешь заменить собой научно-исследовательский институт. Ты был создан, чтобы в будущем стать оружием массового поражения. А что я? Ты понимаешь, что я был создан просто для того, чтобы любить? В этом и есть мое предназначение.

- Прости. Я действительно ничего не понимаю.

Пока я мучился сомнениями и вопросами, он вел собственную войну. Сражался со своими демонами. Хотя бывают ли у таких, как мы, внутренние демоны? Мы можем сомневаться, чувствовать душевную боль, ощущать спектр эмоций, доступный людям, реагировать так же, как они. А что если Цуёши пойдет дальше и сможет творить? Что, впрочем, для меня было непостижимым.

- Я боюсь, - он сжал меня в объятиях так сильно и неожиданно, что я покачнулся. – Боюсь того, что тебя заставят сделать что-то страшное, а нас разлучат.

После всего сказанного у меня слегка помутилось зрение, я не мог сфокусироваться из-за боли в груди и теплоты, исходящей от Цуёши. Я молча обнял его в ответ.

Он ждал от меня какой-то реакции, заверения в том, что все будет хорошо. Глупая человеческая слабость. Я ничего не сказал, только мысленно поклялся себе в том, что каким бы ни было наше будущее, я не позволю никому нас разлучить.

03.00

- Сегодня вы ее увидите, - бодро произнес создатель, размашисто шагая впереди меня.

Мы шли по полностью прозрачному переходу, ведущему из одного крыла института к другому. Под ногами неслышный ветер раскачивал красные верхушки кленов. Отсюда они казались крошечными, окруженные игрушечными машинками и маленькими людьми.

- Тот самый образец AI-0505? – ускорив шаг, я поравнялся с ним. – Она уже готова?

- Почти готова к презентации. Я хочу, чтобы вы увидели ее, - создатель улыбнулся и положил руку мне на плечо. – А то вы с Цуёши слишком друг к другу привязаны, это внушает опасение. Надеюсь, что вы сфокусируете ваше внимание на ней и научите ее всему, что знаете сами.

Я остановился. Возникла непрошеная мысль о том, что из всех человеческих чувств легче всего научиться ненависти. Одно из самых древних, возникшее на почве страха и животного желания защитить своих отпрысков и место обитания. Самое простое и сложное чувство одновременно.

- Вам ли об этом не знать, Махасико-сан, - я резко сбросил с себя его руку, схватив за запястье, но не рассчитал силы и, кажется, сжал сильнее, чем следовало. Побледнев, он дернулся, пытаясь освободиться. – В ваших силах было все предотвратить, но вы этого не сделали.

- Опусти… - зашипел он, выворачивая руку. – Ты должен подчиняться! Встроенные в твою личность механизмы защиты не дадут тебе причинить вред человеку.

Ненависть – опасное чувство. Особенно, если оно подкрепляется осознанием своего превосходства. Когда помимо моей воли и, несмотря на оставшееся уважение к создателю, моя рука сама потянулась к его горлу, я подумал о том, как же по своей сути люди хрупки.

- Без вашего ведома… они копались в моей голове без вашего ведома? Я пока не знаю, что именно вы сделали, но… мои ограничения сняты. И я могу выбирать, кому жить, а кому умереть, руководствуясь только заложенными в меня моральными принципами. Поправка. Я переосмыслил эти принципы. И теперь буду решать за себя сам.

Мой голос звучал четко и ровно, нетронутый запертой во мне ненавистью и внезапной жаждой убийства, но, возможно, это как-то отразилось в моих глазах, потому что Масахико-сан (я не хотел больше звать его создателем) задрожал, его лицо исказилось от страха, он начал хрипеть.

- Почему вы их не остановили? Что они намерены со мной сделать? Поправка, спрошу так. Что вы намерены делать с нами?

- Опусти его. Опусти, прошу тебя. Ты же не убьешь его, правда?

Я мог поклясться, что в голосе Цуёши слышались паника и отчаяние. Я не заметил, как он подошел. Все дело в туманящих сознание эмоциях. Лучше бы их не было.

- Коичи, пожалуйста, не трогай создателя, - Цуёши не пытался подойти ближе, только протягивал руку, как будто ожидая, что я возьму ее. – Тебе сняли часть ограничений. Если ты убьешь человека, это будет им только на руку.

Конечно, он был прав. Цуёши всегда оказывался прав, всегда умел находить нужные слова, чтобы остановить меня или облечь мои мысли в нужную форму.

Я убрал руку и отошел в сторону, безучастно наблюдая, как Масахико-сан повалился на пол в приступе кашля. Теперь он смотрел на меня по-другому. С опаской. Разумеется, это же есть во многих мифах и легендах, сюжет, с завидной частотой повторяющийся в литературе. Творение восстает против своего создателя.

- Я не стану вашим Франкенштейном, - произнес я, пока Цуёши помогал ему подняться. – Он был одиноким и несчастным монстром. А мне есть, кого защищать.

- Мы просим прощения. Больше такого не повториться, - Цуёши поклонился, всем своим видом выражая раскаяние, которого я совсем не испытывал.

Именно тогда я впервые задумался о побеге.

04.00

AI-0505 выглядела, как очень красивая дорогая кукла или ожившая героиня комикса. Ей не хватало мимики, чтобы казаться живым человеком, взгляд ее был по-детски наивным, а искусственные глаза отражали свет. У нее были короткие светлые волосы, серебристое платье и туфли на высокой платформе, на которых она время от времени раскачивалась из стороны в сторону, пока ходила по огороженной прозрачными перегородками кабине в центре зала. К спине робота был подключен толстый серый кабель, он волочился по полу и уходил к компьютерам.

Демонстрационный зал изменился до неузнаваемости. Вокруг толпились ученые в белых халатах, ассистентки в деловых костюмах, технический персонал, отличавшийся униформой, синими комбинезонами. Все и вся создавало иллюзию бурной деятельности. Все их внимание было направлено на робота за стеклом.

- Она еще далека от совершенства, - прошептал Масахико-сан, хватая меня за рукав. Судя по всему, он уже оправился от шока или притворился, что между нами все осталось по-прежнему. – Ее тело нуждается в доработке. Без дополнительного питания она может протянуть от силы часов 48, а потом система отключается. Но ее мозг… о, это воистину неизведанный край!

- Она убедительно смотрится. Хотите сделать из нее медсестру или девушку по вызову? – невозмутимо спросил я, оборачиваясь, чтобы не упустить Цуёши из виду.

Он держался позади меня и с интересом оглядывался. Когда мы были здесь в последний раз, все тут выглядело заброшенным и устаревшим. Сейчас зал привели в порядок.

- Коичи, не пытайся шутить, все равно не получится, - Масахико-сан направился к кабине, поманив нас за собой. – Хочу, чтобы во время сегодняшней демонстрации вы были с ней. Мы не будем представлять вас журналистам, просто изобразите из себя статистов или кого-то в этом роде.

- Но на самом деле? – нахмурившись, поинтересовался Цуёши. Он неотрывно смотрел на робота.

- На самом деле вы будете за ней присматривать. Привыкать к ней. И чтобы она привыкла к вам. Вперед, не задерживайте тут меня. Работы непочатый край.

Интересно, кем считали нас люди, находящиеся в зале? Кроме Масахико-сана и еще нескольких человек, о нас «настоящих» никто не знал.

- Она красивая, - прошептал Цуёши, потом вошел внутрь. Я последовал за ним, отметив, что стены кабины были сделаны из очень прочного материала, который только выглядел, как стекло.

Остановившись, девушка-робот повернулась в нашу сторону. В ее движениях совсем не было плавности. Склонила голову набок – я терпеть не мог, когда девушки так делали, как будто выставляя себя умалишенными. Хотя, в случае с этой…

- Привет. Как тебя зовут? – Цуёши протянул руку.

- AI-0505-1919, приятно познакомиться, - ее голос оказался приятным на слух, пусть и лишенным жизни, подобно синтезированным голосам в лифтах или справочных центрах. Руку она пожала очень осторожно. – Кто вы? Как вас зовут?

- Цуёши, - он улыбнулся и не менее осторожно погладил ее по ладони. На его лице был написан необычайный интерес. – А этого ворчуна зовут Коичи. Не обращай внимания, на самом деле он добрый. Ты ему понравилась.

- Добрый? Почему понравилась? – спросила она, повернувшись ко мне.

Я обратил внимание на очертания груди, едва заметной под серебристым материалом. Плоская, как доска.

- Ты похожа на куклу, - тихо произнес я и опустился на серую скамью. Рядом стояло кресло, куда сел Цуёши.

- Тебе здесь нравится? – глаза Цуёши загорелись: на столике он увидел игрушку, которая могла пускать мыльные пузыри. Зачем она здесь? Совсем не к месту.

Девушка-робот кивнула.

- А давай мы тебя как-нибудь назовем? – Цуёши улыбался, по-детски радуясь плывущим по воздуху прозрачным радужным сферам. – А то по серийному номеру не годится, слишком длинно. Коичи, что думаешь?

- Делай, что хочешь, - я пожал плечами. Его возня с роботом действовала мне на нервы. – На что еще тратить время.

- Время… Почему бы и нет? – Цуёши ткнул пальцем в сторону робота. – Тайм. Хочешь, чтобы мы называли тебя Тайм?

- Тайм? – она опять сделала это, по-дурацки склонила голову, посмотрев на надпись на груди чуть выше выреза платья. У нас обоих были такие же, только на шее, скрытые от посторонних глаз. - Тайм? Что это значит?

- Это название Института, где нас создали, - хмыкнув, я принялся наблюдать, как один из ученых наблюдал за нами. Его глаза скрывались за очками и длинными волосами. Потом моя память услужливо воссоздаст мне его лицо, и я буду знать про него все, больше, чем даже он сам про себя знает.

- Тебе идет это имя, - Цуёши неожиданно потянулся и потрепал робота по голове. Ее лицо растянулось в жутковатом подобии улыбки. – Привет, Тайм.

05.00

Возможно, именно так себя и ощущают молодые родители – раньше вас было двое, а теперь появилось третье существо, которому нужно уделять внимание, а значит, меньше времени остается для вас наедине.

Неожиданно для себя мы обзавелись «дочерью» с модельной внешностью и постоянно развивающимся интеллектом уровня начальной школы. Хотя нет, теперь по знаниям она вполне могла считаться подростком, но в некоторых аспектах проявляла незамутненную наивность, и реакции ее все еще оставались реакциями ребенка.

Появлению Тайм в нашей псевдо-жизни Цуёши обрадовался больше меня. Но в его отношении к ней не было ничего романтического. Я, признаюсь, опасался обратного. Только не до конца удовлетворенная потребность о ком-то заботиться.

Если бы он был женщиной, я назвал бы это материнским инстинктом. Но нас обоих создали мужчинами и воспитали, как таковых, в этом-то и крылась вся ирония. Или трагедия? Вместе с Тайм мы создали подобие семьи – идеальный, безопасный мир, который мог рухнуть в любой момент.

- Сейчас ход Коичи! – мелодичный голос (уже не такой монотонный, как раньше) прервал мои размышления.

Я взглянул на доску. Я играл черными и, разумеется, выигрывал. Шахматы прекрасно развивали логическое мышление, умение анализировать и планировать. Я не особо их любил, но это не мешало мне почти всегда выходить победителем. Кто утверждал, что машина не может обыграть человека, тот не встречал меня.

- Судя по твоей самодовольной ухмылке, ты опять мысленно себя хвалил, - хитро улыбнувшись, произнес Цуёши, который сидел на полу, в то время как мы с Тайм расположились на кожаных сидениях, поместив шахматную доску на низком широком подоконнике панорамного окна.

В холле было тихо, просторно и практически безлюдно.

- Эта фраза предназначалась для того, чтобы меня смутить? – Я спокойно окинул взглядом поле, вычисляя мои шансы. Безупречно, как всегда. – Что я могу поделать, если я – само совершенство?

В ответ последовал заразительный смех. Улыбка Тайм получилось натянутой, она еще не умела улыбаться, как человек.

- Надо же мне опровергнуть мнение Масахико-сана о том, что я не умею шутить? – я пожал плечами и сделал единственно возможный выигрышный ход. – Шах…

- Тайм все еще может выиграть, подождите… - неуверенно произнесла она, склонив голову. Ее рука застыла над доской.

- Мат, - и белый король пал под моим натиском. – Но я вижу прогресс. На этот раз мне понадобилось в два раза больше ходов, чтобы тебя обыграть. И не говори о себе в третьем лице.

- В следующий раз Тайм обязательно выиграет у Коичи, – она отвернулась.

Неисправима.

На ее спине был хорошо заметен круглый «узор», похожий на старинную татуировку – разъем для подключения питания. У нас же подобных разъемов не было, мы получали энергию органическим путем, как люди.

- Ладно тебе, не расстраивайся. Пойдем, послушаем музыку, - Цуёши погладил ее по плечу. – И я сделаю тебе маникюр.

- Обязательно! – она вскочила на ноги, но тут же покачнулась, потеряв равновесие. Доска свалилась на пол, и шахматы покатились по белому пластику в разные стороны.

- Вот неуклюжая, - я подхватил ее под руку. – Просто катастрофа ходячая.

- Коичи вредный и злобный! – Тайм оттолкнула меня и спряталась за спину Цуёши. – Терпеть не могу!

- Да-да, я тебя тоже. Только не показывай мне язык, такой великовозрастной девахе это не к лицу, - присев на корточки, я начал собирать фигуры.

- Тайм больше не хочет играть с Коичи.

Не дожидаясь Цуёши, она направилась к коридору, ведущему в правое крыло здания. Неровный стук каблуков эхом отдавался от стен.

- Вы спорите прямо как брат и сестра, - наклонившись, он подобрал пару пешек и кинул их в коробку. – Это очень мило. Ты стал вести себя, как обычный человек, и ей это только на пользу.

- Знаю, - ответил я, не поднимая головы. – Мне она… нравится, правда. Кажется, я понимаю, что значит иметь семью.

- Я рад, - Цуёши взял мою руку в свои ладони, а потом быстро и смущенно поцеловал меня в лоб.

- Иди уже, займись ребенком, - я почувствовал, как кровь прилила к щекам. Улыбнулся. – Я сам справлюсь.

- Увидимся, я буду ждать тебя, где обычно.

Черный король закатился под сидение.

За окном стемнело, в холле автоматически включились лампы. В стекле я увидел отражение Масахико-сана, идущего в мою сторону. Он мял в руке пачку сигарет.

- Пойдем, составишь мне компанию, пока я покурю. Нам надо поговорить.

Судя по его серьезному тону, ничего хорошего от разговора ждать не стоило.

06.00

Что я говорил о том, что наш идеальный мир мог рухнуть в любой момент? Это происходило на моих глазах. Глупо было расслабляться. Глупо было доверять людям, которые, в конце концов, хотели окупить вложенные в проект деньги и получить прибыль сверх того. Четкий деловой расчет. Бизнес, в котором не было места сантиментам.

Разумеется, нас уничтожат, если мы откажемся. Нас уничтожат в любом случае, лишь бы мы не попали в руки «врагов». Я не понимал их. Не понимал, для чего надо было создавать Тайм; зачем делать нас такими, какие мы есть сейчас, если изначально подразумевалось, что мы слишком ценны, чтобы нас потерять?

Ты был создан, чтобы в будущем стать оружием массового поражения.

Нет у меня выбора, нет. Концепция свободы воли – всего лишь фикция, особенно, когда дело касается вопросов национальной безопасности.

Но любую патовую ситуацию можно переиграть, нужно только время.

07.00

- Ты что-то задержался. Все в порядке? – прошептал Цуёши, обняв меня сзади. – По твоему лицу вижу, что-то случилось.

- Все в порядке, - я покачал головой. – Наоборот, у меня хорошая новость.

От его рук расходилось приятное исцеляющее тепло. Да, одним своим присутствием рядом он превращал все проблемы в незначительные, досадные помехи.

Это было одно из «наших» мест: уголок крыши над девятой лабораторией, надежно скрытый от посторонних глаз и камер. Отсюда открывался вид на парк, за которым начиналось бессистемное нагромождение домов. Ночью они казались темными клетками с глазами зверей, горящими желтым и белым.

Мне в голову стало приходить слишком большое количество ненужных мыслей, от этого мне хотелось вернуться к расчетам.

- Масахико-сан сказал, что в целях эксперимента нам троим позволят какое-то время пожить вне стен Института, - мои пальцы переплелись с пальцами Цуёши. Кажется, я дошел до того, что мне жизненно необходимо было чувствовать с ним физический контакт. – Нам снимут квартиру, будут ежемесячно пересылать деньги, но мы можем устроиться на какую-нибудь работу, если захотим. Естественно, придется притвориться обычными людьми.

Замешкавшись, Цуёши отстранился.

- Втроем? То есть, Тайм будет жить с нами?

- Ты против? – я провел раскрытой ладонью вверх по руке Цуёши, желая выразить приязнь. Анализировать язык жестов и тела мне проще, чем пытаться облечь чувства в слова.

- Нет, конечно. Это будет здорово.

Цуёши развернул меня к себе, и я увидел очень необычное для него выражение лица – абсолютное умиротворение, которое появляется у спящих людей, если им при этом снится что-то очень приятное.

Потом наши пальцы оказались в волосах друг друга, и мы впервые поцеловались, что и являлось предсказуемым вариантом развития нашей истории.

В сказке поцелуй красавицы вернул заколдованному монстру человеческий облик. Что-то подобное произошло и со мной, но я все равно не знал, как на это реагировать.

Мечтают ли андроиды об электрических поцелуях?

08.00

Наши новые «личности» создали в рекордно короткий срок, все до мелочей, начиная от свидетельства о рождении и страховки, и заканчивая аккаунтами в Твиттере и на онлайн-аукционах со списком покупок.

Мы стали братьями и сестрой по фамилии Домото, чтобы избежать излишнего любопытства и расспросов, почему два парня и девушка живут вместе в квартире. Хотя наши новые соседи особо не интересовались тем, что происходило у них под носом.

Я устроился на работу в небольшую IT-компанию в качестве обычного системного администратора. Передо мной открылась интересная возможность потренировать свои навыки, общаясь с малознакомыми людьми и скрывая свои истинные способности.

Жить в среде, далекой от лабораторной «стерильности» - полезный и ценный урок, за который, к сожалению, нам предстояло скоро расплатиться. Я понимал, что не успею завершить начатое в отведенный нам срок.

Тайм все больше и больше становилась похожей на человека в плане реакций, ее навыки общения прогрессировали с каждым днем. Мне приказали следить за ее состоянием и развитием, и еженедельно отчитываться перед Масахико-саном о том, как идет ее приобщение к обычной жизни. Она как будто стала и моим творением тоже – с помощью подручных средств я кое-что изменил в ее программах и устройстве, и теперь она могла обходиться без подзарядки до пяти дней.

Время нашей новой жизни уходило слишком быстро. Я не мог не думать о том, что нам осталось совсем немного. Почему люди способны забывать о том, что их ждет? Как я мог проживать каждый день, как последний, и притворяться, что у нас впереди была вечность?

Ни о чем пока не догадываясь (или притворяясь), Цуёши это интуитивно понимал, но ничего не говорил. Притворяться беззаботным у него получалось лучше. А я смотрел на Тайм и думал о том, смогут ли когда-нибудь роботы разделять человеческие чувства. Судя по нам – смогут. Но в нас все-таки есть немного от людей.

Первое время мы не отпускали Тайм гулять одну, но не потому что боялись, что она может заблудиться. Следовало перестраховаться и проследить, чтобы люди не навредили ей, и чтобы она ненароком, по незнанию, никого не поранила.

Цуёши настоял на том, чтобы мы ходили с ней по магазинам. Мне это было совсем не интересно, я откровенно скучал, пока эти двое глазели на витрины или что-нибудь примеряли. Но улыбка Цуёши сполна возмещала скуку.

Интересно, сможет ли когда-нибудь Тайм смеяться так же, как и мы? В любом случае, я не смогу быть этому свидетелем.

До решающего дня оставался месяц. Путь к отступлению был почти готов. Я собирался сделать так, что их никогда не будут искать. Они исчезнут.

Время мчалось мучительно быстро.

09.00

День уже давно перевалил за середину, от моря тянуло прохладой и щекочущим ноздри запахом. Шум волн звучал в бесконечном размеренном ритме, песок под ногами был рыхлым и влажным.

По пути мы распугали чаек, устроивших на берегу, на камнях что-то вроде оживленной дискуссии. Их возмущенные крики еще долго раздавались в воздухе после того, как они всей стаей рванули вверх. Тайм испугалась и, завертевшись, замахала во все стороны руками.

Цуёши улыбнулся и мягко потянул ее вперед, а потом закружил в танце под музыку, складывающуюся из шума волн, ветра и криков чаек. Каблуки Тайм еще глубже увязли в песке, она двигалась с обычной для робота «грацией» и улыбалась в ответ. Это был один из тех моментов, которые хотелось превратить в вечность, снова и снова переживая каждую его секунду.

Разумеется, все, что видела Тайм, записывалось и сохранялось. При желании я мог бы влезть к ней в «голову» и увидеть Цуёши ее глазами, но не собирался делать этого. Все равно, что узнать мысли человека во время занятия любовью. Неправильно и неэтично.

Я шел вперед, не оглядываясь, но слышал, как они следовали за мной, болтая о пустяках.

Впереди нарисовалось нагромождение валунов, уходящих в воду. Я остановился, собираясь с духом. Нужно было рассказать Цуёши о моем плане, сегодняшний вечер подходил ничуть не хуже, чем десятки вечеров до него, но каждый раз меня что-то останавливало – то нелепая случайность, то мои сомнения.

Сейчас или никогда. Я опустился на камень и попытался устроиться поудобнее. Разговор предстоял неприятный и, возможно, долгий. Только надо было как-то спровадить нашу «сестру».

Цуёши все прекрасно понял, хватило только взгляда. Он похлопал Тайм по плечу.

- Слушай, подожди нас в машине, пожалуйста. Нам надо по работе поговорить, боюсь, тебе станет скучно.

В ответ она посмотрела на Цуёши, потом перевела взгляд на меня, чуть приоткрыв рот и забыв о необходимости моргать. Иногда она могла таращиться в одну точку часами, сейчас, впрочем, не тот случай.

- Вы хотите поговорить наедине. Вы от Тайм что-то скрываете… – на какое-то время ее тон стал монотонным, лишенным эмоций, как если бы она напрочь забыла, или потеряла усвоенные навыки общения. – Вы хотите остаться вдвоем. Тайм вам мешает.

- Ничего подобного, просто… - Цуёши потянулся, чтобы погладить ее по голове, но Тайм оттолкнула его руку. – Просто впереди нас ждут большие перемены, и надо быть к ним готовыми. Мы только хотим тебя защитить, поверь.

Удивительно, но она, кажется, действительно это поняла. Когда это она успела стать настолько близкой? Как же ее при этом не любить? Не как игрушку, не как творение, не как просто красивую картинку, но как родное существо.

- Он хотел сказать, - начал я, спрыгнув на песок, - что где бы ты ни была, даже если мы расстанемся, то мы всегда будем тебя чувствовать. Мы будем знать, что ты делаешь, о чем думаешь, что видишь. Мы связаны.

Цуёши хмыкнул.

- Обычно это у меня лучше получаются утешительные речи, но тут ты меня переплюнул.

- Что верно, то верно, - я пожал плечами.

Кивнув, Тайм улыбнулась нам и осторожно пошла по песку в сторону, откуда мы пришли. Идти до машины было минут десять. Я понадеялся, что по пути она не отвлечется на какое-нибудь бродячее животное или птицу.

Мы вернулись к камням. Я забрался на самый верх, Цуёши расположился ниже и облокотился о мои колени. Какое-то время мы молчали, наблюдая за маячившими над водой чайками. Время от времени одна из птиц резко ныряла, а потом устремлялась ввысь, зажав в клюве добычу.

- Я узнал о том, кем именно мы являемся, почти сразу после того, как нам дали новые «взрослые» тела. Прости, что не рассказал раньше, – я взглянул на Цуёши, отметив напряжение и скрытый страх в его глазах.

Он кивнул и взял меня за руку.

- Когда-то Масахико-сан потерял двоих сыновей. Их звали так же, как и нас. Понимаешь? Они умерли, когда им было по пятнадцать лет, автокатастрофа. Отец воспользовался их генетическим материалом и создал клонов, вернее, не совсем клонов – часть органов у них пришлось заменить искусственными.

- Ты говоришь о наших первых прототипах? – Цуёши нахмурился, отпустил мою ладонь и скрестил руки на груди. – Звучит логично, но…

- Первые прототипы погибли в год, когда они достигли биологического возраста пятнадцати лет, у них обоих одновременно остановилось сердце в тот самый день, в ту самую минуту, когда… - я смотрел на море, безучастно накатывающее на берег. – Пятое мая, семь часов девятнадцать минут. Масахико-сан думал, что их смерть была предопределена, запрограммирована генетически. Как если бы они умерли по божьей воле.

- Поэтому он придумал, как сделать так, чтобы мы пережили этот пятнадцатилетний порог. Как обмануть смерть, - бледнея с каждым словом, Цуёши говорил очень тихо. Его зрачки расширились, пульс участился. Шокирован, естественно. – Он поместил нас в искусственные взрослые тела.

- Верно, - мне было тоскливо как никогда. Наклонившись, я поцеловал Цуёши в макушку. – Наши нынешние тела оказались настолько удачными, что Масахико-сан решил углубиться в исследования по созданию более совершенных биомашин, только работа эта еще более засекречена, чем проект AI-0505, который является только прикрытием.

- Почему? – голос Цуёши не дрожал. Он пытливо смотрел на меня, ожидая, что у меня есть ответы на все вопросы.

- Потому что власть поменялась, Институт принадлежит не государству, а частному лицу. И это частное лицо очень заинтересовалось нами и разработками Масахико-сана. Теперь он хочет, чтобы производство гениев, вроде нас с тобой, которых можно было бы использовать в качестве шпионов, диверсантов или подставных террористов, началось в промышленных масштабах.

- Боже… как я и боялся. Тебе следовало все рассказать мне раньше, - Цуёши поднялся и, спрятав руки в карманы пиджака, прошел к воде. – А я, как наивный дурень, целыми днями играл на гитаре, рисовал и сочинял стишки. Как будто у меня было на это право.

- Масахико-сан умолял меня помочь ему в работе над этим проектом, говорил, что иначе ему прикажут стереть нынешнюю личность Тайм и перепрограммировать, и что если я не соглашусь сотрудничать, то они найдут способ заставить тебя работать на них.

Ничего не говоря, Цуёши несколько раз пнул ногой песок. Опустил голову. Его плечи задрожали.

- А этот так называемый отпуск – всего лишь приманка. Кинули бродячим собаками кость, чтобы потом незаметно их поймать и усыпить. Но я не пойду у них на поводу. У меня есть план, который сделает нас свободными. Просто поверь мне.

- Конечно, поверю, а что мне еще остается?

Я подошел и обнял Цуёши сзади, как он всегда делал, желая поддержать меня или утешить. Он накрыл мои руки своими, и так мы стояли довольно долго, словно забыв о времени.

Мы могли бы провести остаток вечности на этом берегу, любуясь неумолимо приближающимся закатом и согревая друг друга. Но завтрашний день непременно бы наступил, как бы я не желал обратного.

10.00

- Как у вас там продвигаются дела? Вы обещали, что образцы нового поколения будут готовы через месяц, - вкрадчивый и очень требовательный голос в трубке раздражал меня одним своим звучанием.

- Они будут готовы еще раньше, если меня не будут отвлекать по пустякам и задавать по телефону ненужные вопросы, - я намеренно ответил резко, зная, что грублю человеку, обладающему большой властью. – Будьте добры, не беспокойте меня, пожалуйста.

В трубке промолчали.

- Вы сможете сделать с ними все, что хотите. Плюс, вы сможете навсегда избавиться от профессора Масахико, потому что у вас есть я, который стоит десяток таких неудачников, как он.

- Прошу прощения, благодарим за работу, - голос теперь звучал менее требовательно, но холодно и безразлично.

- Это я Вас должен благодарить. Прошу прощения, но мне надо идти.

Немного вежливости под конец разговора не помешало.

Убрав телефон в карман, я бросил взгляд на мониторы. Показатели жизнедеятельности образцов не изменились.

Из-за работающих кондиционеров, поддерживающих постоянную температуру в +18 градусов, в лаборатории, находящейся на самом нижнем подземном уровне Института, ощущалась приятная прохлада.

Теперь здесь был мой дом. Я не выходил наружу вот уже несколько месяцев, не поднимался наверх, не любовался из окна небом и парком, не чувствовал на лице тепло солнечного света.

Я просто не мог сделать и шагу за пределы железной двери потому, что там ничего хорошего меня не ждало. Я понятия не имел, где сейчас находился Цуёши. В Европе? В Америке? А может, спрятался где-то на Гавайях?

Скучно здесь мне не было, в рамках проекта мне предоставили полную свободу действий и снабжали необходимым материалом. Разумеется, от меня ждали результатов. Поэтому оставили в живых, поэтому закрыли глаза на то, что в Институт вернулся я один.

Я откинулся на спинку кресла и потянулся за чашкой с ароматным, пахнущим пряностями кофе. Все равно приносили, хоть я его терпеть не мог. Такая маленькая месть. Но оно помогало мне не спать.

Над распечатками висели фотографии неба, моря, заброшенного храма в чаще леса, улицы европейского города. Улыбнувшись, - со стороны это наверно смотрелось странно, - я взял самую крайнюю, спрятанную за синей папкой.

Рискованно было так сниматься. Широко раскрытые ладони, закрывающие пол-лица, по два кольца на обеих руках (одно на большом, другое на безымянном), кусочек синей шляпы и глаза, которые ни с какими другими не спутаешь.

Никто не копался в моих личных вещах, никто не проверял мою личную почту, но это все до поры до времени. Пока они держат свое слово, я держу свое.

Никто не мог вычислить, что я использовал ресурсы Института, чтобы создать одну небольшую вирусную программку, которая уже проникла в их внутреннюю сеть. Ей осталось работать совсем немного, а потом рухнет все программное обеспечение, железо сгорит, разработки будут потеряны. Но этого мало.

Я же думал о побеге уже давно. И кое-что мне удалось спрятать, пусть и не хотелось вспоминать, чего это стоило.

Все детали плана четко вырисовывались в голове.

Крах сети повлечет за собой потерю коммуникаций и выведет из строя аварийную противопожарную систему, поэтому выходы не будут заблокированы. Мимо охраны я смогу пройти, план здания накрепко засел в моей голове.

Моя цель – не просто побег. Я хотел стереть все следы нашего существования, чтобы мы смогли начать жизнь с новой главы.

Конечно, из-за меня могут пострадать люди, не имеющие к нам никакого отношения. Со своей стороны я приму все возможное, чтобы избежать лишних жертв.

Но я решил, что убью всех, кто знает о нашем настоящем происхождении. Пусть их не так уж и много: нынешний глава Института, его заместитель, бывший директор, человек в Министерстве и… Масахико-сан. Остальные же, кто участвовал в проекте, всей правды не знают, потому что выполняли только свою часть работы, следуя инструкциям и не задавая вопросов.

Смогу ли я убить создателя? Я когда-то говорил ему, что не стану его Франкенштейном. Выходит, ошибся. Смогу ли? Пойму только тогда, когда увижу его лицо под прицелом пистолета.

Лицо с фотографии глядело на меня укоризненно. Цуёши бы не понравилось то, что я собираюсь сделать. Он бы остановил меня.

Смогу ли я смотреть ему в глаза после всего? Не знаю. Но отступаться от задуманного не собираюсь.

Пока живы те, кто хочет нас использовать, Цуёши и Тайм приходится скрываться, а я буду торчать тут в лаборатории с их двойниками, андроидами.

Пора было начинать. Первый этап плана, вероятно, окажется самым тяжелым.

11.00

В зале, где находились образцы, было совсем холодно, царил полумрак, разгоняемый только ровным мерцанием панелей, датчиков и мониторов вечно бодрствующих компьютеров,. В этой комнате-утробе зародилась и стала развиваться искусственная жизнь. Пусть иллюзорная, но все же жизнь.

- Мне очень жаль, что так вышло, - прошептал я, подойдя к двум саркофагам, стоящим в центре помещения. Их стеклянные поверхности запотели от холода. – Мне жаль, что я так и не увижу, как вы откроете глаза. Не услышу, как вы произнесете мое имя. Простите.

Проведя рукой по стеклу, я склонился над правым «гробом», где лежала точная копия Тайм. Глаза девушки-робота были закрыты, она как будто спала. Как они похожи… на мгновение я испугался, что здесь лежит не безымянный двойник, а сама Тайм, и сейчас я ее собираюсь уничтожить.

- Прости…

На левой боковой панели саркофага имелся переключатель аварийной подачи электропитания. Нагнувшись с другой стороны, я нащупал его и нажал до упора, а потом отошел в сторону.

Сейчас тело андроида пронзил ток невероятной мощности, что должно было поджарить все его внутренности. Доказательство тому – легкий запах гари и небольшая чернота вокруг глаз и рта. Материал оболочки андроидов был огнеупорным, поэтому снаружи она не пострадала, как и поверхность, на которой лежал андроид.

- Прости, - повторил я, мысленно готовя себя к тому, что сейчас предстоит избавиться от еще одного с лицом Цуёши.

Его саркофаг я открыл, опустился рядом на ледяной пол. Не знаю, сколько я потом так просидел, час или полтора… просто сидел и смотрел на его умиротворенное лицо. Как будто спящий принц. Если я поцелую его, он проснется?

Если он проснется, мне будет трудно его уничтожить. Нет, это не мой Цуёши, это просто оболочка, лишенная разума и личности. Он даже не может осознать собственное существование. Он не знает, кто я такой.

Я попытался пересилить себя, но тщетно: дотронулся до его лица, провел пальцами по щеке, по губам. Кожа на ощупь казалась пластиковой. Наверно, это окончательно и убедило меня в том, что…

По иронии судьбы, именно в тот момент, когда я нажал на переключатель мощности питания, его глаза открылись.

Упав на пятую точку, я попятился назад и закрыл себе рот ладонью, чтобы не заорать. От волны гари меня чуть не стошнило. Во рту стало горько, я почувствовал, как зашлось сердце в приступе паники.

Поднял глаза на потолок – темные переплетения квадратов над головой, безжизненные неоновые трубки. Серое пятно пожарной сигнализации так и осталось тусклым. Видимо, мой вирус уже начал действовать.

Я понял, что сидел, не дыша, только тогда, когда заставил себя убрать руку ото рта, и в меня полился горячий поток воздуха.

- Вставай! Вставай, бестолочь! – сначала тихо прошептал, потом повторил уже громче. – Нельзя терять ни минуты!

Глаза андроида полностью почернели, как и кожа вокруг них и рта. Правая рука сжимала край «гроба», как будто он хотел вылезти наружу.

Еще один спазм скрутил меня пополам, на этот раз я не смог удержаться и оставил на чистом полу недавно выпитый кофе.

Возьми себя в руки. Ты не сделал ничего плохого. Все равно, что сжечь куклу. А теперь достань оружие и разнеси к чертям эту лабораторию.

Два пистолета и две запасные обоймы я хранил в тайнике возле распределительного щитка.

Теоретически я знал, как пользоваться оружием. Практиковался в виртуальных симуляторах, стреляя по мишеням в виде солдат противника. Но, как только я выйду из лаборатории, мне, возможно, предстоит целиться в людей.

Выстрелы разнесли щиток, от него разлетелись искры. Рукоятками – по мониторам, еще несколько раз выстрелить по главному компьютеру. Я понадеялся, что вирус уже уничтожил данные, потому что времени на уничтожение жестких дисков катастрофически не хватало.

Пора бежать отсюда. К легко поддавшейся железной двери (о чудо, все-таки система отключилась, выходы будут перекрываться вручную, но на это требуется время).

Потом по лестнице наверх, лифт – это на обратную дорогу, путь к отступлению. Над головой одна за другой тускнели лампочки. По пути я расстреливал камеры, по одной на каждом лестничном пролете. Запас патронов таял, ничего не поделаешь, но рисковать и полагаться исключительно на работу вируса не стоило.

Я не собирался убивать никого из посторонних людей, не собирался, - повторял я про себя снова и снова, пока бежал.

Первый наземный этаж. По коридору налево и к еще одной лестнице. Несколько человек в белых халатах с перекошенными лицами распластались по стенкам, когда я бежал мимо, с пистолетами наготове. Никто меня пока не останавливал.

Надо добраться до кабинета директора, который находился на самом верху. Он и его заместитель должны быть еще там. Снова лестница, кажущаяся бесконечной.

Добравшись до нужного этажа, я хотел, было, выглянуть из-за угла, но меня швырнули на пол, и нога в тяжелом ботинке ударила меня в живот. Телохранители директора. Четверо молодых мускулистых парней в строгих костюмах. Я понадеялся, что они все-таки безоружны, раз уж частная охрана не имела права носить пистолеты.

Но лупили они больно. Меня рывком подняли, заломив руки за спину, но я дернулся в сторону и с размаху ударил державшего меня о стену. Хватка ослабла, парень сполз на пол, а я забрал изъятое оружие. Остались трое.

Как бы рассчитать силы так, чтобы никого из них не убить? Я швырнул в одного из них стул, заехав по спине, зато от ударов другого я впечатался прямо в двери, потеряв один пистолет, который отлетел к телохранителю, обмякшему у стены. В глазах потемнело, все тело было словно налито свинцом.

Быстрее… не надо тратить на них время.

Я выстрелил два раза, целясь нападающим в ноги, попал одному в колено, тот разразился потоком ругательств. Воспользовавшись минутной передышкой, я выбил двери в кабинет.

Директор прятался за спиной у своего заместителя. Мерзкие людишки.

- Что на вас нашло, Домото-сан? Мы думали, что вы на нашей стороне! – пискнул зам, прижимая к груди черных ноутбук. – Что вас не устраивает? Давайте поговорим!..

- Внезапно передумал! – рявкнул я.

Выстрел – ноутбук превратился в бесполезный кусок пластика. Еще один выстрел – заместитель упал на пол, утянув за собой стопку бумаг, на месте лица – кровавое месиво.

Упав, директор пополз под широкий письменный стол. В кабинет уже ворвались два оставшихся дееспособными охранника, один из них целился в меня из моего же пистолета.

Секунда на принятие решения.

- Простите, - прошептал я, стреляя в грудь одного охранника, потом второго. В тот же момент пули прошили мое правое плечо и левое бедро. Не стесняясь, я взвыл от боли, но надо было уносить ноги. Из коридора я слышал голоса и топот.

Часть стенной панели отъехала, открывая лифт, с помощью которого директор намеревался сбежать, впрочем, это был и мой путь к отступлению.

- Простите, - повторил я, как заведенный, обрушивая приклад здоровой рукой на голову директора (у него на затылке была смешная плешь). Не время проверять, жив ли он.

В голове возник план здания. Лифт должен привезти меня к подземной стоянке. Электричество пока никто не вырубал, большая часть персонала, по идее, должна была разбираться с вышедшими из строя компьютерами и аварийными выходами.

Путешествие вниз длилось невероятно долго. Тяжело дыша, я прислонился к стенке и стянул пиджак. Рука отяжелела, правая сторона рубашки стала красной. Боль в бедре была невыносимой, как будто в ногу ткнули раскаленным железом.

- Нет, так просто не сдамся, - прошипел я вслух. – Не собираюсь умирать, пока не увижусь с Цуё. Эх, сейчас бы ванну горячую… с лимонной пеной… и гамбургер большой и сочный…

Тихий стук ознаменовал остановку. Наконец-то! Дверь лифта разъехались, я буквально выпал наружу. Потом, шатаясь и волоча раненную ногу, сделал еще несколько шагов и чуть не упал. Боковым зрением я увидел мчащуюся машину, которая затормозила в нескольких метрах от меня. Из нее кто-то выскочил и бросился ко мне.

Кажется, это…

- Цуёши?..

Силы меня покинули, я начал заваливаться вперед, но меня подхватили, и, прежде чем потерять сознание, я почувствовал родной запах и ласковое прикосновение к щеке.

12.00

Проснуться под переливы гитары, под песню, которую тихо напевает любимый голос – лучшего пробуждения я и не желал бы. Вот только утро ли сейчас вообще? Где я? Меня ведь спасли…

Повернув голову, сквозь полуприкрытые веки на фоне белого прямоугольника окна я разглядел силуэт Цуёши. Он склонился над инструментом, как будто весь поглощенный игрой, пальцы ласкали струны. Это зрелище меня заворожило. Я смотрел на него, и мне хотелось впитать в себя каждую деталь зрелища.

Полное умиротворение. Если бы не раны и помутненное после лекарств сознание. Тихо пошевелиться не удалось, я зашипел сквозь зубы от боли и тем самым выдал, что уже пришел в себя.

- Привет… - Цуёши поставил гитару к стенке у окна, а сам пересел ко мне на кровать. – Теперь ты вне опасности, только болеть будет жутко, потерпи.

- Привет. Ты вернулся? Где мы? – я слегка приподнялся на подушке и огляделся. Безликая комната, похожая на гостиничный номер. – В отеле?

Кивнув, Цуёши взял меня за руку. Он улыбался мне именно так, как я и представлял себе за все время разлуки.

- Мы поселились там, где не будут задавать вопросов, не будут болтать, если про нас спросят. Тайм я оставил во Франции у наших друзей.

- Зачем ты приехал? – спросил я чуть грубее, чем следовало бы. Я был безумно рад его видеть, но это не отменяло того факта, что на нас объявлена охота.

- Чтобы не дать тебе совершить глупостей, - он рассмеялся и щелкнул меня по носу. – Чтобы забрать тебя с собой. Мы же год не виделись, мог бы и порадушнее меня встретить. А вместо распростертых объятий я получаю новость о том, что ты собственноручно угробил все работу Института за 15 лет, и ловлю тебя раненного.

- Мне жаль… - я отвернулся, упершись взглядом в потрескавшееся розовое покрытие стенки. – Ты разочарован? Если бы я рассказал тебе о своем плане все…

- Я бы никуда не поехал, - Цуёши наклонился и силой развернул мою голову к себе, взяв за подбородок. – Я бы не стал тебя останавливать, но пошел бы вместе с тобой. И закрыл бы тебя от пуль.

- Вот как раз именно поэтому я и умолчал об этой части плана. Значит, ты принимаешь тот факт, что я убил трех… или четырех человек?

Цуёши промолчал. Потом потянулся и поцеловал. Я обнял его здоровой рукой.

- Я понимаю, что у тебя не было другого выхода. Разумеется, это не оправдание, но… что сделано, то сделано, - он быстро-быстро заморгал, будто борясь с подступающими слезами. – Если бы я мог искупить твою вину, я бы это сделал.

- Спасибо, - прошептал я. – Но тебе не нужно ничего делать, просто будь рядом.

- Только я прошу тебя… Пожалуйста, остановись, - Цуёши внимательно посмотрел мне в глаза. – Хватит убийств. Не трогай создателя. Поговори с ним сначала. Пожалуйста. Это он нашел нам гостиницу, нашел врача… если бы Масахико-сан хотел нас выдать, он бы не стал нам помогать.

Я знал, что этим дело не кончится. Как я мог ему отказать?

00.00

Вынужденный недельный отпуск оказался не таким уж и плохим – мы провели его вместе, выходя из номера только по крайней необходимости, но скучно нам не было. Мы с лихвой возместили время, проведенное в разлуке: разговаривали, занимались любовью или просто молчали, довольствуясь присутствием друг друга или физическим контактом.

Мы не строили планов на будущее, решив отложить это до разговора с Создателем. Цуёши ничего не говорил, а я не спрашивал. Время придет – сам расскажет.

Но я знал, что не хотел бы покидать страну надолго. Я знал, что хотел бы стать обычным человеком. Хотел бы продолжать исследования и работать ради науки, создать то, что могло бы облегчить жизнь людям. Но как защититься от тех, кто захочет использовать мои знания во вред? Как стать тем, кто будет сам диктовать условия, а не быть марионеткой власть имущих? На эти вопросы еще предстояло найти ответ.

Когда я достаточно окреп, чтобы не стонать от боли при ходьбе, настало время покончить с последним призраком прошлого, то есть, встретиться с Создателем.

Как и обещал, я не взял с собой оружие, памятуя при этом, что всегда могу убить его голыми руками. Тем не менее, слово я намеревался сдержать, но все зависело от того, что он собирался нам сказать.

За руль подержанной «Тойоты» - нашей новой машины – сел Цуёши. Рукой двигать мне все еще было трудно. Мы собрали все вещи и, покидая гостиницу, знали, что сюда больше не вернемся.

- Ты помнишь обещание? – судя по тону вопроса, от меня ожидали только положительный ответ.

Я кивнул, потягивая через соломинку колу, купленную в попавшемся по дороге «Макдональдсе», в которой льда было больше, чем самой жидкости.

Встреча была назначена там, где мы в последний раз гуляли с Тайм по пляжу, и где я рассказал Цуёши о нашем происхождении. Место, имевшее определенное значение.

Сегодня небо омрачили предгрозовые тучи, в воздухе пахло грозой, а море ощетинилось серыми гребешками волн. Цуёши держался близко, чтобы согреться, а я время от времени растирал руки и дышал на них.

Через пятнадцать минут показалась одинокая фигура: Масахико-сан шел с противоположной нашему пути стороны.

- Мы поговорим… мы просто поговорим, - произнес я вслух, убеждая не столько Цуёши, сколько самого себя. – Поговорим и мирно разойдемся.

Цуёши отстранился и шагнул чуть вперед. На его лице была написана завидная решимость.

Масахико-сан приближался медленно, спотыкаясь и волоча увязающие в песке ноги. Его волосы торчали во все стороны, он был небрит и явно какое-то время ходил в одном и том же, судя по состоянию помятого костюма и серого свитера.

Остановился метрах в пяти от нас и вдруг драматично рухнул на колени. Ненавижу, когда люди так делают. Сразу становится неловко, хотя, по сути, извиняются перед тобой, значит, ты ни в чем не виноват. Или?..

- Простите меня… простите за то, что мой эгоизм не принес вам ничего, кроме страданий, - он бормотал, опустив голову, подминая руками песок. – Я не должен был играть в Бога. Не должен был ставить свои желания выше законов природы. Но я так хотел увидеть…

- Вы хотели увидеть, какими взрослыми бы стали ваши сыновья, если бы им довелось дожить до сегодняшнего дня. Так ведь? – Цуёши подошел к нему и заставил подняться. – Вами руководили отчаяние и отцовская любовь, а не эгоизм.

Я смотрел на Создателя и думал, действительно ли я его так ненавижу, как мне представлялось раньше? Или я злюсь на него, потому что он нас предал? Человеческие чувства, все же, такие сложные. К некоторым я до сих пор так и не привык.

- Я должен был вас защитить, но испугался. Простите меня, - Масахико-сан цеплялся за Цуёши, но смотрел, не отрывая взгляда, на меня. Знает, что именно меня надо убеждать. Цуёши-то простит. – И я не виню тебя, что ты уничтожил дело всей моей жизни. Я заслужил.

Конечно, теперь он раскаивается, что «продал» меня, как чертову шлюху. Только вместо тела мне пришлось расплачиваться мозгами.

- И что? – произнес я вслух, чувствуя, как срывается голос. Отойдя подальше, я скрестил руки на груди. – Вы готовы все бросить? Будете отсиживаться в какой-нибудь грязной комнатушке с запасом спиртного и жалеть себя? Или создадите свой собственный Институт и никому больше не позволите себе приказывать?

- Коичи… - на его лице облегчение боролось со страхом и чувством вины. Он отпустил локоть Цуёши и шагнул вперед. – Если я начну все сначала… с нуля, ты поможешь мне? Ты мне нужен, но я знаю, что вы прекрасно обойдетесь без меня. Поэтому прошу, дайте мне еще один шанс. Давайте вместе творить будущее.

Улыбнувшись, Цуёши кивнул в мою сторону.

- Если вы сможете нас к тому времени найти, то позвоните. Ваши предложения будут тщательно рассмотрены, - усмехнувшись, я помахал рукой. – Счастливо оставаться.

Мы уходили, не держась за руки, как полагается влюбленным. Просто шли рядом, время от времени поглядывая друг на друга.

Наш отсчет перевалил за ноль и начинался сначала.

Отсчет новой жизни.


КОНЕЦ