[SMAP: drama/movie] МЕТА

[je-sempai-fics]

Название: META
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Сага Тошия (Инагаки Горо) / Катасе Рё (Кимура Такуя)
Категория: слэш, гет
Жанр: мистика, ангст
Рейтинг: PG-13
Саммари: после того, как любимая Рё застрелилась у него на глазах, он начал видеть призраков. Реальны ли они? Или это плод его подточенной безумием психики?
Сага, его психиатр, пытается выяснить, действительно ли Рё совершил убийство, и понять, как следует поступить, когда докопается до истины.
Предупреждения: психические расстройства, самоистязание, спойлеры и альтернативная концовка «Миллиона звёзд», спойлеры «Гипнотизёра» (фильма и дорамы)
Примечания:
— фик написан на J-Factor 2015
— трейлер к фику можно посмотреть здесь
—

(о дорамах)

1. Миллион звёзд падает с небес (Sora Kara Furu Ichioku no Hoshi): 2002 год, в гл. ролях Кимура Такуя, Фукацу Эри, Акашия Санма.
2. Гипнотизёр (Saimin): фильм (1999 г.), дорама (2000 г.), в гл. роли Инагаки Горо.
— вдохновлено альбомами Assemblage 23 — Meta (2007) и Diary of Dreams — Elegies in Darkness (2014)
—

о том, что такое «мета»

Мета (греч.) означает «после», «следующее», «за», является частью слов и обозначает абстрагированность, обобщённость, переход и перемену состояния. В психологии метапамять означает интуицию личности, сможет ли она вспомнить что-то, если сконцентрируется на воспоминании. Метапсихологией называют научную базу в терапии ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство), а также оно обозначает в первоначальном смысле общую теорию психоанализа и в целом специфический подход к изучению психических явлений.
— аминазин — препарат тяжёлого действия, применяющийся в психиатрии при подавлении психического и двигательного возбуждения.

Холодные и сухие, как кожа ящерицы. После операции Рё постоянно чувствовал их прикосновения. Чувствовал их на руках и спине, как будто кто-то невидимый гладил его шрамы. Иногда к его губам прижимались невидимые губы и насильно целовали, и сильная невидимая рука оттягивала его голову назад, хватая за волосы. Рё их не боялся. Знал, кто они. Это были призраки женщин, которые когда-то его любили и желали. Но ни разу Рё не почувствовал присутствие той единственной, которую он любил по-настоящему, и боялся, что она ушла навсегда. Ведь самоубийцы не попадают в рай.

Рё жалел, что призраки не могли причинить ему вред. У него не было ни сил, ни возможности самому уйти из жизни. Врачи не давали ему это сделать, пока он не смирился окончательно, что будет продолжать жить, терзаемый бестелесными гостями из прошлого.

За время, проведённое в больнице под строгим режимом, Рё сменил несколько врачей.

Женщина, вечно грустная, от которой пахло дорогими сигаретами, продержалась недолго. К началу третьей недели она недвусмысленно намекнула, что хочет большего, а через пару дней Рё сообщили, что ему назначили нового врача. Это был мужчина лет пятидесяти, Рё не запомнил его имя и даже не захотел разговаривать. Просто сидел напротив и смотрел в потолок, слушая тихий шёпот призраков. И поплатился за своё молчание ударной дозой лекарств, от которых путались мысли, наступала паника, а вместе с паникой возвращались и призраки.

Когда его привели к новому врачу, Рё растерялся. Они были одного возраста. Позже он узнал, что Сага Тошия был на год его младше. Внешность Саги сбила Рё с толку. Как стоило вести себя с ним? Слишком мягкий, чтобы быть угрозой. Слишком красивый, чтобы игнорировать и играть в молчанку. Спокойная уверенность во взгляде цепляла. Рё показалось, что в докторе скрывалась тьма, похожа на ту, что пряталась внутри него самого. Раньше женщины часто говорили ему это, красуясь и выставляя себя опасными и обольстительными. При встрече с Сагой Рё сам ощутил нечто подобное. Не то чтобы он смотрел на Сагу глазами женщины, но… желание произвести впечатление на другого мужчину было необычным и интересным опытом.

— Ты меня ненавидишь? Да, доктор? Но она первая ко мне полезла. Так ведь нельзя. Нельзя врачам спать с пациентами.

Рё обращался к доктору Саге на «ты». И сам его ненавидел. За то, что тот ненавязчиво пытался влезть к нему в голову. За тихий голос и то, что он не поддавался на уловки Рё, всегда сохранял спокойствие и внимательно его слушал.

— Ты меня не боишься? Я же вроде как убил человека.

— С чего мне тебя бояться? За дверью ждёт санитар, и сомневаюсь, что ты захочешь бежать через окно, — улыбнувшись, Сага развел руками.

Рё тут же захотелось ему врезать. Пару мгновений он упивался этим ощущением, которое было для него в новинку.

— Не хочу я бежать. Мне тут нравится, — Рё улыбнулся в ответ. Он сидел, забравшись с ногами в кресло напротив Саги, и наблюдал, как две тени кружили вокруг рук доктора. — И ты мне нравишься. Нет, даже так… доктор, я люблю вас.

— Спасибо, польщен, но, к сожалению, я не могу ответить тебе взаимностью. — Улыбка и тон Саги не изменились. Рё чувствовал на себе его взгляд, забыв на какое-то время о призраках и невидимых поцелуях.

Призраки ревновали. Ненавидели Сагу.

Ведь Рё сказал правду. Ему действительно тут нравилось.

На тыльной стороне его ладони появилась тоненькая царапина. Будто кто-то черкнул по коже красной ручкой.


* * *

Беседы с Катасе Рё походили на гонки с препятствиями. Или боксёрский матч, в котором они обменивались не ударами, а словами. После каждого такого «поединка» Сага чувствовал себя постаревшим лет на двадцать. С таким пациентом нельзя было показывать слабину.

Сначала Сага хотел отказаться. Ему с лихвой хватило подопечных с преступными наклонностями. Ему говорили, что каждая спасённая им человек стоил возможных жертв. Что он ни в чём не виноват. Что он не должен больше убегать, не должен отрекаться от своих умений, это признак слабости. Он был слаб — его пациентка погибла.

Что если на этот раз всё сложится иначе? Катасе Рё утверждал, что больше не будет пытаться покончить с собой. Он не проявлял агрессии, пока, во всяком случае, и шёл на контакт, но… нет, конечно, Сага его не боялся. Но о понимании и речи не шло. Слишком рано.

Сага не собирался сдаваться. Потому что чувствовал — ему бросили вызов, отказ от которого означал профессиональное поражение. Это был последний шанс всё исправить. Не вернуть мёртвых к жизни, конечно, — отпустить, что принесло бы упокоение и «призракам», и ему самому.

— Опять смотришь его карту? — Перед Сагой на столе очутилась чашка кофе, от которого исходил тяжёлый пряный аромат. Асахина села напротив, закинув ногу на ногу, и закурила, не спрашивая разрешения. Невольно он скользнул взглядом по линии бёдер и задравшейся юбке. — Забудь о нём хотя бы на какое-то время, иначе рискуешь потерять объективность. Как я. Хотя… что он тебе сделает? Вот, угощайся, — она подвинула чашку ближе и накрыла ладонью его руку. Для них этот жест ничего не значил. Обычная дружеская поддержка.

— Спасибо. — Сага отложил бумаги и откинулся в кресле. От терпкого кофе в голове прояснилось.

Она устало кивнула. Когда последний раз он видел на её лице что-нибудь, кроме равнодушия и утомлённости жизнью? Асахина служила живым напоминанием о том, что каждый несёт свою ношу и по-своему страдает. Глупо было думать, что после тех событий только у него остались на сердце шрамы.

— Удивляюсь тебе, как ты ещё можешь тут работать? После всего…

Пожав плечами, она наклонилась вперёд, махнув сигаретой, будто указкой.

— Мне надоело быть слабой. Надоело винить покойного отца во всех моих срывах и неудачах. Я больше не буду убегать.

— А как насчёт Катасе Рё? — Сага постучал пальцем по распечатке с фотографией пациента. — Он для тебя стал попыткой к бегству или, наоборот, доказательством того, насколько ты сильна?

Болезненный укол. Вопрос застал её врасплох, маска равнодушия на мгновение треснула — Асахина с силой надавила на сигарету, затушив её о кофейное блюдце вместо привычной пепельницы. Ребячество. Отказала Рё, но сама хотела? Или сказала правду, и они действительно переспали?

Сага не пытался её судить, потому что понимал, как легко можно было сорваться и забыть о профессиональной этике. Как легко можно было влюбиться в пациента.

— Я не просила меня анализировать. — Если бы её взгляд мог метать молнии, Сага бы тут же сгорел заживо. — Будь осторожен. Ты тоже можешь ему проиграть.

— Спасибо за кофе. — Сага поднял чашку. От аромата корицы захотелось чихнуть. — Очень вкусно.

Асахина ушла, оставив после себя запах сигарет и зажигалку. Сага аккуратно стряхнул пепел с блюдца в мусорное ведро.

Справедливо ли её предостережение? Или стоило забить тревогу, ведь пациент не выходил у него из головы?

Катасе Рё был головоломкой, которую ещё только предстояло разгадать. Почему-то Сага был уверен, что справиться с этим не сможет никто, кроме него.


* * *

Призраки хотели внимания. Шептали ему по ночам слова любви, злобы и ревности. Рё к ним не прислушивался. Когда он засыпал, их речи сливались в неразличимое низкое гудение, похожее на звук ветра в трубах.

Благодаря гипнозу Рё стал видеть сны всё реже и реже. Возможно, это было к лучшему, так уходили мучившие его кошмары, в которых снова и снова прокручивались последние минуты жизни его любимой, подобно отрезку фильма, поставленного на бесконечную перемотку. Детали сна скрадывались. Декорации из чётких и реальных превращались в скрытый за дымкой картон. Рё боялся, что лишился способности моментально, до мельчайших деталей запоминать увиденное. Что, если из-за гипноза его дар пропадёт и он больше не вспомнит лицо любимой? Такого лечения Рё не хотел, как бы доктор ни старался его понять. Как бы доктор ему ни нравился.

Видеть то, чего не существовало, — это ли ни признак шизофрении? Физически он был абсолютно здоров (о ранении напоминал шрам, который Рё время от времени поглаживал, думая о той, которая его оставила). Никаких повреждений мозга, которые бы могли вызвать видения.

При этом призраки были реальны. Казались, во всяком случае, как любому психу с галлюцинациями. Они оставляли метки — царапины, синяки, следы от укусов. Но ничего такого, что могло навести на мысль о присутствии посторонних и внешнем воздействии. Такие раны, которые Рё был вполне способен нанести себе сам. Возможно, это и было его рук дело, просто поломанное сознание решило, что удобнее будет спихнуть вину на призраков.

Об этом думал Рё бессонными ночами, вглядываясь в темноту больничной палаты. Там не было ничего, кроме намертво приваренной к полу кровати (матрац и подушка были мягкими, и Рё это устраивало) и самого обычного стола, тоже приваренного к полу, на котором ровной стопкой лежали несколько книг по психологии (доктор Сага настоял на том, чтобы Рё с пользой тратил свободное от сеансов время). Всё было белым, как полагается в больнице. Рё ненавидел этот цвет и думал о контрасте этой комнаты и его прежнего жилища. Там уж точно никогда не водилось книг.

Третью ночь подряд Рё просыпался — не помогали ни гипноз, ни лекарства, — а потом не мог уснуть. Он слышал шорох крыльев и тихое птичье щебетание. Как будто за его предыдущими «гостями» пожаловал дух той белой птички. Интересно, что с ней стало?

Сегодня к птичьим звукам прибавился шелест страниц. Рё не хотел смотреть в сторону стола, не хотел видеть, как страницы переворачиваются сами собой. Или он не хотел видеть того, кто их переворачивал?

Дыхание вырывалось изо рта паром. Рё мог бы поклясться, что поверхность железных прутьев кровати покрылась инеем. За какие-то несколько минут в комнате резко похолодало. Он хотел встать, но не мог — его охватил уже знакомый «сонный паралич». Рё не мог пошевелиться, только смотрел, как из клубов морозного воздуха над ним проступали контуры головы и рук.

Он не испугался, ведь это могла быть Юко, которая наконец решила ответить ему с «той» стороны. Ведь появление призрака предвещала птица, это Юко… Точно, это была она. Рё выкрикнул её имя.

У призрака не было лица, только тёмные дыры на месте глаз и рта. Еле видимые руки, женские, потянулись к Рё и начали его душить. Он захрипел и заметался в кровати, пытаясь их разжать, но пальцы только хватали воздух.

Щелкнул замок, дверь осторожно открылась. Это был Сага. Рё попытался позвать на помощь, но не смог больше издать ни звука.

— Успокойся. Всё хорошо. Со мной тебе ничего не угрожает. Всё хорошо.

Сила, сжимавшая горло Рё, исчезла, стоило только Саге коснуться его рук. И холод исчез от звука тихого голоса. Или от того, что рядом было тепло другого человеческого существа.

— Ты видел? Ты это видел? — прохрипел Рё, схватив Сагу за плечи, и попытался привстать, но тот мягко и настойчиво уложил его обратно.

— Я видел, как ты душил сам себя. — Сага сел рядом. — Не припомню, чтобы раньше с тобой такое было. Хорошо, что я сегодня остался дежурить.

— Не было такого раньше. Я же сказал, что не хочу умирать, — Рё отвернулся, чтобы скрыть навернувшиеся слёзы разочарования.

— Тогда почему? Что случилось? — Голос Саги успокаивал. Он ведь мог поверить… или нет? — Ты ведь не возражаешь, если я до тебя дотронусь? Тебе нужно успокоиться.

— Зачем спрашиваешь, если уже дотрагивался? — проворчал Рё, но не стал противиться. Даже повернулся. Он не разглядел выражения лица Саги. Вежливое, доброе и профессионально-сочувствующее? — Ты можешь… посидеть со мной ещё немного?

— Конечно. Пока ты не заснёшь.

От прикосновений Саги действительно стало лучше. Рё удивился, не почувствовав никакого отвращения, когда тот дотронулся до его щеки и вытер слёзы. Заметил, значит. Потом Сага осторожно погладил его по волосам, успокаивая, как ребёнка, и поправил сбившееся одеяло.

— Я тебе не младший братик, — прошептал Рё, укладываясь на бок. — Почему ты кажешься таким взрослым и умным? Ненавижу тебя за это.

Ответа он не услышал.


* * *

Ночной кофе был безвкусным и холодным. Сага покрутил чашку, наблюдая, как в чёрной жидкости отражалось пятно лунного света из окна. Тишина успокаивала. Ему хотелось посидеть в темноте и подумать. О Рё, об их разговорах, о видениях. О том, что с ним делать. Как защитить от полиции.

— Защитить? — произнёс Сага вслух, вздрогнув от собственного голоса.

В тишине каждый звук будто резонировал в голове: скрип кресла, дыхание, стук жалюзи от ветра из приоткрытого окна. Такие ночи были будто созданы для призраков. Если бы Сага хотел в них верить.

В такие ночи Саге казалось, что кроме него в больнице никого не было, а если бы во время обхода позади него раздались шаги, это означало… что за ним пришёл кто-то с того света.

«Мёртвые не могут причинить вреда живым. Они слабы и становятся сильнее, когда питаются страхом и любовью тех, к кому они приходят». Это он сказал Рё, когда тот признался, что боится засыпать, боится темноты, как маленький ребёнок. «Это всё у тебя в голове. Это ты не хочешь их опускать. Думаешь, я этого не понимаю?»

Сага откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он попытался представить себе последние мгновения жизни Юко, сестры Рё, учитывая то, что тот пока смог вспомнить. И то, о чём умолчали полицейские отчёты.

Он видел комнату в старом доме в лесу — грязную, захламлённую скопившимся за долгие годы мусором, в которой когда-то произошло убийство, а потом, четверть века спустя, снова случилась трагедия. Видел, как девушка выстрелила Рё в живот. Что произошло потом? Из обрывков воспоминаний не сложить всей картины. Юко ведь всё знала? Поэтому пыталась убить Рё. Поэтому покончила с собой.

Но что было до комнаты в лесу? На сеансах они смогли «отмотать» воспоминания Рё до встречи с госпожой Кашиваги, убитой в клубе. Рё не помнил, как выстрелил в неё. Это сделала его сестра? А потом застрелилась из этого же пистолета? Другого подозреваемого, кроме Рё, у полицейских не было. Но на оружии не нашли его отпечатков, а на руках и одежде не было следов пороха.

— Что делать, если Рё окажется убийцей? — прошептал Сага, возвращаясь к реальности полутёмного кабинета. — Сообщить полиции? Или искать оправдания?

Ни один из вариантов его не устраивал. Не было смысла думать об этом сейчас. Сага поймал себя на мысли, что ему не хотелось отпускать от себя Рё. Как бы сложно с ним ни было. Зависимость от человека сама по себе являлась очень сильным наркотиком.

Только вот кто из них от кого зависел? Очень, очень опасное чувство. Увидев, как Рё пытается задушить себя, Сага испугался. Не подал виду, конечно, смог с собой справиться, но сначала замер на несколько страшных секунд, не зная, что делать. Испугался, что всё повторится. И снова кто-то умрёт у него на глазах.

Он пытался себя убедить, что сочувствует Рё и беспокоится о нём, как о несчастном ребёнке, потерявшем дом и семью. Опасная отговорка для врача. Опасная попытка объяснить привязанность. Но как можно было спокойно смотреть на слёзы Рё и игнорировать отчаянный призыв о помощи в его взгляде?

Ведь этого Сага и добивался? Чтобы Рё доверял ему и только ему. Не ломать, не влюблять в себя, не вызывать ненависть. Стать не просто другом, а кем-то вроде члена семьи. Интересно было бы иметь такого брата, как Рё. Интересно, но сложно. Вот что чувствовала Юко, почему её бессознательно к нему тянуло. И почему Рё продолжал любить её как женщину, даже осознав их родство.

Сага оставался рядом до тех пор, пока Рё не уснул. Смотрел, как тот кутается в одеяло, хотя в комнате было теплее обычного. Погладил пару раз по волосам, услышав, как Рё застонал от мучивших его кошмаров.

Стоило ли так сближаться с пациентом? Сага понимал, что подобное отношение может навредить им обоим. Но иного способа помочь Рё он не видел.


***

«Ты идёшь по тёмному коридору мимо закрытых дверей. Коридор кажется бесконечным, потому что дверей несчётное количество, некоторые из них приоткрыты. Ты не заглядываешь в них, ибо то, что там скрыто ещё ждёт своего часа, а идёшь вперёд и ищешь ту, которая открыта настежь. В коридоре есть кто-то ещё. Этот кто-то идёт впереди или позади? Ты оборачиваешься. Что ты видишь?»

Женщину. У неё нет лица. На её белой рубашке кровь, в руке пистолет. Женщина идёт мне навстречу. Я чувствую, что знаю, кто она, но не могу вспомнить. Она проходит сквозь меня, я продолжаю идти вперёд.

«Ты замечаешь, откуда вышла эта женщина. Дверь открыта, ты заходишь. Что ты видишь?»

Труп другой женщины. У двери, поэтому та не закрывается. И себя. Я сижу возле тела на корточках. Я не убивал её. Это сделала та женщина. Я знаю её. Знаю, это же…

Выстрел. Дикая боль в животе, будто его проткнули насквозь железной палкой. Это была Юко — он смотрел на неё снизу вверх. Ещё один выстрел. Звук падения. Они не одни. Там был кто-то ещё. Почему сейчас? Кто?

«Всё хорошо, успокойся. Всё хорошо. Я досчитаю до трёх, щёлкну пальцами, и ты проснёшься. Раз… два… три…»

— Кто?! Юко! Стой! Не делай этого, я ещё… — Рё захрипел, сжимая руками грудь, и завалился вперёд, но чьи-то сильные руки помешали ему и прижали обратно к спинке кресла. Сага? Это Сага? Где доктор?

Рё задыхался, чувствуя, как воздух проникает внутрь словно по тонкой трубочке из раскалённой пластмассы. Он видел Юко. Она не плакала, её взгляд ничего не выражал. Справа на виске было маленькое отверстие, а слева, там, где вышла пуля, красовалось тёмное слипнувшееся месиво.

— Юко… — прошептал Рё, зажмурившись. Если она хочет забрать его с собой, пусть забирает. Он потянулся к ней, ожидая почувствовать гнилую плоть, но вместо этого его пальцы нашли тепло живого человека. Доктор?

Открыв глаза, Рё увидел обеспокоенного Сагу и быстро отдёрнул руку.

— Что случилось? Что ты видел? Сестру? Её самоубийство? — Сага замолчал, всматриваясь в его лицо. Рё попытался отвернуться, но не смог. Взгляд Саги удерживал не хуже гипноза. Может, это и было внушением? Или какое-то колдовство с его стороны? Прибегают ли психиатры к чёрной магии? Может, это он наслал призраков?

— Глупости… — прошептал Рё в ответ собственным мыслям. А потом, громче, наблюдая, как меняется выражение лица Саги: — Да, видел. Видел её прямо перед собой, уже после того, как проснулся от гипноза. Видел, как сейчас тебя вижу. Почему сейчас? Почему она показалась мне сейчас? Ты мне веришь?

Сага склонился над ним, опираясь руками на подлокотники кресла. Серьёзный, красивый, слегка растрёпанный. Что-то было не так. На его шее, что-то тёмно-красное. Как будто ничего не заметив, Сага положил руку на плечо Рё и слегка сжал, пытаясь подбодрить. Рё вздрогнул, но не от тёплого прикосновения, его испугало это что-то на шее доктора.

— Я верю, что ты её видел, и это неслучайно. Возможно, так к тебе потихоньку возвращается память о той ночи… Ты меня слышишь? — Сага щёлкнул пальцами перед его глазами.

Резко поднявшись, Рё отступил, не веря своим глазам.

Это были царапины. На шее доктора чётко и ясно виднелись четыре тонкие царапины, отпечатавшиеся на воротнике белого халата.

Юко. Она ревновала к Саге и хотела его убить.

— Не может быть… Нет! — Бессильно уронив руки, Рё отступил и, ударившись о кресло, изо всех сил стукнул по нему, не обращая внимания на боль. Вцепился в спинку, чтобы не упасть. Голова будто раскололась надвое. Это всё воспоминания. Ядовитые воспоминания. — Не трогай его, пожалуйста. Только не он. Лучше забери меня! — Рё сорвался на крик и притянул Сагу к себе, ухватившись за полы халата. — Неужели ты не почувствовал? Смотри!

Рё провел пальцем по царапинам и ткнул им Саге в лицо.

— Как ты это объяснишь? Порезался, когда брился? Или не в меру страстная подружка ночью поцарапала?

Сага схватился за шею, невольно накрыв ладонью руку Рё.

— Доктор Сага? Всё в порядке? — В кабинет заглянула медсестра, прижимавшая к себе больничную карту. Сзади маячил рослый санитар.

— Не беспокойтесь. Мы скоро закончим, — Сага ответил вежливо, будто ничего не произошло. Видимо, его слова успокоили медсестру, иначе бы Рё сейчас наградили уколом чего-нибудь отупляющего. Рё быстро отошёл в сторону.

Он вдруг почувствовал себя очень усталым. Как было бы просто перестать бороться, перестать вспоминать, больше не видеть никого и ничего. Просто сдаться. Откуда опять эти мысли? О том, что его жизнь закончилась там, в лесной хижине.

— Я знаю, это не ты меня поцарапал. Это ведь сделала женщина. Я прав? — Сага смотрел на испачканные в крови кончики пальцев. — Ты думаешь, твоя сестра хочет мне как-то навредить?

Он говорил убедительно, будто действительно верил. Чтобы успокоить. Почему Сага не боялся? Потому что он был сильнее. Рё это не нравилось, он бы почувствовал себя лучше, если бы Сага закричал в ужасе или набросился на него с расспросами, или решил от него отказаться, как сделали другие врачи.

— Я ведь обещал, что не стану лишать себя жизни? Пожалуйста, верь мне. И если я вдруг буду утверждать обратное или попытаюсь… — Рё снова подошёл к Саге почти вплотную и прошептал: — Пожалуйста, останови меня.

Повинуясь странному импульсу, Рё наклонился к шее Саги и провел языком по царапинам. Вдохнул едва уловимый фруктовый запах его волос. Почувствовал, что Сага затаил дыхание. Ненадолго, на какие-то несколько секунд. Приятно было видеть доктора растерянным.

— Обещаю, — спокойно ответил Сага и протянул ему салфетку.

Позже у себя в палате Рё думал о том, что стоило узнать доктора поближе. Расспросить кого-нибудь из медсестёр, которые всегда всё знали. И кого-нибудь из пациентов. Он вспомнил грустные глаза Асахины и её пахучие женские сигареты. Не хотелось рассказывать о ней доктору. О том, что произошло на самом деле. Пытался ведь как-то, но Сага не поверил, решил, что Рё просто его дразнит.

У Саги с неё что-то было? От этой мысли кольнуло сердце.

Рё понадеялся, что сегодня призраки больше не придут.


***

— Доктор, вы готовы дать официальное свидетельство? О том, что ваш парнишка Катасе Рё полностью вменяем и готов понести ответственность за всё хорошее? — обмахиваясь бумажным веером, инспектор подошёл почти вплотную к Саге и наклонился, пытаясь хоть как-то продемонстрировать властность. От него несло терпкими дешёвыми сигаретами и чесночными гёдза, расстёгнутый воротник рубашки открывал потную мускулистую шею.

По определённым причинам Сага терпеть не мог полицейскую систему, а некоторых её представителей — особенно. Сколько бы он ни давал обещания больше не отвечать на просьбы о помощи в расследованиях, не влезать со своим никому не нужным мнением… к нему всё равно обращались, чтобы потом, как обычно, его слова игнорировать.

Инспектора, который занимался убийством наследницы Кашиваги, Сага успел до смерти возненавидеть, как и этот кабинет, где обычно беседовали со свидетелями. Казённые серые стены и безликая мебель. Лежавшая на шкафу с документами мягкая оранжевая игрушка в виде полицейского талисмана была единственным ярким пятном в комнате и постоянно притягивала взгляд. Сага прекрасно понимал, что хранили её тут неспроста.

Поморщившись, Сага отодвинулся и мысленно взмолился о том, чтобы похожая на допрос беседа поскорее закончилась. Ему хотелось вернуться обратно в больницу, к Рё, поговорить с ним как следует, провести ещё один сеанс гипноза.

— Ну так что, доктор? — Инспектор хлопнул по столу. Намеренно? Очень хотелось вывести его из себя? Испугать? Но Сага уже давно перестал реагировать на подобные провокации.

— Не подгоняйте нас... — Сага запнулся. Он действительно сказал «нас»? — Меня. Не торопите меня, иначе я не добьюсь никаких результатов. Кое-что, впрочем, я узнал…

— Ну-ка, ну-ка… — Инспектор со скрежетом пододвинул стул напротив. Молчаливый напарник, до этого стоящий у двери, словно сторожевой пёс, приблизился и встал у инспектора за спиной.

— Под гипнозом Катасе Рё вспомнил, что видел на месте преступления другого человека. Подозреваю, этот человек был ему очень близок, поэтому Рё и решил взять вину за это преступление на себя. Этот человек выстрелил в госпожу Кашиваги и унёс оружие с собой. Поэтому на руках и одежде Рё не нашли следов пороха, он специально остался рядом с телом, чтобы свидетели решили, будто женщину убил Рё.

— Хм… и ради кого же этот хлыщ мог пойти на такое? — Обмахнувшись пару раз веером, инспектор оглянулся на напарника. Тот ткнул в воздух указательным пальцем.

— Ради сестры?! — воскликнули они хором.

Облегчённо вздохнув, Сага кивнул. Он едва сдержался, чтобы не усмехнуться. Полицейским бы явно не понравилась его самодовольная ухмылка. Пусть считают, что сами пришли к правильным выводам.

— Нужно время, чтобы он смог вспомнить все детали. С помощью гипноза мы попытаемся составить более или менее полную картину произошедшего. Учитывая его фотографическую память, сделать это будет несложно.

— Где ж его хваленая «память»? Почему же он ничего не помнит? — Инспектор пристально уставился на Сагу, будто пытаясь уличить его во лжи или сговоре с подозреваемым. — Если он изначально собирался взять убийство на себя?

— Следствие шока, собственная сестра выстрелила ему в живот, а потом застрелилась у него на глазах, пока он мучился, думая, что умирает, — Сага мысленно выругался на себя за то, что не смог совладать с дрожью в голосе. Если копы учуют малейший признак того, что он снова переступил грань дозволенного, привязавшись к пациенту… Тем более, не хотелось обсуждать, какие на самом деле были отношения между Рё и Юко. — У Катасе Рё наблюдается тяжелый случай посттравматического расстройства и нервный срыв. Как его врач, я пока не могу дать разрешение на допрос.

Сага говорил спокойно и убедительно. Иначе нельзя. Только стоять на своём. Ещё год назад при разговорах с полицией он срывался на крик, пытаясь что-то доказать, теперь же изо всех сил держал себя в руках.

— Знаете, доктор, — доверительно прошептал инспектор, наклонившись над столом, — будет даже лучше, если этот парнишка окажется невиновным. Давят на меня сверху, понимаете? Неважно кем, главное побыстрее закрыть дело. Сестра, говорите, виновна? Ничего не попишешь, она мертва, с ней не поговоришь. Разве что призрака на допрос вызвать? — он хмыкнул, переглянувшись с напарником. — Так что, доктор, лечите вашего пациента побыстрее, да пишите отчёт. И все будут довольны.

Сага незаметно стиснул кулаки. Как же ему сейчас хотелось врезать по этой гнусной морде, которую даже уважать не за что было.

— Можно кое-что уточнить? — Несмотря на кипящую внутри ярость, тон Саги ничуть не изменился. — Согласно полицейскому отчёту, тело девушки и раненого Катасе Рё обнаружил брат покойной? Доджима Канзо?

— Да, Кан-чан, именно он. Попытался оказать парнишке первую помощь и вызвал скорую. При этом проклинал почём зря.

— А вы не знаете, где его можно найти? Он ведь ушёл из полиции и переехал?

— Точно-точно, в Осаку переехал, взял с собой бывшую напарницу, они собираются пожениться и открыть какую-то забегаловку. Вот открытку мне прислал буквально пару дней назад, там должен быть его адрес. А зачем он вам?

Зачем? Сага и сам не знал. Чтобы взглянуть на Рё глазами человека, знавшего его прежде?

— Поговорить. Просто поговорить.

Завтра он собирался воспользоваться выходным и поехать в Осаку. Почему бы и нет? Что могло случиться за один день?


* * *

К ногам Рё подкатился бейсбольный мяч. Остановился, упёршись в носок кроссовки.

— Простите, я нечаянно!

Он поднял голову. В нескольких метрах от скамейки стоял мальчик лет десяти. Обычный такой, с взъерошенными волосами. Не в больничной одежде, а в майке и серых шортах до колен.

— Ты кто? — зевнув, поинтересовался Рё, разглядывая ребёнка, и с удовольствием потянулся.

Давно он так не проваливался в сон, и призраки его не беспокоили последние пару дней. Юко больше не появлялась. Скучал ли он по ней? Хотел увидеть вновь? Рё не знал ответа. Потерял уверенность с того момента, как увидел следы от ногтей Юко на шее Саги.

— Тацуя! — бойко ответил мальчик, подойдя ближе. Несмотря на приветливую, заинтересованную улыбку, что-то в его лице настораживало. Недоверчивый холодный взгляд? Или едва заметный нервный тик? — Мама водит меня сюда раз в неделю. Доктора Саги сегодня нет, поэтому я ходил к доктору Асахине… — он понизил голос до шёпота. — Она злая! Я её боюсь.

Рё скривился, вспомнив отвращение на лице Асахины, когда он объяснил ей причину отказа. Конечно, прежде всего — женщина, а уж потом врач. Так она решила жить? Рё был разочарован. Что толку? Женщины — создания, управляемые эмоциями, которых Рё не понимал и не хотел понимать.

— Так ты пациент доктора Саги? Скажу по секрету… я тоже. — Рё покрутил в руках мячик. Посмотрел вверх, на безукоризненно синее небо, закрытое деревьями и корпусами больницы, а потом на две чёрные тени, закружившие вдруг вокруг головы мальчика. — Ты один играешь? Давай я тебе покидаю?

— Если только чуть-чуть, — нахмурился мальчик. — Мама скоро вернётся, она с доктором Асахиной разговаривает.

— Десять минут, не больше, — улыбнулся Рё. — А расскажи про доктора Сагу. Как думаешь, он хороший? Добрый?

Сначала они перекидывали друг другу мяч в молчании. Тацуя неохотно отвечал на вопросы и мялся, но Рё не настаивал. Он думал о том, что проще было вообще ни с кем не пересекаться, тогда призраки перестали бы появляться. Это стало бы его искуплением. Но видя, как постепенно на лице мальчика расцветает улыбка, чувствуя тепло солнца и слабые касания ветерка, слыша голоса пациентов и медсестёр, Рё осознал, как его тянуло общаться с людьми. Не манипулировать ими, не впутывать в какие-то игры, а просто разговаривать.

— У доктора невеста была? — переспросил Рё как бы невзначай, в очередной раз кидая мальчику мяч. Тот хлопнул перчаткой, но мимо — мяч несильно стукнул его по руке.

— Такая красивая, добрая… играла часто со мной, сидела рядом, пока я не усну. Она тоже была пациенткой доктора. Но потом… — Тацуя опустил голову, расстроившись.

«Умерла?» Рё решил не продолжать. В конце концов, не с ребёнком же разговаривать о личной жизни Саги. Который на сегодня вдруг взял выходной и уехал, никому ничего не сказав.

Рё так привык видеться с Сагой каждый день, что ощущал почти физическую потребность услышать его голос. У пациентов отбирали мобильные телефоны, но разрешали звонить со стационарного в фойе больницы. Если только раздобыть его номер…

… что не составило для Рё особого труда. Он заболтал пару медсестёр, работающих посменно с Сагой, и под невинным предлогом выпросил их телефоны, похваставшись, что сможет запомнить любой номер, только взглянув на цифры. У обоих номер Саги оказался третьим по счёту в адресной книге.

Позвонить он решился минут за двадцать до конца дневной смены. Улучил момент, когда возле телефона никто не крутился, а дневной поток посетителей сошёл на нет, набрал по памяти.

— Рё? Что случилось? — Сага ответил после третьего гудка.

От его голоса Рё немного повело. Придерживая трубку, он прислонился спиной к стене и прикрыл глаза ладонью. Легко ли гипнотизировать по телефону?

— Отлыниваете от работы, доктор? Как же так? — отшутился Рё.

Он вдруг с ужасом понял, что не знает, что сказать. Прежним подружкам можно было наговорить милых глупостей: «скучаю, жду», «с кем ты сейчас?», «поскорее приезжай». Но как о таком сказать мужчине, когда чувствуешь то же самое? Присутствие Саги было как наркотик, без которого Рё становилось физически плохо.

— Я в Осаке, хочу кое с кем встретиться. Постараюсь вернуться ночью. Всё в порядке? Ты же понимаешь?

Рё как наяву представил, как Сага хмурится и смотрит как будто немного свысока, когда о чём-то волнуется. Интересно, что он делал сейчас? Шёл по улице? Сидел в кафе с девушкой? Ждал кого-нибудь в больнице?

— Понимаю. Всё будет хорошо, — усмехнулся Рё, вспоминая, как недавно Сага утешал его точно такой же фразой. — Обещаю.

Долгая пауза в ответ. Рё открыл глаза и тут же пожалел об этом. С шумом втянул в себя воздух. Перед рядами кресел для посетителей стояли призраки. Никто их не видел и не чувствовал: ни медсёстры, пробежавшие сквозь них, ни сидящие пациенты (пожилая супружеская пара и одинокая женщина с гримасой боли на лице, обхватившая себя руками).

Призраки стояли и смотрели на него. Юко в той же одежде, что и в день самоубийства. Её подруга, несчастная (похожая на белоснежную птичку) Мива в белом платье с кровавыми пятнами, её шея была изогнута под неестественным углом. Студентка, которой разбили голову (а он потом скинул тело с балкона). Ещё кто-то, их лица расплывались, будто не в фокусе.

Они пришли за ним? У Рё подкосились ноги. Он попытался удержаться, схватившись за корпус телефона, и изо всех сил сжал трубку, вслушиваясь в голос Саги, от которого по телу растеклась спокойная усталость.

— Я хочу, чтобы ты поскорее выздоровел. И вышел отсюда свободным человеком. Я добьюсь этого, чего бы мне этого ни стоило. Чтобы тебя признали невиновным, чтобы ты мог жить без страха, чтобы тебе больше никогда не было одиноко. Я знаю, что не заменю её… Что ты не доверяешь людям…

Рё чувствовал, что сердце вот-вот разорвется от захлестнувшего чувства благодарности. Пусть для Саги он был всего лишь пациентом. Пусть они никогда не стали бы друзьями, но… ведь у Рё никогда их и не было. Пусть их не связывают узы родства… Тогда, может быть…

— Я люблю тебя, — прошептал Рё и повесил трубку.

Призраки стояли от него на расстоянии вытянутой руки. Ничего не делали, просто смотрели. Рё почувствовал, как холод пробирает его до костей. Попробовал пошевелиться, но не смог.

А потом призраки принялись его душить, царапать и резать невидимыми ножами. Теряя сознание, Рё закричал.


* * *

«Я люблю тебя» — эхом повторенное на три голоса. Две женщины, которые были ему небезразличны, поменялись местами во сне. Одна умирала в его объятиях, рука второй выскальзывала из его хватки, а внизу расстилалась тёмная пропасть без дна. Тело первой пожирали бабочки, вторая просто исчезла. На их месте появился некто третий — женщина или мужчина? — обнял сзади, сжал горло, пытаясь задушить. Сага не видел его лица, но по голосу… по голосу…

Спросонья Сага дёрнулся в кресле, ударившись локтём о стекло, чем напугал мирно дремавшую старушку в соседнем кресле. Извинился перед ней, а потом ещё четверть часа выслушивал жалобы на больные суставы и ноющую спину. А когда кивать надоело (хотелось спокойно подумать над разговором с Доджимой Канзо), Сага мягко и ненавязчиво погладил старушку по спине и прошептал несколько слов — никакого гипноза, просто подходящую фразу подходящим тоном. Она снова заснула с улыбкой на лице.

— Скорее бы обратно… — прошептал Сага, сжимая в руке мобильник.

Последние слова Рё по телефону. Что они означали? Услышав такое от обычного пациента, Сага несомненно списал бы признание в любви на побочное действие переноса. Редкое явление (особенно с пациентами-мужчинами), но возможное. Но когда дело касалось Рё, все понятия о профессиональной этике уходили на второй план. Сага ненавидел себя за подобные мысли.

Пальцы так и тянулись набрать номер дежурной медсестры и спросить, как дела в больнице. Ничего такого, обычное беспокойство врача. Но поезд вот-вот должен был подъехать к Токийскому вокзалу, а позвонить можно было из такси.

Нужный адрес в Осаке Сага нашёл достаточно быстро. Заведение они ещё не открыли, только готовились, снаружи не было вывески, а внутри мебель была составлена в один угол. Доджима и его супруга показались добродушными и болтливыми, но от Саги не ускользнуло то, что их радушное веселье скорее прикрывало раздражение от того, что какой-то незнакомец вдруг заявился к ним ворошить прошлое.

Тем не менее, Сагу угостили огромной порцией отменного рамена, которую он еле осилил. Но зато это дало повод поговорить и задать нужные вопросы. Впрочем, ничего нового Сага не узнал, а то, что Доджима рассказал про Рё, вполне подтверждало собственные выводы Саги.

Ребёнок, на глазах у которого застрелили отца. Брат, спасший младшую сестрёнку и получивший шрам на всю жизнь. C новым именем и новой жизнью в приюте. Мальчик с комплексом Бога, выросший физически и умственно, но не эмоционально. Хитрый манипулятор, за всю жизнь до воссоединения с сестрой ни разу не испытавший чувства сострадания, дружбы, любви. Потерявший всё в один миг.

Поздно было учить его любить людей? Принимать боль и несправедливость, привыкать жить с ними и пропускать через себя? Нет, взрослеть никогда не поздно. И Рё, похоже, понимал это.

Почему Доджима тогда вызвал скорую и спас Рё? Этот вопрос Сага задал уже уходя. Тот только пожал плечами: «Хотел, чтобы хоть один из детей человека, которого я убил, остался в живых».

Сага не хотел возвращаться домой и с вокзала поехал в больницу. Время было позднее, дежурила сегодня Асахина, но дозвониться до неё Сага не мог. Его грызло беспокойство, он сожалел о том, что поехал исключительно ради удовлетворения собственного любопытства.

— Что могло случиться за день? — проговорил Сага в молчавшую трубку. — Не могли же призраки его унести?

Ночная больница встретила его темнотой и гулким молчанием. Сага молча кивнул охраннику и направился прямо в палату Рё. Не хотелось больше никого видеть. Ноги сами несли его туда, он даже не сразу обратил внимания на то, что перешёл на бег.

По пути Сага останавливался и оборачивался. Ему слышались шаги позади и свистящий шёпот, терявшиеся в звуках его собственного дыхания и биения сердца. Один раз даже показалось, что кто-то дотронулся ледяными пальцами до его шеи, до успевших уже зажить царапин.

Это всё разговоры о призраках. Сага мог утверждать, что он не боялся и тем более не верил в них, но в такие моменты, наедине с темнотой, скрывающей нечто, он думал, что рациональность — это не более чем один из защитных механизмов. Каково было Рё жить с этим ощущением всё время после операции?

— Нет, я не хочу верить, — прошептал Сага, чтобы убедить в этом и себя, и окружавших его невидимых сущностей.

Дверь в палату Рё почему-то была открыта. Сага тихо зашёл внутрь и замер на пороге.

Нет, он не мог ошибиться, несмотря на полумрак. Рё лежал абсолютно неподвижно, отвернувшись к стене. Действие лекарства? Он на кого-то напал? Пытался себя ранить? Сага подошёл ближе. На руках Рё виднелись обработанные царапины и порезы. Сага тихо позвал его по имени.

— Он не ответит, — раздался голос, слишком громкий в окружающей тишине. Тихо выругавшись, Сага обернулся. У двери стояла Асахина. — Понятия не имею, что спровоцировало приступ, Рё ни на что не реагировал. Даже на гипноз. Часа четыре назад его нашли в фойе, он корчился, царапал себе руки и пытался сам себя задушить. Посмотри, должны были остаться отметины.

Сага склонился над кроватью, оттянул воротник, открывая шею Рё. Тёмные отпечатки ладоней. Что же произошло? Сага погладил его по волосам, дотронулся до лба. Горячий. Никакой реакции. Потом решился повернуть его голову к себе и от неожиданности отпрянул. Глаза Рё были открыты.

— Что ему вкололи? — Сага решил, что пол уходит у него из-под ног. Беспомощность. Злость, прежде всего, на себя, потому что бросил.

— Аминазин, — ответила Асахина, отвернувшись в сторону тёмного коридора. Её голос дрожал. — А что я должна была делать?

— Головой подумать! У него же только были галлюцинации! — он понимал, что криком ничего не исправишь, но не мог сдержаться. Если бы на месте Асахины был врач-мужчина, Сага бы его ударил.

— А где ты был в это время? Почему ты не присмотрел за ним? Он… на меня напал! У меня не было другого выбора, надо было действовать быстро, — она кричала в ответ, будто забыв, где находится. — Что с тобой? Почему ты так реагируешь, когда речь заходит о Катасе Рё? Ты и раньше такой был… когда влюбился в пациентку. Что, история повторяется?

— Уходи. Просто уходи. — Не оборачиваясь, Сага опустился на пол возле изголовья, так что бы его глаза были на уровне глаз Рё. — Иди домой, отдохни, забудь обо всём. Просто не лезь к нам больше. Прошу.

Опять «нам». С каких пор он стал так оговариваться?

Асахина ушла, не попрощавшись. О том, как завтра смотреть ей в глаза, думать не хотелось.

— Прости, что оставил. Прости, я не знал, что до такого дойдёт, — шептал Сага, поглаживая Рё по волосам. Тот должен был его слышать и понимать, оставаясь в сознании. — Это всё моё чёртово любопытство. Нельзя было тебя бросать, ведь всё шло так удачно.

Под действием препарата Рё ослабел настолько, что не мог пошевелить даже рукой. О том, что он как-то реагирует, было понятно по едва заметному дрожанию пальцев, Сага чувствовал это ладонью.

— Я знаю, ты меня слышишь. Постарайся уснуть, я буду рядом. Теперь уже никуда не уйду, по крайней мере, до утра. Всё будет хорошо.

В ту ночь Сага говорил так много, как никогда в жизни. Рассказывал о своём детстве, проведённом у моря. Об учёбе и университетских подружках. О двух женщинах, которых безумно любил, о том, как потерял их обоих. Удивился, что их обоих звали почти так же, как сестру Рё. Юка и Юко. Похожие имена — похожая судьба?

Он мог поклясться, что видел тени, чернее полумрака комнаты. Слышал шёпот и шелест крыльев. Чувствовал холод. Галлюцинации Рё были заразны? Или Сага теперь мог видеть и слышать то, что не могли другие? Он не боялся. Наоборот, чувствовал, что призраки не могут им навредить, будто кровать была окружена невидимым глазу кругом из соли.

— Мы избавимся от них, обещаю, — говорил Сага, положив голову на подушку. — Пока не знаю как, но обязательно избавимся.

Заснуть ему удалось только под утро.


* * *

— У нас ночное свидание? — усмехнулся Рё, понадеявшись, что в темноте его смущение будет не так очевидно.

После той ночи, когда Сага не отходил от его постели, Рё не мог спокойно на него смотреть. И не смотреть не мог, постоянно ловил его взгляд и таял внутри, когда Сага улыбался в ответ. Абсолютно дурацкое состояние влюбленности, которым Рё наслаждался каждую минуту. Может, именно поэтому он больше не видел призраков? Потому что был почти счастлив?

Они сидели на террасе в южном крыле больницы: Сага на скамейке, Рё рядом на перилах. Вокруг — ни души, кому ещё пришло бы в голову заявиться сюда в такое время подышать ночным воздухом. Сага принёс кофе в банках и разрешил, в виде исключения, закурить. Рё с наслаждением затягивался, наблюдая за тем, как Сага морщился, отпивая безвкусную дрянь из автомата, и время от времени брал у Рё сигарету. Конечно, она была не последней, но делить одну на двоих было приятнее.

— Днём толком не поговоришь. — Сага стряхнул пепел в пустую банку. — Неофициально, я имею в виду. Чтобы нас не прервали в самый неподходящий момент.

— Ладно, пусть будет так. Неофициальный разговор.

Потянувшись, Рё взял сигарету прямо изо рта Саги и как бы невзначай провёл тыльной стороной ладони по его щеке. Сага никак не отреагировал. О чём он сейчас думал? Рё так хотелось его хорошенько встряхнуть и расспросить.

— Знаешь, я коё-что тебе не рассказал. Не показалось важным, но теперь…

— Что? — Обернувшись, Сага облокотился на спинку скамейки так, что его локоть коснулся колена Рё.

— О нас с доктором Асахиной… нет, послушай, — видя, как Сага нахмурился, Рё поспешил объяснить: — У нас ничего не было. И не могло быть.

— В смысле? Она говорила, что ты с ней заигрывал и хотел соблазнить, а она поддалась.

Рё покачал головой и спрыгнул с перил. Не мог он сказать то, что собирался, лицом к лицу. В таком не признаешься просто так. Но Сага ведь всё мог понять.

— Я отказал ей, она оскорбилась. Наверное, не смогла поверить.

— Что произошло? — Сага не двигался, не подходил, не спрашивал ничего лишнего, и Рё был за это ему благодарен.

— Ничего. Именно что ничего. Ничего и не могло произойти.

— Стоп, хочешь сказать…

— Да. Я не мог. И не хотел. И не могу больше… — Рё повернулся, скрестив руки на груди, — быть с женщиной.

Какое-то время они смотрели друг на друга. Если бы Сага что-то сказал, предложил помощь как психиатр, Рё бы развернулся и ушёл. Впервые за долгое время ему было стыдно. Но Сага просто молча выкинул пустые банки, которые служили им пепельницами. Этот обыденный жест почему-то тронул Рё. Как будто Сага продемонстрировал, что принял признание и не собирается его судить.

— Мне кажется, я готов с этим смириться. Если только…

— Только что? — тихо спросил Сага, не сводя с Рё взгляда.

— Можно тебя поцеловать?

Всё, пан или пропал. Рё задал вопрос, который он никогда не задавал девушкам, потому что в том не было нужды: он брал и целовал, соблазнял их без задней мысли. А сейчас… как будто шагнуть в пропасть.

Последующее молчание Рё показалось вечностью. Он чувствовал на себе тяжёлый, вопрошающий взгляд Саги и не отводил свой. Сага сидел неподвижно, выражение его лица было непрошибаемо бесстрастным.

— Ладно, прости, забудь. Не знаю, что на меня нашло, — хмыкнул Рё, от разочарования покусывая губы.

«Возвращайся к своим призракам. Пусть они наконец заберут тебя с глаз долой». Голос Саги в голове был пугающе реальным. Поэтому Рё сначала даже не понял, что Сага сказал на самом деле.

— Можно. Если тебе этого хочется, я не против, — улыбнулся Сага, а потом быстро спрятал улыбку, прикрыв рот рукой.

Рё с шумом выдохнул. Его чуть качнуло — закружилась голова, потому что он, судя по всему, забыл, что надо дышать. Упав на скамейку рядом с Сагой, он даже похлопал себя по щекам, чтобы убедиться — это не сон.

— Как давно я этого хотел… — потом Рё замолчал, потому что говорить больше было не о чём.

Он чувствовал, как по телу разливалось тепло. Так всегда было с Сагой, в полную противоположность призракам — от его прикосновений буквально исходил жар. Выверты психики? Загадочная «химия»? Рё развернул Сагу к себе, взяв за плечи. Впервые посмотрел ему в глаза так близко — они завораживали. Перевёл взгляд на приоткрытые губы. Почувствовал ладонью, как бьётся чужое сердце. Рука Саги опустилась ему на бедро и требовательно сжала. Они поцеловались, и это было чертовски приятно — губы у Саги были мягкие и чистые (где-то на задворках сознания Рё всплыла мысль о том, что Юко никогда не пользовалась помадой), под пальцами ощущались следы щетины.

Во время поцелуя не ударила молния, их не окатило волной экстаза, вокруг не закружились звёзды. Их даже никто не прервал. Кроме призраков.

Рё не сразу понял, кого целует вместо Саги, пока не почувствовал под рукой что-то склизкое, будто не глядя взял гнилой фрукт вместо свежего. Открыв глаза, он отпрянул и отступил от скамейки.

— Что случилось? — спросил призрак голосом Саги. — Опять они?

— Отойди от него! — крикнул Рё. Он притянул к себе Сагу, и наваждение исчезло.

Их окружали тени, постепенно обретавшие очертания, но не женщин, а существ, не имеющих определенную форму, от которых исходил холод.

— Отпусти их! — прошептал Сага, шагнув вперёд, будто хотел закрыть собой Рё. — Они больше не могут принять материальный облик. Я тоже их вижу. Отголоски ушедшего сознания, цепляющиеся за наши чувства. Не страшнее пиявок. Они не причинят нам вреда.

Как можно было прогнать призраков? С помощью каких-нибудь древних заклинаний? Но Рё не верил в подобную чушь, о которой постоянно твердили в ночных передачах про сверхъестественное.

— Согласно распространённому поверью, духи, привязывающиеся к человеку или к месту, о чём-то сожалеют или чего-то хотят. У них остаются незавершённые дела или мирские заботы, которые держат их на этом свете и не дают упокоиться. Дело ведь в тебе. Ты что-то должен сделать, иначе они не отстанут.

В голосе Саги слышалось безнадёжное отчаяние, будто он знал, о чём говорил. Его терзали собственные демоны. В другое время Рё бы обрадовался, ему же так нравилось видеть доктора растерянным.

— Знаю, что я должен сделать… — прошептал он, хватая Сагу за руку, и потянул его вниз, знаком показывая встать на колени. — Я должен извиниться и заставить их понять: что бы они ни пытались сделать, мои чувства к тебе не изменятся.

Позже Рё не мог даже вспомнить, о чём в ту ночь он говорил с призраками. Умолял о прощении. Приносил извинения, обращаясь поимённо ко всем женщинам, которые когда-то его любили и которых он погубил. Признался в том, что нашёл свою судьбу, человека, с которым хотел остаться до конца жизни. И клялся, что если призраки его не простят, то они умрут вместе.

Когда кольцо теней сжалось до минимума, Рё протянул руки в клубящуюся темноту… И тут из ниоткуда возникло множество бабочек, укрывших их подобно покрывалу. Сага спрятал лицо у Рё на груди, его била дрожь, он бормотал одно единственное женское имя. Рё обнял его так крепко, насколько хватило сил. Всё закончилось.

Узнав, что защитившие их бабочки были последним «прости» от погибшей возлюбленной Саги, Рё ничуть не удивился.

* * *

Всё закончилось. Эти слова Сага часто повторял себе после той ночи, как заклинание. Потому что боялся. Потому что с той ночи на них посыпались исключительно благоприятные, замечательные, хорошие новости и события.

Как будто они оба избавились от проклятия. Освободились от груза прошлого и смогли начать жизнь заново.

Благодаря свидетельству Саги Рё оправдали. Сняли все обвинения, но из-за того, что он напал на Асахину, ему назначили дополнительные посещения психиатра без принудительной госпитализации. Сага обратился за помощью к одному из своих старых преподавателей, потому что сам больше не мог заниматься лечением Рё.

Всё к лучшему. Они решили жить вместе — у Рё больше не было собственного дома (какое-то время он ютился в круглосуточном интернет-кафе), а Сага в кои-то веки решил найти что-нибудь более приличное, чем его прежняя каморка над мастерской старика-часовщика, благо сбережения позволяли. Деньги Сага практически не тратил, живя лишь работой, его ничто больше не привлекало.

Остановились на двухкомнатной квартире недалеко от больницы, рядом с парком. И пока осматривали её, чуть не довели бедного риэлтора до обморока от смущения. Дамочка не знала, куда себя девать, глядя на то, как Рё развлекался, изображая «женоподобного» представителя секс-меньшинств. Конечно, их и так приняли бы за «парочку». Так оно собственно и было.

Рё приняли на работу в небольшое кафе, он учился делать десерты и разбираться в сортах кофе. Конечно, с французским рестораном не сравнить, но Рё, похоже, нравилось. И владельцам кафе, молодой супружеской паре, нравилась яркая внешность Рё и его приятные манеры. В свободное время туда заглядывал Сага. Садился за самый дальний столик с книгой, пил кофе и украдкой ревниво наблюдал за тем, как Рё флиртует с посетительницами, сохраняя при этом разумную дистанцию.

Перед тем, как они съехались, у Саги было достаточно времени, чтобы хорошо всё обдумать. Что значило для них обоих обещание никогда не оставлять друг друга? Брачный союз? Семья? Партнёрство на всю жизнь?

Ведь их ценности и представления о любви перевернулись с ног на голову. Сага принял Рё как единственную родственную душу, вопросы пола и предпочтений ничего не меняли. Рё принял физическую сторону их отношений, как человек, у которого обнаружили аллергию на любимое лакомство, начинает жить без прежних радостей жизни, найдя новые.

В первую ночь, проведённую вместе в новой квартире, Рё заявил, что будет спать в кресле (огромном и чёрном, похожем на то, которое у него было раньше). Сага пожал плечами, решив, что и в раю иногда случается плохая погода. Возможно, они оба были слишком вымотаны умственно и физически, чтобы думать о сексе.

Глупо, но Сага боялся сказать или сделать что-то не так, хотя осознавал, что сейчас их дружбу невозможно было разрушить. Профессиональная привычка? Он ждал, когда Рё сделает первый шаг. И Рё сделал.

Той ночью Сага проснулся, почувствовав на себе пристальный взгляд. У кровати на полу сидел Рё, положив голову на подушку, как грустный сторожевой пёс. Сага вспомнил, как сам когда-то сидел так же возле ослабевшего от лекарств Рё.

Они улыбнулись друг другу. Сага привычным жестом погладил Рё по волосам, а потом откинул одеяло, прошептав: «Наконец-то».

КОНЕЦ