[SMAP] Kimura fanart

[ladyxenax]

Название: untitled
Автор: lintares aka linami
Форма: арт
Персонажи: Кимура Такуя
Категория: джен
Рейтинг: G
Примечание:
- арт был сделан для команды fandom Johnnies 2012 на Фандомную Битву 2012
- выкладывается с разрешения автора

@темы: c:Kimura Takuya, g:SMAP, a:lintares, w:art

---

[SMAP] Sтранная Магическая Академия P.

[NPj]

Название: Sтранная Магическая Академия P. (Статья в журнале Wisard An An за 31.10._____)
Автор: NPj
Бета: Тейл
Пейринг/Персонажи: 5 профессоров необычной волшебной школы))
Категория: джен с элементами слэша и гета))
Жанр: пародия, AU публицистика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Жители неведомого но очень волшебного места. Все совпадения намеренны.
Предупреждения и примечания: автор не писатель и хронически неспособен на синтаксис и пунктуацию. Как выглядят СМАПЫ в роли профессоров волшебной академии мира Гарри Поттера. Написано месяца за три до первого визита Смап в USJ с промоушингом Хогвартс- аттракциона.

Безусловно, идея понаблюдать за этим древним и совершенно удивительным учебным заведением пришла в голову автора данных заметок в недобрый день и час. Но оно того стоило, хоть и заставило не раз задуматься о смысле жизни вообще и смысле жизни уникальных людей, ставших героями данных наблюдений, в частности.
Преподавателей здесь всего лишь пятеро, но иногда кажется, что вся академия ими просто-таки переполнена. Каждый из них ведет свой предмет и парочку дополнительных факультативов и, кроме всего прочего является главой своего факультета. Студентов тут распределяют путем сложного метода ползучего эмпиризма, более известного как метод Коши. Многие студенты совершенно свободно переходят из класса в класс: кто-то просто так, кто-то не выдерживает шуточек профессора зелий, кто-то сбегает от чудовищ, которых постоянно рисует и оживляет на уроках профессор Чар, кто-то отказывается есть траву, выращиваемую профессором Травоведения, кто-то сбегает от нестерпимо сияющей суровой крутизны профессора ЗОТС, а кто-то от нарциссизма и истерик профессора Трансфигурации. Собственно, поэтому никто точно не может сказать, кто и на каком факультете учится. Кроме, возможно, Директора. Но он лишь ухмыляется и поправляет черный ремень на бежевых трениках.
Праздники в Академии
На праздники преподавательский состав организует хор и поет праздничные песни. Все четверо. Профессор ЗОТС в эти дни уходит в лес. Там хорошо, там его любят. Собственно, его везде любят, но в лесу не так активно, как в школе на праздники. Поговаривают, что профессор ЗОТС настолько крут, что может заставить перестать петь самого профессора Зельеварения. Может, но не будет. Он уважает желание профессора Зельеварения забирать у людей радость. Так же ходят слухи, что Директор обладает настолько большим авторитетом и яркими лидерскими качествами, что может заставить профессора ЗОТС выступить вместе с ними. Может, но не хочет. Просто не хочет.
На выпускные профессора ЗОТС удаётся уговорить остаться праздновать. И тогда он берет гитару и тоже исполняет пару любимых песен. Поговаривают что, академия является абсолютным лидером по количеству беременных первокурсниц, поступивших в магические вузы. Вот реально как ветром надувает!
«Служебная записка на имя Директора!
Сегодня преподаватель Зельеварения опять тайно подлил в еду преподавательского состава неизвестную жидкость, о чем после обеда он, мерзко ухмыляясь, сам и рассказал. Мотивировал свой поступок тем, что ему опять не на ком испытывать его последние разработки. Именно эта жидкость и привела к инциденту, произошедшему после обеда между преподавателями Чар и Травоведения. Подробности инцидента мы вам не расскажем. НО, Просим Вас, господин Директор, принять меры или хотя бы перестать подливать в нашу еду неизвестные зелья!!»
Будни Академии
В лаборатории Зельеварения всегда идеально белые стены, пол, потолок, парты, мел и даже доска. Школьники перед уроком моются, одевают чистое, а у входа в кабинет еще и бахилы. Сам профессор является единственным ярким пятном в кабинете. Иногда настолько ярким, что может своим видом вызвать эпилепсию у наиболее чувствительных к цветовосприятию учеников. Однажды, когда профессор Зельеварения пришел на ужин в столовую в белых кроссовках, сиреневых мешковатых трениках, мантии в голубые киты и розовой шляпе, профессор ЗОТС вынужден был на руках уносить упавшего в обморок профессора Трансфигурации в его комнаты. Кстати, вернулся профессор ЗОСТ оттуда только на следующее утро – по его словам, он всю ночь провел в у постели больного – тот от пережитого ужаса всю ночь не спал, кричал и царапал спину.
За зданием Академии находятся теплицы. Профессор Травоедения Травоведения выращивает в них все, что может вырасти в этом суровом климате и под воздействием альтернативно направленных рук профессора. Теплицы представляют собой застекленные помещения, с вперемешку посеянными различными садово-огородными и магическими травами («Тут у нас мандрагора, а вот это белладонна, а это ведьмин корень, а тут, видите? Это я укропчик посадил!») Особенно хороши выходят у него урожаи помидор для профессора ЗОТС, конопли для профессора Зельеварения, и салатика, которым закусывает профессор Чар. В теплицах также обычно находят свой приют те существа, которых рисует на уроках профессор Чар. За долгие годы они заселили большую часть теплиц и живут там своей загадочной жизнью. Руководит ими портрет профессора Травоведения, который просто обожает пугать случайно забредших в его владения студентов и самого профессора Травоведения. И иногда профессора Трансфигурации, который после пары таких случаев в оранжерею без профессора ЗОТС больше не ходит.
В сухих, теплых, темных и уютных подземельях Академии расположились комнаты и кабинет Трансфигурации. Постоянная влажность, постоянная температура, интимный полумрак, десятки свечей, драпировка по стенам, зеркала и огромный портрет профессора Трансфигурации – нет, это не дамский будуар, это классный кабинет. Вход в него скрыт за обнаженной мраморной скульптурой профессора ЗОТС в полный рост. Прикрытой, по настоянию Директора «хотя бы рубашкой». В красно-белую клетку. Кроме того, особый интерес для любителей этого дела представляет винная коллекция, собранная профессором Трансфигурации за долгие годы, кстати, вход в винный погреб тоже охраняет скульптура, на сей раз это памятник профессору Зельеварения из черного гранита.
Приют безумца – только так можно охарактеризовать классную комнату Чар. Стены, пол и даже потолок в ней исписаны и изрисованы странными порождениями сумрачного профессорского гения, а на люстре сидит улыбающееся чучело чеширского кота. Мрачное и диковатое место, в которое боятся заходить первокурсники и профессор Трансфигурации. А вообще профессор Чар очень любит детей. Да. Правда-правда! И, как ни странно, они его тоже, не сразу, но как привыкнут.
В единственной в академии башне располагается кабинет ЗОТС. К сожалению, попасть в него не удалось, а на запертой двери висело объявление: «Уроков ЗОТС не будет. У профессора кончились образцы, и он ушел за ними в запретный лес. Найдет Склеит пару фей, наловит драконов и после обеда вернется.» приписка от руки ниже: Ув. Преподаватель Трансфигурации, не волнуйтесь, вернется он, ничего с ним не станется!».
Объявление, к данному моменту висело на двери почти неделю, но за профессора никто не беспокоился. Студенты факультета ЗОТС, несущие по коридору чучело крокодила (улов профессора с его последней рыбалки), сказали, что профессор, видимо, загулял в Запретном лесу, будет еще не скоро, но с трофеями.
Поздравляем наших победителей: «Первокурсники, которых взялся учить пользоваться метлой профессор ЗОТС, дошли под его руководством до финала Кубка Европы по квиддичу».
Немного о том, как одевается профессорский состав
Форма для преподавательского состава в академии есть, по крайней мере, профессор Трансфигурации (а он единственный, кто читал Устав) в этом клялся на фене. («Феном клянусь!») Но поскольку, как выглядит форма, не смог вспомнить и профессор Трансфигурации, а Директор на все вопросы лишь загадочно молчал и поправлял бордовый ремень на салатовых трениках, все преподаватели ходят, как хотят.
Профессор Зельеварения очень любит шляпы и шапки, и шапочки, и панамки, и бейсболки, и кепки, и колпаки, и носки… и парики… и вообще все, что можно одеть на голову. Вообще, его коллекция разнообразных аксессуаров огромна и уступает лишь его коллекции белых кроссовок, десятков, сотен белых кроссовок. Кроме того, временами профессор Зельеварения испытывает странные монохромные порывы - и начинает одеваться исключительно в одноцветную одежду: сегодня он во всем розовом, завтра во всем салатовом, еще через пару дней во всем бардовом. (Да-да именно бАрдовом – в кислотно-зеленые гитары).
Искренней и непреоборимой страстью профессора травоедения Травоведения являются джинсы. Сотни разнообразных синих джинс. Профессор Чар как-то проговорился, что тот даже спит в джинсах. Кроме того, в огромной плетеной корзине, которую профессор Травоведения всегда таскает с собой, вместе с пакетиками семян конопли и бутылками майонезной заначки профессора Чар всегда хранится одна-две пары запасных джинсов.
Студентам профессора по Чарам тоже приходится нелегко... полосатые шорты по колено в сочетании с бесформенным плащом обычно смотрятся очень экстравагантно, но гораздо сильнее действует на неподготовленного зрителя не его одежда, а его волосы. Утром белый ирокез, в обед голубой ежик, вечером каштановые кудри? Не проблема для него. Кстати, метаморфом профессор Чар, по его же словам, не является. А поскольку он считает, что прическа должна сочетаться со внешним видом, то коллекция одежды профессора Чар настолько велика, что полностью занимает все выделенные ему комнаты. Именно поэтому, и только поэтому, профессор Чар уже много лет живет у профессора Травоведения. Стоит добавить, что временами к профессору Чар приезжает погостить его мама… знойная женщина… мечта профессора Травоведения.
Одетым наиболее адекватно профессии – строго и слегка готично – обычно выглядит профессор Трансфигурации. Тот большую часть времени ходит в черном – черных брюках, черных водолазках, черных джинсах, черных рубашках, черных кофточках, черных блузках, черных юбках, маленьких черных платьях ну и т.д. Всей академии известно трепетное отношение профессора к своей прическе. Студенты сообщили, что он не менял ее никогда. Правда сам профессор опровергает данную информацию и говорит, что менял, и не раз, последний раз это было в 98 году… но век он уточнить отказывается.
«Объяснительная! Господин Директор! Я сегодня традиционно пришел ко второй половине первого урока по причине сушки и укладки, о чем и Вы и мои ученики прекрасно осведомлены.
Целую, Ваш Профессор Трансфигурации.»
Внешний вид профессора ЗОТС недвусмысленно намекает на то, что раздеться ему проще, чем одеться…Он вполне способен прийти на урок прямо с пляжа, одетым в шорты, татуировку и галстук. Частенько профессор выглядит так, как будто ночью прокрался в комнаты своих коллег и на ощупь спер что-то из вещей у каждого из них, одел, а потом во всем этом покрасил забор. Трепетно профессор ЗОТС относится лишь к двум категориям вещей – своей гигантской коллекции солнечных очков и к футболкам с рок звездами 70х годов. Кстати, однажды профессор ЗОТС на спор прогулялся по главной столичной площади, в грязном рваном холщовом мешке из-под картошки… и случайно выиграл титул самой стильно одетой знаменитости. И проходивший в это время конкурс красоты заодно.

Учебные дисциплины
Учебные планы по всем предметам в академии есть. По крайней мере, это утверждает Директор. Но на просьбу продемонстрировать их, он сказал, что планы взял почитать профессор Зельеварения, который отдал их профессору Чар, тот профессору Трансфигурации, тот профессору Травоведения, а уж он передал планы профессору ЗОТС. А спрашивать у профессора ЗОТС, где учебные планы, всем страшно, поэтому учат детей, чему помнят. Кстати, статистика гласит, что количество учеников академии, поступивших в ВУЗы, близко к 100%. Что примерно в два раза превышает процент учеников академии, доживших до выпуска. (я не знаю как это объяснить...магия))
Тайны и слухи, подслушанные в стенах академии.
По загадочной причине название «Странная Магическая Академия П» не сокращается. Кроме того, никто не знает, что означает «П». Никто, кроме Директора, но тот на вопросы лишь загадочно молчит и подтягивает ремень на салатовых трениках.
Еще одной тайной является то, что профессор Зельеварения и Директор это один и тот же человек. Сами они, кстати, единственный, кто это отрицает. Профессор ЗОТС любит по секрету рассказывать, что завхоз – это тоже переодетый профессор Зельеварения.
Загадочные исчезновения запасов майонеза из школьной столовой уже много лет волнуют академию, поиском вора все это время безуспешно занимается профессор Чар, в данный момент активно рассматривается версия НЛО.
Профессор Травоведения растит на грядках волшебную коноплю для профессора Зельеварения. Тот сказал, что всегда мечтал научиться вить веревки. Узнав об этом, профессор Чар подарил Зельевару ящик мыла. Но не дождется….
Существует малоприличный слух, что вот уже несколько поколений единороги из запретного леса сами приводят своих детей знакомиться с профессором Травоведения. Автором данного слуха, кстати, является сам профессор Травоведения.
Так же существует еще более малоприличный слух о том, что отцом некоторых единорогов из запретного леса является профессор ЗОТС. Судя по мерзкой ухмылке, автором данного слуха является профессор Зельеварения. Кстати, при профессоре ЗОТС про этот слух лучше даже не упоминать.
В главном зале Академии над столом преподавательского состава висят портреты ее пяти легендарных основателей. Все они подозрительно похожи на профессоров, но сами они утверждают, что основателям они не потомки. Студенты поговаривают, что профессора это и есть сами основатели, просто они, когда-то давно обманули смерть пятью разными способами и живут теперь вечно.
Рассказывать об академии тоже можно вечно, но, поскольку, статья не резиновая, то продолжение истории будет в следующем номере...или не будет, если чай, которым автора статьи угостил директор все-таки подействует.

@темы: humor, crack, c:Inagaki Goro, c:Kimura Takuya, g:SMAP, c:Nakai Masahiro, w:fic, c:Katori Shingo, c:Kusanagi Tsuyoshi, a:NPj, AU

---

[SMAP] Как Ямашита учился кохаев любить

[Tomonishi]

Название: Как Ямашита учился кохаев любить
Автор: Tomonishi
Бета: ladyxenax
Размер: миди (4 196 слов)
Персонажи: Ямашита Томохиса (Ямапи, Пи), SMAP, Kis-My-Ft2
Категория:преслэш
Жанр: юмор
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: Последние месяцы у Ямашиты было одно желание — отоспаться.
Примечания:
1) Катори Шинго и Ямашита Томохиса в 2012 году образовали временный юнит "The Monsters".
2) Тамамори Юта, участник Kis-my-ft2, неоднократно высказывался в интервью на телевидении и в прессе, о том, что восхищается Ямашитой Томохисой, назвав его как-то "блистательным принцем"


Внушительный на вид загородный дом, построенный в европейском стиле, утопал в зелени. Двухэтажное здание гармонично вписывалось в окружающий пейзаж и навевало мысли о продолжительном сне и ничегонеделании. Выходя из машины, Ямашита порадовался, что хотя бы в этом руководство не схитрило. Все условия для отдыха были созданы. Вот только компания вряд ли была подходящей, если первоочередной целью являлось желание расслабиться. Впрочем, последние месяцы у Ямашиты было одно желание — отоспаться. Взвалив на плечо спортивную сумку, он послушно направился вслед за менеджером по направлению к дому, одновременно гадая, добрались ли уже остальные до места или нет. Гадать долго не пришлось: судя по многочисленным сумкам и баулам, сваленным в кучу посреди холла, он приехал последним. Терпеливо дожидаясь, пока менеджер решит все вопросы с расселением, Ямашита привалился к стене и прикрыл глаза, попутно уговаривая себя потерпеть и не заснуть тут же, стоя.

— Ямашита-сан, вы будете жить в комнате с Тамамори-куном. Это на втором этаже, в самом конце коридора.

То ли Ямашита всё же уснул и спросонья не разобрал смысл произнесённых менеджером слов, то ли тот действительно сказал то, что сказал.

— Что, простите? — решил взять за основу первый вариант Ямашита.

Менеджер, видимо, предчувствовал подобную реакцию, потому что немедленно забормотал, причём так быстро и гладко, будто заучил эту фразу заранее:

— Видите ли, было принято решение поселить всех попарно, не соблюдая групповой принцип. Чтобы оздоровить климат в коллективе, наладить связи между разными поколениями и улучшить взаимопонимание. Цитируя руководство: «сформировать, так сказать, командный дух».

На протяжении всего монолога у менеджера был настолько обречённый вид, что Ямашита просто не смог выплеснуть на голову несчастного овладевшее им раздражение. В конце концов, тому уже наверняка пришлось как минимум раз объяснять сложившиеся обстоятельства его коллегам, и реакция, без сомнения, была весьма бурной.

— Тамамори всё же, — жалобно пробормотал Ямашита, не сдержавшись. — Я совсем не против был бы делить комнату с Китаямой.

— Распоряжение свыше, — сочувственно откликнулся менеджер. — К тому же Китаяму-куна забрал к себе Кимура-сан.

Вздохнув и мысленно смирившись с судьбой, Ямашита кивнул.

— Если я не появлюсь к завтраку, вы знаете, где меня искать, — пробормотал он и, подхватив сумку, двинулся вверх по дубовой лестнице, покрытой красным ковром.


***

Сон в жизни Ямашиты имел весьма большое значение. Людям вообще свойственно ценить то, что достаётся им только по праздникам или зарабатывается тяжёлым трудом. Неудивительно, что, едва оказавшись в отведённой ему комнате, Ямашита тут же рухнул на кровать и крепко заснул. Спал он без сновидений, по крайней мере, был уверен в этом, пока не почувствовал слабое дуновение воздуха, не услышал подозрительный шорох и не ощутил странный приторный запах. Этого оказалось достаточно, чтобы вырвать его из объятий Морфея.

Ямашита открыл глаза и увидел прямо над собой нечто тёмное и лохматое. Не раз побывав в экстремальных ситуациях, он сделал первое, что пришло в голову — завопил. Но, к его чести, почти мгновенно взял себя в руки и перешёл к самообороне подушкой.
Когда подушка наполовину рассталась с наполнявшим её ранее пухом, Ямашита остановился, чтобы перевести дух и оценить обстановку.

— Вечер добрый, Ямашита-кун, — пробормотал Тамамори, с трудом поднимаясь с пола и выплёвывая пух.


***

— Значит сэмпаи поехали за продуктами? — широко зевнув, уточнил Ямашита у Китаямы.

Он, Китаяма, Фуджигая и Йокоо сидели на террасе, примыкавшей к дому, и любовались закатом. Никайдо и Сенга, по догадке Йокоо, обследовали чердак. Тамамори после фиаско в спальне где-то прятался. Судя по окликам, раздававшимся в саду, Мията его искал.

Вечер был тихим, тёплым и располагал к длительным дружеским беседам. При условии, конечно, что собеседники не страдали от хронического недосыпа.

— Я бы поставил на то, что они отправились не столько за продуктами, сколько за горячительным, — пробормотал Китаяма.

Ямашита снова зевнул, едва не вывихнув челюсть.

— Это тревожное известие, — констатировал он.

— По поводу Тамамори…— нерешительно начал Фуджигая.

Ямашита с беспечным видом махнул рукой, тут же прикрыв рот во время очередного душераздирающего зевка.

— Поверь мне, на данный момент Тамамори — не самая большая для нас проблема, — с чувством произнёс он.

Йокоо тяжело вздохнул:

— И всё же мы с ним поговорим.

— Ага, когда найдём, — без особой надежды в голосе откликнулся Китаяма .


***

— Подъём, соня!

Ямашита знал, что уснуть на террасе будет большой ошибкой, но не ожидал, что она окажется настолько трагичной. Голос, гаркнувший у самого уха, заставил его не только проснуться, но и дёрнуться всем телом, в процессе приложившись затылком о деревянную планку шезлонга.

— Вечер добрый, Катори-сан, — проскрипел Ямашита, потирая ноющий затылок и пытаясь разглядеть в вечернем сумраке очертания внушительной фигуры сэмпая.

Ответом ему послужило стрекотание цикад в саду и шумное дыхание рядом, в котором буквально физически ощущалось неодобрение.

— Шинго? — боясь ошибиться и ухудшить своё положение, робко переспросил Ямашита.

— Можешь ведь, когда захочешь, — радостно провозгласил сэмпай, от души хлопнув его по плечу. — Пошли ужинать.

Ямашита поспешил встать с шезлонга, не желая ещё раз знакомить свой затылок с деревянной спинкой, но спросонья не справился с земным притяжением и не упал только чудом. Чудом оказался Катори, обхвативший его рукой за плечи.

— Сегодня у нас будет выездная сессия «Бистро», — бодро сообщил сэмпай. — Ты и «Кисумаи» будете решать, какая команда победит.

Ямашита, увлекаемый сэмпаем по направлению к дому, мысленно застонал. Судя по всему, его надеждам на сон не суждено было сбыться.

— Надеюсь, ты помнишь, кто в SMAP твой ближайший друг и советчик? — понизив голос, пробормотал Шинго. — Так вот, я на тебя рассчитываю. Проигравшая команда будет в рабстве у победителей все выходные. Классно, да?

Прежде чем дверь особняка с грохотом захлопнулась за его спиной, Ямашита почти поверил, что у него ещё был шанс сбежать.


***

— Итак, — сложив руки на груди, торжественно произнёс Кимура. — Мы готовы принять ваш заказ. Что бы вы хотели отведать в нашем «Бистро»?

Ямашита закусил губу, чувствуя устремлённые на него со всех сторон взгляды. Причём, он затруднялся определить, чьи взгляды были настойчивее: сэмпаев, ожидавших его решения, или кохаев, надеявшихся на то, что он примет огонь на себя.

Кухня в особняке была огромной и морально подавляла своим металлическим блеском и почти больничной чистотой.

— Кимура-сан, — Ямашита сглотнул и беспомощно развёл руками. — А почему вы не в команде?

Не нужно было быть телепатом, чтобы понять: «Кисумаев», сидевших за большим столом по обе стороны от Ямашиты, интересовал тот же вопрос.

— Мы решили сделать исход поединка непредсказуемым, — пожал плечами Кимура.

Ямашита бросил затравленный взгляд на мирно сидевшего напротив лидера SMAP, который с лёгкой улыбкой точил огромный кухонный нож, и нервно сглотнул. Не согласиться с Кимурой было сложно, потому что размеры непредсказуемости данного поединка превышали все разумные пределы.

— Итак, ваш заказ? — повторил Кимура.

Ямашита посмотрел на Катори в залихватски заломленном поварском колпаке, потом на продолжавшего безмятежно улыбаться Накаи и, опустив голову, обречённо вздохнул.

— Карри, — твёрдо произнёс он, решив перед неминуемой смертью хотя бы поесть вдоволь. — Мы хотели бы отведать карри.


***

Стоя на террасе, примыкавшей к особняку, Ямашита смотрел в ночную тьму. В саду было тихо. Даже цикады отправились на покой или затаились, предчувствуя беду. Дико хотелось курить, но нарушить данное себе слово было бы проявлением слабости. А после всего случившегося расслабляться было не время.

— Ямашита-кун, простите ещё раз, я не хотел вас напугать... То есть не напугать, а …

Ямашита покосился на появившегося на террасе, но продолжавшего держаться на почтительном расстоянии Тамамори и усмехнулся:

— Забыли уже. Сейчас нужно бояться другого. Или других.

Тамамори робко приблизился и облокотился о перила, разглядывая едва видневшиеся в темноте, посыпанные дроблённым камнем дорожки.

— Нехорошо получилось, — вздохнул он.

Ямашита против воли улыбнулся:

— Зато скучно не будет.

— Карри Катори-сана и Кусанаги-сана было божественно вкусным, — пробормотал Тамамори. — Просто Накаи-сан умеет убеждать.

— Почему же ты проголосовал против, хотя твоя группа сделала правильный выбор? — хмыкнул Ямашита.

Не дождавшись ответа, он посмотрел на Тамамори. Тот, избегая его взгляда, пристально изучал носы собственных кроссовок.

Ямашита провёл рукой по волосам, подавляя импульс вцепиться в собственную шевелюру в порыве глубокого отчаяния.

— Мой тебе совет, в эти выходные не попадайся лишний раз на глаза сэмпаям, — произнёс он. — Может, тебе повезёт — отделаешься лёгким испугом.

— А вы?.. — нерешительно спросил Тамамори.

Зевнув, Ямашита пожал плечами:

— А меня уже сложно чем-то удивить. Было время, и не в такие переделки попадал.


***

— Итак…

Глядя в полное предвкушения лицо Накаи, Ямашита мысленно корил себя за самоуверенность. Знал же, что зарекаться — последнее дело. В гостиной было удручающе тихо. «Кисумаи» хотя и обезопасили себя, сделав мудрый выбор в пользу сильнейшего, или, что было бы точнее, страшнейшего, но, видимо, решили не рисковать лишний раз и вниз не спустились. Впрочем, Тамамори, у которого были явные проблемы с инстинктом самосохранения, попытался было просочиться в гостиную, но Ямашита успел выставить его до того, как явились сэмпаи.

— Мы тут подумали, что на правах сэмпаев мало уделяли тебе внимания, — негромко произнёс Инагаки, которому определённо отвели роль споуксмена, в то время как Накаи должен был просто внушать ужас одним своим присутствием. — Ну и решили ликвидировать эту несправедливость.

Кусанаги кивнул, явно соглашаясь со сказанным, и продолжил массировать плечи Кимуры. Это было первое и наиболее безобидное поручение из списка заданий, предписанных ему на ближайшие два дня в качестве расплаты за проигрыш.

Ямашита призвал на помощь своё знаменитое самообладание и едва заметно пожал плечами.

— У меня никогда не было повода жаловаться на невнимание сэмпаев. Они всегда были со мной очень щедры и великодушны, — осторожно произнёс он.

Кимура хмыкнул, подставляя Кусанаги шею. Тот с впечатляющим энтузиазмом принялся осваивать новый фронт работ.

— А вот ты почему-то не следуешь заветам своих сэмпаев, — подал голос Накаи.

Ямашита замер, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Ситуация складывалась совсем не в его пользу.

— Накаи-сан? — переспросил он, страшась услышать продолжение.

— Тебе ли не знать, что нужно заботиться о своих кохаях, помогать им, делиться опытом, наставлять в жизни и карьере, — покачал головой Кимура, то ли проверяя, насколько качественно выполнил свою работу Кусанаги, то ли выражая своё неодобрение по поводу отсутствия любви к кохаям у отдельно взятых сольных исполнителей.

Ямашита, почуяв опасность, попытался, фигурально выражаясь, вынуть шею из петли.

— Я постараюсь исправиться? — почтительно произнёс он, усвоив за годы существования в Агентстве, что с сэмпаями лучше не спорить.

Кусанаги, Кимура и Накаи ласково посмотрели на него. На лице Инагаки даже проступило нечто вроде сочувствия. Ямашита мысленно обдумал вариант с экстренным звонком о помощи Такизаве, но отказался от этой идеи. От заботы и внимания SMAP его могли защитить только сами SMAP, вернее, его самый близкий и надёжный советчик в группе.

— А где Катори-сан? — спросил Ямашита, заранее предчувствуя недоброе.

Накаи заулыбался ещё шире. Кусанаги грустно вздохнул и принялся массировать плечи Инагаки.

— Выведен из игры и помочь не сможет, — любезно сообщил Кимура.


***

— Ну что, парни, — наигранно бодро произнёс Ямашита, оглядывая свою маленькую и весьма далёкую от сплочённости команду. — Сегодня нам предстоит непростая задача — отыскать спрятанные в соседнем лесу сокровища.

Ответом ему послужило дружное зевание и нестройное бормотание на тему того, что жизнь айдола — штука жестокая. Ямашита вполне разделял данную точку зрения, но, выбирая между необходимостью ползать по лесу в шесть часов утра в поисках сокровищ или петь колыбельные Накаи-сану всю ночь напролёт, он, не колеблясь, проголосовал за первый вариант. И сделал бы такой выбор ещё раз. И ещё раз.

— Условия такие, — продолжил он. — У нас есть карта и два часа, чтобы найти сокровища. Не найдём — вам лучше не знать, что с нами сделают. Найдём — уедем отсюда в относительном здравии.

— А что за карта? — спросил Тамамори. Он — единственный из всех участников Kis-my-ft2, кто излучал в данный момент энтузиазм.

— А вот тут самое печальное, — пробормотал Ямашита. — Карту рисовал Накаи-сан.

Китаяма снял кепку и, прижав её к груди, тихо произнёс:

— Аминь.

Где-то вдалеке послышались раскаты грома. На траву упали первые капли дождя.


***

— Мне очень-очень-очень жаль.

Тамамори едва не плакал. Ямашита посочувствовал бы, если бы в данный момент не тащил его сквозь лесную чащу по направлению к особняку. По крайней мере, надежда на то, что выбранный путь приведёт обратно, пока была жива.

— Ещё раз скажешь, как тебе жаль, брошу прямо здесь, в самой чаще, — пробормотал он, в очередной раз споткнувшись о торчащий из земли корень и чуть не упав под тяжестью повисшего на нём тела.

— Я, наверное, тяжёлый, — горестно прошептал Тамамори. — Не знаю, как я умудрился подвернуть ногу.

— Скорее длинный и нескладный, — пропыхтел Ямашита, уклоняясь от ветки, попытавшейся выколоть ему глаз. — Надеюсь, твои товарищи разгадают карту, иначе я никогда не выполню квест под названием «Полюби кохая, как себя самого», и этот кошмар никогда не кончится.

Тамамори всхлипнул. Ямашита мысленно чертыхнулся.

— Я тебя не виню, — поспешил исправиться он. — Со всеми бывает.

Тамамори благодарно шмыгнул носом и покрепче обнял Ямашиту за шею.

— От вас так приятно пахнет, — пробормотал он.

Ямашита возвёл очи к небу, которое с самого раннего утра плакало дождём, и попросил у него терпения. Или немного солнышка. Или другую работу.


***

Жизнь в особняке текла своим чередом. Это выяснилось, когда вымотанный до предела Ямашита со стенающим Тамамори на спине, проплутав не меньше получаса по лесу, всё-таки добрался до цели своего назначения.

— О-о, — с умильным видом протянул Кимура, приподнявшись в шезлонге.

— О-о, — радостно улыбнулся полуголый Кусанаги, прекратив на мгновение поливать лужайку.

Сняв солнцезащитные очки, Кимура внимательно оглядел перепачканного в грязи, жалобно стонущего Тамамори и, усмехнувшись, подмигнул:

— Вот это и есть забота о кохаях. Ушёл на дело с семью коллегами — вернулся с одним.

Покрепче ухватив Тамамори за талию, Ямашита выдавил слабую улыбку и, прикинув оставшееся расстояние до террасы, мысленно заверил себя, что сможет его преодолеть.

— Боюсь, несмотря на все мои усилия, они всё же вернутся, Кимура-сан, — пропыхтел он.

Бросив шланг на траву, Кусанаги почесал грудь:

— Подобная самоотверженность заслуживает награды, — весомо произнёс он.

— А ты прав, Цуёпон, — с пугающим энтузиазмом откликнулся Кимура.

Ямашита попятился бы, да с каждой проходящей минутой Тамамори становился всё тяжелее и тяжелее, и держать его приходилось из последних сил.

— А зачем вы… лужайку?.. Дождь же…— спросил он в отчаянной попытке переключить внимание сэмпаев с животрепещущего вопроса о том, как его наградить, на нечто более тривиальное и не опасное для жизни.

Кусанаги посмотрел на валявшийся в мокрой траве шланг и перевёл вопросительный взгляд на Кимуру. Тот пожал плечами и с важным видом произнёс:

— Проигравший платит. Всё остальное — детали.

Ямашита вздохнул, решив смириться с тем, что в этом мире есть вещи, которые ему не дано понять, и покрепче стиснул Тамамори.

Тот дёрнулся и не то всхлипнул, не то застонал.

— Больно? — обеспокоенно спросил Ямашита.

Тамамори, раскрасневшийся, несмотря на дождь, нервно рассмеялся и резко покачал головой:

— Нет-нет, со мной всё в порядке, Ямашита-кун.

С террасы послышался приглушённый смешок. Ямашита метнул подозрительный взгляд на Кимуру, но тот уже успел водрузить очки на прежнее место, и разобрать что-либо по его лицу было невозможно.

— На кухне есть лёд, — раздался негромкий голос.

Ямашита вздрогнул, только сейчас заметив присутствие третьего сэмпая. Инагаки аккуратно закрыл книгу, которую, судя по всему, читал, и, отложив её в сторону, поднялся с шезлонга:

— Я принесу.

С трудом взобравшись на террасу, Ямашита молча сгрузил шипящего от боли Тамамори на свободный шезлонг и поковылял вслед за сэмпаем в дом.

Лимит добрых дел на сегодня он уже исчерпал.


***

Потеряться было прекрасной идеей. Ямашита потерялся сразу после того, как смыл с себя пот и грязь, вернее, последствия увеселительной прогулки по лесу, и находиться в ближайшем будущем не собирался. Убежищем ему послужила крохотная каморка на чердаке, о местонахождении которой на условиях полной конфиденциальности и в качестве коллективного извинения за Тамамори сообщили Никайдо и Сенга. Лёжа на специально принесённом футоне, разглядывая затянутый паутиной потолок, подставляя лицо лёгкому ветерку, проникающему через маленькое окошко, Ямашита был готов признать, что теперь по-настоящему любит своих кохаев. В планах у него был продолжительный сон, потом ещё сон и наконец — снова сон. Немного печалил тот факт, что едой запастись не получилось, но Ямашита был готов поголодать в обмен на сон и уединение. В конце концов, большую часть времени он в принципе находился на диете, так что голодать ему было не в новинку. Вздохнув, Ямашита повернулся на бок и приготовился наконец-то заснуть.

Едва слышный скрип заставил его затаить дыхание. Убеждая себя не паниковать, Ямашита прислушался. Скрип повторился. Кто-то явно крался по лестнице, ведущей на чердак, собираясь нарушить его планы. Опять. Понимая, что ещё одной прогулки по лесу под проливным дождём даже его закалённые здоровье и нервы не выдержат, Ямашита оглянулся в поисках подходящего оружия. Или средства защиты. Первым на глаза попалось рассохшееся от старости весло. Ямашита склонил голову набок, взвешивая все «за» и «против». Несмотря на то, что соблазн был велик, аргументы «против» перевесили. Мешок с тряпьём, лежавший тут же, казался более подходящим в данной ситуации средством защиты, хоть и был практически бесполезным. Впрочем, всегда можно было попытаться спрятаться и положиться на судьбу.

Ямашита отполз в самый дальний угол каморки, где сгустившиеся тени могли хотя бы на какое-то мгновение скрыть его присутствие, и затих. Скрипнула дверь. На пол каморки упал тоненький луч света. Ямашита закусил губу, успокаивая себя тем, что даже ради кохаев Накаи или Кимура не полезут ночью на чердак.

— Только не говори мне, что ты взял всего лишь один футон, — прошептал чей-то недовольный голос.

Это произошло ровно за мгновение до того, как на голову вошедшего свалился большой мешок с тряпьём.


***

— Нельзя быть таким параноиком! — проворчал Катори, прикладывая к шишке на затылке бутылку шампанского.

— Я же не знал, что в мешке кроме тряпок окажется ещё что-то, — по инерции оправдывался Ямашита, всё ещё не пришедший в себя после шокирующего появления сэмпая и его не менее эффектного падения на пол.

— Спасибо, что не кирпичи, — охнул Катори, выгребая из ведёрка для шампанского лёд и заворачивая его в полотенце.

— Я думал, вы уехали, — пробормотал Ямашита, инстинктивно морщась при виде охающего от боли сэмпая. — Кимура-сан сказал, что вас вывели из игры.

— Как бы не так, — ответил Катори, прикладывая к затылку полотенце со льдом. — Меня не так-то легко вывести. Если, конечно, не огреть по голове тяжёлым мешком.

Ямашита подавил очередной приступ желания извиниться, памятуя о том, что именно по вине Катори оказался во власти сэмпаев.

— А что вы здесь делаете? — вместо этого спросил он. — И как узнали, где меня искать?

Катори сунул ему в руки сумку.

— Держи, тут еда, — буркнул он. — И я умею располагать к себе людей.

— Я надеюсь, никто не пострадал, пока вы их располагали, — пробормотал Ямашита, с интересом изучая содержимое сумки.

— Двигайся, — Катори спихнул Ямашиту с футона, тут же расположившись на его месте. — Если уж прятаться, то со всеми удобствами и запасом еды.

— А мы прячемся? — переспросил Ямашита.

— Нет, мы с пользой проводим время, — ответил Катори, передав ему куриную ножку. — Я учу тебя жизни.

Ямашита от бесплатной еды отказываться не привык, к тому же успел проголодаться, поэтому не возражал. Притулившись на краешке футона, он принялся за еду, то и дело поглядывая на жующего с аппетитом Катори.

— Ваши товарищи по группе всё это время учили меня кохаев любить, — задумчиво произнёс он.

— Бессмысленное занятие, — авторитетно заявил Катори. — Кохаи нужны исключительно для развлечения.

Не донеся основательно обглоданную куриную ножку до рта, Ямашита замер и одарил Катори многозначительным взглядом.

—Что? — пробубнил тот с полным ртом, извлекая из сумки упаковку онигири.

Ямашита посмотрел на упаковку онигири, потом на жующего Катори, потом снова на онигири и покачал головой. Предсказуемо, но оскорблённое самолюбие проиграло битву с неутолённым аппетитом.

—Ничего, — пробормотал он, гипнотизируя взглядом еду. — Для развлечения, так для развлечения.

Перестав жевать, Катори хмуро посмотрел на него:

— Ты что себе удумал?

Решив не ждать, пока отберут, Ямашита надорвал упаковку и запихал онигири в рот.

— Когда я ем, я не думаю, — примирительно сообщил он.


***

Казалось, всё наладилось. Ямашита остался в каморке один. Он был сыт. В его распоряжение вернули футон. Ему бы радоваться или наконец-то попытаться выспаться, но нехорошее предчувствие не давало покоя. Ямашита так и не понял, зачем было рисковать быть обнаруженными ради того, чтобы обзавестись лишней бутылкой алкоголя. Однако Катори был неумолим. В данный момент он находился внизу, пытаясь разжиться шампанским из ранее приобретённых его товарищами запасов. Посмотрев на ситуацию и так и этак, Ямашита горестно вздохнул. Было такое ощущение, что выбраться невредимым из сложившейся ситуации у него не получится. В порыве отчаяния Ямашита достал телефон. Просмотрев лист контактов, он набрал текст сообщения и отправил его четырём разным абонентам. Надежда была призрачной, но ведь могло быть так, что кто-нибудь проникнется и придёт на помощь.


***

Помощь не пришла. Уснуть Ямашита не успел. Катори вернулся с добычей.

— Будешь?

Ямашита покачал головой, отказываясь. Катори, гордый тем, что успешно завершил вояж по спящему дому, пожал плечами и сделал большой глоток прямо из бутылки.

— Жизнь хороша-а, — произнёс он, вытягиваясь во весь рост на вторично отобранном у владельца футоне.

Ямашита мог бы поспорить, но не решился. Он всё ещё помнил о том, что с сэмпаями лучше не спорить. Вздохнув, Ямашита прислонился спиной к стене и обхватил руками колени. Спать хотелось немилосердно и приходилось прилагать героические усилия, чтобы не отключиться.

— Эй, СуперПи, — неожиданно прозвучал в тишине голос Катори.

Ямашита с трудом приоткрыл один глаз.

Продолжение не последовало. Катори с задумчивым видом вертел в руках ополовиненную бутылку шампанского.

Чувствуя странную неловкость, Ямашита провёл ладонью по лицу, пытаясь отогнать сон.

— Что-то не так? — осторожно спросил он.

Катори почему-то отвёл взгляд.

— Хороший ты, Ямашита, — тихо произнёс он.

Нужно было что-то ответить, Ямашита инстинктивно это чувствовал, но в голове было пусто. Ни единой мысли. Только странное ощущение, что он каким-то образом подвёл Катори.

— Я…— с трудом заставил себя произнести Ямашита, не представляя, как закончить фразу.

И тут раздался скрип… Кто-то поднимался по ступенькам, ведущим на чердак.


***

— Мне очень-очень-очень жаль.

У Тамамори был такой вид, будто небо опрокинулось на землю, но его поглотить забыло, хотя он очень этого хотел. Ямашита вздохнул, метнул взгляд на Катори, чей вид отнюдь не свидетельствовал о готовности прощать, и слабо улыбнулся:

— Всё в порядке. Спасибо за футон. Лишним он здесь точно не будет.

— Более того, я смотрю, ты захватил запасной, — прокомментировал Катори, взглядом указывая на объёмную сумку, которую принёс с собой Тамамори. — Для себя, наверное?

Даже при слабом освещении, даримом луной, заглядывавшей в маленькое окошко, было видно, как Тамамори мучительно покраснел.

— У тебя поесть, случайно, ничего нет? — как ни в чём не бывало спросил Катори.

Ямашита помахал ручкой очередной провалившейся попытке поспать и попытался с комфортом устроить своё ноющее от усталости тело на так удачно обретённом футоне.

Между тем, Тамамори с ловкостью фокусника извлёк из недр сумки аккуратно завёрнутую в фольгу глубокую тарелку, в которой, к неописуемой радости Катори, обнаружились остатки вчерашнего карри.

— Вот это сервис! — возликовал он, придвигая к себе еду. — Умеешь ты расположить к себе кохаев, Ямашита.

Тамамори проводил тарелку грустным взглядом. Покачав головой, Ямашита упёрся затылком в стену и закрыл глаза.

Раздался скрип. Кто-то поднимался по ступенькам, ведущим на чердак.


***

— Нам очень-очень-очень жаль, — с чувством выдохнул Фуджигая.

Kis-my-ft2 в полном составе, за исключением взиравшего на них с пола Тамамори, склонили головы.

— В тесноте, да не в обиде, — философски произнёс Ямашита, принимая сидячее положение и отползая к стене, чтобы дать место вновь прибывшим.

Ночь, кажется, грозила затянуться.

Какое-то время было тихо.

Никайдо и Сенга, переместившись в дальний угол каморки, с азартом изучали содержимое мешка. Китаяма стоял в дверях и, кажется, спал на плече у Йокоо. Мията успокаивающе поглаживал по спине приунывшего Тамамори. Катори молча поглощал карри.

В небе сверкнула молния. За окном пошёл дождь.

— Эй вы, там! — раздался откуда-то из недр дома, но в то же время пугающе близко требовательный голос Кимуры. — А ну-ка, спускайтесь по-хорошему.


***

— Ну, что будем делать с командным духом? — задал мучивший всех вопрос Накаи.

В переполненной гостиной стало тихо. Ямашита, мирно дремавший в кресле, с усилием открыл глаза и оглядел собравшихся. «Кисумаи» сидели рядком на диване, поместив в центр Тамамори. Инагаки и Кимура занимали небольшой кожаный диванчик, стоявший напротив. Накаи восседал в центре гостиной в кресле с высокой спинкой. Катори и Кусанаги, всё ещё не расплатившись за проигрыш, старательно смахивали несуществующую пыль с немногочисленной мебели.

— Оставим в живых? — пожал плечами Катори.

— Сделаем вид, что он существует? — предложил Кусанаги.

— Соорудим на скорую руку, дети мои! — провозгласил Накаи. — Шинго, неси шампанское.

Ямашита поспешно прикрыл глаза и постарался слиться с креслом.

— Э-э…— протянул Катори. — Насчёт шампанского.


***

Ямашита догадывался, можно сказать, предчувствовал, что его последняя за два минувших дня попытка выспаться провалится, но всё же надеялся. Надеялся до последнего и даже почти поверил, когда сомкнул наконец глаза, и ничего не произошло. Нигде ничего не скрипнуло. Никто ничего не гаркнул на ухо. Всё было тихо и спокойно. Кажется, он даже задремал.

— И как это понимать? — строго поинтересовались у него.

По крайней мере, Ямашита, чей мозг ещё не до конца проснулся, предполагал, что спросили у него, раз это была его комната, и в ней совершенно точно не было Тамамори. Ямашита проверял.

— Э…— пробормотал он, с трудом открывая глаза.

Глаза пришлось тут же закрыть. Не потому, что утреннее солнце светило в окна и слепило, а потому что человек, стоявший у кровати, не мог здесь находиться.

— Такизава-кун? — уточнил Ямашита.

— Пи-чан, — произнёс Такизава, продолжая стоять у кровати и выглядя при этом, как разгневанный родитель, заставший свою несовершеннолетнюю дочь в постели с мужчиной.

За спиной Ямашиты сладко всхрапнули. Похолодев, он резко обернулся и чуть не свалился с кровати при виде мирно спавшего Катори.

— Не хочешь объяснить мне, почему я получаю среди ночи сообщения от Нишикидо, Аканиши, Каменаши и Тегоши, в каждом из которых сказано, что тебя нужно немедленно спасать? — сдержанно поинтересовался Такизава.

— Они написали вам? – не поверил Ямашита.

— Хотя можешь не отвечать, — пробормотал Такизава. — Мне и так всё понятно.

Ямашита моргнул, всё ещё недостаточно быстро соображая, посмотрел на продолжавшего похрапывать Катори и отчаянно замахал руками:

— Всё совсем не так, как оно выглядит!

— Ну-у, ты у нас совершеннолетний, — с сомнением протянул Такизава.

— Совсем не так, — с жаром повторил Ямашита. — Я вообще все выходные учился кохаев любить.

Такизава вздёрнул брови:

— Я предпочёл бы не знать подробностей.

— В исключительно платоническом смысле, — поспешил добавить Ямашита. — Мы формировали командный дух.

— Ну-ну, — Такизава всё ещё не выглядел убеждённым. — Что-нибудь съедобное в этом притоне после формирования осталось? А то я уехал из дома, даже не позавтракав, к тому же бросив свою личную жизнь, которая была этим крайне недовольна.

Ямашита, путаясь в одеяле, скатился с кровати.

— Где-то на кухне должны быть остатки карри, — пробормотал он.

— Пи-чан, ты точно кохаев учился любить?

Голос Такизавы остановил Ямашиту у самой двери. Недоумевая, он обернулся и проследил за взглядом сэмпая.

Катори спал, уткнувшись лицом в подушку, раскинувшись в постели, словно морская звезда, а на его спине чёрным маркером по-английски было выведено:

The Monsters is LOVE.

@темы: humor, g:SMAP, w:fic, c:Katori Shingo, c:Yamashita Tomohisa, a:Tomonishi

---

[SMAP] Как Ямашита учился камеру любить

[Tomonishi]

Название: Как Ямашита учился камеру любить
Автор:Tomonishi
Бета:Urumiya
Размер:мини (1408 слов)
Персонажи:Катори Шинго (SMAP)/Ямашита Томохиса (Пи)
Категория:джен, намёк на преслэш
Жанр:юмор
Рейтинг:от G до PG-13
Краткое содержание:Сложно следовать внутреннему голосу, требующему бежать, куда глаза глядят, когда сэмпай ведёт тебя за собой тёмными коридорами.
Примечания:
1) Катори Шинго (SMAP) и Ямашита Томохиса в 2012 году объединились во временный юнит The Monsters, выпустив сингл с одноимённым названием.
2) ЭроПи (EroP, エロp) — часть названия концертного тура Ямашиты Томохисы — «Tomohisa Yamashita Live Tour 2012 エロp»; одно из прозвищ Ямашиты, наряду с Ямапи.
3) В 2008 году Ямашита Томохиса снялся обнажённым для журнала ANAN.
4) Downtown — популярный японский комедийный дуэт, состоящий из Хитоши Мацумото и Масатоши Хамады. Хамада, играющий роль цуккоми, известен тем, что может дать затрещину не только своему напарнику, но и любой приглашённой на их шоу звезде.
5) Намиэ Амуро, Кода Куми, Кьяри Памю Памю — японские певицы.


Семнадцать лет в шоубизнесе приучили Ямашиту безоговорочно слушать внутренний голос и давать задний ход при малейшем намёке на нехорошее предчувствие. Однако сложно следовать внутреннему голосу, требующему бежать, куда глаза глядят, когда сэмпай ведёт тебя за собой тёмными коридорами, открывая двери неизвестно у кого позаимствованными ключами и пресекая любые попытки заговорить. Возможно, если бы это был не Катори-сан, Ямашита мог бы и ослушаться, но опыт совместной работы приучил его к тому, что спорить с кем-либо из SMAP бесполезно.

— Ну, вот мы и пришли, — провозгласил тем временем Катори, толкая очередную, только что отпертую им дверь.

Ямашита подчинился настойчивому взгляду и с опаской проскользнул мимо сэмпая в полутёмное помещение. Не пройдя и двух шагов, он споткнулся о какую-то металлическую конструкцию и чуть было не растянулся на полу, в последний момент успев восстановить равновесие и проглотить требующее выхода ругательство. Поджав ноющие пальцы на левой ноге, он оглянулся в поисках Катори, чтобы обнаружить, что тот исчез в неизвестном направлении, оставив его в полном одиночестве. Ночью. В помещении, затерянном в череде бесконечных коридоров. В почти полной темноте.

Ямашита несколько раз моргнул, ожидая, пока глаза окончательно привыкнут к скудному количеству света, что имелся в его распоряжении. Он пожалел об этом в то мгновение, когда в помещении внезапно стало светло как днём.

Выругавшись от души, Ямашита закрыл глаза рукой и сделал инстинктивный шаг назад, отступая перед неизвестной угрозой. Прикосновение чужой ладони к плечу заставило Ямашиту подпрыгнуть на месте и резко развернуться, в процессе основательно приложившись локтем об очередную железку.

— А, прости, я не подумал, что могу тебя напугать, — радостно сообщил Катори, энергично похлопывая его по плечу.

Ямашите казалось, что из него старательно выбивают пыль. Всё ещё не в состоянии видеть нормально, он попытался незаметно отстраниться от сэмпая, робко надеясь не впечататься в очередную металлическую стойку. Создавалось такое ощущение, что помещение было ими в буквальном смысле слова нашпиговано.

— Всё в порядке, — прохрипел он, про себя пересчитывая полученные за последний час синяки и содрогаясь при мысли о нотации, которая грозила ему от режиссёра и гримёров не позднее, чем следующим утром.

Протерев слезящиеся от яркого света глаза тыльной стороной ладони, Ямашита опасливо посмотрел по сторонам и перевёл изумлённый взгляд на Катори.

— Это же телевизионная студия, — посчитал нужным уточнить очевидное он.

— Да, — радостно кивнул сэмпай, — она самая. Именно здесь мы будем решать твою маленькую проблему.

Внутренний голос взвыл тревожной сиреной, но Ямашита мужественно остался стоять на месте. Впрочем, особого выбора у него не было: сэмпай в этот момент как раз запирал дверь.

— Проблему? — слабым голосом поинтересовался Ямашита, мысленно сглатывая недоброе предчувствие, подступившее к самому горлу.

Катори обернулся, положив ключи в карман брюк, и энергично кивнул:

— Именно! Ты слишком напряжён: в этом твоя проблема.

Ямашита поборол импульс вцепиться в волосы. Свои собственные. Пока.

— Просто всё это очень неожиданно, Катори-сан, — попытался внести ясность он. — Вы ничего не объяснили по телефону, когда потребовали, чтобы я приехал и…

— Шинго…

— И я… ч-что? — поперхнулся воздухом Ямашита, когда сэмпай подошел вплотную и ткнул его пальцем в грудь.

— Я же говорил, чтобы ты звал меня Шинго, когда мы наедине, — произнёс Катори.

Ямашита моргнул, окончательно перестав соображать, что происходит.

— Я не совсем понимаю, — попытался произнести он, но его прервали, вновь ткнув в грудь пальцем. Ямашита мысленно добавил очередной синяк к коллекции уже имеющихся.

— Шинго, — неумолимо потребовал Катори.

— Шинго, — смиренно согласился Ямашита, косясь на указующий в его сторону палец.

— Во-от, другое дело, — с довольным видом провозгласил Катори. — А теперь мы научим тебя расслабляться и не бояться камеры.

Ямашита, опешив от изумления, открыл было рот, но тут же закрыл его, громко клацнув зубами.

— Не бояться камеры, — пробормотал он, сознавая, что напоминает попугая, повторяя каждую реплику сэмпая.

Катори нахмурился. Ямашита мысленно призвал на помощь высшие силы и сделал крохотный шажок назад. Сэмпай последовал за Ямашитой и после секундного колебания положил руки ему на плечи.

С доверительным видом наклонившись к нему, Катори кивнул:

— Скажу честно, на сцене ты — ЭроПи, а вот в студии перед камерой — ЭмоПи. С этим пора завязывать. Мы сделаем из тебя СуперПи.

— СуперПи, — пробормотал Ямашита, даже не думая о том, что опять изображает попугая, потому что его нынешняя проблема, очевидно, была в разы больше.

— Да! — воскликнул Катори, вскинув руки в победном жесте.

Объятый внезапным подозрением Ямашита незаметно попытался оценить помещение на предмет наличия скрытых камер. Но тут же обругал себя за паранойю. Любое телевизионное шоу всегда имело сценарий, который передавали актёрам до того, как начиналась съёмка, неважно — скрытыми камерами или нет. К тому же всё это было вполне в духе Катори. Всё-таки он был частью SMAP. Оставалось играть по правилам и молиться о том, чтобы всё кончилось более-менее благополучно или хотя бы без существенного ущерба здоровью.

— И как же Катори-са…, — начал было говорить Ямашита, но подавился окончанием фразы при виде нахмуренных бровей сэмпая.

— Я хотел сказать, Шинго, — поспешил исправиться он. — Как мы будем решать эту проблему?

Сэмпай просиял. Ямашита подавил желание попятиться.

— Тебя нужно раскрепостить! — радостно потирая руки, сообщил Катори.

Ямашита, который уже забыл, когда последний раз позировал перед камерой полностью одетым, почувствовал, как его брови по своей воле поползли вверх.

— Ещё больше?! — воскликнул он, старательно отгоняя воспоминания о съёмках последнего клипа и вешая дополнительный замок на воображаемый чуланчик, в котором хранились воспоминания о съёмках для ANAN.

Катори хихикнул, определённо получая немалое удовольствие от происходящего.

— Не в этом смысле, — посерьёзнев, сообщил он. — Всего лишь сократить расстояние между тобой и камерой.

Ямашита не нашёлся, как на это отреагировать, поэтому ответил сэмпаю непонимающим взглядом. Шинго схватил его за предплечье и потянул за собой по направлению к стоявшей посреди съёмочного павильона камере.

— Большую часть времени ты будто окружён пуленепробиваемым стеклом, — пояснил он, оставив Ямашиту одиноко стоять перед объективом.

Переведя взгляд с камеры на Катори, Ямашита беспомощно развёл руками. Кажется, недостаток сна начал серьёзно сказываться на его умственных способностях, потому что всё происходящее по-прежнему было лишено для него малейшего смысла.

Впрочем, было очевидно, что Катори его реакция ничуть не смущала.

— Быть открытым — не значит обнажать душу, — оживлённо жестикулируя, произнёс тот. — Нужно уметь расположить окружающих к себе. Быть проще. Естественнее.

— Естественнее... — огорошено пробормотал Ямашита, во все глаза глядя на сэмпая.

— Да! — провозгласил тот, награждая его довольной улыбкой. — И начать нужно с прикосновений.

— Э?.. — с лица Ямашиты пропала ответная улыбка.

В ответ Катори только покачал головой с таким видом, будто ему доверили нянчиться с неразумным дитём. Стоило признать, Ямашита примерно так себя в данный момент и чувствовал.

— Я знаю, что ты можешь быть естественным даже в окружении незнакомцев, — сурово произнес Катори. — В баре ты был само дружелюбие. Осталось стать таким на трезвую голову.

При упоминании совместного посещения бара Ямашита только поморщился. Не говорить же сэмпаю о том, что он не помнил и половины из того, что произошло в тот вечер. Да Катори и сам об этом знал, если судить по его насмешливым и всезнающим взглядам, обеспечившим Ямашите немало бессонных ночей.

От тягостных мыслей его отвлёк всё тот же Катори. Сэмпай пихнул Ямашиту на стоявший рядом диванчик, сунул в руки выключенный микрофон, после чего плюхнулся рядом:

— Итак, представь, что ты берёшь у меня интервью.

«Сопротивление бесполезно», — рассудил про себя Ямашита и поднёс к губам микрофон. Не успел он открыть рот, как Катори внезапно произнёс:

— Представь, что я — Хамада.

Ямашита выронил микрофон. То ли от неожиданности, то ли потому что действительно представил на месте Катори знаменитого комика из дуэта Downtown.

— Почему Хамада? — ошеломлённо спросил он.

Катори усмехнулся:

— Потому что у нас нет времени на разминку. Ну и выражение твоего лица того стоило.

Ямашита поспешно наклонился за упущенным микрофоном, чтобы лишить Катори повода и дальше потешаться над его обиженным в данный момент выражением лица.

— Ладно, тогда ты будешь Хамадой, — милостиво предложил Катори.

— Не вижу, как это облегчит мне задачу, — пробормотал Ямашита. — Я не могу раздавать затрещины направо и налево.

Катори тяжко вздохнул:

— Флиртуй со мной тогда!

— В роли Хамады?! — ужаснулся Ямашита, подозревая, что попал в параллельную реальность.

Катори воздел руки вверх, явно теряя терпение:

— Хорошо! Я — Намиэ Амуро. Флиртуй!

Ямашита судорожно сглотнул, не спуская взгляда с Катори, который закинув ногу на ногу, старательно строил ему глазки.

— Намиэ? — прокаркал он.

— Не в твоём вкусе? — кокетливо надув губы, поинтересовался Катори. — Кьяри Памю Памю?

Ямашита едва не подавился. Катори энергичным движением поправил несуществующий бюст:

— Тогда Кода Куми? Нет?! Ты меня разочаровываешь, Пи. Значит, все эти слухи о твоих любовных похождениях сильно преувеличены?

Это уже было чересчур. Ямашита сам не заметил, как сократил разделявшее его с Катори расстояние. Привстав так, чтобы быть повыше и положив руку на спинку дивана, он устремил отрепетированный за многие годы взгляд на сэмпая и медленно улыбнулся.

Катори резко замолчал, глядя почему-то на его губы. Ямашита замер, тщетно пытаясь расслышать внутренний голос, который по какой-то причине решил умолкнуть именно в этот момент.

— Значит, договорились, — пробормотал Шинго после продолжительной паузы. — Отныне в каждом собеседнике ты видишь Коду Куми, СуперПи.

@темы: humor, g:SMAP, w:fic, c:Katori Shingo, c:Yamashita Tomohisa, a:Tomonishi, fluff

---

[KinKi Kids] Rebel Rebel

[ladyxenax]

Название: Rebel Rebel
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Домото Коичи, Домото Цуёши, Фукада Кёко
Категория: слэш, гет
Рейтинг: PG-13
Жанр: футуристик-AU, ангст
Предупреждение: суицидальные темы
Примечание:
— отсылка к «451 по Фаренгейту» Рэя Брэдбери;
— Rebel Rebel — песня Дэвида Боуи;
— написано для JE AU Fest 2009, тема: «дважды два».

… одна счастливая семья

Каждый раз, когда цвет огонька на панели замка с красного менялся на зелёный, и дверь открывалась с тихим щелчком, Коичи надеялся увидеть Кёко, улыбающуюся и тихим голосом говорящую: «Добро пожаловать домой, дорогой».

Вместо этого каждый раз дом встречал его только размеренным, едва слышным гулом кондиционеров и шёпотом вечно бодрствующей бытовой электроники. Коичи снимал у порога ботинки, они тут же исчезали в стене. Он знал, что услужливые роботы вернут их до блеска начищенными и готовыми к новому рабочему дню.

Лишенный эмоций голос сообщил, что в доме исправно поддерживалась температура +27 градусов, что на целых пять градусов выше температуры снаружи, что на завтра обещали мелкий дождик. Коичи прошел мимо зеркала, висевшего на уровне его роста.

В доме царила идеальная чистота. Всё находилось на своих местах. Гимн аккуратности и функциональности, возведённой в абсолют. Мягкий диван напротив телевизора, передвижной столик стоял перед диваном, четко посередине. Вазы с длинными горлышками хранили в себе по три цветка каждая. Три хризантемы. Кёко любила их именно из-за печального символизма.

Словно по неведомому сигналу, из ниши в стене выполз маленький деловитый робот-уборщик. Пискнув, он закружился по светло-коричневому матовому паркету в поисках несуществующих пятен. Коичи переступил через него, не глядя.

В спальне царили приятный полумрак и холодный запах духов. Коичи бросил кейс на кровать, застелённую светло-коричневым покрывалом, и расстегнул форменный пиджак. В голове крутилась песня, услышанная в парке.

Минута отдыха. Сняв очки в тонкой стальной оправе, Коичи закрыл глаза. К мелодии, застрявшей в мыслях, прибавился голос — завораживающий и острый, как хирургический скальпель. Только этот голос буквально дышал жизнью и радостью, наслаждением каждой секундой бытия. Коичи так захотелось вновь услышать его в реальности, что к горлу подступил предательский комок.

Почему твои глаза такие грустные? Пожалуйста, улыбнись так же, как тогда, когда ты любовался радугой в фонтане. Заплати за мою песню улыбкой.

Запястье обожгло. Там был серого цвета браслет, такой же, как у жены. Сенсорный чип, спрятанный под красным камнем, связывал их между собой, чтобы Коичи в любой момент мог почувствовать, что происходит с Кёко.

Он боялся оставлять её без присмотра. Уходя, он проверял все настройки домашнего оборудования и следил, чтобы все острые предметы и лекарства были надежно спрятаны. Каждое утро, на протяжении трех лет после смерти дочери. Тогда же Кёко начала терять связь с реальностью, а попытки самоубийства стали ежемесячной рутиной, такой же, как критические дни.

Комната жены освещалась мерцанием трех огромных телеэкранов. На одном из них транслировался какой-то концерт — безголосая певичка в канареечном платье пела про любовь. На втором — сериал, а на третьем новости. По полу были разбросаны несколько разноцветных наушников и чёрно-белые подушки, на которых, запрокинув голову и раскинув руки, лежала Кёко. Её розовый халатик распахнулся, открыв бледные бёдра и кусочек чёрного нижнего белья. Из уголка рта протянулась нить слюны. Глаза закатились, как у вытащенной на берег рыбы, а распущенные черные волосы напоминали водоросли.

— Черт, где ты достала таблетки? — обреченно выкрикнул Коичи, опускаясь перед женой на колени и касаясь двумя пальцами её шеи. Пульс слабый. Язык не запал, дышать может. — Похоже, приняла их перед самым моим приходом. Что мне с тобой делать? Сколько это может продолжаться? Ответь мне, Кёко!

Коичи тряхнул её за плечи. Голова перекатилась из стороны в сторону. Нет ответа. Бесполезные вопросы. И так каждый раз.

Когда он нажимал кнопку быстрого вызова скорой, то чуть не выронил телефон, так дрожали руки. В трубке ответили сухим голосом оператора, что на данный момент все машины заняты; попросили оставить адрес и немного подождать.

Прижимая мобильник к уху, Коичи ударил кулаком вазу. Она рухнула на идеально чистый пол, разлетелась осколками стекла и каплями воды. Цветы упали в образовавшуюся лужу. Среди роботов-уборщиков возник настоящий переполох. Их набежало сразу трое, и, весело попискивая, они начали суетиться вокруг острова беспорядка.

Срочно требовалось выпить. Коичи пошарил рукой по стене над диваном. В ней открылась ниша с баром, в котором обнаружился коньяк. Жидкость обожгла горло и принесла с собой некое подобие спокойствия.

Он перенес жену в спальню, осторожно раздел и укрыл хрустяще свежим покрывалом. Её тело было мягким и неповоротливым, и совершенно не вызывало желания. Только колющую жалость, к которой примешивалось раздражение.

Через полчаса приехала скорая. Всё это время Коичи сидел на полу рядом с кроватью и держал жену за руку, боясь отпустить. Вдруг пальцы больше не найдут её пульс?

Врачи оказались двумя разговорчивыми молодыми людьми. Они раскладывали оборудование и подключали его к Кёко, попутно рассказывая, что они только что побывали на месте массового самоубийства. На вечеринке десять человек покончили с собой. Троих удалось спасти.

— Вы не беспокойтесь, Домото-сан. Сейчас мы её прочистим, и ваша вторая половина будет жива и здорова. Только на утро голова поболит, как после хорошей попойки, — сказал врач помоложе, с кудрявыми рыжими волосами. Во время тирады он ловко надел на лицо Кёко непрозрачную белую маску.

Коичи почувствовал, что его мутит от запаха лекарств. Он вышел. В ночном небе за стеклянной крышей совсем не было видно звёзд. Их затмевали городские огни. Где-то справа прятались за небоскребами длинное приземистое здание военного университета, где работал Коичи, и парк по соседству — чудом сохранившийся островок зелени.

Ты хороший слушатель. Это потому, что тебе самому есть что рассказать. Ты же расскажешь мне когда-нибудь? О своей жизни?

— Домото-сан, давайте мы сделаем вам перевязку?

Коичи недоуменно оглянулся, а потом вспомнил, что поранил руку о стекло вазы.

Врачи уехали через час. Коичи убедился, что Кёко дышала ровно и размеренно, и приготовил себе расслабляющую ванну. Вода пахла персиками. Лежа в полудрёме, он думал обо всём сразу — о проекте, о Кёко, о певце, которого встретил в парке на скамейке у фонтана.

… один беззаботный философ

Цуёши ненавидел современные жилища, напичканные сверхразумной электроникой, вылизанные до стерильной чистоты, совершенно непредназначенные для обычной нетребовательной жизни и годившиеся только для медленного усыхания.

Из железа в его квартире были только старенький компьютер, электрические плита и чайник, антикварные и напрочь лишенные даже зачатков искусственного интеллекта. Цуёши любил готовить самостоятельно, хотя редко это делал. Он жил один, не считая небольшого аквариума с рыбками и пожилой длинношерстной таксы по кличке Кенширо. Так что оценить готовку по достоинству могла только компания студентов, живущих в квартире напротив. Слишком бедных, чтобы позволить себе нормальное жилье или общежитие.

Цуёши не гонялся за богатством и не копил деньги. Он занимался дизайном и периодически иллюстрировал интересные авангардные романы, которые зачастую никто не покупал. Но настоящей страстью Цуёши была музыка, а единственной любимой женщиной оставалась его гитара.

В век господства бездушных, конфетно-силиконовых песен его мелодии оказались никому не нужными. Но он принял многочисленные отказы как должное, и продолжил жить дальше. Ему исполнилось тридцать, все еще не было нормального, по меркам обывателей, дохода и никакого желания заводить семью.

Будучи домоседом, он выбирался только на прогулки с собакой и посидеть с гитарой в парке. Его не трогали полицейские, видя, что он совершенно безобиден, а прохожие совершенно на него не реагировали. Такие времена, все куда-то спешили.

Цуёши пел для себя. Для Кенширо, который дремал у ног, время от времени почесывая за ухом. Пел и смотрел, как солнечные блики играют между собой среди неестественно яркой зелени деревьев. Как переливалась вода в фонтане. Как мимо спешили мамаши с детьми; влюбленные парочки, соединенные между собой сцеплением проводов; офисные служащие, к уху которых будто приросли телефоны.

Каждый день людской поток тёк, как бесконечная река, пока однажды взгляд Цуёши не зацепился за человека в расстегнутом тёмно-зеленом форменном пиджаке и съехавшем набок галстуке. Парень, вернее, очень молодо выглядевший мужчина, стоял у фонтана и любовался радугой, мерцающей в прозрачных струях. Он улыбнулся и в этот момент показался самым интересным существом на планете.

Цуёши отложил гитару в сторону, разбудив спящего рядом на скамейке Кенширо, и достал старенький фотоаппарат. Почувствовал себя не очень уютно, потому что фотографировать людей без их ведома ему не приходилось. Но любопытство пересилило. В кадр попал кусок фонтанных брызг с радугой и профиль улыбающегося офицера, как предположил Цуёши. Точнее сказать не мог, никогда не интересовался армейскими званиями и рангами.

— Потрясающее явление, всё-таки! — внезапно проговорил офицер вслух достаточно громко, чтобы Цуёши мог его услышать. — Случайная комбинация преломления солнечных лучей, химический состав и плотность воды, состав окружающего воздуха, а в результате такое чудо.

Цуёши усмехнулся про себя. Офицер обернулся, будто почувствовав, что на него смотрят. Смущенно опустил голову.

— Извините, что помешал, — приятный голос, низкий. Тёмные короткие волосы, уложенные по-военному строго. Красивые глаза. Похож на кота-переростка, так подумал Цуёши.

Переваливаясь с лапы на лапу, пёс осторожно подошел к офицеру и обнюхал его чёрные, до блеска начищенные ботинки.

— Кенширо, не приставай к человеку, — шикнул Цуёши, схватив поводок. — Иди сюда!

Животное и ухом не повело, подставив мордочку под осторожные ласки. Пальцы офицера были длинными и тонкими, но сильными на вид. Кончиком указательного он дотронулся до носа собаки. Улыбка почему-то пропала с его лица.

— Вы часто здесь бываете? — ненароком поинтересовался Цуёши, поднимая на руки Кенширо, когда тот соизволил вернуться к хозяину. Офицер проводил собаку непонятным взглядом. — Не хотите присесть?

— Я… а ладно, минут на пятнадцать можно, — он поставил кейс рядом со скамейкой и опустился на самый край, подальше от Цуёши. Закинул ногу на ногу, положил руки на колено. Пальцы отстучали неведомый ритм. Видно было, что мужчина чувствует себя не в своей тарелке.

Наступило спокойное молчание. Кенширо надоело сидеть на коленях у Цуёши, и он перебрался ближе к офицеру, но залезть не рискнул, просто лег рядом, уткнувшись носом тому в бедро. Офицер покосился на собаку, но ничего не сказал. Потом достал из кармана брюк пачку сигарет и покрутил в руках.

— Пытаюсь бросить, — внезапно произнес он. — Но не получается. А вы курите?

— Нет. Бросил несколько лет назад, когда начал заниматься пением. Вредно для голоса. Кстати, меня зовут Цуёши. Домото Цуёши.

— Домото? — хмыкнул офицер. — Забавно. Где же была моя визитка? А, вот, в другом кармане.

На белом кусочке пластика было выдавлено чёрными буквами на двух языках, японском и английском: «Домото Коичи. Глава отдела Особых Разработок, университет Тэйо». Ниже — номер телефона и адрес электронной почты.

— Мы с вами однофамильцы, — весело произнёс Цуёши. — Это ж надо такому совпадению…

— Точно, странно как-то, — Коичи задумчиво почесал затылок и замолчал.

Лучшим способом развеять молчание Цуёши всегда считал музыку, поэтому взял в руки гитару и начал тихо наигрывать одну из своих старых песен. Видя, что второй Домото не протестует, Цуёши запел немного громче.

— Спасибо… — вдруг тихо сказал Коичи, когда стихли последние аккорды. — Мне понравилось.

От этой простой похвалы в груди Цуёши разлилось тепло, и он впервые за долгое время смутился.

— Приходите еще послушать. Я здесь гуляю почти каждый день.

Коичи молча кивнул, уставившись на браслет на запястье. Он пульсировал синим. Цуёши слышал о таких браслетах, которые соединяли двух или более людей, позволяя им чувствовать друг друга. Страшное изобретение, на самом деле.

— Я не знаю… может быть. Простите, мне пора идти, — глаза Коичи погрустнели.

Смотря вслед человеку, столь загадочным образом появившемуся в его размеренной жизни, Цуёши пожелал про себя, чтобы судьба свела их ещё раз.

… одна неслучайная встреча

— Вашей жене уже лучше? — потягивая кофе из синей чашки с эмблемой университета, участливо поинтересовался Кондо-сан, непосредственное начальство Коичи. — Она хоть выходит наружу?

— Да, ей лучше, но… — Коичи нахмурился, методично размазывая рис вилкой по тарелке. Есть не хотелось совершенно. — Пока она ещё не совсем адекватна, поэтому я не отпускаю её одну. Только с теми, кому доверяю.

— Тяжело вам… — притворно вздохнул шеф. Конец фразы оборвал звонок телефона. Кондо-сан кивнул Коичи и вышел из-за стола, резко и грубо бросая в трубку слова на чужом языке. Кажется, это был русский.

Кёко действительно пришла в себя после попытки отравиться таблетками две недели назад. Теперь она проводила меньше времени, уставившись в экраны телевизоров, иногда читала, занималась йогой по видео курсам, пыталась готовить простые блюда. Почти та Кёко, в которую Коичи влюбился перед отправкой на военную службу. За исключением улыбки. Она больше не улыбалась.

Сегодня они впервые за многие месяцы принимали гостей — лучшую подругу Кёко, Томое и Нагасе, близкого друга Коичи, с которым они вместе служили.

Ради такого случая Коичи даже ушел с работы вовремя. Правда, его так тянуло заскочить в парк хоть ненадолго и поделиться радостью с Цуёши, но Коичи отдернул себя практически у ворот. Завтра. Они увидятся завтра.

Он даже купил цветы и торт, хотя терпеть не мог сладкое, за исключением шоколада.

Вид Шинохары Томое непосвященных повергал в шок. На голове у девушки был художественный беспорядок, пышные волосы перепутались с чёрно-розовыми лентами, бусами и металлическими цепочками. Ядовито-зелёные туфли на огромной платформе. Короткое розовое платье с пышным подолом, утыканное изображениями белых кроликов. Довершала наряд маленькая сумочка в виде морковки.

Нагасе не сильно изменился с их последней встречи. Только прибавилось шрамов на лице и спине, он их горделиво демонстрировал, зычным голосом рассказывая анекдоты из армейской жизни.

Они все сидели под застекленной крышей, но никто кроме Коичи не обращал внимания на красоту ночного неба. Он удивлялся сам себе — с чего вдруг его потянуло на такой лирический лад?

Томое и Кёко бурно обсуждали перипетии сюжета какого-то нового сериала. Нагасе пыхтел сигаретой и периодически вставлял в их разговор не имеющие особого смысла реплики.

— А я говорю, что это неправильно! — вдруг крикнула Кёко, соскочив со стула. — Люди могут заводить себе детей-роботов. Что тут плохого? Они же никогда не умрут. Их можно просто починить. Или перепрограммировать. Их легко воспитывать. Я хочу себе такого. Ко-чан, дорогой, ты же подаришь мне дочку-робота? Как же они называются… как же…

Друзья замолчали. Коичи отпил глоток вина и тут же поставил бокал обратно, чтобы не уронить. Опять руки тряслись, как от сильной дозы лекарств.

— Я хочу девочку лет семи. Чтобы ей вечно было семь лет. Я буду её наряжать в готик-лолитские платьица, вплетать в волосы розовые бантики и водить в школу, а по воскресеньям в парк. Хочу читать ей на ночь европейские сказки или смотреть вместе мультики. Ко-чан!

Кёко сжала в руке яблоко, впиваясь длинными ногтями в податливую мякоть. На лимонно-желтую скатерть потёк сок. Окружающее пространство будто подернулось дымкой. Нагасе и Шинохара что-то говорили, но Коичи их не слышал.

Внутри у него всё оборвалось. Коичи внезапно осознал причину, по которой жена изводила себя и его в течение последних трех лет. Понял и почувствовал себя ненужным, неуместным в этом доме, наполненном электронным шумом. Коичи хотел обозвать Кёко неблагодарной сукой, но знал, что она не придаст оскорблению никакого значения.

Ни произнеся ни слова, Коичи встал из-за стола. Его никто не пытался остановить, потому что Кёко закатила истерику. Нелепую и от этого ещё более страшную — упала на колени и начала рыдать с громкими детскими всхлипами и завываниями, размазывая по лицу слезы и макияж. Друзья захлопотали вокруг неё, не обращая внимания на Коичи. Он ведь сильный. Он справится сам.

Дом встретил его пустотой. По мере того, как Коичи проходил внутрь, на пути автоматически загорались лампы. Он шел к тайнику, который прятался в стене между кухней и ванной, почти у самого пола. Там Коичи хранил свое табельное оружие. Несмотря на то, что пистолет был настроен исключительно на него и не сработал бы в чужих руках, Коичи всёравно боялся, что рано или поздно жена его найдё.

Сейчас уже было все равно. Коичи накинул пиджак, сунул пистолет в карман и вышел из дома, не взяв ничего, кроме телефона.

… одна спокойная ночь

Позже Цуёши сотни раз мысленно твердил слова благодарности провидению, всем богам и желудку Кенширо. Ведь если бы собаке не приспичило на ночь, он бы не пошел гулять в парк, не заглянул бы к фонтану и не нашел бы Коичи, сидящего на той самой скамейке, опустив голову, и державшего в руках пистолет.

В горле пересохло от страха и беспокойства. Ноги еле двигались, а сердце билось бешено и больно. Цуёши взмолился про себя, чтобы это не был приступ паники, после стольких лет спокойствия. Кенширо водил в воздухе носом и жался к ноге хозяина.

— Коичи-сан… я думал ты сегодня не придёшь, — Цуёши покосился на оружие. Коичи касался ствола губами, будто хотел сделать с ним что-то неприличное. При всей неправильности, зрелище казалось очень притягательным. — Что ты делаешь?

Коичи вздрогнул при звуках голоса, опустил оружие. Его потускневшие глаза ничего не выражали. Влажные пряди волос обрамляли бледное лицо, делая его похожим на утопленника.

— Сижу. Думаю, — пальцы, сжимающие оружие, побелели. — Жду тебя.

— Я могу сесть рядом?

— Можешь, это же твоя скамейка, — Коичи невесело усмехнулся и отодвинулся на край. — Если бы ты не пришел…

— Ты бы что? — Цуёши чувствовал, что вот-вот начнет задыхаться. Грудь сдавила тяжесть. — Что бы ты с собой сделал?

— Вышиб себе мозги, — спокойно произнес Коичи, все еще не отпуская оружие. — Только не спрашивай почему, я сам толком не понимаю. Нет, объективные причины есть, конечно.

— Можно спросить, какие? — наклонившись, Цуёши погладил обеспокоенного пса, очень хорошо чувствовавшего напряженную обстановку разговора. — Их достаточно, чтобы сдаться и умереть?
Коичи внимательно посмотрел на Цуёши. Так посмотрел, что паника внезапно улетучилась. А потом полился поток слов: Коичи рассказывал о своей жизни, как когда-то его просил Цуёши. Безжалостная вивисекция воспоминаний. Однако это лучше, чем самоубийство.

— Кёко все это время винила меня. За то, что не пришел домой. За то, что не был рядом. А я… наверно, подсознательно винил её.

Цуёши осторожно протянул руку, но потом сжал её в кулак, не решившись дотронуться до Коичи. Потому что тот всё ещё не убрал пистолет, положив его к себе на колени.

Губы Коичи посинели и дрожали от холода. Ночь была очень прохладной, а он сидел в одной рубашке. Аккуратно сложенный пиджак лежал рядом. Цуёши взял его и вопросительно посмотрел на Коичи. Тот кивнул и немного наклонился вперед, позволяя Цуёши накинуть на себя пиджак.

— Ты думаешь, что своими попытками она мстила тебе?

— Поначалу. Потом, как я предполагаю, ей пришла в голову идея таким образом добиться, чтобы я купил девочку-робота. А я их ненавижу, этих пустых кукол, — в голосе Коичи слышалось неприкрытое отвращение. — И предвосхищая твой вопрос, Кёко больше не может иметь детей. А я смирился. Собаку завести, что ли…

Цуёши не знал, как утешить или помочь. Проще расплакаться самому, к горлу и так уже подступил комок, а глаза на мокром месте. И дрожащим голосом произнесенное приглашение остаться у него на ночь, которое Коичи на удивление принял.

Он не противился поцелую на лестнице, почти у самой двери. Мимоходом порадовался, что никто из любопытных студентов не решил в тот момент высунуть нос в холл. Поцелуй был лимонно-шоколадным, с привкусом сигарет и чего-то неуловимого и неповторимого. Коичи целовался с отчаянной настойчивостью, как будто хотел почувствовать, ради чего ему стоило остаться в живых. Цуёши ответил с внезапно окатившей его уверенностью, ласково поглаживая спину Коичи так, как успокаивал бы заболевшую кошку.

… одно недоброе утро

Коичи проснулся от того, что Кенширо, сопя, лизал его в нос. Пес устроился между ними, положив голову на плечо Коичи, а лапами упираясь в спину лежащего на боку Цуёши.

— Рано ещё, ты вчера поздно гулял, — зашипел Коичи и аккуратно опустил Кенширо на пол. Пёс обиженно тявкнул и заполз под кровать досыпать.

Цуёши зашевелился во сне и натянул на себя одеяло. В комнате было прохладно. Коичи ощущал это голой спиной, поэтому прижался сильнее, уткнулся носом в волосы Цуёши и легонько провел пальцами за ухом. Цуёши не проснулся, только пробормотал что-то невразумительное.

Вчера перед Коичи лежали два пути. Умереть в луже крови и ошметках мозгов, бессмысленно таращась в ночное небо. Найти в себе смелость выжить и убить тени прошлого. Он выбрал жизнь. Похоже, что не зря.

Синие цифры на тёмном экране мобильника показывали половину восьмого. Несмотря на ранний час, Коичи все же решился позвонить домой.

Ответил усталый и сонный голос Шинохары. Да, с ней всё в порядке, она спит. Нет, ему лучше сегодня не приходить, чтобы не усугублять ситуацию. Помедлив, Коичи сообщил, что хочет подать на развод и оставить ей дом и большую часть денег. Шинохара обещала передать, а от себя добавила, что одобряет решение Коичи.

Он не испытывал чувства вины и даже не счел эту ночь изменой. После смерти ребенка Коичи ни разу не спал с Кёко, при этом никогда не искал утешение на стороне — ему было некогда, он предпочел окончательно забыться в работе.

Сегодня же всё закончилось. Коичи чувствовал, что нашел кого-то, кто будет его ждать дома. Ради этого человека не нужно притворяться сильным всё время, и иногда можно позволять себе расслабиться, наслаждаясь заботой и не думая о том, что потребуют взамен.

Теперь Коичи знал, что мог вернуться сюда. Поэтому позвонил на работу и сказал, что принимает предложение о долгосрочной командировке в Россию. На испытательную базу, которая находилась практически рядом с районом боевых действий.

… два длинных года

За то время, пока Цуёши ждал возвращения Коичи, немногое изменилось в его жизни. Появились другие соседи, новые студенты, которые точно так же нахально напрашивались к нему на ужин. Он купил себе новый компьютер и одного робота-уборщика. Неизбежное зло, так как сам он не справлялся, ухаживая за новой питомицей, появившейся в его квартире.

Цуёши познакомился с бывшей женой Коичи. Вернее, однажды она сама подошла к нему в парке и представилась как Фукада Кёко. С ней была дочка лет семи, одетая в такое же тёмно-красное пальтишко, как и мама. Милая девочка. Единственное, что выдавало в ней робота — отливающие металлическим блеском глаза, живые и одновременно выглядевшие ненастоящими.

Кёко попросила сообщить ей, когда Коичи вернется, и передать, что она ни разу не пыталась покончить с собой со времени их развода. Что она вновь вышла замуж и больше ни в чем его не винит. И пожелала им двоим удачи. А Цуёши понял, что совершенно не ревновал. Этой женщине больше не было место в их жизни.

Повседневная рутина Цуёши осталась прежней. Он выгуливал маленькую Пан-чан и часами просиживал в парке, играя на гитаре. Прохожие и отдыхающие все так же его игнорировали, а полицейские не трогали.

Одним теплым сентябрьским вечером Цуёши обнаружил у фонтана знакомую фигуру. Похудевший, как беглец из лагеря смерти, Коичи улыбался, зачарованно глядя на радугу, протянувшуюся среди струй воды.

— Потрясающее явление, всё-таки! Ты так не считаешь?

КОНЕЦ

@темы: angst, c:Domoto Koichi, c:Domoto Tsuyoshi, c:other, g:KinKi Kids, a:ladyxenax, w:fic, AU

---

[SMAP] Недолимерики

[NPj]

Название: Недолимерики + пара мелких хулиганств
Автор: NPj
Пейринг/Персонажи: М.Накаи, Т.Кимура, Г.Инагаки, Ц.Кусанаги, К.Шинго и немного Ллойда и профессора Матцушимы из Ando Lloyd – A.I. Knows Love?
Категория: джен с элементами слэша и гета))
Жанр: пародия, крэк, AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Такуя Кимура любил ходить в гости по ночам и и другие истории)
Предупреждения: автор не писатель и не поэт...просто меня гнало. И да я знаю что лимерики выглядят вообще не так, но надо же было как то это назвать?))

В гости к Накаи

Если к вам однажды ночью постучался в дом Кимура.
А вы пьяный, полуголый, да к тому же и Накай.
То заприте крепко двери и зашторьте плотно окна
А потом ружье хватайте и бегите в туалет
А иначе завтра утром будет вам ужасно стыдно
И навеки вы об этом заречетесь вспоминать…опять

В гостях у Горо

Если к вам однажды ночью постучался в дом Кимура
А вы в халате и с бокалом, да к тому же Горо-чан
То оставьте в кухне кошек, там оставив им покушать
И бегите сразу в спальню, ведь Кимура уже ждет
если все пройдет удачно (у него всегда удачно)
утром ждут вас круассаны, кофе, душ и песня флай
фен починен будет в ванной и прибита в кухне полка
Хорошо, когда приходит настоящий к вам мужик...

Визит к Цуепону

Если к вам однажды ночью постучался в дом Кимура
А Вы в джинсах, очень классных, да к тому же Цуепон
То зови из душа Шинго, нефиг там ему возиться
И пои их крепким чаем, ибо алкоголя нет….
А потом наутро вспомни, как напившись ночью чаю
Голым ты к Кимуре с Шинго очень долго, (но удачно)
Приставал, и пытался сделать сальто, и нарвался…
В общем, хватит тут валяться, иди завтрак им готовь!

Визит к Шинго

Если к вам однажды ночью постучался в дом Кимура,
А вы только в полотенце и вобще у Кусанаги
Допивай свое ты пиво и беги домой скорее
Не прощаясь с Цуопоном - все равно он тормозит
Если Кима ты догонишь,значит будет тебе счастье
А иначе, догоняя, похудеешь и умрешь.

А может все было совсем не так?

Если к вам однажды ночью постучался в дом Кимура
А вы шатенка в красном платье да к тому же Шинго-кун
Отойдите от мольберта, отпустите Ямашиту
Прячьте пиво с майонезом и идите открывать.

Или так?

Если к вам однажды ночью постучался в дом Кимура
А вы шатенка в красном платье да к тому же Шинго-кун
Приготовьтесь поднять штангу, три подхода по пятнадцать
После будут приседанья, легкий пятимильный кросс
Если вы падете духом- Аники пример покажет
Он вобще всему научит, даже если вы кабан))

Возвращение домой

Если к вам однажды ночью постучался в дом Кимура
А вы голый и женатый, да к тому же вы - Кимура
Ничему не удивляйтесь, но к себе в дом не пускайте:
Нечего вам с ним тут делать и жена вас не поймет.
Лучше пусть идет к Накаю! Или к Горо или дальше…
Ибо в жизни этой надо ему многое узнать!
А потом он возвратится и сравните впечатленья
Ибо раньше вы частенько так ходили по гостям

Если вы однажды ночью постучались в дом к Накаю,
или к Горо, Кусанаги или Шинго наконец – это значит вы Кимура
С чем я вас и поздравляю, всей Японии вы Прайдо и ожившая мечта
Вас Накай к себе не пустит (слишком свежи ощущенья)
Горо пустит, но придется вам наутро чинить фен,
Кусанаги будет пьяный, несмотря на то, что трезвый
Шинго будет рисовать вас, голым, на портрет для Горо.
Вы не шляйтесь по квартирам лучше вы домой идите,
Дома ждут жена и дети, нефиг вам по СМАПАМ лазить
И их нагло совращать!

Про Ллойдо

Если к вам однажды ночью постучался в дом Кимура
А вы физик и профессор, да к тому же вы – Кимура
То задумайтесь: А надо ль, вам на Андо-сан жениться?
Если только что к вам в гости заявился идеал?
Он не склонен к истерии, верен будет до конца вам
Одевается красиво, сильный, умный и крутой!

мелкое хулиганство 1

Вариация на песню "Браво"
Спроси любого на Бистро-бульваре (в Нитеме аллее)
Кто хуже всех танцует джаз и рок-н-ролл
Кто хуже всех играет E-girls на гитаре
На это каждый ответит, каждый ответит
Конечно Лохас, Лохас, Лохас, ну кто же их не знает?
Конечно Лохас, Лохас, два парня из ДжЕ))

мелкое хулиганство 2

вариация на тему Д.Родари))
У каждого смапа свой запах особый
Пахнет от Шинго Cool Water и сдобой
Винтажной джинсою пропах Кусанаги
Хромом навеки пропах Инагаки
Пахнет Кимура Гуд Лайфом и Голдом
Джаззом и Анимале фо мен
Только Накаи не пахнет ничем!

@темы: humor, c:Inagaki Goro, c:Kimura Takuya, g:SMAP, c:Nakai Masahiro, c:Katori Shingo, c:Kusanagi Tsuyoshi, a:NPj

---

[MATCHY] Parallel World

[ladyxenax]

Название: Parallel World
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Кондо Масахико/Йонемура Дайджиро (ex-Question?)
Категория: слэш
Рейтинг: PG
Предупреждение: сплошное OOC

Он каждый раз вздрагивал, когда один трек в плеере сменялся другим. Пара секунды тишины возвращала его в реальность. Каждый раз Дайджиро открывал глаза, будто чтобы удостоверится – он все еще в этом мире. Все еще в этом поезде.

За стеклом было море, спокойное и красивое. Дайджиро представил себе, что он – там, на берегу. Наяву ощутил прикосновение ветра и зимнего солнца. Но на самом деле кто-то рядом открыл окно, впуская холод в душный вагон.

Дорога до пункта назначения занимала сорок три песни. Подборка всегда менялась, но число всегда почему-то оставалось неизменным. Дайджиро всегда пропускал только трек под номером двадцать девять. Это началось как глупое суеверие. Единственная японская песня в сборнике западного рока. Каждый раз она оказывалась под одним и тем же номером.

Дайджиро не знал, загружал ли он Midnight Shuffle специально, и постоянно забывал об этом, или над его плеером постоянно издевались парни. Втайне, конечно. Если попадется виновник, ему не жить.
Меньше всего сейчас хотелось слушать именно эту песню.

«Йонемура-кун, ты похож на прилежного ученика, которого ни за что оставили после занятий, - сказал Маччи-сан, когда их впервые официально представили друг другу.

Тогда же Дайджиро увидел, что у дай-сэмпая очень красивые руки. А потом на всех репетициях постоянно украдкой следил, как тот отрабатывал необходимые движения.

Из всей группы он вел себя с Маччи-сан наиболее отчужденно. Дайджиро ничего не мог с собой поделать. Просто не поворачивался язык сказать что-нибудь умное, и дрожали колени, как у пресловутого школьника, когда дай-сэмпай оказывался рядом.

«Йонемура-кун, почему мне кажется, будто я – тот самый учитель, что оставил тебя после занятий? – спросил Маччи-сан, предлагая подвести его до дома. Дайджиро подавил смешок, боясь показаться невежливым.
В машине было тепло, уютно и темно.

«Йонемура-кун, мне нравится, когда ты улыбаешься. Пожалуйста, улыбайся так чаще, когда ты со мной…» Дайджиро не мог ясно разглядеть выражения лица Маччи-сан, не посмел спросить, что он имел в виду. Последняя фраза утонула в шуме двигателя.

Маччи-сан действительно оказался прекрасным водителем.

Не зная, о чем можно говорить с дай-сэмпаем, Дайджиро тогда притворился спящим. И был очень удивлен, когда задремал на самом деле, а разбудило его прикосновение.

Как дежавю, снова заиграла Midnight Shuffle. Дайджиро уже не стал переключать на другой трек.

Близкие отношения никогда не бывают похожими на две параллельные прямые. Ведь иначе два человека будут постоянно существовать отдельно друг от друга.

Первое пересечение состоялось в тот вечер, когда Маччи-сан подвозил его на машине.

Второй раз они пересеклись до отвращения банально и романтично. Дайджиро тогда подумал, что очутился в одном из сентиментальных европейских романов, которыми его пичкала мама, и которые вечно не хватало времени и желания прочитывать до конца. В жизни же это закончилось тем, что на следующий день Джайджиро пришлось прийти в студию в чужой рубашке. Парни тактично сделали вид, что не заметили.

Прошло очень много времени, прежде чем наступил третий раз. Или это Дайджиро оказался слишком нетерпеливым. Груз секрета давил с невыносимой силой. Пришел страх, а вместе с ним и паранойя.

Дайджиро гнал от себя черноту, говоря себе, что теперь они живут в другом мире. Не постоянно, нет. Только на время коротких или длинных встреч. В этой параллельной реальности не существовало агентства. И жена с сыном не существовали. Больше всего Дайджиро грызла совесть именно из-за ребенка. Что Маччи-сан должен все свое свободное время посвящать сыну.

В другом мире они бы держали небольшое кафе у моря. Маччи-сан, отошедший от дел, связанных с гонками. Тихая спокойная жизнь обывателей. Никто бы, кроме нескольких завсегдатаев, ими не интересовался.
Эта реальность существовала только в мечтах. Верить в возможность идеала было слабым утешением.

В череде теле-шоу, на которых приходилось появляться для раскрутки сингла, образовался двухдневный перерыв. Один день Маччи-сан провел с семьей. Второй они провели вместе, хотя Дайджиро всеми силами протестовал, требуя, чтобы сэмпай отдохнул как следует. Но кто ж спрашивал разрешения? Маччи-сан хочет, Маччи-сан получит.

Они ехали точно в таком же вагоне, сидя напротив друг друга. Дайджиро по-детски восхищался проплывающими за окном пейзажами. Чувствовал на себе взгляды сэмпая, краснел и извинялся.

Их никто не узнавал. Как будто их хранило заклятие. Как будто они на день перенеслись в тот другой мир. Маччи-сан покупал много вкусной еды и по-отцовски гладил волосы Дайджиро, пока они сидели на скамейке, ели что-то из китайской кухни и любовались видом на море. Им даже не мешала погода: было прохладно, но сравнительно терпимо для зимы. Дайджиро грел руки в карманах пальто сэмпая, положив голову ему на плечо.

Они возвращались в Токио последним поездом. Дайджиро опять притворился спящим, потому что боялся услышать окончательный приговор.

Больше Маччи-сан никогда не оставался с ним наедине дольше, чем на несколько минут. Иногда Дайджиро ловил на себе его взгляды, но по обыкновению ничего не говорил. Он прекрасно понимал, в каком мире они живут. Все же, время от времени корил себя на нерешительность.

Хорошо быть эгоистом. Прямо заявить – «выбирайте, Маччи-сан, что вам на самом деле важно». Но Дайджиро и без того знал, что в большом порядке вещей он ничего не значит.
Ведь всегда можно вернуться в тот мир. Где у них есть небольшое кафе на берегу моря, а Маччи-сан коллекционирует модели гоночных автомобилей. Где каждый вечер они сидят на скамейке, и Дайджиро всегда использует плечо сэмпая в качестве подушки.

Параллельный мир. Реальность, созданная только для них двоих.

КОНЕЦ

@темы: angst, c:other, a:ladyxenax, w:fic, c:Kondo Masahiko

---

[KinKi Kids, TOKIO, V6, SMAP] All the world and his dog

[ladyxenax]

Название: All the world and his dog
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Домото Цуёши /Домото Коичи, Пан, Нагасе Томоя, Окада Джуничи, Маччи, Ашида Мана, Аибу Саки, Морита Го, Кимура Такуя, Инагаки Горо
Категория: джен с элементами слэша
Жанр: пародия, криминал, AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Карты. Деньги. Два щенка.
Предупреждения: POV от первого лица, возможное OOC, намеренное искажение некоторых фактов матчасти, кроссдрессинг
Примечания:
— all the world and his dog (англ. идиома) – весь белый свет, все и каждый; все, кому не лень;
— при написании фика ни одна чихуахуа и ни одна маленькая девочка не пострадали;
— посвящается Совести.

где-то в Роппонги

— Вот поэтому нам и придется заплатить пятьдесят миллионов йен к концу следующей недели, — уныло сообщаю я остальным. Стою в паре шагов от столика, прячу руки за спину и мнусь, в страхе ожидая реакции друзей.

Минута молчания.

Нагасе хмурится, поправляет длинные патлы и свирепо обводит всех взглядом.

Джун-чан вздыхает и потихоньку тянется к ножу на тарелке. Его скорбное выражение лица делает честь мошеннику, который пытается убедить окружающих, что вся его семья страдает от неизлечимых болезней. Я его почти опасаюсь: не будь он моим лучшим другом…

Коичи меня игнорирует и самозабвенно пичкает печеньками Пан, по-хозяйски расположившуюся на его коленях. Весь ее вид говорит о том, что в гробу она видала эти печеньки, но раз хозяину процесс кормления доставляет явно большую радость, чем ей, чихуахуа мужественно терпит и давится этой соленой гадостью.

— Не, мужики, клянусь, я умолял не впутывать вас в это дело, говорил им, что сам расплачусь, а они заладили свое: раз каждый внес по два с половиной лимона , то и отдавать придется тоже всем. Иначе они нас… цитирую: «нахрен на куски порежут…» — выдержав паузу, я обращаюсь к Коичи. — Прости, я знаю, что эти деньги ты откладывал на учебу.

Коичи молча прижимает Пан к себе. Животное злобно смотрит в мою сторону, и в ее матовых, похожих на две черные горошины, глазах читается полное неодобрение и презрение.

— Я тебя убью! — вскакивая из-за стола, Нагасе отбрасывает в сторону стул и кидается на меня, но Джун-чан и Коичи перехватывают его и сажают на место.

Я забираю стул от соседнего столика, сажусь рядом и пододвигаю к себе практически нетронутую тарелку с карри. Надо вбить в дурную голову Коичи необходимость есть хотя бы два раза в день, скоро будет весить меньше, чем Пан. Пинаю его в бок, чтобы хотя бы доел сэндвич.

Следующие четверть часа мы едим. Вокруг тишина, только шум вентилятора и тихий шепот телевизора.

В эту забегаловку мало кто ходит, хотя готовят здесь отменно, и тут всегда чисто, а обстановка ничуть не хуже, чем в сотне любых подобных заведений. Только вот находится она в переулке между массажной гостиной и лав-отелем, поэтому ее легко пропустить. Если бы не вывеска в виде стрелки со странной надписью SMAPxSMAP , висящая на углу, то об этом заведении никто бы и знать не знал.

Управляет им пара весьма эксцентричных личностей. За главного тут выступает Кимура Такуя, который отзывается только на прозвище Капитан и ненавидит, когда его называют КимуТаку (одного такого смельчака он как-то приложил об стол, а потом использовал его руку для демонстрации фокуса с ножом). Он тут главный по готовке, а все остальное время валяет дурака, подремывая за стойкой бара. Под ногами у него дрыхнут два лабрадора, испытывающие к Пан особо нежную любовь, что неизменно приводит Коичи в ужас. Пан же, как полагается настоящей роковой женщине, кавалеров-неудачников презрительно игнорирует.

За работу официанта, мытье посуды и — если хорошо попросить — за десерты (я особенно люблю его крепы с шоколадным кремом) отвечает Инагаки Горо, которого все называют Горо-чан. Если случайно не обратить внимание на отсутствие груди, то он кажется почти настоящей женщиной. Носит короткую черно-розовую форму с кружевным передником. Несмотря на то, что ему уже далеко за тридцать, его ногам и попе позавидует любая манекенщица. Он копит деньги на операцию по смене пола и мечтает сыграть свадьбу с Капитаном в какой-нибудь парижской церкви.

Я смотрю на Коичи, сосредоточенно жующего сэндвич, и думаю о том, что тот хорошо бы смотрелся в длинном белом платье с фатой и с букетом в руках. А потом отгоняю эти мысли, как признаки надвигающейся старости. Никакой женитьбы до тридцати!

— А почему мы вообще должны отдавать деньги этому козлу вонючему? — недоумевает Окада. — В игнор, в игнор.

— Не получится, — Нагасе наваливается ему на плечо. — Ты вообще в курсе, как заканчивают те, кто разозлил Маччи?

Джун-чан качает головой, мы с Коичи понимающе переглядываемся.

— Так вот, был у него как-то помощник, звали… Конишики, кажется. Здоровый такой мужик, бывший сумоист, весит как четыре Коичи вместе взятых. И мужик этот повадился деньги у Маччи тырить. Сначала понемногу, а потом совсем оборзел, счет уже на миллионы пошел. Босс об этом узнал, пригласил его к себе поговорить. А потом схватил первое, что попалось ему под руку — это был огромный черный резиновый член — и давай этим бедолагу молотить, да так, что тот потом несколько месяцев пролежал в больнице. Усек?

Поморщившись, Джун-чан отодвигается подальше от Нагасе.

— Твоя речь, как всегда, неповторима и удивительно богата эпитетами.

— Да пошел ты!

Коичи тихонько прокашливается.

— Знаете… я уже не первый раз эту историю слышу, и в ней меня одно настораживает. Зачем Маччи на столе резиновый член? Вам не кажется это странным?

Нагасе рассеянно чешет затылок.

— Кстати, да… до меня только дошло. Реально, что же он с этим делал?

Все замолкают и задумываются. Горо-чан любуется своим отражением в зеркале над баром, а Капитан, прикрыв глаза, лапает его за пятую точку.


***

Стоп. О чем это я? Наверно, следует немного прояснить ситуацию.

Нас четверо. Четыре идиота, которые дружат с детства и знают друг друга как облупленных. Выросли в одном районе, многое вместе повидали.

Вообще-то мы с Коичи оба из Кансая, хотя наши семьи переехали в Токио, когда нам обоим было лет по двенадцать, и поселились на соседних улицах, только ходили мы в разные старшие школы: я с Окадой в Хорикоши , а Нагасе с Коичи в школу попроще, но с более строгим распорядком.

Познакомились мы после первой недели занятий — в парке увидели, как старшеклассники окружили двух мальчишек нашего возраста и требовали денег. Тогда Коичи — конечно, я тогда не знал, что это именно он — сделал страшное лицо и притворился, что у него был припадок. Парни не стали с ним связываться и ушли. Позже он сказал, что сделал это ради того, чтобы Нагасе не дрался.

Мы были очень разными. Два богатеньких сынка из приличных семей связались с уличной шпаной. Вернее, Нагасе выглядел и вел себя, как типичный хулиган, а Коичи был тихим, себе на уме и очень умным. А я тогда строил из себя школьного клоуна, интересовался только мангой и гитарой, хотя родителям всегда говорил, что хочу быть учителем начальных классов. Джун-чан же таскался за нами сначала только потому, что больше никто с ним не хотел водиться — он был таким же тихим, как и Коичи, но еще более странным.

Сдружились мы быстро и до окончания не расставались. А потом мы с Коичи съехали от родителей и стали жить вместе, Нагасе остался там же, где и раньше (крошечная квартирка теперь принадлежала ему одному, но все равно он в ней только ночевал, пропадая большую часть времени у нас). Джун-чан решил пуститься на «поиски себя», что, впрочем, кончилось тем, что он попеременно жил то с Нагасе, то с нами, занимая очень немного места, и в один прекрасный день загорелся желанием стать поваром.

Не успев оглянуться, мы повзрослели, нам всем исполнилось по двадцать три, но мы так ничего и не добились.

Я сочиняю никому не интересные песни и работаю вольным ассистентом, кочуя от одного мангака к другому, и все еще не знаю, чему хочу посвятить оставшуюся жизнь: рисованию или музыке. Коичи подрабатывает в магазине по продаже подержаной электроники (наша квартира всегда завалена железками непонятного назначения и деталями от компьютеров) и учится на инженера, а денег на учебу катастрофически не хватает. У нас есть собака, чихуахуа по кличке Пан, только меня она за хозяина категорически не воспринимает, а Коичи в ней души не чает.

Джун-чан помогает повару в одной маленькой, но неплохой забегаловке. Нагасе ходит под местным мафиозным боссом, выполняя всякие мелкие поручения. У него есть подружка, которая работает официанткой в том же заведении, что и Джун-чан. Он их и познакомил.

Вот такая у нас «взрослая жизнь».

Да, я забыл еще о двух вещах рассказать. Первое. Мы с Коичи встречаемся. В том самом смысле. Я — его парень, он — мой парень, и у нас все серьезно. Считай, первая любовь.

И второе. Я очень хорошо умею играть в карты, поэтому периодически наведываюсь в одно подпольное казино. Коичи нужны деньги, так? Я хочу, чтобы он окончил университет и исполнил свою мечту — пошел работать на «Тойоту» или еще в какую-нибудь крупную автомобильную компанию, я в них не особо разбираюсь. А на оплату учебы нужны деньги. Поэтому я играю. Ничего плохого в этом нет, просто в нашей стране это запрещено законом, что автоматически чуть ли не равняет игру в карты на деньги с изнасилованием или убийством.

Но в один прекрасный день я понимаю, что ничего не случается просто так. И за все надо платить, хотим мы этого или нет.


***

— Что делать будем? — Нагасе сидит, забравшись с ногами на нашу с Коичи кровать. Сидит, курит что-то очень вонючее и время от времени толкает в плечо Окаду, который расположился рядом на полу. — Может, мне с боссом поговорить? Они с Маччи на ножах последнее время.

«Босса» Нагасе все зовут Лидер. Умный мужик и очень хитрый, но связываться с ним не хочется. Какая разница, кому деньги отдавать? Лидер разве что сразу не убьет, а сначала потребует с каждого по отрезанному пальцу.

Это моя вина. Не углядел подвоха в виде скрытой камеры и датчика под столом. А игра-то какая хорошая была! Да, самоуверенность губит. Поэтому я и получил по носу, но самое неприятное — подставил друзей.

— Я считаю, что вариант действий только один, — поправив очки, Коичи поднимает взгляд от ноутбука. — Надо Маччи обхитрить или сделать так, чтобы он подумал, что долг мы заплатили. А на самом деле…

— А на самом деле?.. — эхом повторяю я, подкрадываясь к Коичи сзади, и обнимаю за плечи. Вижу на экране какой-то форум с объявлениями о продаже и розыске собак.

— А на самом деле… — не оборачиваясь, еще раз за мной повторяет Коичи. — У меня есть план. Только для этого нам нужна Пунярин и девушка. Подозреваю, что придется задействовать подругу Нагасе.

Я терпеть не могу, когда Коичи называет эту мелочь «Пунярин». Ну что за идиотское имя? Каким боком оно похоже на «Пан»?

Пресловутое животное сидит на столе, словно королевна, и смотрит на всех как будто свысока.

Пора и мне завести собаку. Только мальчика. Пусть покажет этой маленькой принцессе, кто в доме хозяин. Не поймите меня неправильно, я люблю Пан, только мне не нравится то, что Коичи ей уделяет слишком много внимания. Это ревность. Да, я ревную к собаке. Дожили.

— Дело в том, что у Маччи есть дочь, — продолжает Коичи. — О ней мало кто знает, потому что после развода девочка живет с матерью.

— А ты откуда знаешь? — вопрос Нагасе как нельзя кстати. О чем я еще не в курсе?

Коичи пожимает плечами.

— Знакомый моего однокурсника был у нее репетитором. Но не это важно. Важно, что эта девочка очень любит собак. По счастливому совпадению, ее любимая порода оказалась…

— Чихуахуа?!! — хором произносим мы трое.

Коичи смеется и кивает.

— Поэтому я предлагаю сделать вот что…


***

С Коичи станется придумать безумный план.

Иначе, спрашивается, зачем я тут в парке торчу, притворяясь продавцом мороженого? Так пятьдесят лимонов не заработаешь, хотя работа не пыльная — стой себе или сиди за прилавком, улыбайся клиентам, особенно мамочкам с детьми, приветливо махай малышам.

Может, подумать о смене деятельности? Когда вся эта кутерьма закончится. При такой работе мозг особенно не занят, приходят разные идеи, а я все жду, когда озарение стукнет меня по голове оригинальным и интересным сюжетом. Мне даже на популярность плевать. Или нет?..

Отвлекаюсь. На самом деле мне надо наблюдать за Коичи, который неподалеку выгуливает Пан — собачья площадка находится как раз напротив моего фургончика. Вы не думайте, я его одолжил. Честно-честно.

Обзор закрывают снующие туда-сюда дети. Жарко, солнце нещадно слепит глаза. Я промокаю салфеткой пот на лице и перевожу взгляд на цель. Их я вижу уже шестой раз и третий — только за этот день.

Милая девочка в розовом (как и полагается милой девочке) платьице держит Пан на руках. Так быстро? Могу ошибаться, но собака подозрительно спокойна. Да, чертовка очень умна. Не знаю, что ей наговорил Коичи, но кажется, будто собака поняла суть плана лучше, чем мы все вместе взятые.

Мамаша. Возрастом чуть моложе Маччи. Вся такая деловая, в строгом черном костюме. Наверняка, модные туфли. И сумочка раскачивается на руке, как маятник. Недовольная… интересно, у нее аллергия на собак?

Вот Коичи улыбается мамаше, та сразу расцветает и начинает что-то говорить, но за детским визгом и шумом игрушечных пистолетиков я ее не слышу. Девочка отходит в сторону, опускает Пан на землю и осторожно берет поводок. Если бы не ситуация, я бы нашел зрелище чертовски милым.

Минут через пятнадцать Коичи забирает собаку и уходит. Девочка долго смотрит им вслед, мать ее несколько раз одергивает, что приводит к нешуточной истерике. Малышка воет, топает ногами, размазывает по лицу слезы и сопли. Мать озирается вокруг, шипит на нее, извиняется перед парочкой бабушек с пекинесами и уводит ребенка с площадки.

Спорим, что вечером мамашу ждет ультиматум — или собака, или… самая страшная угроза, на которую способна девятилетка.

На первую стадию операции уходит два дня.


***

Для следующей стадии нам требуется помощь Саки-чан. Нагасе уговаривает ее взять на пару дней выходной и временно поработать продавщицей в зоомагазинчике, где Коичи когда-то купил Пан. Узнав о плане, хозяйка разрешает провернуть нашу маленькую авантюру.

Мы фотографируем Пан, нацепив на нее костюм жабы, и размещаем объявление: по такому-то адресу, в таком-то магазине такая вот милая собачка ждет доброго и заботливого хозяина, и что ее можно забрать за чисто символическую сумму (учитывая ее абсолютно реальную родословную, отдаем практически даром).

Теперь очередь Коичи, он крутится возле магазина, изображая работника телефонной компании, а мы с Окадой сидим в машине. По радио тихо играет американский рок, мы едим булочки и ждем.

Мамаша появляется ближе к вечеру. На улице уже темно. Над нами нет фонаря, машина прячется в тени, тогда как вход в магазинчик освещен очень ярко.

Ровно через четверть часа женщина выходит, держа в руках переноску для маленьких собак. Надеюсь, что Пан там. Мило улыбаясь, Саки-чан с поклоном их провожает.

Подождав, пока машина скроется из виду, Коичи подходит к магазинчику. Саки-чан смеется, и они о чем-то беседуют, потом заходят внутрь.

— Ко-чан наверняка волнуется, — подает голос Окада. А я уж думал, что он весь вечер собирается молчать. — Будь у меня собака, я б так не смог.

Я молча киваю, чувствуя себя препаршиво. Если бы не моя глупость и недальновидность, ничего бы не произошло, нам бы не пришлось так извращаться, придумывая, как достать деньги. Чертов Маччи! Убил бы, возникни такая возможность.

Хотя нет, кого я обманываю? Я же простой художник, музыкант-самоучка, я не убийца и даже не бандит. Просто умею играть в карты, но плохо соображаю, когда дело касается жульничества. Короче, неудачник.

Сзади хлопает дверь. Коичи усаживается на заднее сиденье и снимает кепку. Волосы забавно торчат во все стороны. Я протягиваю специально припасенный для него гамбургер и бутылку воды, сопровождая действие взглядом, говорящим: «Ешь, а то хуже будет».

Пока он жует, Джун-чан сваливает, сославшись на необходимость отлить. Я переключаю радиостанции, но не нахожу ничего путного и возвращаюсь к той, что играла.

— Похоже, что все прошло нормально. Пан отлично себя вела, — наконец произносит Коичи. — Она подружится с той девочкой.

Я вздыхаю, снова чувствуя себя последней сволочью.

— Прости, — говорю, не оборачиваясь.

— Забей, — отвечает Коичи, похлопывая меня по плечу, и целует в щеку.

Как мало мне надо для поднятия настроения.


***

Третья стадия операции. До «часа X» осталось два дня.

Мы следим за девочкой (зовут ее Мана-чан, как мы уже успели выяснить), вычисляя ее ежедневную рутину. Она ходит в школу пешком, дорога занимает минут двадцать и петляет через маленькие улочки с магазинчиками и тот самый парк. Мать, похоже, в это время работает, поэтому малышка ходит в школу сама. И еще мне кажется, что она гораздо более самостоятельная, чем кажется на первый взгляд, и отлично умеет притворяться.

На удивление, девочку не сопровождают телохранители, как можно было бы подумать — дочь якудзы, как-никак. Наверно, ее настолько тщательно скрывают, что мало кто может сложить два и два, связав малышку с самим Маччи.

Я снова изображаю из себя продавца мороженого. Коичи сидит неподалеку на лавочке и читает какой-то учебник. Без Пан он выглядит одиноким. На меня вновь нападают угрызения совести, которые, впрочем, быстро исчезают — работа не ждет.

Сейчас как раз время, когда Мана-чан должна возвращаться из школы. Девочка, на удивление, очень пунктуальна. Вот-вот ее фигурка появится справа из-за поворота. Коичи оглядывается на меня и понимающе кивает.

Мне не нравится то, что мы делаем. Мне не по душе обманывать ребенка. Уж лучше бы мы ограбили банк или какого-нибудь богача, у которого денег куры не клюют. Но надо взглянуть правде в глаза — ничего подобного провернуть мы бы не смогли. Коичи снова смотрит на меня, и я понимаю, что он чувствует то же, что и я, а может, винит себя гораздо сильнее. Он же придумал этот дурацкий план с мнимым похищением.

Я отвлекаюсь на клиентов. Подбежали дети и сразу же заголосили, споря о том, какое именно мороженое самое вкусное. «Никакое, проваливайте!» — подмывает ответить и рыкнуть на них в шутку, но я терплю и улыбаюсь, раздавая вафельные конусы с шариками кислотных цветов. Нервы, это все нервы.

Когда дети разбегаются, я замечаю, что Мана-чан уже сидит рядом с Коичи, улыбается и что-то щебечет, но мне не разобрать, что именно. О чем они могут разговаривать? О правильном кормлении и выгуле собак? Я снова чувствую себя лишним.

О, что я вижу? Коичи машет мне, мол, подойди, познакомься. Черт, зачем? Чтобы она и меня еще запомнила? Я незаметно, как мне кажется, качаю головой, но он не унимается. Снова что-то говорит девочке, и вот уже и она поворачивается ко мне и улыбается, а глаза ее радостно сияют.

Пока нет новых клиентов, можно и отойти. Я судорожно придумываю, что бы такое сказать: «Привет, как дела, я тебя здесь часто вижу с собачкой…» Постарайся, Цуё-чан, ты же можешь притвориться, из тебя мог бы выйти неплохой актер.

Мана-чан сидит, болтая ногами. Стразики на ее туфельках блестят на солнце.

— Цуё-чан, принеси даме мороженое, — Коичи ухмыляется. Сволочь! Так и знал!

— А платить кто будет? — нежно улыбаюсь в ответ.

— Конечно, ты, — он тыкает в меня пальцем и промахивается.

Разумеется, я подчиняюсь и подаю малышке шоколадно-ванильный рожок с ореховой присыпкой. Девочка громко говорит спасибо и начинает его уплетать с удивительной скоростью.

— Братик, а где твоя собачка? Я хочу познакомить ее со своей новой подружкой, — ее нос перепачкан шоколадом и орехами. Я протягиваю ей салфетку и краем глаза слежу за Коичи, как он отреагирует.

— Моя принцесса у мамы, она за ней присматривает, пока я учусь. А у тебя хорошие оценки в школе, я надеюсь?

— Ага, я вторая в классе по успеваемости, — гордо сообщает Мана-чан, доедая мороженое. — Учителя говорят, что я очень умная, но непоседливая. А тебя как зовут?

Она ко мне обращается.

— Цуёши. Мы с Коичи близкие друзья.

В самом деле, не говорить же девочке всякое…

— Понятно, — Мана-чан вдруг становится очень серьезной. — Когда я вырасту, Коичи будет со мной встречаться?

Мы оба честно стараемся не рассмеяться. Коичи качает головой.

— Ты мне очень нравишься, но понимаешь, у меня уже есть любимый человек, — он незаметно косится на меня. — Но если хочешь, я буду твоим другом.

Девочка сияет и торжественно пожимает протянутую руку.

— Мне пора! Скоро собачку надо выгуливать!

Она срывается с места и исчезает среди стайки детишек, подбежавших к фургончику. Пора за работу.


***

И это ж надо было так облажаться? За последние дни только эта фраза мне приходит в голову. С другой стороны, в том, что девочку похитили по-настоящему, нас винить нельзя — кто же знал, что так все обернется. Что пока мы готовили, вынашивали, исполняли свой план, следили за девочкой, ее мамашей и, главное, смотрели, чтобы с Пан не дай бог что-нибудь не произошло (Коичи бы нас всех убил, не подумав о том, что план-то, собственно, он сам придумал), кто-то следил за нами.

Разумеется, мы не хотели причинить ей вреда, только испугать, чтобы она выпустила поводок. Пан бы успела сбежать, мы смогли бы поймать животное, а потом, по плану, наступал черед «собачьего похищения», анонимных звонков Маччи с требованием выкупа. Расчет как раз на то, что жестокое сердце мафиозного босса не устоит перед слезными просьбами дочки вернуть ее собачку.

Ничего не планируй заранее. Идеальная прописная истина как раз подходит к нынешней ситуации. Четверо идиотов, маленькая девочка, чихуахуа и шестеро мордоворотов с битами и ножами, в цветастых рубашках, один другого краше — лица у всех побитые, волосы крашенные. Не самые привлекательные представители человечества.

Немудрено, что за считанные секунды вокруг не остается ни одного человека. Я даже не знаю, осуждать их или нет. Может, хотя бы кто-нибудь вызовет полицию.

— Домото?! Ах ты ублюдок! А ну иди сюда, мы тебя вместе с малявкой… — прищурившись, рявкает самый ближний к нам, и тут я узнаю его. Коротышка, вечно ходит в мешковатой серой одежде, угрюмый, совершенно не умеет играть в карты. Когда-то проиграл мне подчистую, теперь не переносит. Да, и, если не ошибаюсь, пишутся наши имена одинаково, только читаются по-разному .

— Вы о ком? — переглянувшись, хором спрашиваем мы с Коичи и готовимся к отступлению.

Мимоходом проверяю, как там Мана-чан. Вроде спокойная, только прячется за Нагасе, держа Пан на руках. Животное скалится в сторону мордоворотов и тявкает. Смелая она, наша принцесса.

— Да о вас обоих, придурки! Чего зяву ловите, окружайте их! — Морита кричит и размахивает руками. В другой раз я бы счел его очень забавным.

— Бежим! — Нагасе хватает малышку в охапку и перекидывает через плечо.

В этот момент Пан прыгает на асфальт, бросается к Морите и с разбегу кусает его в ногу чуть выше ботинка. Не смотрите, что она такая маленькая, не больше обычной кошки, но зубы у нее очень острые, я на себе испытал.

— Убью нафиг, ты, шавка подзаборная! — он пытается ее стряхнуть и пихнуть ногой, но Пан слишком шустра. Тут же уворачивается и бежит к хозяину, который немедленно берет ее на руки.

Джун-чан ухмыляется и рвется напасть. Я вижу в его руке нож. Вот маньяк…

— Мотаем отсюда, быстрее, — хватаю этого любителя острых ощущений за шиворот.

Мы бежим к машине, оставленной за квартал до парка. Как раз по этому маршруту Мана-чан ходит в школу и выгуливает свою собачку. Нашу собачку, если быть точным.

Выходит, они тоже ее поджидали? Что-то я сомневаюсь, что для Маны-чан дело ограничилось бы походом в кино и в кафе. Ее бы точно забрали, завязали глаза и посадили в какой-нибудь жуткий подвал.

Я мчусь так, как никогда в жизни не бегал, и даю себе зарок, что никогда больше не сяду за карты. Хватит. В следующий раз нас точно прикончат. Сейчас уже не до долга. И знаете, я даже не расстроен тем фактом, что завтра день расплаты, а отдавать нам нечего.

А что если?..

Сзади слышны глухие звуки ударов и ругательства. Это Нагасе и Джун-чан не выдерживают беготни и дают отпор, а Коичи сажает малышку на заднее сиденье машины. Пан прыгает следом.

Улучив момент, я с удовольствием и размахом бью Мориту в челюсть.

— Это тебе за шулерского туза, гад.

Кулак чертовски болит. Ненавижу драться.

Наконец мы упаковываемся в машину. Коичи, как обычно, на месте водителя, включает зажигание. Мана-чан усаживается на колени к Нагасе. Кажется, он ей приглянулся больше, чем Коичи. Ну что ж, малышка, ты не знаешь, что теряешь.

Автомобиль срывается с места. Я оборачиваюсь и вижу, как преследователи садятся в черный фургон (а как же без него устраивать похищение?) и падают нам на хвост.

— Что делать будем? Я, конечно, оторвусь от них, но они же нас в покое не оставят, — Коичи обеспокоенно оглядывается. — И девочку надо домой отвезти, а то мать, наверно, весь полицейский участок на уши поставила.

— Хорошо, если полицию, а то она же могла позвонить бывшему мужу, тогда нам точно крышка. Отрежет руки по локоть, а потом грохнет, — Джун-чан недовольно хмурится.

— Тихо ты, не при ней же! — шикает Нагасе, но девочка не слышит, потому что сладко спит, положив голову ему на грудь и обняв Пан.

— Собственно, а почему бы и нет? — мне приходит в голову одна безумная идея. — А давайте-ка, и в правду, поедем к Маччи. Только представьте, как он обрадуется, когда к нему в офис нагрянет толпа гопников с битами?

— Да он со своими ребятами их в порошок сотрет, — Джун-чан ухмыляется, но тут же на него как будто снова накатывает апатия.

До офиса Маччи, который располагается над секс-шопом, ехать минут двадцать. Наши преследователи не отстают, да и Коичи не очень спешит от них отрываться. Его задача — привести их к нужному зданию.

Мы резко тормозим у обочины, чуть не врезавшись в зад крутой иностранной тачки. Судя по испуганно-распахнутым глазам Коичи, он бы себе не простил, если бы испортил такую красотку.

Девочку не рискуем оставлять в машине, плюс, это же ведь офис ее отца, а он не даст ее в обиду и будет защищать. По крайней мере, мы на это надеемся.

Ой, что будет… Маччи явно не обрадуется вторжению. Представляю его лицо и разумно надеюсь, что до пресловутого резинового члена дело не дойдет.

И снова бежать. Металлическая лестница, второй этаж, по коридору направо.

Хвала всем богам, что толстенная дверь не заперта. Совещание у него, что ли? Хотя, какие могут быть у якудзы совещания.

Мы врываемся в офис впятером (считая проснувшуюся малышку и не считая собаки).

Немая сцена.

Маччи поднимается из-за стола, выражение его лица не сулит ничего хорошего. Делает знак своим парням. За нами вбегают преследователи и останавливаются на пороге.

Улучшив момент, Коичи первым ныряет за диван, потом Нагасе с девочкой, за ними — Пан и Джун-чан. А я замыкающий, ибо знаю, что когда все закончится, гнев Маччи обрушится именно на меня.

Звуки борьбы и ломающейся мебели затихают минут через десять. Рискнув, я выглядываю из-за спинки дивана, но тут за ворот рубашки меня хватает рука, потом тащит, и я оказываюсь лицом к лицу с Маччи.

— Можно поинтересоваться, что вы здесь делаете? И почему с вами моя дочурка?


***

Утро понедельника кажется благословенной милостью. Я жив, все живы, никого не убили, никого не покалечили, и ситуацию с долгом мы уладили без обмана и членовредительства. А все благодаря малышке.

«Будете ее репетиторами и, заодно, телохранителями, — так заявил Маччи. — До окончания школы как раз сможете расплатиться».

А что, вполне разумное решение. Нас с Коичи оно абсолютно устраивает.

Он сейчас дрыхнет на кровати в обнимку с учебником, а Пан свернулась калачиком на подушке у него над головой. Да, когда нормальные люди встают и идут на работу, моя вторая половина, наоборот, идет спать.

Мне надо сходить в тот самый зоомагазин. Я там присмотрел двух щенков таксы. Одного возьму себе, а второго подарю Мане. Пусть не расстраивается, ведь ее прежняя собачка убежала. Ну, мы так ей сказали. Злые взрослые.

— Кажется, я понимаю, почему на собаках белый свет клином сошелся, — говорю я вслух и допиваю свой утренний кофе.

КОНЕЦ

@темы: criminal, humor, c:Domoto Koichi, c:Domoto Tsuyoshi, c:other, g:KinKi Kids, a:ladyxenax, c:Nagase Tomoya, c:Okada Junichi, g:TOKIO, g:V6, c:Inagaki Goro, c:Kimura Takuya, g:SMAP, w:fic, c:Kondo Masahiko, AU

---

[KinKi Kids, TOKIO] Бритва Хэнлона

[ladyxenax]

Название: Бритва Хэнлона
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Нагасе Томоя/Хамасаки Аюми, Домото Цуёши/Домото Коичи, Нагасе Томоя/Мацуока Масахиро, Ямагучи Тацуя/ОЖП, Кокубун Таичи, Джошима Шигеру, ОМП
Категория: гет, слэш
Жанр: триллер, мафия-AU
Рейтинг: NC-21
Краткое содержание: «Миром правит не тайная ложа, а явная лажа» (Виктор Пелевин).
Предупреждения: жестокость, убийства, ненормативная лексика, черный юмор, рейтинговый гет, фетиш, нонкон, наркотики, почти поголовное отсутствие положительных и вменяемых героев, very dark!Коичи
Примечания:
— все познания автора о якудза почерпнуты из интернета, дорам и фильмов Такаши Миике;
— Бритва Хэнлона (англ. Hanlon's Razor) — утверждение о вероятной роли человеческих ошибок в причинах неприятных событий, которое гласит: «Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью», подробнее в википедии.

В доках пахло сыростью, рыбой и бензином — таким теперь представал аромат моря, испорченный человеком.

Раннее утро. Дневная смена рабочих еще не пришла, а ночная уже давно разбрелась по домам, барам и увеселительным заведениям. Склады и двухэтажные конторские здания выглядели пустыми и заброшенными, а дороги удивительно чистыми, наводя на мысль о невидимых неутомимых трудягах, которые ночью изо всех сил избавляли промышленную часть порта от мусора и беспорядка.

Справа и слева одновременно подъехали два автомобиля — серый «Ниссан Скайлайн» и черная «Тойота Камри». Они остановились нос к носу в центре открытого пространства, ограниченного тремя складами, образующими треугольник.

Двери машин одновременно распахнулись, выпуская нескольких мужчин серьезного вида в темных дорогих костюмах, под которыми можно было спрятать не только пистолеты, но и ножи так, что это никак бы не отразилось на внешнем виде их владельцев.

Впереди «Тойоты» встали двое — оба невысокие и худые, с аккуратно зализанными черными волосами, в костюмах и одинаковых оранжевых рубашках. Вот только галстуки у них были разные: у того, что стоял справа и держал кейс — темно-серый в тонкую красную полоску, а у другого, в очках и с блуждающим рассеянным взглядом — светло-серый с узором из крестиков. Позади них появился еще один, бритоголовый верзила в поношенных джинсах и ковбойской рубашке.

Впереди «Скайлайна» встали четверо — иностранцы, все как на подбор рослые, мускулистые, внушающие невольное почтение одинаковым каменным выражением лиц. Пятый же больше походил на парочку напротив, только выглядел далеко не так стильно — поношенные штаны, растянутая майка и нахлобученная на лоб кепка. Он держал в руках рюкзак цвета хаки.

Какое-то время обе стороны молчали, примеряясь, играя в гляделки, выискивая у противника слабину — словно две стаи собак, вот-вот готовых кинуться друг на друга. Потом парень в кепке одобрительно кивнул, отчего остальные ощутимо расслабились.

В тишине громко прозвучало жужжание телефона. Тот, у кого был кейс, поднял правую руку в жесте извинения и ответил на вызов. В течение последующих нескольких минут окружающим пришлось выслушать реплики весьма бессмысленного содержания.

— Что случилось?.. Я же просил не звонить, я уехал по делам… Какого черта? — в голосе в равной степени смешивались раздражение и заботливое беспокойство, а в речи проскальзывал кансайский акцент. — Не выходи из дома без ошейника и провожатого… Он не смог ответить на твой вопрос? Твою мать, Коичи, кончай так расточительно относиться к людским ресурсам!

Разумеется, никто, кроме напарника говорившего, не только ничего не понял, но даже и не пожалел об этом.

Убрав в карман телефон, парень с кейсом слегка поклонился.

Кейс и рюкзак открыли на капоте «Скайлайна». В кейсе — ровные ряды толстых пачек с банкнотами, в рюкзаке — пластиковые пакеты. Один из «скайлайновских» мордоворотов слегка надрезал ножом верхний. На лезвии осталось небольшое количество белого порошка. Второй покупатель, тот, что в очках, дотронулся до наркотика кончиком указательного пальца, потом сунул его в рот. Зрачки мужчины слегка расширились. Потом он расплылся в счастливой бессмысленной улыбке.

— Убойная штука, братец! Чистый, почти девяносто процентов! — это были его первые фразы, произнесенные с начала сделки.

— Если Таичи понравилось, значит, точно надо брать, — усмехнувшись, ответил второй. Он не сводил глаз с денег.

Тот, которого назвали Таичи, потянулся к рюкзаку. В этот момент где-то неподалеку послышался глухой звук, похожий на выстрел, что произвело незамедлительный эффект.

Как по команде появились пистолеты. Обе стороны несостоявшейся сделки были на взводе. Все прекрасно понимали, что развязывать перестрелку в такой момент не стоило.

Из-за последующего грохота у одного из «сканлайновских» парней сдали нервы. Первым выстрелом разбило переднюю фару «Тойоты», а ещё один пришелся аккурат под ноги Таичи, но он и его напарник успели ретироваться к машине, причем второй пару раз выстрелил в ответ, целясь по колесам «Скайлайна». Из пробитых шин со свистом выходил воздух. «Тойота» сорвалась с места, водитель высунул руку из окна и с большим удовольствием показал оставшимся средний палец.

— Мать вашу, недоебки, что вы стоите! — с сильным испанским акцентом заорал парень в кепке, заехав стрелявшему коленом в живот. Тот пробормотал невразумительные извинения. — Видишь, они сбежали!.. Где деньги? Где деньги, блять! Где наркота? Распиздяи, где ваши глаза были?!

Под капотом «Скайлайна» валялся пустой рюкзак. Ни пакетов, ни кейса.


***

В захламленной душной комнате, освещаемой только блеклым светом небольшого потолочного светильника и экраном телевизора, работающего на минимальной громкости, здоровенный мужчина бил лежащую перед ним женщину.

Бил сосредоточенно, со знанием дела. На его широкой голой спине перекатывались мускулы, и от этого создавалось впечатление, что искусная татуировка в виде грозного демона с отрубленной головой — живая. Руки мужчины были похожи на лопаты, голая грудь блестела от пота, а на бритом затылке красовался шрам в виде буквы V. Старые джинсы топорщились на нём спереди, а рубашка валялась где-то позади на полу.

Женщина хватала ртом воздух, лишь бы не кричать. Она была полностью обнажена. Ее лицо и тело покрывали синяки и кровоподтеки, правый глаз заплыл, левое плечо вывихнуто, нижняя губа разбита. Ее голова моталась из стороны в сторону, справа взгляд падал на пустой пакетик из-под чипсов, забытый под туалетным столиком, а слева — на деревянную ножку кровати и кусочек нежно голубого покрывала.

Она не пыталась убежать, когда мужчина остановился, чтобы снять с себя штаны. Она не кричала, когда ей раздвинули ноги, не кричала, когда почувствовала в себе его толстые пальцы. Она закричала только тогда, когда из его груди, прямо из солнечного сплетения, показалось лезвие меча, и из раны хлынула кровь цвета ржавчины. Насильник обмяк, потом его тело подалось назад, как будто его кто-то оттащил, оставляя на полу и на ногах женщины грязный след.

В комнате раздалось тихое восторженное восклицание.

— Какая интересная оптическая иллюзия! Никогда не видел, чтобы при таком свете кровь казалась рыжей. Да, и удар не годится, если лезвие войдет под другим углом, крови будет меньше, а рана больше.

Постанывая от боли, она приподнялась на руках и увидела своего «спасителя».

Невысокий стройный человек в темной куртке с капюшоном, из-под которого были видны острые скулы и по-женски красивые губы. Незнакомец был в перчатках. С меча на пол капала кровь.

— Можно тебя спросить? — голос незнакомца звучал низко и приятно, как прикосновение атласного материала. — Ты сделала что-нибудь, за что тебя можно убить?

Она замычала, замотала головой и попыталась заползти под кровать, но остановилась, когда на живот опустилась нога в тяжелом армейском ботинке. Это был не удар. Ее просто прижали к полу, не давая сбежать.

— Ты же знаешь, о чем я. Ты хочешь жить? Или…

Она снова замотала головой, ее лицо исказилось в гримасе ужаса. Острие коснулось ее промежности, а потом осторожно дотронулось до клитора. Между ног стало влажно.

— Хорошая девочка спуталась с плохими мужчинами. Поэтому ты больше не хочешь жить. Тебя больше никто не обидит. Спи спокойно.

Взмах меча промелькнул мгновенно. Она не успела даже осознать, что произошло. Невидящими глазами она несколько секунд пялилась на дыру в животе и бесформенную массу органов, пока темное пятно медленно расплывалось по ее телу, стекая на пол, а потом потеряла сознание.


***

Тишину загородного дома нарушало только тиканье старинных часов на стене и стрекотание цикад в саду, доносящееся через открытую дверь на террасу.

В комнате, оборудованной под старину и почти лишенной мебели, сидели двое, оба в традиционных позах, только тот, кто казался старшим — и внешне, и по манере держать себя — расположился вальяжно и удобно, обмахиваясь веером, что наводило на мысль о том, что это — хозяин. На нем было серое домашнее кимоно.

Человек, сидящий напротив, нервничал. Его широкое добродушное лицо покрылось испариной, хотя в комнате было прохладно. Сегодня на нем был лучший костюм, последний раз он надевал его на свадьбу друга пару лет назад. А сегодня — особенный день, день, который может изменить всю его жизнь.

— Тацуя-кун… — лениво протянул хозяин дома. — Если ты все хорошо обдумал, то я готов принять тебя с распростертыми объятиями.

— Благодарю, Лидер, — тот, кого назвали Тацуей, поклонился. — Я не подведу вас.

Хозяин улыбнулся, отчего его лицо покрылось сеточкой морщин, а глаза сузились до щелочек, постучал об пол веером. Тут же в дальнем углу бумажная дверь отодвинулась в сторону, впуская женщину лет сорока в светлом кимоно. Она принесла на подносе бутылку саке и одну чашку, поставила их рядом с хозяином и удалилась.

— Заставлять тебя резать палец не буду, принимая во внимание твою ситуацию: семья, больной ребенок… и татуировка на все тело тебе не нужна… — задумчиво проговорил Лидер, наливая саке.

— Я сделаю все, что вы скажете! — выпалил Тацуя и еще раз поклонился, да так, что чуть не стукнулся лбом об пол.

— Спокойно, спокойно… я надумываю послать тебя к Нагасе, он умный малый, хотя слегка без тормозов, и окружение у него странное… один его цепной пес чего стоит. Слышал о Принце?

— Принце?.. Да, наслышан, — Тацуя нервно сглотнул. Похоже, прозвище навевало неприятные воспоминания. — Мы… полиция его давно ищет, но он неуловим. Черт, простите, кому я это рассказываю.

— Дорога в прежнюю, нормальную жизнь тебе заказана. Ты больше не полицейский. И придется теперь тебе уживаться с уголовниками и убийцами и самому преступать закон, и делать все, что тебе прикажут. Скажут убить — убьешь, скажут пытать — будешь пытать, скажут изнасиловать женщину, чтобы страху нагнать на ее любовника — изнасилуешь. Ты готов к этому?

Тацуя кивнул. Положение у него, вероятно, действительно было плачевное.

— Готов, клянусь.

Расписывая все прелести преступной жизни, Лидер говорил вкрадчиво и размеренно, но глаза цепко следили за собеседником, пытаясь выхватить хоть малейшую тень сомнения.

— И тату сделаешь такую, какую Нагасе скажет. Думаю, это тигр будет. Но не белый. Белый тигр в клане только один, и это сам Нагасе. Понимаешь?

— Да, конечно. Как скажете.

— Ну… давай, — Лидер отпил немного саке, потом протянул чашку Тацуе. — Как выпьешь из нее, так и начнется твое служение, и будет твоя жизнь принадлежать клану.

Помедлив несколько секунд, Тацуя одним махом осушил предложенную чашку и поперхнулся.

— Добро пожаловать, мой друг, — Лидер сочувственно похлопал его по плечу.


***

В просторном номере отеля было темно и прохладно. Кондиционер исправно работал, сквозь задернутые красные шторы не было видно, день на улице, или глухая ночь. Ощущались запахи спиртного, сигарет и тот особый мускусный, который всегда сопровождает секс.

На кровати королевских размеров мужчина и женщина занимались любовью. Их уверенные чувственные движения свидетельствовали о том, что эти двое уже давно вместе, знают все друг о друге, и для них это так же естественно, как принимать ванну или подставлять лицо солнечному свету.

Женщина двигала бедрами, выгибая спину, и изображение птицы-феникса, Сузаку , изгибалось вместе с ней. Длинные рыжие волосы как будто сливались с нарисованными крыльями. Ее груди умещались в больших ладонях мужчины, а бедра были худыми и накачанными.

Она не стонала, не называла партнера по имени, не смотрела ему в лицо. Наклонившись вперед, она провела руками по животу мужчины, словно хотела вонзить в него когти, очертила круг у его пупка, проследила дорожку волос, ведущую к паху, и снова прогнулась назад.

Их встречи никогда не проходили в одно и то же время или в одном и том же месте. У них было слишком много врагов, которые желали им смерти.

Мужчина сел, приподняв ее за талию, и прижал к себе. Его ладони шарили по ее спине, закрывая татуировку. Он стал целовать ей шею и сдавил ее плечи железной хваткой, но она молчала, приоткрыв рот, и двигалась, как заведенная.

На спине у мужчины тоже красовалась татуировка мастерской работы — белый тигр, разрывающий охотника. Мощный, красивый, свирепый, беспощадный — таким он слыл и среди противников, и среди союзников.

Оба дышали тяжело и хрипло, оба двигались резко и напористо, уже не заботясь о том, кто кончит первый. Она вдруг замерла, выпрямившись. Распахнула глаза — слишком яркие, будто кукольные — и издала тихий стон. Мужчина бросил ее на кровать и кончил ей на живот.

Потом они по очереди приняли ванну и еще с полчаса лежали рядом и курили одну сигарету на двоих. Постепенно мужчина заснул, она потушила окурок, предварительно забрав его из обмякших пальцев, и подошла к окну, не удосужившись одеться.

Начинался новый день. Она смотрела на небо и думала о чем-то своем, прикрыв грудь рукой. Через минуту или две ее отвлекло жужжание телефона, спрятанного в сумочке.

На вызов она ответила, укрывшись в ванной. Ее деловые разговоры не предназначались для ушей человека, которого за пределами спальни она считала врагом.

— Что случилось? — ее голос оказался низким и чувственным, совсем не похожим на визгливые голоса японских красавиц. — Я же просила не беспокоить меня до полудня.

Пауза. Она слушала то, что говорил ей собеседник, и мрачнела с каждой услышанной фразой.

— Понятно, приеду через час, будем разбираться, — оборвав разговор, она чуть было не грохнула телефон об пол, покрытый розовым кафелем. Потом прошептала парочку особенно смачных ругательств, умылась и вернулась в номер, нацепив маску спокойного равнодушия.

Мужчина все еще спал, не подозревая о том, что находился на волоске от смерти.

Месть разъяренной женщины страшнее, чем схватка с сотней противников в рукопашном бою.


***

— Таичи, Цуёши, вашу мать, какого хера вы просрали два килограмма первосортного героина?!! Эти ебанутые мексикашки, у которых вместо крови текила, а в голове собачья моча, думают, что это вы его украли, разве нет? — на стол с грохотом обрушился кулак, и журнал, лежащий на клавиатуре обложкой кверху, соскользнул на пол, открыв фотографию девицы в форме медсестры, сжимающей меж пышных грудей чупа-чупс.

Нагасе шумно выдохнул и со злостью потушил догорающий окурок о желтую глиняную пепельницу в виде гитары с отбитым грифом. С самого утра создавалось впечатление, что все идет наперекосяк. Томоя ненавидел подобные дни, когда казалось, что если он не возьмется и не решит все проблемы одним махом, то его раздолбаи-подчиненные и пальцем (пока еще целым!) не пошевелят.

— Твою ж мать, только войны нам не хватало.

— Босс, это не наша вина, правда, чем угодно клянусь! — как можно было не верить Цуёши? Его честным, широко распахнутым глазам и обиженному выражению лица, сделавшему бы честь примерному отличнику, обвиненному в списывании на контрольной. — Пакет исчез прямо у нас из-под носа! Скажи, братец, — он пнул локтем стоящего рядом.

— Это был чистейший продукт, прямиком из рая… почти девяносто процентов… — Таичи мечтательно улыбнулся, уставившись в потолок, где медленно крутился гигантский вентилятор, служивший скорее украшением, чем действительно гоняющий воздух. — Босс, разреши мне попробовать, когда мы найдем его, пожалуйста?

И это его ближайшее окружение… Вор, трахающийся с убийцей. Пресловутый маньяк, работающий в качестве палача и мастера пыток. Бывший наркоман, врач, лишенный лицензии. Бывший коп, семьянин, с больным ребенком, страдающий особо острым чувством справедливости. И голос истины и рассудка в этом дурдоме, его бухгалтер и юрист в одном лице… где он, кстати? Ладно, с Мабо он потом лично разберется.

— А Кен где? Где его носит уже третий день? Урою ублюдка, он же с вами был. Если это он героин спиздил…

Цуёши и Таичи переглянулись, пожали плечами. Ямагучи, стоявший по левую сторону от Нагасе, ответил, что не имеет ни малейшего понятия. Четко, как отрезал. Коичи дремал, растянувшись на любимом кожаном диване Томои, и не проснулся даже от грозного окрика.

Нагасе откинулся в кресле и тайком отодвинул упавший журнал в сторону замаскированного под старинный сундук сейфа. Эта громоздкая уродливая вещь досталась от Лидера. Вот кто-кто, а он бы не допустил подобных промахов. Томоя в очередной раз задумался о том, что означало «править железной рукой в мягких рукавицах». Чего ему не хватало, мягкости или железа?

— Так, значит, поступим следующим образом… — он сунул в рот последнюю оставшуюся в пачке сигарету и обернулся, бросив выжидающий взгляд на Ямагучи. Тот спохватился и быстро щелкнул зажигалкой. — Цуёши, ты больше с Таичи не работаешь. Ты для него не авторитет. Присматривай лучше за Коичи, чтобы больше никаких, нахрен, лишних трупов.

— Как скажешь, босс, — Цуёши покосился на Таичи, но тот ничего не сказал. Либо обдумывал услышанное, либо делал вид.

— Ямагучи! — рявкнул Нагасе, повернувшись к бывшему копу. Отдавать приказы тому, кто когда-то хотел упрятать тебя за решетку… Приятно, черт возьми. — С этого дня ты отвечаешь за Таичи головой. Ни в коем случае не давай ему ширнуться. Он мне нужен чистым и в полном сознании. Бери его и марш искать Кена. Жопой чую, где он — там и героин.

— Можете на меня положиться, — открытое, честное лицо, твердый решительный взгляд. С таким видом только и устраивать допросы, кормить преступника кацудоном и спокойно ждать, пока тот расколется безо всякого насилия над личностью.

— А меня ты спросил? Мне нравилось с братцем работать… — Замедленная реакция. Таичи хотел отвернуться, но Ямагучи тут же оказался рядом и заломил ему за спину руку, причем так, что «обиженный» завопил от боли.

— Ты нарываешься? — Ямагучи говорил спокойно, тихо и со знанием дела. — Я тут недавно, но уже успел усвоить, что приказы босса не обсуждаются. Мы уже уходим.

Взять в банду бывшего детектива — неплохая идея. Нагасе мысленно отметил, что надо нанести визит вежливости Лидеру и поблагодарить за столь ценного сотрудника.

— Да, этот точно сможет обуздать Таичи, — восхитился Цуёши, успевший перебраться на диван и уложить все еще спящего Коичи головой к себе на колени. — Ставлю два куска на то, что он неделю чистым будет.

— Две недели, ставлю четыре куска, — Нагасе следил за поднимающимся к потолку сигаретным дымом.

— По рукам.

Можно было вздохнуть спокойно: проблемы медленно, но верно решались. Если героин найдется, если войну с мексикашками удастся избежать, если Аю не закатит сцену — три «если» за один день обязательно должны осуществиться.

В кармане пиджака завибрировал телефон, оповещая о сообщении.


***

Он пришел в себя от удара в живот, потом последовал еще один, и еще. Его размашисто били по лицу, по торсу, по ногам. Били кулаками. Один раз, вроде бы, даже битой. Сопровождалось все это порциями отборных ругательств и непонятных вопросов. Неразличимое гудение голосов постепенно распадалось на повторяющиеся отдельные слова.

— Кто убил Мику? А ну отвечай, сука!

— Говори, урод, а не то сдохнешь!

— Кто этот уебыш, я его расчленю!

В голове тут же возникли закономерные мысли: кто такая Мика, и почему ее убили? Возникли и исчезли от нового удара в челюсть, выбившего пару зубов. Рот наполнился кровью, которую он тут же выплюнул не глядя, что вызвало очередную волну ругательств.

Разлепив глаза и сфокусировав взгляд, он увидел перед собой трех мордоворотов в костюмах. У одного в руках бита, у другого — нож. Где это они? Пустое пространство, темные стены, впереди с потолка свисали цепи. Пол под ногами гудел и дрожал, как будто они находились над гигантской машиной. Свет вроде бы падал откуда-то справа. При попытке повернуть голову виски и шею пронзила тупая боль. Руки за спиной, торс обмотали липкой лентой, ноги притянули к ножкам стула. Он не мог пошевелиться.

— Говори! — еще один удар в живот, потом битой по плечу. Он что-то промычал, стиснув зубы. Нет, никаких стонов, криков и просьб о пощаде.

Он решил, что именно так чувствует себя коровья туша на скотобойне. Сейчас, наверно, из него сделают отбивную. Не хватает только сковородки с кипящим маслом и аромата жареного мяса, то есть, горелой плоти.

Кровь стекала из разбитой губы, подбородок жутко чесался. Очередной удар пришелся в глаз, отчего тот заплыл и перестал видеть.

Абстрагироваться от боли помогало лихорадочное построение правдоподобной версии о том, кто его похитил и почему. Да, враги, конкуренты, кто же еще. Зачем? Они спрашивают о какой-то убитой девушке по имени Мику. Значит, у них есть основание считать, что убил ее кто-то из Джошима-гуми . Только почему они уверены, что бухгалтер может что-то знать об этом убийстве? Если только тот, кто стоит за похищением, знает Нагасе.

В наступившей тишине гулко раздался стук каблуков. Теперь сложить два и два не составляло труда.

— Мацуока Масахиро-сан, добрый вечер. Сожалею, что мы встретились при таких обстоятельствах. Могу я называть вас Мабо, так же, как к вам обращается Нагасе-сан?

Он видел перед собой хорошо знакомую женщину. Загорелая, длинные рыжие волосы, кукольные глаза, вызывающий макияж, красный кожаный костюм и сапоги на шпильках. Мацуока прекрасно ее знал и ненавидел не только за неуравновешенный характер и непостоянство, но и за то, что она запросто получила того, о ком он мог только мечтать. Получила, потому что она — женщина. Расчетливая похотливая самка.

— Хамасаки-сан, рад вас видеть в добром здравии. Или, может, мне лучше обращаться к вам анэ-сан ? — говорить удавалось с трудом. Он хрипел, натужно выплевывая каждое слово.

— Давай мы отбросим вежливость и перейдем на «ты»? — она подошла так близко, что Мацуока почувствовал сладковатый аромат ее духов и заметил, что между коротким топом и красным ремнем был виден живот. — Ведь у нас так много общего… мы же делим одного мужчину, не так ли?

Аюми наклонилась, демонстрируя полуоткрытую грудь, и резко сжала его член и яйца, впившись длинными ногтями в чувствительную плоть.

Мацуока решил, что сейчас можно было и закричать.


***

— Может, поговорим? А то скучно ж так ехать, а музыку ты не слушаешь. Такой прямо очень суровый man. Да, с братцем было интереснее… Хочешь знать, что я думаю? — Таичи вольготно расположился на пассажирском сидении, улыбался, болтал без умолку и постоянно на него пялился.

Новоиспеченный подопечный Тацую безумно раздражал. Он терпеть не мог разговорчивых, настырных и тех, кто носит ненастоящие очки только потому, что считает это крутым и стильным. Да, и тех, кто одевается как мажор — брэндовые шмотки кислотных цветов, пижонские галстуки и дорогущие ботинки.

Интересно, можно провести с таким типом день и потом его не убить? Ямагучи вздохнул, постукивая по рулю и уставившись в зад черному «Ниссану», которой шел перед ними уже несколько кварталов.

— И что ты думаешь? — произнес он наконец, решив, что разговор все-таки не помешает. Хотя бы ради получения новой полезной информации. — Наркотики украл этот Кен?

— Определенно, — Таичи энергично закивал, внимательно посмотрев поверх очков. — Мы не стали это боссу говорить, чтобы еще больше не разозлить. Он, Кен, в смысле, с бабой спутался какой-то. Говорил, что законченная блядь и наркоманка.

— Ненавижу наркоманов, — Тацуя мельком взглянул на Таичи, ожидая негативной реакции.

— Я тоже, — последовал тихий серьезный ответ. — Поэтому и завязал. Можешь мне не верить.

— Точно завязал? — он даже не пытался скрыть сомнение в голосе. — Даже не попробуешь, когда мы пакет найдем?

Таичи покачал головой.

— Не знаю. Ты меня остановишь?

Такой растерянный, просительный тон, такой невинный раскаянный взгляд. Настолько хороший актер? Или действительно хочет завязать раз и навсегда, но не хватает силы воли?

— Босс приказал следить, чтобы ты не натворил глупостей. Поэтому да, я тебя остановлю, если ты потянешься даже к косяку с травкой. Приказы босса я намерен выполнять, — Тацуя свернул в переулок, пестрящий яркими вывесками на китайском. — Кажется, мы приехали.

Этот Кен жил над магазинчиком, торгующим антикварными сувенирчиками и фальшивыми снадобьями.

В лавке пахло пряностями и было очень душно. Наверх их провел хозяин — древний щуплый старичок с глазами-щелочками на морщинистом лице. Ямагучи всегда думал, что подобные персонажи встречаются только в старых фильмах про боевые искусства.

— Молодой человек уже несколько дней не появлялся, я думал уже полицию вызвать… — шамкал старичок, отпирая дверь. — Хорошо, что о нем друзья беспокоятся…

— Да, да, дедушка, мы его найдем, не волнуйтесь, — участливо улыбаясь, Таичи отвел старичка обратно к лестнице. — Нам просто нужно найти то, что он у нас взял на время.

Заглянув внутрь, Тацуя присвистнул. Определенно, здесь кто-то раньше побывал, причем обыск делался нарочито небрежно, словно напоказ: вывернутые и брошенные вверх дном ящики, разбросанная одежда, раскиданные журналы и документы. Таким образом хотели показать, что в квартире явно что-то нашли?

— Тат-чан, это тебя, — вернувшись, Таичи протянул ему телефон. — Это Коичи. Дай ему потом свой номер, что ли…

Ямагучи не боялся Принца, совсем нет. Уважал, скорее, за верность своим принципам, за своеобразный «кодекс чести» и за то, что тот не трогал детей и стариков. Но каждый раз, когда Коичи к нему обращался, или же ему приходилось приближаться к палачу ближе, чем на два метра, Тацуя чувствовал себя не в своей тарелке.

— Добрый вечер, Ямагучи-сан, — Принц говорил медленно и лениво. — Полагаю, что вы уже на квартире у Рюзаки? Я оставил там небольшой подарок. Посмотрите под раковиной, третья плитка слева. Вы найдете то, что ищете, и привезете Нагасе. Он вас отблагодарит за хорошую работу. Всего доброго.

И отрубил связь прежде, чем Тацуя успел что-либо сказать.

Поставив Таичи следить за входом, он присел на корточки возле искомой ржавой раковины, которая, судя по всему, протекала — на плечо методично капала вода. Отсчитал третью плитку, поддел ножом и перевернул.

В углублении лежал пакет с героином, который чуть было не стал причиной войны между бандами.


***

— Что ты творишь, женщина? Совсем с катушек съехала? — Нагасе отбросил ее на капот машины. В нем кипела ярость, тяжело дыша, он сжал кулаки. — На кой хрен тебе Мабо понадобился? Мы не могли просто встретиться и поговорить?

— Не могли! — крикнула Аюми и отпихнула его, толкнув в плечо. Даже на каблуках она была ему по грудь. — И руки от меня убери, скотина! Тебе что, этот педик дороже меня? Ты с ним трахаешься, да? Он лучше сосет, чем я?

— О боже, а это-то тут причем? Мы же тут о двойном убийстве говорим, разве нет?

Правильно в старину не доверяли дела клана женщине. Она должна знать свое место, будь-то жена, дочь главаря или обычная шлюха-подстилка. Она может быть какой угодно умной, деловой, харизматичной и суровой, но когда теряет голову от мужика и считает, что ее обманывают, то превращается в истеричную дуру и перестает рассуждать здраво.

Томоя закрыл лицо руками. Попытался отдышаться и успокоиться. Прохладный ночной воздух действовал отрезвляюще. Черт, почему снова все пошло коту под хвост?! Они бы могли, как обычно, заниматься любовью в каком-нибудь люксе и пить дорогущее шампанское. Но нет! Торчат где-то в заброшенных доках, где воняет рыбой и бензином. Пытаются разобраться, кто, что и почему.

Их деловые интересы практически нигде не пересекались. У нее — бордели, массажные гостиные, хостесс-бары и множество других увеселительных заведений «для взрослых». У него — рэкет, торговля наркотиками и оружием, заказные убийства, мошенничество. Абсолютно разные сферы влияния.

— Чего ты так взбеленилась-то? Месячные? — усмехнулся Нагасе, опершись на капот. — Давай ты по-тихому отпустишь моего бухгалтера, а чтобы как-то расплатиться за то, что мой человек убил одну из твоих девочек, я отвезу тебя куда угодно, только скажи. Устроим отпуск…

— Какой, к черту, отпуск! — нахмурившись и надув губы, Аюми топнула ногой. — Твой цепной пес убил Мику. Он должен за это поплатиться. Либо мы его накажем, либо ты сам. До этого я не собираюсь возвращать твоего голубого дружка.

Она достала из сумочки несколько фотографий и швырнула ему в лицо. Томоя поймал одну. Смутно припомнилось, как на днях они все вместе потащились в какой-то бар в Ни-Тёмэ . Кансайская парочка тогда уединилась сразу, Таичи вскоре вырубился, и продолжали пить только они с Мабо.

— У тебя везде шпионы, что ли? — Нагасе хмыкнул, вспоминая, как Мабо тогда навалился на него, шепча на ухо непристойности, а сам он был слишком пьян, чтобы протестовать и говорить «нет».

Нет, они никогда не трахались и даже не дрочили друг другу, но… он доверял Мабо больше, чем всем своим женщинам вместе взятым, чувствуя себя при этом последней эгоистичной сволочью.

— Не сплю я с ним, но ты вряд ли поверишь… хорошо, назови адрес, мои люди привезут тебе Принца.

Аюми улыбнулась.

— Пусть его приведут в наручниках и с кляпом во рту. Я наслышана о его репутации, мол, Принц непобедим, он — безжалостный палач, идеальная машина для убийств.

— Не стоит его недооценивать, — Томоя притянул ее к себе и поцеловал в шею. — Даже если на него нападут хоть пятеро сразу, а он будет безоружен и скован… в такой ситуации я все равно бы не поставил на твоих людей.

— Вот и посмотрим, насколько он оправдает твои ожидания. А сейчас… — высвободившись из его объятий, Аюми села на машину. — Сделай мне кое-что приятное.

Подняв мини-юбку, она развела ноги. Белья на ней не было.

— Да меня и просить не надо.

Следующие минут пятнадцать были потеряны для обоих. Он лизал, мял ее грудь, забравшись рукой под короткий топик. Аюми тяжело дышала и гладила Нагасе по волосам. А когда кончила, оттолкнула его и, спрыгнув, спокойно привела себя в порядок.

— Я возьму твою тачку, ладно? И оставлю ее там, где находится твой бухгалтер. Думаю, вы сможете вычислить ее местонахождение.

— Эй, а ну стой! Мы так не договаривались! — Томоя попытался ее остановить, схватив за руку, но она изо всех сил заехала каблуком ему по ноге и вырвалась.

— Пока, любимый! — послав воздушный поцелуй, Аюми села в машину.

Через пару минут Нагасе остался один, с болезненным стояком и чувством, что его только что поимели.


***

Он никогда не замечал за собой склонности к садомазохистским играм, предпочитая заниматься любовью с партнером обычно и даже в какой-то степени рутинно, но в этой простоте открывалась та самая прелесть «нормальности», которую он мог почувствовать только с Цуёши.

Ошейник? Это другое. Символ того, что он не принадлежит самому себе. Знак того, что он обязан убивать, чтобы отплатить за все то, что Нагасе для него сделал.

Его желание служить Нагасе было сродни верности самурая своему господину. Тем более, убивая тех, кого приказывали, он все меньше и меньше отвлекался, чтобы убить просто так, будто достаточно было утолить жажду, приканчивая преступников, наркоманов и прочую человеческую грязь.

При всей его неуравновешенности, при всех приступах жестокости, Коичи был натурой достаточно цельной и самодостаточной. Не терзался сомнениями, не страдал от моральных трав, не испытывал возбуждения во время убийств, не стыдился того, что предпочитает свой пол противоположному.

Поэтому он никогда не понимал прелести самобичевания, никогда не жаждал быть наказанным, униженным, втоптанным в грязь.

— Прости, что тебе придется это терпеть. Я знаю, как ты не любишь подобные штуки, я сам их терпеть не могу, — Цуёши погладил его по щеке. — Мне вообще эта затея очень не нравится.

— Поцелуй меня, прежде чем засунешь мне в рот эту гадость, — Коичи потянулся вперед.

Его руки были скованы за спиной, а между пальцами правой он прятал небольшой кусочек изогнутой проволоки. Ключ к свободе.

Они целовались несколько минут, не в силах оторваться друг от друга. Причем Коичи ясно понимал опасения партнера. Цуёши сейчас думал о том, что этот поцелуй может стать их последним. Понимал и находил подобное беспокойство трогательным и милым, как и все, что касалось партнера.

В такие моменты очень четко представала грань между тем, кем он был по отношению к миру — чудовищем, по сути, которое удовлетворяет неумеренное любопытство и стремление к смерти с помощью убийств и пыток, и тем, кем он был для Цуёши — практически семьей.

— Мацуока потом не расплатится за то, что ты ради него делаешь, — проворчал Цуёши, аккуратно застегивая на подбородке Коичи, а потом на затылке кожаный ремешок, составляющий вместе с красным шариком и металлическими кольцами хитроумное БДСМ-устройство. — И босс тоже хорош, не мог найти обычную маску. А эта штука будто из порнухи.

Рот наполнился слюной, язык все время рефлекторно дотрагивался до проклятого шара. Коичи сглотнул и попытался унять подступающую к горлу тошноту.

— Все нормально? — погладив по волосам, Цуёши поцеловал его в лоб. Коичи кивнул.

В машине они были одни. Снаружи в окно постучали. Нагасе наклонился и сделал знак, что пора, потом помог Коичи выйти, а Цуёши толкнул назад и захлопнул дверь перед самым его носом.

— Он пока посидит в машине. Короче… — Нагасе похлопал Коичи по плечам и накинул ему капюшон. — Я надеюсь, что у тебя есть план. Хоть какой-нибудь. Ладно, можешь не отвечать. Черт, в таком виде я бы тебя трахнул. Если только еще накрасить и волосы подлиннее…

«…ага, еще и грудь отрастить», — ответил бы Коичи, если бы мог, поэтому взглядом попытался выразить все, что он думает о предстоящем обмене, о желаниях Нагасе и, особенно, об этой штуке для извращенцев, которую неизвестно сколько придется носить.

— Постарайся их очаровать, ты же можешь, — отойдя в сторону, Томоя принялся его пристально разглядывать. — Пусть они думают, что твоя слава слишком преувеличена, что ты на самом деле просто извращенец, обожающий отсасывать у мужиков с большими членами.

«Ну, спасибо». Коичи мотнул головой в сторону закрытой металлической двери. Они стояли у черного входа в клуб, где, предположительно, держали Мацуоку. Две грязно-белые лампы освещали примыкающий к зданию тупик. Воняло сигаретами, сыростью и спиртным.

— Аю, я привел его, — сообщил Нагасе по телефону деланно веселым тоном. — Нас проводят? Хорошо. Мы только вдвоем, как договаривались.

Дверь распахнулась, оттуда вышел рослый иностранец в строгом костюме, по виду европеец, и по-английски приказал следовать за ним.

Грохот музыки доносился даже до служебных помещений. Коичи морщился от громкости раздражающих звуков и оттого, что по подбородку стекала слюна, и это было очень неприятно.

Они поднялись по металлической лестнице на верхний этаж. Коичи шел впереди, а Нагасе осторожно его поддерживал сзади. То ли ради имиджа «жертвы», то ли просто захотелось.

В коридоре никого не было. Темно-зеленые, почти черные стены и мерцающие синие лампы, из-за них тени казались неимоверно гротескными. Впереди — еще одна дверь.

— Проходите, — у иностранца оказался жуткий акцент. — Только я вас обыскать.

— Пожалуйста, пожалуйста, — Нагасе мирно поднял руки.

Коичи стерпел чужие пальцы, аккуратно и тщательно ощупавшие его от плеч до щиколоток. Хорошо еще ботинки снять не заставил, хотя как раз в них оружия не было. Оружия не было вообще, только та самая проволока в правой руке, которую все-таки не обнаружили.

Открывшееся помещение было практически пустым, за исключением стула с обрывками серой липкой ленты в центре и свисающих с потолка цепей в дальнем правом углу.

Их было пятеро — крупные, накачанные мужики с неприятными квадратными лицами. Двое вооружены битами. Наверняка у остальных есть ножи. Пистолеты? Сомнительно, но вероятность есть. Коичи смотрел на них и видел глыбы дышащей плоти, словно наяву кричащей о том, чтобы ей пустили кровь.

Хамасаки. Красивая и вульгарная. Она подтолкнула бледного, избитого Мацуоку вперед, он пошел, шатаясь. Молчал и избегал смотреть в их сторону.

— Отлично, любимый, давай меняться. Только без глупостей, хорошо? — она сложила руки на груди. — Забирай своего пидора и уходи. Мы вернем тебе Принца попозже… когда мои ребята с ним повеселятся.

Заметно было, как Нагасе изо всех сил старался сдерживаться, как сжал одну руку в кулак. Его плечи напряглись, на лице заиграли желваки. Нет, он сможет взять себя в руки, Коичи верил в него и надеялся, что тот уйдет, что ему не придется лицезреть своего палача за работой.

Нагасе никогда не видел, как Коичи убивал.

— Считай, что нас уже нет, — Томоя приобнял Мабо за плечи и повел к двери. Обернулся и посмотрел на Коичи. Дождался едва заметного кивка и ушел.

А теперь начнется игра на выживание. Выдержать самому, стереть все эмоции, стерпеть боль.

Коичи ударили по коленям, а когда он упал на пол, Хамасаки схватила его за волосы и дернула голову вверх.

— А ты красавчик… — протянула она, наклонившись. — Хочешь работать на меня? Я буду платить втрое больше, чем Нагасе. В четыре раза больше, если будешь время от времени со мной спать.

Коичи терпеть не мог запах женского пота. Он смотрел на нее и представлял, как медленно отрезает от ее груди кусочки плоти, а потом проводит ножом линию от солнечного сплетения до низа живота. Представлял, как возьмет в руки матку, а потом заставит одного из бугаев ее съесть, а второго — поиметь еще не остывший труп.

И ведь нельзя же ее трогать. Она — женщина господина.

Понадеялся, что молчание красноречиво дало ей понять: в гробу он видел ее предложение.

— Ладно… — стуча каблуками, Хамасаки отошла в сторону. — Научите его хорошим манерам. Томоя еще мне благодарен будет за то, что его пса приручила. А я пойду, не хочу на это смотреть, мои бедные нервы не скажут мне «спасибо». Делайте с ним, что хотите.

Удар в спину. Коичи упал на бок и сгруппировался, попытавшись уменьшить боль от следующего удара, уже в живот. Еще один удар, на этот раз по пояснице. Он сжал зубами шарик и с каждым ударом сжимал сильнее. Резина поддавалась с трудом.

Хоть пару минут передышки, чтобы спокойно можно было снять наручники. Проволока впилась в пальцы, Коичи надеялся, что крови никто из бугаев не заметит, и что он ее не потеряет.

Теперь в дело пошла бита. Только не по голове. Коичи повернулся спиной, чувствуя, как будто на него обрушился, по меньшей мере, молот. Боль помогала оставаться в сознании и кристально чисто воспринимать окружающее.

Надо было выиграть время. Надо было рискнуть. Он перевернулся на спину и поджал под себя ноги.

Первое. Изобразить жертву. Распахнутая куртка. Задранная майка, открывающая живот. Джинсы, обтягивающие бедра. Думать о Цуёши. Думать о Цуёши, принимающем душ. Думать о его мягком теле, обнаженной коже, похожей на персик, которую так хочется нежно и осторожно укусить.

— Эй, мужики, вы только посмотрите, у него стояк! — раздался голос сверху. — Что, тащишься, когда тебя бьют?

Второе. Заставить их его захотеть. Коичи с трудом сел. В теле ныли все мышцы. Посмотреть призывно и вызывающе.

— Поднимите его.

Двое подхватили Коичи и рывком поставили на ноги. Один из бугаев — он был похож на Аикаву Шо , только моложе и брутальнее — схватил его за подбородок и повертел, рассматривая лицо.

— А давайте снимем с него эту хуйню, — процедил «Аикава». — Бесит.

Верзилы, стоящие по обе стороны от него, переглянулись.

— Но, аники , нам же сказали, что лучше не стоит, эта тварь кусается, — опасливо покосившись на Коичи, сказал тот, что справа.

— Может не стоит? — эхом повторил другой.

— Да не ссы, что он может, нас же пятеро, — мужик, державший Коичи справа, начал одной рукой расстегивать ремень на затылке, а другой расстегнул под подбородком.

Наконец-то! Коичи набрал полную грудь живительного воздуха. Так гораздо лучше. План все еще в действии. Соблазнить. Грубо и нагло.

Губы растянулись в похотливой ухмылке. Многообещающий взгляд. Коичи внимательно смотрел в глаза «Аикавы», выбрав его в потенциальные «насильники». Все дело в уверенности и умении показать, что знаешь себе цену, даже в такой гротескной ситуации. Животный инстинкт. Ощущение власти над жертвой. Конечно, не все помешаны на сексе и контроле, но… Коичи умел «видеть» желания людей и умел ими пользоваться.

— Смотрите, какой рот рабочий, — «Аикава» сжал щеки Коичи и провел пальцем по его губам, потом отпустил. — Ты красивее, чем две последние телки, которых я трахал.

Коичи улыбнулся. Подействовало. Некоторым гетеросексуалам импонировало то, что их хотят другие мужчины. За примером далеко ходить не надо — Нагасе.

— Спорим, что я этим ртом работаю лучше, чем все девки, которых ты когда-либо имел? — Облизнуть губы, показать язык. Нарочито вульгарный и пошлый жест. — А потом будешь хвастаться, что ты настолько крут, что сам Принц у тебя отсосал.

Смешки. «Аикава» пнул в живот одного весельчака и отвесил нешуточную оплеуху второму. Оглядел Коичи, остановив взгляд где-то на уровне паха. Отвращение на лице сменилось сомнением, а потом возник интерес.

— Если мне не понравится, я отрежу твой лживый язык, — хмыкнул «Аикава» и расстегнул ширинку.

Ударом по ногам Коичи снова заставили опуститься. Все тело болело. Осталось немного. Скоро он будет дома, примет ванну, а потом будет слушать, как Цуёши играет на гитаре.

Прекрасно осознавая, как выглядит со стороны — на коленях, в ошейнике — Коичи призывно посмотрел в глаза «насильнику», и тот словно по безмолвному приказу схватил его за волосы одной рукой, а второй сунул уже твердый член ему в рот.

Спокойно. Коичи глубоко вздохнул и попытался расслабиться, сдерживая рвотный рефлекс. Вобрать в себя как можно глубже. Доставить этому идиоту такое удовольствие, о котором раньше он мог только мечтать. Немного отпустить и провести языком снизу, потом снова поглотить.

Воспользоваться передышкой и открыть наручники. Главное — не потерять проволоку. Дело несложное, Коичи открывал подобные «браслеты» с закрытыми глазами за минуту. А тут дело осложнялось неустойчивым положением и отвлекающими факторами. А бугаи ничего не замечали, все их внимание было сосредоточенно на ином процессе.

Еще немного. Судя по напряженным мышцам и глухим стонам, «Аикава» был готов кончить. А наручники были готовы раскрыться.

Щелчок. «Браслеты» упали Коичи на ноги. И в тот же момент он изо всех сил впился зубами в изливающийся спермой член.

В рот хлынула кровь, и от ее солоноватого вкуса у Коичи закружилась голова. В сознании как будто полетели предохранители. Мир вокруг спрятался за красной дымкой. Изнутри волной поднялись агрессия и жажда убийства, подогреваемые криками и ругательствами.

В такие моменты он переставал быть человеком, превращаясь в робота, действующего по алгоритму, подходящему ситуации.

Достать нож у объекта справа. У противника неряшливые движения, он напал, совершенно не заботясь о защите. Скрутить руку, ударить коленом в живот и всадить нож сбоку в основание черепа. Через секунду вынуть, искупаться в крови, успеть отвернуться и закрыть глаза.

Оценить ситуацию. «Аикава» больше не представлял угрозы. Он лежал на полу, держась за пах, и орал. Еще трое: у одного бита, у второго нож, а третий — как Коичи и подозревал — доставал пистолет, скорее всего, «ТТ», а это означало восемь пуль максимум. Или меньше.

Кинуть тело в сторону двоих. Получить несколько секунд форы.

Выстрел. Мимо, зацепило только щеку немного. У мужика неплохо с точностью, надо было быть осторожнее.

Перехватить шею у противника с ножом, чуть надавить — тело повалилось на пол, еще живой, в отключке.

На плечо опустилась бита. При попытке пошевелить правой рукой вспыхнула дикая боль.

Еще один выстрел. Мимо. Самый лучший вариант — не останавливаться, двигаться как можно быстрее. Тут уже не до красоты и изящества убийств. Просто выжить. Он перекинул нож в левую руку. Прежде чем мужик с битой успел повернуться, Коичи оказался позади него и перерезал ему горло.

Рукоятка ножа стала скользкой от крови. Голова кружилась, бешеный темп истощал тело. Скоро он не сможет двигаться так быстро. Остался один противник. Осталось шесть… нет, пять выстрелов.

Пуля ударила в бедро. Нет, нельзя останавливаться. Он как на ладони. Следующий выстрел его обязательно прикончит. Но…

— Что ты так долго? Стареешь? Раньше бы пятерых за пять минут уделал, а не за четверть часа, как сейчас! — у двери раздался знакомый и любимый голос, которому предшествовал выстрел.

Точно в грудь противника. На белой рубашке расплылось пятно. Оружие, клацнув, упало.

Коичи думал, что вот-вот потеряет сознание. Он чуть ли не рухнул на руки подбежавшего Цуёши, но собрался с силами и схватил его за лацканы пиджака.

— Я же говорил, что не хочу, чтобы ты видел, как я убиваю. И не хочу, чтобы убивал ты…

Он никогда не видел Цуёши таким рассерженным и злым.

— Заткнись и иди, — последовало в ответ.


***

— Тацуя-сан, с возвращением, — так всегда приветствовала жена, обнимая его на пороге.

— Я пришел, — улыбался он в ответ.

Эти слова были тайным знаком перехода в другой мир. Мир, в котором не существовало преступников, насилия, убийств и крови. Мир, который он защищал и построил сам. Его дом, его семья. Напоминание о том, ради чего он живет.

— Отдохнешь или сразу поужинаем? — Акико забрала его пиджак и хотела взять большой пакет, но Тацуя нежно развернул ее в сторону гостиной.

— Я сам отнесу, тебе нельзя переутомляться.

Она кивнула в ответ, погладив заметно округлившийся живот.

— Мару тебе хочет что-то показать, иди, а я на стол накрою.

По дороге в детскую Тацуя чуть не споткнулся и вовремя переступил через сладко спящего посреди комнаты пса, который даже и не подумал встать. Зевнул, потянулся и перевалился на другой бок.

Комната малыша поражала идеальным порядком. Все игрушки расставлены по местам, одежда убрана, книжки и тетрадки на столе, карандаши и ручки в подставке, а не разбросаны по полу, как обычно.

Лежа на кровати, Мару читал пятьдесят-какой-то томик «One Piece». При виде отца он быстро встал, пошарил рядом и с гордостью протянул пару листов бумаги.

— Смотри, я мангу про тебя нарисовал. Про то, как ты гоняешься за вором, — мальчик восторженно уставился на Тацую, ожидая похвалы.

— Очень хорошо для десятилетней малявки, — улыбнулся он и потрепал сына по макушке, но тот вырвался и надулся.

— Я не малявка! Дай сюда!

— Малявка, которая круто рисует. Молодец! А я дыню купил, съедим после ужина. Иди умойся, а то рожица вся карандашом изрисована.

В комнату заглянула жена.

— Тацуя-сан, тебе посылка. Обратного адреса нет. Я на диване оставила.

Выйдя в коридор, он остановился. Сердце сдавило непрошенное беспокойство, сменившееся страхом.

Никто, кроме Лидера, не должен знать их новый адрес.

Как? Как их выследили? Неужели он где-то допустил ошибку?

Тацуя быстро вытащил из кармана мобильник. Дрожащие пальцы не сразу нашли нужный номер.

— Лидер? Простите за беспокойство. Вы можете завтра со мной встретиться. Это срочно.

Убегать от прошлого бесполезно. Только почему-то все забывают эту прописную истину.


***

— Ты уверен, что не хочешь поехать к ней? — Мацуока взял предложенную банку пива и попытался с удобством устроиться в кресле. Бока и поясницу простреливало болью при каждом движении.

Нагасе покачал головой и со вздохом облегчения опустился на диван. Выглядел усталым и измотанным. Оно и понятно — у всех был сегодня чертовски тяжелый день. Томоя снял галстук, расстегнул воротничок рубашки и одним махом заглотнул чуть ли ни полбанки пива.

— Ей остыть надо. Пусть поразмыслит над тем, что она сегодня сотворила. Какое-то время лучше нам не видеться. Потом сама прибежит, виляя хвостиком. Черт, ей нужна хорошая порка, — Нагасе мечтательно закрыл глаза.

— Конечно, ты накажешь… сурово, — усмехнулся Мацуока, не сводя с него взгляда.

Пусть они и не любовники, но такие встречи дороже сердцу, чем секс в каком-нибудь отеле. Понимать и осознавать собственную значимость для другого — это не любовь, но с таким человеком, как Томоя, — вполне эквивалентная замена.

Мацуока заметил, что Нагасе поглядывает на его плечо, на котором из-под закатанного рукава виднелся край татуировки. Огненный хвост кирина .

— Ты все еще не хочешь возвращаться к своим?

— Я туда не вернусь, ты же знаешь. И даже не из-за тебя.

— Рад слышать, что не только я удерживаю тебя от воссоединения с прежней семьей.

Прошлое не исчезло, а только лишь затаилось где-то рядом, словно хищник в засаде, поджидающий невинную жертву. У каждого из них за душой свои демоны и свои тайны. Странная компания странных людей, к которым Мацуока уже успел привязаться.

— Как там Коичи? — при мысли о том, что Принц пострадал из-за него, Мацуока поморщился.

Конечно, формально он не виноват. Похитители издевались над ним, но он все равно смог узнать кое-какую любопытную информацию. Коичи устроил настоящую резню, но Мацуока нисколько их не жалел. Они прекрасно знали, с кем имеют дело. Знали, что с таким опасным человеком надо быть крайне осторожными. Вот и поплатились за собственную глупость.

— Жить будет, — усмехнулся Нагасе. — Только тебе лучше пока не попадаться на глаза Цуёши. Хотя он выпросил у меня неделю отпуска и немного бабла «для компенсации», и они оба собираются укатить на Гавайи отдыхать.

— Вполне заслуженно… Есть что-нибудь покрепче? Хочу напиться.

Нагасе молча протянул ему бутылку виски.

КОНЕЦ

@темы: criminal, c:Domoto Koichi, c:Domoto Tsuyoshi, c:other, g:KinKi Kids, a:ladyxenax, c:Nagase Tomoya, g:TOKIO, w:fic, c:Joshima Shigeru, c:Kokubun Taichi, c:Matsuoka Masahiro, c:Yamaguchi Tatsuya, AU

---

[SMAP] Everyday life

[ladyxenax]

Название: Everyday life
Автор: ladyxenax
Пейринг: Кимура Такуя, Инагаки Горо, Кудо Шизука
Категория: слэш
Жанр: флафф, романтика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: см. название
Предупреждение: рваная хронология, возможны неточности по матчасти (автор не помнит, в каком году Такуя получил права). ФЛАФФ. Именно так. Капслоком.
Примечания:
— душа требовала чистого и светлого, то есть флаффа;
— очень запоздалый подарок на ДР Кимуры и Mikami Kaoru, в преддверии ДР Горо.

***

(1994)

— Завтра ты едешь со мной кататься, — Такуя говорит тихо и требовательно, будто боясь отказа. От него пахнет сигаретой, которую они буквально десять минут назад делили на двоих, запершись в туалете рядом со гримёрной. Он смущённо опускает взгляд и продолжает резким, не терпящим возражений тоном. — Я же получил права, помнишь? И в первую поездку ты отправишься со мной. Хорошо?

Горо смотрит на его губы и пытается вникнуть в смысл слов, но получается не очень: он отвлекается на творящееся вокруг безумие и молча кивает, не зная, что сказать. Не то чтобы приглашение его удивило. Горо просто радуется, что Такуя позвал именно его, но говорить об этом вслух не собирается, потому что это само собой разумеющийся факт.

В машине много ушей и галдящих ртов, но на их разговор никто не обращает внимания. Все слишком возбуждены после концерта — по окончанию тура им обещали несколько свободных дней, но за воплями и бесконечными подколами кроется нежелание расставаться и возвращаться к обычной жизни. Пусть на следующий же день после импровизированных «каникул» они уже будут готовы убить друг друга.

— Можно остаться сегодня у тебя? — шепчет Горо, решившись, и украдкой касается холодных пальцев Такуи. От его едва заметной самодовольной усмешки у Горо потеют ладони. Отвратительное ощущение. И безумно приятное одновременно.

Горо затылком чувствует любопытные взгляды, и тут все, как по команде, замолкают. Кто-то прыскает со смеху — кажется, это Шинго. Он получает увесистую оплеуху от Накая, дуется, и машина вновь взрывается шумной возней.

Уставившись в окно, Такуя, не глядя, переворачивает руку Горо ладонью вверх и пальцем пишет «OK».


***

(2010)

— Прости, что опоздал. Я очень-очень хотел придти вовремя, но… — Горо виновато отводит взгляд и морщится, ожидая выговора.

— Сколько можно?! В следующий раз мне стоит прийти на полчаса позже.

Такуя не любит заставлять людей ждать. И сам ждать не любит. Горо не исключение, ему опоздания не прощаются. Такуе нравится ставить его в неловкое положение, нравится растерянно-раздражённое выражение его лица и смущённые извинения.

— А знаешь, почему я задержался? — от раскаяния за опоздание ни осталось и следа. Горо устраивается за столом и выглядит так, будто уже целый вечер сидит напротив.

— Не знаю, и знать не хочу, — Такуя чувствует, как постепенно уходят напряжение и усталость, навалившиеся после концерта, только живот крутит от голода. А может и не от голода, а от внимательного взгляда Горо.

— Пустой зал, ты сидишь за столиком у окна и смотришь на ночной город, лежащий где-то далеко внизу… У меня от такого вида чуть не закружилась голова. И я не про боязнь высоты сейчас говорю. Я не хотел прерывать такой момент, просто стоял и любовался. Как сцена из фильма.

— Иди к чёрту, — Такуя нервно и чересчур громко смеётся, но тут же замолкает, оглянувшись по сторонам.

В зале действительно кроме них никого нет, даже официантов, принявших заказ минут двадцать назад. Поэтому Такуя спокойно протягивает руку ладонью вверх. Уткнувшись в карту вин, Горо, не глядя, накрывает её своей.


***

(1998)

Горо не любит собак. Боится и не доверяет им. Такуя безуспешно пытается примирить его со своими «красавицами», но Горо их в лучшем случае терпит.

С Бонитой у него складывается своеобразное перемирие, изредка нарушаемое конфликтами. Оба держатся друг от друга на расстоянии, оба стараются не ревновать, когда Такуя кому-то уделяет больше внимания. У Горо получается лучше, а собака время от времени напоминает о своем существовании: тычется носом в руку (от этого Горо всегда вздрагивает) или прыгает сзади, больно царапая лапами спину и непременно оставляя на рубашке пятна пыли и песка.

После подобных собачьих выходок Такуе обычно предъявляют ультиматум: «Или я, или она!», на который тот не ведётся и без разговоров заталкивает Горо в машину.

Безусловно, Горо принимает существование Бониты из-за главной положительной черты собак — умения стоять на страже и поднимать шум при появлении посторонних. Это весьма полезно, учитывая, что Такуя так и не поставил тонированные стёкла, о чём Горо не устаёт напоминать ему при каждом удобном случае.


***

(2013)

— Ты можешь сейчас приехать? — голос Горо кажется глухим и плоским, но Такуя давным-давно научился распознавать в нём скрытую истерику. — Пожалуйста.

Он бы не стал просить просто так.

— Всё в порядке? — пауза на другом конце настораживает. Такуя слышит чужое дыхание. О чём сейчас думает Горо? Причина… лежит на поверхности. — Хорошо, жди, скоро буду.

— Возьми такси, пожалуйста… — слишком вежливо, слишком тихо. Следующая фраза всё объяснила. — Помоги мне забыть.

— Мог бы по-человечески попросить — мол, давай вместе напьёмся.

Когда он говорит, что уходит и, возможно, его не будет до самого утра, Шизука хмурится. Увлечённая новой картиной, она почти целый день провела в студии, рисуя что-то цветастое и абстрактное. Такуе нравится её независимость.

Он целует жену в плечо. Разумеется, она прощает его.

Сейчас в их браке главное — это спокойное деловое сотрудничество. Два человека, которые уважают друг друга и вместе заботятся о детях. Каждый живёт своей жизнью, в которой больше нет места любви и страсти.

Время от времени Такуя задаётся вопросом: если бы ему дали шанс изменить одно конкретное решение в прошлом, что бы он сделал? Но ответ на этот вопрос остаётся неизменным. Видя улыбки дочек, он не жалеет о своём выборе. И знает, что поступил правильно.

Им не нужны секреты. Такуя благодарен Шизуке за то, что она его понимает. Обычный человек назвал бы их отношения странными, но перед кем им нужно отчитываться? Только перед собой.

— Спасибо, что приехал.

С ним всё в порядке. Такуя мысленно ругает себя за ненужное беспокойство. Давно он не видел «домашнего» Горо: взъерошенные вьющиеся волосы, очки с толстыми стёклами и серый спортивный костюм (на вид удобный и простой, но, несомненно, очень дорогой).

— Повод ограбить твои винные запасы, — усмехнувшись, Такуя принимается сосредоточенно изучать бутылки. — А, вот она! Ты так её и не открыл.

«Мерло» 91 года. Подарок тринадцатилетней давности, ставший обещанием.

Этой ночью они разговаривают так, как не разговаривали с тех пор, как Такуя сообщил ему о свадьбе. Вернее, говорит Горо, а Такуя слушает, потому что его советы тут не нужны. Достаточно просто быть рядом.

— Я спрашиваю себя: почему не остановил? Почему не схватил её за руку и не поклялся, что никогда-никогда больше не отпущу? Женщины любят такие жесты, — от вина Горо говорит всё быстрее и эмоциональнее. Он смелеет, трогает волосы Такуи, зарываясь в них пальцами, касается его щеки и гладит тыльную сторону ладони. — Потому что я трус. Потому что в конечном итоге я всё равно её обману. Скажи… если бы тогда я попросил тебя: «Не женись, останься со мной», всё было бы по-другому?

Такуя молча качает головой и отстраняется. Он хочет сказать, что быть трусом лучше, чем быть предателем, но вместо этого обнимает Горо одной рукой и терпеливо ждёт, пока тот устроится поудобнее, уткнувшись ему в плечо. Минут через пятнадцать Горо засыпает. Такуя сидит, не шевелясь, и смотрит в темноту, слушая, как одна джазовая мелодия сменяется другой.


***

(2014)

Шизука с детьми приезжают по выходным два раза в месяц. Такуя всегда старается выкроить для них время, ведь девочки растут быстро, и вот-вот настанет тот период, когда они станут слишком взрослыми, чтобы гулять с отцом в парке аттракционов.

Чудесная женщина, Горо искренне ей восхищается, но во время семейных визитов чувствует себя лишним. Первое время он вообще не показывается им на глаза, но после «разговора по душам» он успокаивается и прячет чувство вины на чердаке сознания, где-то рядом с остатками воспоминаний о чувствах к Михо.

«Я тебя ненавижу», — призналась Шизука тогда и ударила его несколько раз в живот и грудь. Горо не сопротивлялся. Потом перевела дыхание и поблагодарила. — «С тобой Такуя будет счастлив. Оставайтесь вместе до самой старости. Если нет, я вас найду и убью обоих».

Пока Такуя с девочками на втором этаже играют в «твистер», они вдвоём готовят бэнто на завтра — предстоит семейная поездка в недавно открывшийся спортивно-развлекательный центр. Шизука хвастается успехами Кокоми в английском и французском. В сентябре её отправят учиться в Париж.

— Ты ни о чём не жалеешь? — Горо аккуратно укладывает разноцветные сэндвичи в коробку. — Любая другая на твоём месте сейчас выгнала бы меня к чертям: «Я сама своим детям обед приготовлю, не лезь!»

Шизука убирает за ухо непослушную прядь волос и жестом просит Горо наклониться ближе.

— Скажу тебе по секрету… — она шепчет. — Я ненавижу готовить. Только он за все годы нашей совместной жизни так об этом и не догадался.

Взрыв смеха слышен по всей квартире. Любопытствующие заглядывают в кухню. При виде разложенной еды младшая, Мицуки, нацеливается стащить «осьминожку», но получает от матери нагоняй. Кокоми скромно стоит в стороне, пряча руки за спину. Она ещё не привыкла к Горо и относится к нему настороженно. Возможно, даже злится, но ради отца держит это в себе. Но Горо уверен — со временем девочка всё поймёт.

Громкое «буу» в ухо и чувствительный тычок под рёбра заставляют Горо вскрикнуть и уронить на стол почти полную коробку с сэндвичами.

— Я же старался! — обернувшись, он укоризненно тычет пальцем и не успевает вовремя одернуть руку. Такуя любит кусаться.

Тихое «спасибо» и счастливый взгляд примеряют Горо с ноющим пальцем.

@темы: c:other, a:ladyxenax, c:Inagaki Goro, c:Kimura Takuya, g:SMAP, w:fic, romance, fluff

---

[SMAP: drama/movie] Мне нужен доктор

[ladyxenax]

Название: Мне нужен доктор
Автор: ladyxenax
Канон: В комнате / Shinryochuu ~ In the Room
Пейринг/Персонажи: Тенма Рё, Аикава Сакуя
Категория: слэш
Жанр: ангст, PWP, POV от первого лица
Рейтинг: R
Краткое содержание: Ему просто нравится трахать меня и мои мозги. Знаете, это взаимно.
Предупреждения: легкая асфиксия, mindfuck, OOC, ненормативная лексика
Примечание:

о дораме

2013, Япония. В ролях: Инагаки Горо, Санада Юма, Танака Джури, Сенга Кенто.
Действие дорамы происходит в кабинете психолога Тенмы Рё. К нему приходят на консультации проблемные подростки. У каждого из них свои травмы и тревоги.

***

Ненавижу, когда он отвечает вопросом на вопрос. Ненавижу, когда повторяет за мной последнюю фразу и спрашивает, что я думаю об этом, как я к этому отношусь и почему вообще я сказал то или это, и что каждое сказанное в этом кабинете слово имеет большое значение. Потому, что это часть большой картины.

Ненавижу его спокойный уверенный взгляд, который как будто пронзает меня насквозь. Но это он думает так. Или делает вид, чтобы я был спокоен и считал себя умнее, проницательнее и хитрее.

Ненавижу его маску вежливого интереса и искреннего желания помочь.

Ненавижу, когда он вот так сидит в своем кресле, закинув ногу на ногу, и смотрит на меня очень внимательно. Как на подопытную свинку. Наблюдать за людьми очень интересно, я знаю.

Ненавижу то, что он скрывает личные мотивы и строит из себя непогрешимого праведника, ратующего за судьбу ближнего своего. Наверняка, он бы сейчас меня спросил: «Сакуя-кун, тебя интересует христианство? Почему? Почему именно сейчас?»

Ненавижу его дурацкий фиолетовый свитер. Точно жена купила. Ненавижу его мешковатые серые кофты, в которых наверняка очень уютно и тепло, но они портят его, скрывая фигуру. Он ведь стройный. Худой даже, но это как посмотреть. Ему тридцать девять, но на свой возраст не выглядит, поэтому стариком его я не считаю. У него длинные ноги, красивые ухоженные руки и лицо человека, ни разу не занимавшегося тяжелым физическим трудом. Он похож на комнатное растение, которое нельзя выставлять на солнце и обязательно нужно регулярно поливать. Интересно, он когда-нибудь выходит из своего кабинета? Погулять, подышать свежим воздухом?

Ненавижу его за то, что постоянно о нём думаю.

Ненавижу его за то, что думать обо мне — это его работа.

Ненавижу его за то, что он нужен мне больше, чем я ему.

Ненавижу его за то, что он мужчина. За то, что старше меня на двадцать один год. За то, что женат и что у него двое детей. За то, что он мой психоаналитик. За то, что из-за него я чувствую себя больным, уродливым извращенцем.

Ненавижу его за то, что он сделал из меня педика. Пациент влюбился в доктора. И соблазнил его. Кажется, это называется «перенос». Я попался на крючок, как изголодавшаяся рыбешка.

Ненавижу за то, что не могу отказаться от него. Не могу заставить себя прекратить, не могу остановиться. Не могу порвать с ним. Не могу ни с кем другим. Поверьте, я пробовал. И даже совсем не для того, чтобы ему насолить. Мне она нравилась, правда. Очень.

Почему он согласился? Почему поддался? Почему переступил через свои чёртовы принципы и профессиональную этику? Он думал, что так меня можно вылечить? Ерунда. Ему просто нравится. Ему просто нравится трахать меня и мои мозги. Знаете, это взаимно.


***

— Доктор, а вы что думаете? — я откинулся на спинку дивана, закинув ногу на ногу, намеренно копируя позу Тенмы. — У ненависти обязательно должна быть причина? Человек не может ненавидеть кого-то просто так только потому, что его раздражает чье-то существование? Вы когда-нибудь ненавидели?

Он слегка улыбнулся, а я подумал: кто бы что ни говорил, но у Тенмы очень живое и интересное лицо. Минами вот постоянно твердит, что он похож на дохлую рыбу. Женщины этого не понимают, битву интеллектов. Тупые курицы.

— Эта ненависть, она беспокоит тебя? Ты думаешь, что не должен испытывать её по отношению к человеку, который тебе дорог?

Тенма выглядел встревоженным. Снова проблемы с женой? Немудрено. Они всё-таки собрались разводиться? Едва заметные мешки под глазами выдавали усталость или бессонную ночь, или мрачные раздумья, или… Я мог назвать ещё пару десятков причин, но мне просто нравилось за ним наблюдать, даже не вслушиваясь в то, что он говорит.

— Я не знаю, как я должен вести себя с человеком, к которому испытываю ненависть. Нет, доктор, это не моя сестра, сразу говорю. С ней все хорошо, — я даже не лукавил. У нас с ней действительно было всё хорошо, мне нравилось с ней заниматься, нравилось, как она смотрела на меня восторженными глазами, хлопала в ладошки и торжественно говорила, что её брат самый-самый умный. Меня это забавляло.

— Я рад. А как дела у вас с Минами? Она под каким-то нелепым предлогом отменила последние две консультации. Я беспокоюсь за неё, — Тенма отвел взгляд, как будто ему было неприятно упоминать имя соперницы. Соперницы ли?

— Она говорит, что ей надоела терапия. А вы напыщенный дурак. Сама-то кто?! — я нарочито громко фыркнул и отвернулся. Специально. Думал о том, что в это время его жены обычно не бывает дома.

— Вот как, — в голосе Тенмы было только профессиональное недовольство. Глупо, глупо думать о том, что эта курица ему нравится. Он ею интересовался исключительно из врачебного долга и желания почувствовать себя джентльменом.

— Я… думаю, что люблю её, правда. Может, мне стоит на ней жениться? — я перевёл взгляд на часы и лениво ползущую стрелку. До конца приёма оставалось ещё сорок минут. Интересно, это модно у психоаналитиков — иметь в кабинете громадные древние механические часы? Или это инструмент для лечения, наподобие «миниатюрного сада»? Или просто у Тенмы хобби такое?

— Жениться? Уверен, что тебе это необходимо? Или… — выражение лица Тенмы оставалось вежливо-бесстрастным, но по голосу я понял, что он раздражён. Ревнует?

— Я пока не совсем уверен, доктор. А когда вы сделали предложение своей жене? Как вы поняли, что хотите быть именно с ней? — я задавал вопрос, заранее зная ответ. Конечно, технически Канаэ-сан не была его пациенткой, но…

— Показалось, что она мне подходит. С ней было комфортно, — его взгляд немного смягчился. — Мне…

— Вам льстило, что она считает вас очень умным и восхищается вами? — радостно воскликнул я, притворившись, что мне доставляет удовольствие расспрашивать Тенму о его личной жизни. — Тогда вы могли бы жениться на любой из ваших официальных пациенток. Хоть на Минами. Правда, в её случае пришлось бы повременить, пока ей не исполнится восемнадцать. А впрочем, зачем?

Спокойный взгляд снова потемнел. Я ждал — нет, хотел, — чтобы Тенма сорвался. Хотел, чтобы он меня ударил.

— Сакуя-кун, ты забываешься, — вот оно, я услышал наконец этот тихий, пугающий тон. Голос, в котором вроде бы и не было слышно эмоций, но в нем хорошо пряталась злость. — Мы же решили, что не будем касаться этой темы здесь, у меня в кабинете.

— Вы — лицемер, — хмыкнул я, поднявшись с дивана. Пора было размять ноги. Благо, ходить по комнате пациентам не воспрещалось. — Хотя вы сейчас скажете: «Называй меня как угодно, лишь бы тебя это устраивало». Ненавижу это у взрослых. Маски и двойные стандарты. Да, Рё?

Меня вдруг окатило волной эйфории, и сильно-сильно забилось сердце. Я обратился к нему по имени. В кабинете. Находясь на приёме.

Обратился к нему так, как звал его во время наших тайных свиданий — далеко, очень далеко отсюда, на другом конце города, будто на другом краю мира — в том безликом отеле. В простом, но чистом и по-своему уютном номере с большой круглой ванной.

Обратился к нему так, как кричал его имя в подушку, когда он меня трахал, умело, как и полагается опытному человеку.

— Мы стоим друг друга. Да, Сакуя?

Он не злился. Смотрел на меня с вежливым интересом исследователя. Как на любопытное насекомое.

— Я ненавижу вас, доктор.

— Я знаю.


***

Наша первая встреча вне кабинета была похожа на сцену из слезливой мелодрамы.

Я шёл по улице под проливным дождём, без зонта. Шёл, думая о парне, из-за меня покончившем с собой. Удивлялся тому, что ничего не чувствовал. Шёл минут двадцать, а потом услышал, как кто-то меня окликнул. За перекрёстком стояло такси с распахнутой дверью, оттуда выглянул доктор и жестом пригласил сесть в машину.

Изрядно тогда я испачкал заднее сидение. И пальто Тенмы тоже. Сидел, дрожа от холода, а он растерянно смотрел, вытирая мне лицо платком, что не слишком помогало, но мне почему-то было очень приятно.

Я не хотел возвращаться домой, позвонил родителям и сказал, что заночую у друга, с которым часто готовился к экзаменам. Попросил доктора снять мне номер в гостинице. Приличной, разумеется. Я хотел выспаться, уйти от расспросов взрослых и пытливого молчания сестры. Разумная причина. Я пообещал Тенме, что приду на следующий день на занятия без опоздания.

Наверно, у него были свои мотивы остаться со мной в ту ночь. Я знал, что его бросила жена, уехав с любовником на неделю во Флоренцию, но не знал, что она вернулась, а он её не простил.

Наверно, у меня тоже были свои мотивы.

Знаете, подростки ведь всегда хвастаются перед друзьями, рассказывая, как они потеряли девственность, как у них всё было в первый раз «круто» и «зашибись». Только обычно у большинства этот первый раз ограничивается быстрым перипихоном с прыщавой страшилкой (потому, что никто другой им не даёт), либо с не менее страшненькой проституткой (на которую только хватило денег).

У меня же всё действительно произошло… хуже, чем надеялся, но лучше, чем ожидал. После приятной согревающей ванны, на удобной кровати... трахнулся, правда, не с большегрудой красоткой, а со своим психоаналитиком. Его руки были мягкими, кожа гладкой, и пахло от него хорошо, как от женщины. Только рассказать об этом я, разумеется, никому не мог. Да и некому было.

Он был моим первым. Я надеялся, что он станет и последним, потому что решил, что такая любовь — не для меня.


***

— Сакуя, я так больше не могу, — Тенма обнимал меня сзади, мы стояли где-то между кроватью и приоткрытой дверью в ванную. В комнате воздух был влажным, и пахло травяным шампунем.

— Я знаю, — уклончиво ответил я, накрыл его руки своими и прижал их к животу. Они были очень горячими, а я, наоборот, замёрз, потому что стоял в одних трусах. Смешно сказать, но я до сих пор стеснялся при нём раздеваться. Учитывая всё то, что мы проделывали в постели...

Он поцеловал меня чуть ниже уха, я откинул голову назад. Я всегда хотел, чтобы Тенма впился зубами мне в плечо и в шею, оставил хоть какую-нибудь метку, но он всегда был осторожен.

— Я болен, Сакуя, — он зарылся лицом в мои волосы, высвободил руки и левой слегка сжал мне горло.

Я замер, не дыша, хотя дыханию ничто не препятствовало. От стояка мне хотелось сложиться пополам, но я не мог пошевелиться: так крепко Тенма меня держал. Закрыв глаза, я почувствовал, как рука на горле сжалась сильнее, а другая сквозь ткань обхватила член.

Мне хотелось обратиться к нему по имени и простонать ему в рот, сходя с ума от того, как медленно и уверенно он мне дрочил. Или от того, что в данный момент я не мог дышать.

За мгновение до того, как я был готов одновременно задохнуться и кончить, Тенма отпустил меня и толкнул на кровать. Я не мог пошевелиться, голова казалась пустой и гулкой, внутри будто гулял ветер. Но потом я забрался под покрывало и стянул с себя трусы. Тенма лёг рядом.

— Сакуя, только скажи, я остановлюсь. Уйду, — прошептал он, покрывая моё лицо поцелуями. Я вцепился ему в волосы и с потаённой злобной радостью их растрепал. — Я тебя изуродовал. Внутри.

— Не городите чепухи, доктор, а ещё взрослый человек, называется, — выдохнул я и ответил на поцелуй. Похоже, что прикусив ему губу. Во рту появился солёный привкус крови. — Говорите лучше во время сеанса, а сейчас молчите и делайте, что должны.

— Нахал, — усмехнулся он.

Разумеется, я всегда был снизу. Мне это нравилось, даже это мерзкое (поначалу) ощущение вязкой массы, и рука Тенмы на моём члене, и то, как он ложился на меня, входил быстро, практически не причиняя дискомфорта. Или это я слишком сосредотачивался на приближающемся оргазме, но никак точно не мог угадать этот миг, каждый раз застающий меня врасплох. Это и бесило, и доставляло невероятное облегчение.

Только я даже и не подозревал, о чём в эти моменты думал Тенма. Ни о чём, наверно. Он никогда не кончал в меня. Только на живот или на спину, а я не спрашивал почему. Я и так был более чем доволен.

Меня не мучило чувство вины. Я ведь спал с женатым мужчиной, отцом, уважаемым доктором. Одно моё слово могло разрушить его репутацию. Я держал его жизнь в руках, и Тенма знал об этом, но ни разу не попытался что-то сделать. Может, он по-своему меня любил, называя это чувство «болезнью».

После секса мы какое-то время лежали рядом, Тенма гладил мои волосы и курил (он никогда не курил при пациентах). Мы не разговаривали.

Я всегда засыпал первым, думая о том, что нам обоим нужен доктор. Тот, кто вправил бы нам мозги и внушил: то, чем мы занимаемся, — это аморально, стыдно и противозаконно. Лицемерная тётка средних лет, в очках, настоящий «синий чулок». Я знал, что Тенма ходил к одной такой вместе с женой.

Но меня — как бы я ни злился время от времени на своего доктора — всё устраивало.

КОНЕЦ

@темы: angst, a:ladyxenax, g:SMAP, w:fic, c:drama fic, PWP

---

[SMAP: drama/movie] When She Called His Name

[ladyxenax]

Название: When She Called His Name
Автор: ladyxenax
Канон: Приветствие лейтенанта Фукуие / Fukuie Keibuho no Aisatsu
Пейринг/Персонажи: Фукуие, Ишимацу Казуо
Категория: гет
Жанр: флафф, повседневность, романтика
Рейтинг: G
Краткое содержание: когда Фукуие назвала его по имени
Предупреждение: наверно, стоит написать, что это OOC и что я не знакома с оригинальным романом…

— Казуо-сан, тут так красиво! Умеете вы находить отличные места!

Приятный женский голос, хорошо поставленная речь. Диктор на телевидении? Актриса? Едва заметный акцент, скорей всего из Аомори. Духи… тонкий, едва уловимый аромат смешался с очень знакомым пряным, от которого потянуло чихать. Знакомый?

— Я рад, что тебе здесь понравилось, — отозвался спутник «дикторши из Аомори».

Казуо? Ну, конечно же! Фукуие не узнала его сразу, потому что успела благополучно забыть, что так звали её непосредственного начальника. Почему он здесь? Свидание? С кем?

Пригнувшись, она сделала вид, что сосредоточенно изучает меню. Как назло, очки сползли почти на кончик носа. Её грызло любопытство и очень хотелось посмотреть, с кем пришел Ишимацу. Обычное женское любопытство. Что тут такого? Фукуие осторожно оглянулась, прячась за меню.

Парочка сидела через два столика позади справа. Казалось, что они полностью поглощены друг другом. У девушки была очень яркая и запоминающаяся внешность, идеальная причёска, идеальный макияж. Лет на десять моложе. Отлично сидящий пиджак кремового цвета. Изящная цепочка и кольцо… Кольцо?

Фукуие нахмурилась, чувствуя моментально возникшую иррациональную неприязнь к этой особе, выглядевшей, как картинка из модного журнала. Хорошенькая и глупенькая, подумать только. Что Ишимацу в ней нашел?

Он улыбался. Фукуие зажмурилась, думая, что ей это показалось, потом снова открыла глаза. Ишимацу действительно улыбался, и улыбка делала его совершенно другим человеком. Никакой холодности, никакой надменности. Он был… очарователен.

Фукуие это сбило с толку. С ней он никогда себя так не вёл. С ней вообще никто так себя не вёл, и обычно она не придавала этому никакого значения. «Ритуалы» ухаживания были для неё чужды и непонятны, а учитывая, что большинство из тех, кто осмеливался оказывать ей недвусмысленные знаки внимания, были либо непроходимо глупы, либо страшны, как выкорчеванные деревья…

Не смотря на то, что мужчины интересовали её обычно только в связи с очередным расследованием, у Фукуие были определенные «стандарты». К сожалению, те, кто под них подходил, всегда оказывались вне досягаемости.

— Казуо-сан… — прошептала она, словно пробуя его имя на вкус. Представила, как обращается к нему по имени, и почувствовала, что краснеет. Как школьница. Какая гадость.

Нет-нет, она должна выкинуть это из головы. Некогда, совсем некогда, надо бежать… Больно ударилась об угол столика, Фукуие тихо вскрикнула и тут же зажала рот рукой.

Ишимацу повернулся. Сначала окинул её невидящим взглядом, каким обычно смотрят на посетителей за соседними столиками, а потом нахмурился, узнав. Тут же приятная улыбка сменилась маской надменного недовольства.

Фукуие ощутила в груди странный болезненный спазм. Ноги её в этой кафешке больше не будет.

Быстро собрав бумаги, она схватила сумку, поклонилась и буквально выбежала на улицу. Впервые за чёрт знает сколько времени ей захотелось разреветься и ни о чём больше не думать.


* * *

У Ишимацу хватало такта не отчитывать Фукуие при всех. Но он предпочитал закрывать глаза на то, как с ней обращались остальные подчинённые. Игнорировал пошлые шутки и обидные ремарки, давая понять, что не делает её поблажек только потому, что она женщина.

Фукуие это радовало и одновременно дико раздражало. Как бы ни кричали на всех углах об эмансипации и равных правах, полиция, как организация, по-прежнему управлялась мужчинами и действовала согласно принятым ими законам. Пусть большинство подчинённых Ишимацу не отличались особым умом или выдающимися способностями, как считала Фукуие, они всё равно считали себя «хозяевами жизни», которые имели право на уничижительные высказывания.

«Что может баба смыслить в полицейской работе?»

«Ей уже за сорок. Старуха».

«Уйди, не путайся под ногами. Не мешай».

Поэтому она всегда работала в одиночку. За что приходилось расплачиваться. Но лучше было выслушивать нотации непосредственно от начальства, чем терпеть «шуточки» коллег.

— А вы слышали, слышали? Инспектор Ишимацу… — остаток фразы потерялся во взрыве кокетливого хохота. Фукуие замерла, невольно прислушиваясь к разговору. И очень живо представила девушек, крутящихся перед зеркалом, чтобы поправить прическу и макияж. Интересно, получают ли они нагоняи за то, что столько времени проводили в туалете?

— Инспектор Ишимацу встречается с дочкой суперинтенданта!

— А, это которая ведёт прогноз погоды? И говорит постоянно: «Доброго утра, ясного неба и приятного дня»?

— Красивая, молодая, образованная… интересно, они поженятся? Такая элегантная пара, видела их недавно в бутике, он ей брэндовые туфли покупал.

— Хорошо устроился, его наверняка опять повысят, а него место пришлют кого-нибудь уродливого занудного старика.

Фукуие прислонилась к стенке кабинки, вздохнула и закрыла глаза. Ей было грустно, но она не понимала почему. И от этого ей было ещё грустнее.

— Казуо-сан…

Фукуие подумала о том, что инспектору очень шло это имя.


***

Каждый отчёт, подготовленный для инспектора Ишимацу, Фукуие перечитывала как минимум по три раза, выискивая случайные ошибки или корявые непонятные фразы. Ибо даже одна ошибка могла повлечь за собой очередную «лекцию».

За строгость она даже была благодарна, ибо благодаря такой «муштре» её отчёты всегда были подобными и тщательно выверенными. Вот только ничего не могла с собой поделать — не работалось ей остальными.

Если бы… если бы он был её напарником? Нет-нет, они бы не смогли ужиться.

— Фукуие, вы закончили? — инспектор обладал потрясающей способностью всегда заставать её врасплох. Она вздрогнула. — На вас висят ещё два дела, которые стоило бы поскорее закрыть.

Какие дела? Ах да… она посмотрела на разбросанные по столу документы и фотографии. Потом перевела взгляд на экран. Конечно же…

— Неужели? — протянул Ишимацу и без предупреждения захлопнул её ноутбук. Наученная горьким опытом, Фукуие быстро отдёрнула руку. — У вас хватает времени вести ещё и похищение?

Сегодня у неё не получалось выдерживать его взгляд. Сегодня её даже не особенно-то и ругали, бывало и хуже. Но у Фукуие из головы не выходила та случайная встреча в кафе и та улыбка, с которой Ишимацу… Казуо-сан смотрел на ту красивую модную девушку.

На крышку ноутбука упала капля. Потом вторая. Её очки запотели. Фукуие прикусила губу. Она молчала, так как понимала, что ничего сейчас от инспектора не добьётся, а её истерика его только позабавила бы.

— Езжайте домой. Это приказ, — голос Ишимацу был чуть менее строгим, чем обычно. Он постоял ещё немного, видимо, раздумывая, что сказать, а потом вышел их кабинета.

Фукуие подняла голову. На крышке ноутбука лежал носовой платок. Тёмно-синий, с узором из белых пик по краям. Не совсем осознавая, что делает, она схватила его и прижала к щеке. Тот самый пряный запах. Его запах.

— Казуо-сан…

Она не осмелилась дотронуться до платка губами, хотя ей этого очень хотелось.

Домой в тот вечер она так и не поехала. Потому что надо было закончить одно дело.


***

— Эй! Очнись!

Сквозь туман пробился знакомый голос. Её потрясли за плечо. Фукуие с трудом разлепила глаза, охнув от того, что её голова гудела как пустой котел, по которому колотили дубиной.

— Дура! — тихо выругался сидящий перед ней на корточках Ишимацу. — Ты угодила в ловушку похитителя. Какого чёрта ты никому не сообщила о том, где ты? Какого не запросила подкрепление? Дура! Выгнать бы тебя из полиции… да нельзя.

— Простите, — Фукуие попыталась сесть. Мир вокруг кружился. Она сжала голову руками и глубоко вздохнуло. Помогло. — Что с похитителем?

— Ушел… — недовольно скривился Ишимацу. Она не смогла разглядеть выражение его лица, перед глазами всё расплывалось. — С девочкой всё в порядке, её увезли в больницу на обследование.

— Слава Богу…

Она помнила, что её ударили по голове сзади. Помнила звук шагов и крик девочки. И ещё кое-что очень важное.

— Он совершил преступление не ради денег. Я это точно знаю и могу доказать, — произнесла Фукуие с уверенностью, которую на самом деле совсем не чувствовала. Её всё ещё трясло. — Я знаю, где он спрячется.

Полутёмное помещение расчерчивали дорожки лунного света, падающие из разбитых окон. В воздухе пахло пылью и бензином. Здесь… здесь он продержал девочку три дня? Должны были остаться следы…

Держась за стену, Фукуие умудрилась встать на ноги, но тут же покачнулась, не успев сделать и шагу. И упала бы, если бы Ишимацу не поддержал её за плечи.

— Если выкинешь ещё что-нибудь подобное, пристегну тебя наручниками. К себе, — прошипел он ей на ухо, больно сжав её руку чуть выше локтя. — Хватит самодеятельности. Я абсолютно серьёзен. Хватит.
Она совсем не обращала внимания на то, о чём он говорил, хотя угроза наручников звучала заманчиво. К ней потихоньку возвращались и спокойствие, и уверенность в своих силах, а страх, наоборот, уходил. Благодаря тому, что можно было так просто и нахально уткнуться в его плечо. Пусть ненадолго, на одно короткое мгновение.

— Казуо-сан… — вырвалось у неё, и тут Фукуие поняла: что-то было не так. — Где мои очки?! Я же ничего без них не увижу!

Она отстранилась и в панике принялась ощупывать карманы куртки.

— И что мне с тобой делать… — проворчал Ишимацу и протянул ей очки.

Стекла потрескались в паре мест, оправа с одной стороны надломилась. Но лучше, чем ничего. Фукуие водрузила их на нос и с благодарностью взглянула на Ишимацу. В этот момент у неё перехватило дыхание, а сердце ухнуло куда-то в живот.

Его обычно идеально уложенные волосы растрепались, а на щеке красовалась пара царапин и пятно грязи. Но её поразило совсем не это, хотя лицезреть инспектора в таком потрепанном виде Фукуие явно раньше не доводилось.

Казуо-сан улыбался. И за одну эту улыбку её глупое женское сердце мигом простило все выговоры и резкие слова. Он улыбался. Ей. И только ей.

КОНЕЦ

@темы: a:ladyxenax, g:SMAP, w:fic, c:drama fic, romance, fluff

---

[SMAP: drama/movie] Возьми меня за руку

[ladyxenax]

Название: Возьми меня за руку
Автор: ladyxenax
Канон: Saimin (The Hypnotist)
Пейринг/Персонажи: Ириэ Юка, Сага Тошия
Категория: гет
Жанр: ангст, horror
Рейтинг: от R до NC-21
Краткое содержание: Кроме него, у нее никого нет. Кроме нее, у него никого нет. Это любовь? Нет, это замкнутый круг.
Предупреждения: самоистязание, AU по отношению к канону
Примечание:

о фильме

1998, Япония. В ролях: Инагаки Горо, Канно Михо.
В руках злодея гипноз может оказаться страшным оружием. Происходит череда загадочных самоубийств. Детектив просит помощи у специалиста, доктора Сага Тошия.

— Капает. Там снаружи идет дождь. Как красиво!

Девушка нюхала воздух, будто собака. Безостановочно облизывала губы, скалилась и тихонько поскуливала. Кончики ее пальцев были в темных пятнах. Из-за привычки царапать стены ее ногти стерлись до подушечек. Она машинально тянула ко рту то один палец, то другой.

— Капает! Я вижу!

Она резко встала, хотя до этого долго сидела на полу в углу комнаты. Подбежала к стене напротив, прижалась.

— Я вижу, как капля течет вниз. Такая маленькая.

Пальцем девушка нарисовала невидимую линию на неприглядной белой стене. Идеально ровная поверхность. Пластик? Кожа? Ткань?

Все равно. Она реагировала на окружающее пространство так же, как на собственные пальцы.

— Юка хочет выйти наружу? — девушка склонила голову набок, выражение ее лица стало раздраженным. — Или ей нравится здесь?

Она кивнула и опустилась на пол. Теплый, мягкий пол.

— Посмотри, Юка, — голова девушки неестественно дернулась. —Тебе же здесь хорошо? Белая комната. Теплая комната. Мягкая комната. Тут кровать, к которой тебя пристегивают каждую ночь ремнями. Мягкими ремнями. Они ведь тебе нравятся? Я их перекусываю каждую ночь. Ради тебя.

Девушка подняла руку, закрывая от себя невидимый свет. Теплый свет, который проникал сверху, наполняя комнату отсутствием теней. Ничего из тех предметов, что находились в комнате, не отбрасывало тени. Рука девушки тоже.

— Юка. Ты помнишь, Юка? Ты помнишь, почему ты здесь? Ты помнишь, что ты сделала? Ты помнишь Сагу? Да, помнишь. Ты его любишь, да? Тебе нравится слушать звук его голоса и трогать его мягкие волосы. Ты любишь, когда он на тебя смотрит. Так тепло и мягко.

Девушка начала скулить, жалобно, будто потерявшийся щенок. Скулеж эхом отдавался от стен, но кроме нее в комнате больше некому было тревожиться.

— Я хочу помочь Юке, потому что люблю. Давай выйдем отсюда вместе?

Вместо ответа девушка заскулила еще громче.

— Ты хочешь выйти отсюда? Нет? Заткнись, сука!

Девушка поднесла пальцы правой руки ко рту и начала их кусать. Ее лицо дышало умиротворенностью, будто жевание пальцев отгоняло от нее этот голос, который постоянно звучал в ее голове и сводил с ума.

Изо рта потекла первая струйка крови. Девушка методично кусала пальцы, один за другим. Перекусить мизинец было проще всего. Сколько ей понадобилось? Полчаса, может, больше. Времени для нее не существовало, как не существовало и боли.

Липкая жидкость стекала по подбородку. Девушка не утруждала себя тем, чтобы вытереться. Ее белый больничный халат был в пятнах.

Она знала, что к двери подбежал человек. Она знала, как он выглядит — среднего роста, худой, с короткими темными волосами и правильными чертами лица. Она ненавидела этого человека, ненавидела его голос и ласковые, успокаивающие слова.

Стук. Доктор хотел войти, а она его не пускала.

Девушка встала и медленно подошла к двери, оставляя на полу темные капли. Ее правая рука безжизненно висела, большой палец был обкусан до кости.

Она оскалилась, радуясь, что на время заткнула ту вторую внутри. Она ненавидела ту вторую почти так же, как доктора. Она знала, что ему это не понравится — то, как она взяла в руки откусанный мизинец и написала на двери чужое имя. Кровью.

— Юка! Юка! Ты меня слышишь?

Снова стук. Она ненавидела этот стук. Она ненавидела этот голос.

— Юка, пожалуйста, впусти меня! Юка!

Эта дрянная девчонка любила его слишком сильно. Она царапалась и рвалась наружу, истошно кричала внутри. Удерживать одновременно и ее, и доктора за дверью было невозможно. Пока.

— Пожалуйста…

Оседая на пол, она видела, как в комнату ворвался доктор. Ее любимый. Как же его звали? Как? Юка изо всех сил потянулась к нему, доктор подхватил ее, не давая упасть. Его объятия были теплыми и надежными.

— … возьми меня за руку.

Кроме него, у нее больше никого не было. Он был причиной, ради которой стоило жить и бороться. Юка верила ему и возвращалась. Каждый раз, что бы ни происходило. Он всегда был рядом.

@темы: angst, horror, a:ladyxenax, g:SMAP, w:fic, c:drama fic

---

[SMAP] Фальшивая Венера

[ladyxenax]

Название: Фальшивая Венера
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Инагаки Горо, Канно Михо
Категория: гет
Жанр: романтика
Рейтинг: R
Краткое содержание: В том, что женщина, какой её создала природа и какой её воспитывает в настоящее время мужчина, является его врагом и может быть только или рабой его, или деспотицей, но никогда — его подругой, спутницей. (Леопольд Захер-Мазох)
Предупреждение: фемдом, S&М
Примечание:
— название — отсылка к садомазохистскому роману «Венера в мехах» (подробнее о книге). Инагаки Горо исполняет главную роль в японской постановке одноимённой бродвейской пьесы;
— Канно Михо и Инагаки Горо встречались с начала двухтысячных, расходились несколько раз, а в апреле этого года она вышла замуж за актёра Сакаи Масато.


Она была никудышной Госпожой. Горо понял это, когда заметил в её приказах скрытую истерику, а в глазах увидел не высокомерие, но страх. Она требовала защиты, а он хотел целовать ей ноги и боготворить. Она ждала объятий, а он хотел, чтобы его ударили.

А началось всё так замечательно. С пощёчины. Михо не понравилось, как он вёл себя в её присутствии. Не замечал. Смотрел, но не видел. Притворялся. Ни разу не заговорил первым.

Она была чуть ли не на голову ниже. Мальчишечья стрижка, огромные глаза, недовольно поджатые губы. Худая и плоскогрудая. Очень-очень злая. «Я ненавижу тебя», — сказала тогда и врезала со всего маху, не думая о том, что завтра у них две фотосессии и ещё один съемочный день.

Тогда внутри Горо что-то щёлкнуло. Он долго смотрел ей вслед, потирая пострадавшую щёку и думал о том, что в такую мог бы влюбиться. Эгоистично возвёл её на пьедестал. Женщину достойную поклонения.

Услышав столь странную просьбу, Михо сначала рассмеялась, обозвав его извращенцем. Горо улыбнулся и поцеловал ей руку. Потом опустился у её ног на колени. «Будь моей Венерой», — попросил он тогда абсолютно серьезно, — а я стану твоим рабом».

Она была слабой Госпожой. Колебалась, когда хлестала его по голой спине плетью. Оскорбляла и тут же замолкала, не зная, что сказать дальше. Царапала каблуком плечи, сильно толкала в грудь — он летел на пол, стискивая зубы, чтобы не застонать от удовольствия — а потом морщилась, будто сожалея о содеянном. Горо пытался её успокоить, осыпал благодарностями и поцелуями, но это длилось недолго.

Она была всего лишь женщиной.

— Не стой столбом! — резкий окрик. Меховая накидка бесшумно упала на паркет прежде, чем Горо успел её подхватить. — Никакой от тебя пользы!

Михо злилась и кусала губы. Красная помада чуть-чуть размазалась в уголках, волосы слегка растрепались. В остальном она выглядела идеально, словно и не было скандала на вечеринке, словно её не допрашивали знакомые, и ей не пришлось снова отрицать, что они были любовниками. Секрет у всех на виду.

— Я устала, — протянула она, располагаясь на диване. — У меня болят ноги. Сделай что-нибудь.

— Слушаюсь, — тихо ответил Горо, поспешив исполнить её просьбу. Осторожно расстегнул молнию, стараясь не зацепить чулки. Стянул сапоги и аккуратно поставил справа. Она погладила его по голове, а потом потянула за волосы, впившись ногтями в кожу. — Прости, я сейчас.

— Сними с меня чулки.

— Слушаюсь.

Тонкая, как паутинка, ткань могла порваться от малейшего прикосновения. Горо действовал с точностью хирурга. Ноги Михо были очень напряжены, под пальцами ощущались мышцы, сведенные в тугие узлы. Он разминал их очень нежно и аккуратно, довольный тем, что такие простые ласки вызывали в ней стоны.

— Смотри, что у меня есть, — Михо потянулась за сумочкой. Достала из неё небольшой свёрток. — Это подарок. Тебе.

Последнее слово исчезло в пьяных смешках. Отшвырнув сумочку куда-то в сторону, она расхохоталась, откинув голову назад. Чёрное платье задралось, обнажая бедра. На ней не было белья. Горо бросило в жар, он почувствовал, что ему нечем дышать, а напряжённому члену в брюках было уже тесно.

Но он не смел прикоснуться к ней без разрешения. И себя трогать не смел, потому что первой всегда кончала она, Госпожа.

— Ты же любишь оружие? Смотри, какая красота, — Михо нацелила на него изящный маленький пистолет. Блестящий. Мог бы поместиться в ладони. — Не бойся, это всего лишь зажигалка.

Горо вздрогнул от прикосновения холодного металла к губам. Михо наклонилась, не сводя с него глаз.

— Оближи. Оближи так, как мечтаешь отсосать у Кимуры. Ведь мечтаешь же? — крикнула она, проталкивая зажигалку глубже, отчего Горо чуть не поперхнулся.

Зубы ударились о металл. Отвратительно. Но он не смел ослушаться. Смирно лизал, проводя языком по нижней стороне дула, как обычно ласкал ртом её пальцы. Нет, ему даже нравилось. Когда зажигалку вытащили у него изо рта, Горо был слегка разочарован, но тут же вознаграждён ударом по лицу. От уголка губ протянулась кровавая дорожка.

— Прости, — прошептал он, опустив голову.

Михо взяла его за подбородок. Она улыбалась нежно и миролюбиво. Снова погладила по волосам. Горо зажмурился, думая о том, что такой податливой Михо становилась каждый раз, когда била его или унижала. Ему это не нравилось. Совсем не нравилось.

— А теперь меня, — прошептала она, покраснев.

Горо помог ей снять платье. Снова опустился на колени. Провел ладонями по бёдрам. Спрятал лицо у неё между ног. Он знал, как доставить ей удовольствие. Мог заставить её закричать и впиться ногтями ему в плечи. Мог довести до того, что она начинала кусаться, как бродячая собака.

Она была неуверенной в себе Госпожой. Играла по его правилам. В конечном итоге, делала то, что хотелось ему.

Она была фальшивой Венерой, которой служил фальшивый раб.

@темы: c:other, a:ladyxenax, c:Inagaki Goro, g:SMAP, w:fic, romance

---

[SMAP: drama/movie] Personal Jesus

[ladyxenax]

Название: Personal Jesus
Автор: ladyxenax
Канон: Я прихожу с дождём / I come with the rain
Пейринг/Персонажи: Клайн, Шитао
Категория: преслэш
Жанр: мистика, ангст
Рейтинг: PG–13
Краткое содержание: «Что бы вы сделали, если бы нашли распятого на земле ангела?»
Предупреждения: жестокость, истязания, спойлеры канона, отсылки к религии
Примечание:
— постканон;
—

о фильме:

2009 г, производство: Франция, Гонконг.
Режиссер: Чан Ань Хунг.
Клайн (Джош Хартнетт) работает частным детективом. Он ушёл из полиции после того, как в ходе расследования убил серийного маньяка. Его до сих пор мучают призраки прошлого. Эксцентричный богач нанимает Клайна, чтобы найти своего сына Шитао (Кимура Такуя), пропавшего на Филиппинах. Шитао обладает способностью излечивать людей. Его поиски приводят Клайна в Гонконг.

Со всех сторон его обтекала незнакомая, но уже давно привычная речь: резкая, отрывистая, гортанная. Так между собой переговаривались птицы. Люди здесь были красивые и настолько другие, что Клайн чувствовал себя пришельцем из иного мира. Так оно и было, по сути.

Гонконг — город, в основу которого лёг обман. Рассказывали, что его построили на деньги, полученные от экспорта искусственных цветов. Здесь всё казалось чужим и одновременно знакомым, и именно эта похожесть иногда выводила Клайна из себя, потому что он понимал: ему здесь не место.

За последнюю пару месяцев Клайн успел этот город полюбить и возненавидеть со страшной силой. Небоскребы, вырезанные на фоне жёлтого вечернего неба. Сутолоку торговых рядов, в которых кружили голову тяжёлые ароматы жареных внутренностей и сладких духов. Стальные джунгли, переполненные людьми, отчаянно цепляющимися за жизнь когтями, крюками, всем, чем возможно. Клайн, как человек Запада, не понимал, что ими двигало, откуда они черпали силу, чтобы жить и радоваться каждому уходящему дню.

Такую же любовь-ненависть он испытывал и к гонконгским женщинам — тоненьким, хрупким, загадочным. Всегда элегантные, все до одной — королевы, которые отдавались только тому, кто сумеет завоевать их расположение. Но были в городе и другие женщины, которые были готовы лечь под первого встречного. Они ничего и никого не стеснялись, обнажали маленькие острые груди и позволяли трогать себя любому, кто купит им выпивку или наркотики. Но и тех, и других объединяло одно — неизбывная усталость в глазах. Клайн тратил на этих женщин деньги, но никто из них не запал ему в душу, потому что все они сливались в один безымянный призрак, лишённый прошлого, лица и души.

Клайн понимал, что долго они так не протянут. Клиент пока не звонил, не требовал объяснений, не перекрыл неиссякаемый источник безлимитного кредита, но рано или поздно Клайну придётся ответить за свой выбор. И терпению людей из Триады, позволившим ему остаться в этом городе, тоже скоро придёт конец.

Его жизнь состояла из череды душных сонных дней, когда он бесцельно бродил по улицам, изнывая от жары, или сидел в номере — не в силах пошевелиться, когда кошмары наяву терзали не только его душу, но и тело. И из ночей, проведённых в пьяном угаре ночных клубов и баров, когда он не знал, где в очередной раз окажется утром — в подворотне, или в постели очередной проститутки, думая не о женщине, с которой провел ночь.

Клайн понимал, что сознательно бежал от того, что сделал. Обманул и присвоил сокровище себе. Но о том, чтобы с ним расстаться, не могло быть и речи.

Сначала Клайн решил, что нашёл новый смысл. Новую мудрость. Новый путь. Но потом оказалось, что эта ноша слишком тяжела. Быть рядом с сокровищем невыносимо. Уйти и бросить — невозможно.

Что бы вы сделали, если бы однажды нашли распятого на земле ангела? Помогли бы ему, унесли на руках, омыли бы его раны?

Что бы вы почувствовали, прикоснувшись к чуду?

Клайна это чудо выжгло изнутри.


***

Сегодня он выпил лишнего. Красотка так очаровательно ему улыбалась, так зазывно облизывала губки и прохаживалась мимо столика, что Клайн не выдержал и пригласил её составить ему компанию. Купил ей самого дорогого шампанского и глупо улыбался, слушая, как она щебечет по-китайски, и не понимал ни слова.

Потом, правда, оказалось, что он нарвался на любовницу одного из людей Су Донгпо. Дёшево отделался: пара сломанных рёбер, разбитое лицо, спина и живот — как отбивные. Прежний Донгпо убил бы Клайна на месте, но встреча с чудом изменила и этого зверя, сделала его немного спокойнее и забрала часть бурлящей в нём злости.

Клайн же удивился полной апатии к собственному благополучию. Он не сопротивлялся, когда его били, не сопротивлялся, когда его бросили на кучу мусора где-то в тупиковом переулке за пару кварталов от клуба. Он лежал среди гниющих овощей и картонных коробок, смотрел в тёмное ночное небо, расцвеченное грязно-жёлтым светом городских огней, и молился. Молился своему богу. Своему личному Христу.

Личного Христа Клайна звали Шитао. Ему было, как и положено Христу, чуть за тридцать. Он носил потёртые чёрные треники и непонятного цвета майку, которая когда-то была белой. Под майкой скрывалось множество порезов и ран. Он говорил по-английски с ярко выраженным приятным акцентом, но, по большей части, предпочитал молчать.

Шитао был очень красив, даже с точки зрения мужчины, но его красота крылась не в гармоничных чертах лица, а в ореоле жертвенности и страдания. Где бы Шитао не появлялся, его моментально окружали калеки, нищие и убогие. Они тянули к нему руки и просили, требовали, умоляли об исцелении и спасении. И он снова и снова брал на себя чужую боль, а на его теле открывались новые раны и язвы.

Клайн тешил себя иллюзиями, но знал, что Шитао принадлежал ему настолько, насколько принадлежал всем несчастным и обездоленным обитателям этого жуткого города. Нельзя же на самом деле упрятать ангела в клетку? Посадить на цепь чудо?

Шитао оставался с Клайном по собственной воле, говорил, что ему нужно ещё немного времени, а потом он будет готов вернуться домой, к отцу. Но ждало ли его там именно спасение? Скорее, перспектива оказаться объектом исследований. У ученых не было ничего святого, они бы с радостью заглянули Шитао под черепную коробку и изучили каждую клеточку его тела, хранившего столько загадок.

Человечество ещё не доросло до чуда. Не заслужило.

— Мистер Клайн? — его тихонько позвали, потом ночное небо заслонил собой силуэт.

Шитао приходил всегда, какое бы расстояние их не разделяло. Он словно чувствовал моменты, когда Клайну требовалась помощь. И с лёгкостью тащил его на себе, хотя был ниже и меньше. А Клайн опять проклинал себя за моменты слабости и желания паразитировать на спасителе. Чем он отличался от тех убогих, что причиняли Шитао столько боли?

До гостиницы они добирались на такси. Клайн дремал, прислонившись лбом к стеклу, и сквозь сон чувствовал, как Шитао сжимал его руку в своих, и от этого по телу расходилось тепло.

Оставив таксисту крупную купюру, Клайн пробормотал извинения и, не удержавшись, опять завалился на Шитао. Тот не сказал ни слова, только обхватил Клайна за плечи и завёл внутрь.

— Не надо… я отлежусь, а завтра пойду в больницу.

Кровать в данный момент казалась Клайну самым желанным местом во всей Вселенной, но надо было хотя бы частично смыть с себя кровь. Каждый шаг отдавался болью в груди и спине.

— Не бойтесь за меня. Я вам нужен. Я помогу.

Объятия Шитао были похожи на смирительную рубашку. Вмиг лишали возможности и желания двигаться. Они оба опустились на пол. Чуть не завыв от боли, Клайн чувствовал на затылке дыхание Шитао, сменившееся быстрым поцелуем. Потом внутри что-то разорвалось, на секунду боль стала невыносимой. Клайн закричал, наклоняясь вперед и увлекая за собой Шитао, потом услышал ответный крик.

Боль ушла. Раны закрылись, рёбра встали на место. Он попробовал сделать глубокий вдох. Потом ещё один, и ещё. Ему стало вдруг так хорошо, что от облегчения закружилась голова. Клайн обернулся.

Шитао лежал на полу, скорчившись в позе младенца. На его лбу проступила кровь. Слипшиеся мокрые волосы на коже были похожи на червей. Он молчал, только с шумом втягивал в себя воздух, но когда Клайн дотронулся до его плеча, вскрикнул. По спине расплылось темное пятно. Открылись старые раны или появились новые?

Какое-то время Клайн просто сидел рядом, потом, когда Шитао стал дышать ровнее, снял с него майку, подумав, что завтра же купит ему приличных шмоток, несмотря на все протесты. Купит. Смех, да и только, Шитао был сыном одного из самых богатых людей в мире.

— Простите себя уже, наконец… — тихий шёпот. — Я хочу вам помочь, но не смогу, если вы сами себя не простите.

Клайн покачал головой. Ему нечего было прощать. Чудо сожгло зверя внутри него, оставив только обугленную оболочку. Шитао мог бы… мог бы её заполнить, но Клайн для себя решил, что сделает это сам.

— Давай спать. Завтра тебе станет лучше.

Кровать была достаточно широкой для двоих, да и Шитао занимал немного места. Его била дрожь, поэтому кондиционер пришлось выключить.

Прежде чем лечь, Клайн долго стоял под душем, думая ни о чём и обо всём сразу. О том, что хочет увести Шитао куда-нибудь на край мира, куда не добрались бы люди его отца. В Австралию, например. Подальше от грязи, болезней и нищеты. Думал о своём месте в существующем порядке вещей: кто он, спаситель сына Божьего? Или наоборот, тот, кто низвергнет новоиспеченного Христа в ад?

Вода смывала грязь и кровь с тела, но не могла очистить его мысли, не могла избавить от шёпота в голове, к которому нельзя было не прислушиваться. Особенно когда «средоточие» этих опасных навязчивых идей было так близко.

Они оба лежали на боку. Клайн не прижимался к Шитао, сохраняя между ними целомудренное расстояние, и долго не мог заснуть, уставившись на изгиб голого плеча.

Через какое-то время Шитао перевернулся на спину. У Клайна на секунду перехватило дыхание. Тёмный профиль на фоне белой подушки был похож на карандашный рисунок.

На запястьях Шитао всё ещё оставались шрамы от гвоздей, которыми его прибивали к кресту. Клайн осторожно прикоснулся к губами сначала к одному, потом к другому.

Шитао открыл глаза.

Господи, помилуй нас, грешных.

Что бы вы почувствовали, если бы вас поцеловал ангел? Поцеловали бы его сами? Занялись бы с ним любовью? Сочли бы это кощунством?

Сейчас, похоже, Клайн нашёл ответ.

КОНЕЦ

@темы: angst, a:ladyxenax, g:SMAP, w:fic, c:drama fic

---

[SMAP] Лента и немного шампанского

[ladyxenax]

Название: Лента и немного шампанского
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Каменаши Казуя, Кимура Такуя, Инагаки Горо
Категория: слэш
Жанр: романтика, юмор
Рейтинг: R
Краткое содержание: Не ставьте сэмпаев в неловкое положение, или о том, почему Каменаши поклялся, что больше не будет пить и ходить на вечеринки...
Предупреждение: кинк (завязанные глаза, алкоголь, подглядывание), ненормативная лексика, dirty talk
Примечание:
1).13 ноября 2008 года в честь 36-летия Кимуры Такуи устроили частную VIP-вечеринку, на которой присутствовали важные и известные гости: спортсмены, политики, звёзды шоу-бизнеса, в том числе Инагаки Горо и Каменаши Казуя.
2). Акашия Санма — комик и телеведущий, известный своими скабрезными шуточками и большими зубами; близкий друг Кимуры.

— И что предлагаешь с ним делать? Так и оставить? А если он проболтается?

— Он? Да ни в жизнь! Правда, Казуя?

— Но после того, что мы с ним сделали?..

— А что мы сделали? Всего лишь завязали глаза и попросили сидеть смирно.

Голоса замолчали, и в комнате как будто воцарилась неловкая, напряжённая тишина. Или же это только ему было так неуютно сидеть на краю кровати, выпрямившись, будто палку проглотил, и сложив руки на коленях. А ещё у него на глазах была эта чёртова красная лента, и жутко чесался затылок, но Казуя не смел даже и пальцем пошевелить. Просто сидел и молча страдал, в полной мере осознавая свою вину.


***

Почему? Зачем ему понадобилось выйти в самый разгар вечеринки и спрятаться в тишине и покое соседнего номера? Ах да, он пытался сбежать от господина Санмы и его десятого… или пятнадцатого за вечер предложения выпить с ним на брудершафт. Благо, организаторы вечеринки (пресловутый господин Санма и кто-то ещё из менеджмента) предусмотрительно сняли весь этаж.

Сначала Казуя заглянул в соседний номер справа и чуть не уронил полупустой бокал с шампанским — в комнате было полно мужчин в строгих чёрных костюмах, которые все как один повернулись и очень неодобрительно уставились на незваного гостя. Казуя пробормотал извинения и спешно закрыл дверь.

Потом он заглянул в соседний номер слева и с облегчением вздохнул. Тут, похоже, никого. Расслабиться наконец и протрезветь. В присутствии будущего премьер-министра страны, как минимум двух олимпийских медалистов и, разумеется, его сэмпаев не напрягаться не получалось. Даже у привыкшего к светским тусовкам Казуи.

Стоп. В спальне кто-то был. Судя по звукам, их было двое и… чёртово любопытство. Кто? В трезвом состоянии Казуя ни за что не позволил бы себе подглядывать, но чёртово любопытство было сильнее хороших манер.

Да, двое. На королевских размеров кровати. Раздетые. Вернее, тот, кто запрокинул назад голову и кусал собственную руку (видимо, чтобы не стонать во весь голос, но его всё равно было слышно), щеголял голым торсом, а у второго (несомненно, тоже мужчины) рубашка была не заправлена в брюки, он лежал спиной к двери и, судя по его недвусмысленным движениям, ублажал партнёра ртом.

Злополучный бокал всё-таки упал, разбившись с громким звоном. Брызги шампанского попали Казуе на туфли.

Парочка обернулась. Блядь. Из всех VIP-персон на вечеринке Казуя застал в постели именно виновника торжества и его лучшего друга, которые по совместительству являлись его уважаемыми сэмпаями.

— Каменаши! — окрик Кимуры не предвещал ничего хорошего.


***

Вот так Казуя и очутился в столь пикантной ситуации, уже сто раз успев пожалеть, что не отказался под каким-нибудь благовидным предлогом от приглашения на вечеринку. Теперь его заперли в спальне с двумя извращенцами… стоп, а он кто после этого?

Хлопнула пробка из-под шампанского. Совсем рядом. Кимура и Горо смеялись и, судя по звукам, пили прямо из бутылки и целовались с нарочито громкими стонами. Потом кто-то из них плюхнулся на кровать рядом и принялся шептать непристойности. Это был Кимура, и от звука его голоса Казуе стало ещё более неуютно, джинсы давили в интересном месте, и бросало в жар.

Потом к его губам прикоснулось горлышко бутылки.

— Пей, — мягко, но настойчиво приказал Горо, который стоял у кровати, задевая коленом бедро Казуи.

Они явно хотели его напоить, раздеть и трахнуть. Или нет? Или так хотелось ему самому, а у сэмпаев был… другой план. Похоже, что они про него забыли.

Кровать скрипнула под тяжестью тел.

— Он ничего не видит, мне его даже жалко.

— Зато слышит. Это ему урок. Прежде чем входить, надо стучаться. Понял, Каменаши?

— Бедняга. Давай лучше продолжим то, на чём мы остановились.

— Люблю твой рот, он создан для того, чтобы его трахали.

— Потому что я умею им пользоваться.

Конец разговора потонул в стонах. Казуя в красках представил себе, как Горо обхватывает губами член Кимуры, как впивается пальцами в его бёдра, как Кимура откидывает голову назад, и эти длинные волосы, которые Казуя так мечтал хотя бы раз погладить и зарыться в них лицом…

Конечно, только стояка не хватало. Теперь его точно засмеют.

Казуя в очередной раз вздохнул, мысленно оплакивая своё незавидное положение, и поклялся, что прекратит принимать приглашения от сэмпаев и перестанет с ними пить.

Хотя бы до конца года.

Чёрт бы побрал это проклятое шампанское.

@темы: humor, c:other, g:other, a:ladyxenax, c:Inagaki Goro, c:Kimura Takuya, g:SMAP, w:fic, romance

---

[KinKi Kids] Forever not yours

[ladyxenax]

Название: Forever not yours
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Ямада Рёске, Домото Коичи, Домото Цуёши, Хикару Яотомэ, Ябу Кота
Категория: слэш
Рейтинг: PG
Жанр: AU, mystery
Примечания: некая ангстовая вариация вселенной «Дворецкого Мей-чан». Сразу говорю, все совершенно невинно. И особого смысла тут не ищите, я опять развлекаюсь вместо того, чтобы писать что-то нормальное.

~*~*~*~

— С добрым утром, Рёске-сама, — слова, которыми будили Рёске вот уже на протяжении более чем года. — Сегодня прекрасная погода, как раз подходит для прогулки верхом.

Шорох раздвигаемых штор. На кровать упали тёплые лучи весеннего солнца. Потянуло приятным ветерком, к которому примешивался аромат цветов. Рёске потянулся с закрытыми глазами, дотронулся пальцами до верха деревянной спинки кровати, зевнул и повернулся на другой бок.

Тут же его пяток коснулось что-то холодное. Рёске возмущенно вскрикнул и резко принял сидячее положение. Мальчика бросило в жар, сосредоточившийся в определённом месте. Неудивительно, учитывая привидевшийся сон.

— Доброе утро, Коичи, — промямлил Рёске, стараясь скрыть смущение, впрочем, безуспешно, судя по тени удивления, промелькнувшей на лице дворецкого. — Я не против, после завтрака.

— Как угодно, — дворецкий слегка поклонился.

Рёске всегда называл его только по имени. Поначалу пятнадцатилетнему мальчику очень импонировал тот факт, что ему всецело принадлежит этот взрослый мужчина. В строгом чёрном костюме с тёмно-красным галстуком. С короткими чёрными волосами. Худой. Красивый. Идеальная осанка, будто у солдата или танцора.

Но со временем Рёске понял — кто кем владеет, это ещё тот вопрос.

Сложив руки за спиной, дворецкий стоял у кровати, ожидая приказаний. По обыкновению лицо его оставалось бесстрастным и слегка надменным. Взгляд Рёске невольно остановился на шее Коичи, окольцованной тонким черным ошейником с вкраплениями крошечных бриллиантов.

— Если вам не нравится, я могу носить его под одеждой.

— Нет, нет, — Рёске замахал руками, отпустив покрывало. — Ничего подобного.

— Желаете принять ванну? Я уже всё приготовил, — Коичи подал руку, помогая Рёске встать.

Мальчик не мог пока решить, как стоило относиться к тому, что о нем заботились, будто о хрупком чайном сервизе из фарфора: беситься, или расслабиться и принимать, как должное.

— Я сам! — схватив поданное полотенце, Рёске скрылся в ванной комнате, захлопнул за собой дверь и закрыл её на щеколду.

Первое время ему казалось жутким, что дворецкий постоянно находился рядом. Потом раздражало то, что Коичи, казалось, считает его кем-то вроде автомобиля, который надо холить и лелеять, ухаживать за ним и следить, чтобы не закончились масло или бензин. А еще больше бесило то, что дворецкий сам был вроде идеально слаженной машины.

Рёске осторожно попробовал воду. В меру горячая, как раз то, что нужно. Пахло цветочной свежестью. Забравшись в ванну, он погрузился с головой и тут же вынырнул, с шумом выдохнув.

Так приятно… опять начало клонить в сон. Рёске лег почти в два ночи, зачитавшись, а потом ещё долго не мог уснуть.

— Интересно, а Коичи видит сны? — Рёске уставился на потолок, разукрашенный чёрно-белыми квадратами. Каждый раз, когда он пытался их посчитать, количество выходило разным.

Внезапно вода, текущая из позолоченного крана, стала красной, распространяя металлический запах. Рёске подобрал под себя ноги и отодвинулся, насколько позволяли размеры ванны.

— Это не реально. Это не реально, — пробормотал мальчик, зажмурившись. — Оставьте меня в покое!

Что-то невидимое резануло его по плечу, оставив тонкую болезненную царапину, потом одну на руке и ещё одну на груди. Температура воды повысилась до едва терпимой.

Выскочив из ванной, Рёске поскользнулся на плитках пола и упал на одно колено. Стрельнула боль, смешалась со жжением от нового пореза на спине. С волос стекала вода. Сжавшись, как испуганное животное, мальчик закрыл лицо руками и против воли закричал.

Стукнула защелка, закрытая изнутри. Распахнутая дверь ударилась о стену. Рёске поднял голову. Воздух на пару секунд заискрился, тут же исчезла боль от порезов. Рядом опустился на колени дворецкий, не обращая внимания на мокрый пол.

— Коичи… — выдохнул мальчик. Его накрыла волна облегчения. — Мне было так страшно...

Сильные руки подняли его с пола и завернули в длинное пушистое полотенце. Рёске опустил голову.

— Теперь всё в порядке, — произнес Коичи, убрав мокрые пряди со лба мальчика.

— А порезы? — Рёске рассматривал тыльную сторону ладони, на которой минуту назад красовалась царапина.

— Это видимость. Только чтобы напугать вас, — в голосе дворецкого вдруг послышалось искреннее беспокойство, от чего унявшееся сердце Рёске застучало сильнее, но на этот раз не от страха. — Пойдёмте.

Рука Коичи легла на талию Рёске и слегка подтолкнула. Мальчик заметил красные пятна на пиджаке и рубашке дворецкого, но ничего не сказал. Ему не хотелось знать больше, чем он уже знает сейчас — о секретах Коичи, о своем происхождении и способностях.

Закутавшись в большой для него халат, поданный Коичи, Рёске сидел с ногами на кровати и обменивался по телефону сообщениями, пока Коичи очень осторожно, чуть ли ни с нежностью сушил ему волосы феном.

Придешь к нам завтракать? Во время каникул большая часть студентов разъехалась по домам. В общежитиях оставались только несколько старшеклассников. В том числе и Хикару.

Конечно, приду. Жди нас через полчаса.

— Коичи… — сжав телефон, Рёске обнял колени. — Почему ты никогда при мне не улыбаешься?

Они отражались в зеркале напротив кровати, что позволило Рёске видеть дворецкого, не поворачиваясь. Выражение лица Коичи оставалось бесстрастным и холодным, как потухшие автомобильные фары.

— Может, у меня плохое чувство юмора? — спросил Рёске голосом Такеши Китано.

Гудение фена вдруг прекратилось. Коичи отложил его в сторону и накрыл ладонями плечи мальчика, будто собираясь сделать массаж. Слишком теплые руки для бездушной машины, коей так старался притворяться дворецкий.

— Может, я уже забыл, как это делается, — последовал наигранно равнодушный ответ.

~*~*~*~

Небо — синее, нежного акварельного цвета. Ни облачка. Легкие дуновения прохладного ветерка, яркие краски и щебет невидимых птиц. Один из тех дней, когда хочется верить, что такую прекрасную погоду ничто и никто не смогли бы испортить.

В парке ещё оставались неухоженные уголки, в которых скопились сухие ветки, а пожухлые кусты, едва пережившие зиму, напоминали Рёске плешивых ежиков. Сравнение нарушило всю торжественность момента. Мальчик рассмеялся, оглянувшись на ехавших чуть позади дворецких.

Коичи выглядел так, будто проглотил деревянный меч. Идеальная посадка выдавала едва заметное напряжение, как если бы он не позволял себе расслабиться ни на минуту. А лошадь была совсем ему не под стать — норовистая и пылкая, серая с белым пятном на лбу. Она время от времени фыркала, видимо, недовольная черепашьей прогулкой.

К дворецкому Хикару Рёске сначала относился с подозрением. Цуёши разговаривал немного невпопад и вообще имел рассеянный вид. Необычная стрижка, выкрашенные в разные цвета ногти и фиолетовый галстук под чёрный костюм не внушали доверия. Абсолютно не подобающий вид для дворецкого, хотя Рёске не мог судить наверняка, так как видел только тех, кто присутствовал на занятиях, сопровождая учеников.

Сам Хикару относился к своему дворецкому c восторженным фанатизмом, как к любимому спортсмену или певцу. Они разговаривали между собой по-дружески и совсем не казались господином и слугой. Хотя, кому из учеников принадлежали дворецкие по праву рождения в благородной семье? Очень немногим.

Лошадь Рёске потянулась за низко расположенной веткой и начала меланхолично жевать едва проклюнувшиеся листья. Мальчик шикнул на неё. Она неохотно побрела дальше. Ему, наверно, дали самую медлительную и флегматичную из всех лошадей, что были в школе.

Хикару уже давно скрылся за поворотом аллеи, ведущей к заброшенному фонтану почти у самой дальней границы парка. Говорили, будто где-то там поселилось семейство лисиц.

— Если ей хорошенько намекнуть, то твоя красавица вспомнит молодость и поскачет не хуже Мэри, — Цуёши выехал вперед и обернулся. — Ко-чан не хочет со мной наперегонки до того самого дуба и обратно к фонтану? А то от кислого выражения твоего лица у меня скоро живот заболит.

Нахмурившись, Коичи оглянулся на радостно улыбающегося Цуёши, и презрительно поджал губы. Однако мальчику показалось, что дворецкий только сделал вид, что недоволен. Рёске вдруг кольнуло неожиданное и неприятное чувство, в котором он с удивлением опознал ревность.

— Ты уверен, что сможешь меня победить? — Взгляд Коичи потеплел. — Спорим, что это ты будешь глотать пыль из-под копыт моей красавицы?

— Если выиграю я, то ты меня поцелуешь, — усмехнулся Цуёши, крепче ухватившись за поводья. — Как следует. С языком и все такое. Ой, чёрт, тут же дети.

Рёске ничуть не смутился. Видимо, он начал привыкать к подобным шуткам. Только вот ревность стала грызть ещё сильнее.

— Если выиграю я, ты наденешь другой ошейник… Розовый. Со стразами, — на полном серьезе пригрозил Коичи. — Рёске-сама, вы поезжайте вперед по этой аллее. Хикару-кун будет ждать у фонтана. А я вернусь как можно скорее. Сейчас лучше отвернитесь, чтобы в лицо ничего не попало.

Не дожидаясь команды, Коичи пришпорил бока лошади и помчался по второй аллее, ведущей вправо. Несмотря на плитки, покрывающие дорогу, камешки и пыль всё равно разлетелись в разные стороны. Рёске прикрыл глаза рукой. Следом рванул с места конь Цуёши.

Ничего не оставалось, кроме как медленно продвигаться вперёд. Рёске невольно порадовался, что его лошадь была такой спокойной. Один бы он не справился.

Последний раз Рёске был у заброшенного фонтана зимой вместе с одноклассниками. В тот день выпал нежданный снег. Они гонялись друг за другом и бросались снежками, а потом в столовой пили горячий шоколад. Рёске чуть не отморозил себе пальцы, чувствительные даже к малейшему холоду. Но ради этого стоило потерпеть — потом Коичи долго держал его руки в своих и согревал дыханием.

Тогда же Рёске понял, что больше не одинок: у него появились друзья, а тот странный человек хоть и не заменил собою отца, но никого ближе него у мальчика сейчас не было.

Фонтан украшала потемневшая от времени статуя девушки в объятиях дракона. Вместо воды — прошлогодний мусор. Вокруг полукругом располагались скамейки с узорчатыми спинками. Хорошее место для прогулки, только сюда редко кто забредал. Зачем устраивать его так далеко от корпусов школы и общежитий?

К покосившемуся фонарному столбу с разбитой лампой была привязана лошадь Хикару. А сам он обнаружился в паре метров от площадки. Стоял возле завала, образованного двумя упавшими деревьями и кустарником. Хикару помахал и приложил палец к губам.

Рёске неуклюже спешился. Колено неудачно подогнулось и стрельнуло болью. Поморщившись, он привязал лошадь к тому же столбу и подошел к Хикару, стараясь не шуметь.

— Посмотри, там действительно живут лисы, — обняв Рёске одной рукой за плечи, прошептал ему на ухо Хикару. — Три детеныша. Осторожнее, мать должна быть где-то поблизости.

Заглядывая поверх кустов на цыпочках, Рёске увидел небольшую норку под перекрещивающимися стволами, а в ней — комочки рыжего меха.

— Здорово! — прошептал мальчик в ответ.

Среди зарослей метнулась рыжая молния.

— А вот и мамаша, — усмехнулся Хикару. — Пойдем отсюда.

Лисица закрыла собой детёнышей, распушила хвост и тявкнула, оскалив клыки. Уставилась влажными тёмными глазами. За спиной Рёске раздался шорох. Лисица навострила уши и скрылась в норке.

Рёске обернулся. Возле фонтана стоял высокий парень, на вид студент выпускного класса, одетый в лёгкую серую куртку, джинсы и армейские ботинки. Очень худой, волосы до плеч, круглолицый. Улыбнулся и помахал.

— Ябу? Ты здесь что делаешь? — В голосе Хикару слышалось замешательство. Он натянуто улыбнулся. Подошел к парню и хотел, видимо, его обнять, но ограничился только пожатием руки.

— В общежитии сказали, что ты здесь, — улыбка Ябу казалась искренней, но у Рёске от неё по спине пробежали мурашки. — Мне просто захотелось тебя увидеть.

— Ты сам хорошо выглядишь. Учеба в военной академии идет тебе на пользу.

— Быть старостой класса пятнадцати похожих друг на друга зубрил? Нет, ими командовать совсем не интересно, — усмехнулся Ябу, а потом произнес серьёзно и так тихо, что Рёске едва его услышал. — Я по тебе соскучился.

Хикару слегка смутился, повернулся к Рёске и подвел его ближе, взяв за запястье.

— Мы тут не одни. Ты его не знаешь, вероятно. Он из младшего класса. Перевелся тогда, когда тебя уже с нами не было.

— Добрый день, — Ябу протянул руку, которую неохотно пожал Рёске. Ему не нравился этот парень.

Ты владеешь тем, что мое по праву. В голове послышался приглушенный злой голос. Рёске почувствовал давящую на виски боль. Ты украл того, кто принадлежал мне. Верни. Прикажи, и он вернётся ко мне.

— Кого я украл? — закричал Рёске, сжав голову руками. — Я тебя даже не знаю!

Испуганный взгляд Хикару и понимающий, насмешливый Ябу.

— Зато я знаю тебя, Ямада Рёске-кун. В этом году тебе исполняется шестнадцать лет. Хобби — коллекционирование монет и рыбалка. Любишь готовить. Хорошо успеваешь по всем предметам, но ни в одном не выделяешься, — с каждой произнесенной фразой Ябу надвигался на Рёске, как прокурор на обвиняемого в суде.

— Откуда?.. — растерялся Хикару и огляделся по сторонам.

Жуткий страх сдавил горло Рёске. Он отступал, заворожено уставившись в тёмные глаза Ябу, казавшиеся огромными. Пока спиной не уперся в ствол дерева. Ель или сосна, судя по приятному запаху.

— Ты сирота. Лишился родителей много лет назад. Вернее, они пропали без вести, когда ты был совсем маленьким. А потом их объявили умершими, но тела так и не нашли. Может, они тебя бросили? Испугались чудовища, за которое они принимали своего сына?

Наклонившись над Рёске, Ябу стоял близко и смотрел очень внимательно. Он не улыбался, не торжествовал, наоборот, его лицо было очень грустным. Рёске мог бы даже его пожалеть, если бы ужас не сковал его мысли и язык.

— Тебя воспитывал дедушка, пока в один прекрасный день к вам в дом не постучался человек в чёрном костюме и сказал, что ты будешь учиться в специальной школе. С другими детьми, которые такие же особенные, как и ты сам. Ведь так, Рёске?

В правой руке Ябу что-то блеснуло.

— Этот человек и поныне не расстается с тобой, служит тебе и защищает. Почему?

Кончик ножа оставил тонкую красную полоску на щеке Рёске. Сглотнув, мальчик покосился на лезвие.

— Почему он выбрал тебя? Он говорил, что не будет служить никому, кроме меня. Что ему больше никто не нужен, — в обвиняющих словах скрывалась тихая ярость. — Видишь, он оставил мне это?

Ябу расстегнул воротник куртки, открыв белый ошейник с вкраплениями черных камней. Чуть выше на коже — тонкий шрам.

— А ты украл его у меня. Украл моего Коичи… Интересно, если я изуродую тебя, мне станет от этого легче?

— Прекрати! — голос Хикару доносился будто издалека.

— Стой на месте. Ради собственного блага.

Рёске пытался принять услышанное и поверить. Этот парень раньше был господином? И теперь носит прежний ошейник Коичи?

— Я не знал! Я ничего о тебе не знал.

— Прикажи, чтобы он вернулся ко мне! — крик в ответ.

Целясь Рёске в лицо, Ябу отвел руку с ножом назад. Рёске зажмурился. Удара не последовало. Знакомое присутствие. На лоб что-то капнуло. Открыв глаза, мальчик увидел перед собой руку Коичи. На пиджаке — тёмное пятно, а манжет из белого стал красным. Рёске показалось, что Коичи на секунду улыбнулся.

— Кота? — произнес он, обернувшись. — Зачем? Тебе нельзя сюда возвращаться. Таковы правила, и ты их прекрасно знаешь.

Дворецкий закрыл собой Рёске, поэтому мальчик не видел Ябу, но заметил в стороне Хикару, пытающегося вырваться из объятий Цуёши.

— Объясните тогда, почему у вас новый хозяин?

Он не хозяин. Как можно владеть другим человеком? Рёске оттолкнул Коичи в сторону и увидел, что бледный, как вампир, Ябу держит в руке окровавленный нож.

— Кота, прости за то, что когда-то ранил тебя, — не обращая внимания на Рёске, Коичи опустился перед Ябу на одно колено. — Если тебе станет легче от того, что ты кого-то порежешь, то сделай это лучше со мной. Не надо вредить себе или другим. И этот мальчик тут не причём. Он особенный.

Коичи улыбался. Несмотря на обстоятельства, у Рёске перехватило дыхание. Но он больше не собирался просто так смотреть, как причиняют боль важному для него человеку.

— Хватит! Какой к черту хозяин?! — осмелев, Рёске схватил Ябу за руку и попытался перехватить нож. — Люди не вещи!

— Да что ты понимаешь?.. — Ябу стряхнул Рёске, как котенка. — Не путайся тут под ногами.

— Больше, чем ты!

Хуже всего Рёске контролировал свои способности в состоянии злости или обиды. От выплеска эмоций страдали не только окружающие предметы, но и люди. Сейчас невидимый удар отбросил Ябу на несколько метров, грохнув его о скамейку.

Отдача чуть не сбила мальчика с ног, но Коичи успел его подхватить здоровой рукой и прижать к себе. Краем глаза Рёске увидел, что Хикару поспешил к Ябу. Опустился рядом с ним и начал что-то тихо говорить. Ябу покачал головой и попытался встать, но не тут то было: его задушили в объятиях.

— Хикару… и он туда же, — при виде поцелуя Рёске театрально закатил глаза. — Я начинаю за себя бояться.

С прежним каменным выражением лица Коичи пригладил волосы мальчика.

— Если будешь так цепляться за Ко-чана, то я начну бояться за него. Давай-ка мы снимем с нашего раненого пиджак, — Цуёши похлопал Рёске по плечу.

— Раненый и сам может раздеться, — недовольно пробурчал Коичи, отпустив Рёске. — За эту неделю уже второй. Простите, Рёске-сама, за мой неподобающий вид.

— Приказываю тебе хорошенько завтра отдохнуть под присмотром Цуёши-сана.

— Спасибо, мелкий. Ты меня понимаешь!

— Я вам не мелкий!

Втроем они перебрались на скамейку, пока Хикару и Ябу куда-то пропали. Цуеши предложил их не тревожить. Весна, молодость, любовь...

— Он ведь вернётся за мной? Или не за мной, а за Коичи, — нахмурился Рёске, вспоминая одержимость в глазах Ябу.

— Кто его знает... — протянул Цуеши. — Надеюсь, кто и вернётся во время, так это Хикару. Иначе будут неприятности.

Коичи молча закатал рукав рубашки.

Наблюдая, как Цуеши занимался раной Коичи, мальчик держал дворецкого за другую руку. Без пиджака Коичи казался худее, чем был на самом деле. Рёске подумал, что по сравнению с ним они с Цуеши смотрятся, как откормленные поросята.

— Ко-чан, ты не представляешь, что со мной делаешь. Особенно в белой рубашке с расстегнутым воротом и с этим ошейником, — закончив перевязку, Цуеши облегчённо вздохнул. — Сойдет, чтобы дотянуть до общежития.

— С меня поцелуй, ты забыл? — промычал Коичи с закрытыми глазами. — Я всё-таки проиграл. Рёске-сама, отвернитесь, пожалуйста.

— Еще чего! Я, может, хочу поучиться на примере мастеров! — притворно возмутился мальчик, чуть сильнее сжав руку Коичи.

— Я чувствую себя извращенцем, — прошептал Цуёши, наклоняясь вперёд.

— Тебе не впервой, — ответил Коичи и поцеловал его.

Рёске всё же покраснел и сделал вид, что любуется небом. Правда, смущение не помешало ему время от времени подглядывать.

КОНЕЦ

@темы: mystery, c:other, g:KinKi Kids, g:other, a:ladyxenax, fanwork:fic, AU

---

[SMAP] Pulling Punches

[ladyxenax]

Название: Pulling Punches
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Накаи Масахиро, Тамамори Юта
Категория: слэш
Рейтинг: PG
Жанр: флафф
Примечания:
— pulling punches — наносить удар для видимости; критиковать для проформы;
— Pulling punches — песня с альбома Дэвида Сильвиана Brilliant Trees.

Why am I the last to know?

— Почему я? — воровато оглянувшись по сторонам, он взял предложенную сигарету и опасливо затянулся. Закашлялся и чуть не согнулся пополам от «дружеского» похлопывания по спине. — Почему я?

Он спрашивал не о том, почему его взяли на эту роль. И собеседник прекрасно это понял, но ничего не сказал, продолжая невозмутимо курить, и серая поношенная куртка, так любимая персонажем-аутистом, сейчас смотрелась на нём неуместно и нелепо.

— Я странно себя чувствую. Это что, сигарета с травкой? — хмыкнул Тамамори в неудачной попытке пошутить. В голове слегка шумело, и руки были влажными, хотя на улице было свежо и приятно. Он поёжился под тяжёлым заинтересованным взглядом и опустил голову, чтобы скрыть легкое смущение.

— Мне вот тоже интересно, почему же… — голос сэмпая походил на хруст раздираемой книги.

Юта смутился ещё больше и быстро подал запечатанную бутылку воды, потом тут же извинился и пару минут пытался её открыть, что оказалось трудно сделать, держа при этом между пальцами сигарету.

— Дай сюда, недоразумение, а то сейчас обольешь ещё, — сэмпай потушил сигарету о помятую железную пепельницу. — Иди, иди, за тобой скоро менеджер приедет.

Сэмпай знал расписание группы лучше, чем сам Тамамори. Взгляд у него был очень добрый. Когда они оставались наедине, разумеется. Вне прицелов камер Накаи Масахиро превращался в совершенно другого человека, и Юта потерял голову именно от него, а не от всем известной ТВ-персоны.


***

Ночь и благословенная тишина — вот чего ему всегда было мало. Островок спокойствия, желанное одиночество, «зарядка» на сумасшедшие будни. Просто сидеть, уставившись в одну точку, курить и ни о чём не думать.

С недавних пор к ритуалу снятия рабочего стресса прибавился еще один — гладить тёмные, сладко пахнущие волосы и слушать чужое размеренное дыхание. Невежливо было бы сравнивать мальчика с домашней собачонкой, но, по сути, так оно и было.

Мальчик спал, положив голову к нему на колени и скрестив руки на груди, как будто, подсознательно защищаясь. Как его длинное худое тело помещалось на небольшой кровати, оставалось загадкой.

Масахиро до сих пор удивлялся, почему подобное вторжение в его личное пространство не тяготило. Ведь со временем ему всегда становилось тяжело и неуютно с женщинами, которых он когда-то любил. Или думал, что любил.

Возможно, потому что мальчик ничего не требовал взамен. Просто оставался рядом, следуя молчаливой просьбе. Удивительно, как его компания пришлась Масахиро более по душе, чем окружение кукольных хостесс с нежными руками и щебечущими голосами. Слишком яркие, слишком… всё слишком.

— Я точно старею, — тихо пробормотал он, осторожно пытаясь пошевелиться. Всё тело затекло от сидения в одном положении.

— Накаи-сан, вы опять себя не бережете, — так же тихо, не поворачиваясь, ответил мальчик. Он отодвинулся и лёг, опершись на согнутую руку. Его майка слегка задралась. — Вам надо поспать.

— Тогда тебе придётся уйти, если ты не захочешь… — Масахиро медленно расстёгивал рубашку. Пальцы не слушались. Будто деревянные.

— Я останусь, если вы хотите, — мальчик повернулся на спину, посмотрел внимательно и немного осуждающе.

Вместо ответа Масахиро наклонился над ним и поцеловал, услышал тихий смешок и сильнее, чем обычно, сдавил плечи мальчика, но Тамамори только крепче прижал его к себе и обнял за шею.

— Почему? Почему ты согласился? — прошептал Масахиро ему на ухо так тихо, будто спальня кишела людьми. — Потому что испугался? Потому что чувствовал, что обязан? Потому что я не приму отказа?

Еще один поцелуй. Тоскливый.

— Потому что я знаю, что нужен вам. Этого достаточно? — голос Тамамори дрожал. — Помолчите, пожалуйста, так лучше будет.

Умный мальчик. Смелый, когда необходимо. И, несмотря на худобу, очень уютный и мягкий.


***

— Ты глянь, глянь, у Чияки-чан такая классная попка! Груди нет, но ничего, она прям вся в моем вкусе, — сэмпай пихнул его локтем и гнусно хихикнул.

Тамамори поморщился. Сэмпай был в образе, а это значит, что пошлым комментариям, злым шуткам и подколам не было конца. Он заигрывал с главной актрисой и громко восхвалял актёрское мастерство и непревзойдённый стиль её напарника. Прилюдно гонял Тамамори за сигаретами и критиковал то, как он произносит свои реплики.

— Накаи-сан, прошу вас… — тихо взмолился он, забирая у сэмпая сигарету. — Если вам так неймётся, пригласите её на свидание.

Разумеется, Тамамори не обижался. Ему было в такие моменты грустно.

— Я не променяю вечер с тобой на какую-то бабу, — вдруг так же тихо ответил сэмпай, выхватив обратно свою сигарету. — Даже если меня пригласят на приватную вечеринку, где будут все участницы АКБ48 в одном белье, всё равно не променяю.

— Неужели? — усмехнулся Тамамори, смутившись от того, что сэмпай обнял его за талию, пока никто не смотрел в их сторону. — Я польщён.

Не только польщён, но и безнадёжно влюблён. На радость или беду, ему, кажется, отвечали взаимностью.

@темы: c:other, g:other, a:ladyxenax, g:SMAP, c:Nakai Masahiro, w:fic, fluff

---

[KinKi Kids] Храни свой свет

[ladyxenax]

Название: Храни свой свет
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Домото Коичи, Домото Цуёши
Категория: слэш
Краткое содержание: Коичи и Цуёши после событий 11 марта 2011.
Жанр: ангст, флафф
Рейтинг: PG

* * *

Три дня нервов и неизвестности. Три дня, в которых время шло совсем по-другому — мчалось на сумасшедшей скорости к неминуемо приближавшемуся обрыву и одновременно стояло на месте.

В первые несколько минут он даже не осознал, что происходит. Все его мысли были заняты сценой. Реальность существовала в плоскости, к которой он перестал принадлежать пару часов назад. Четкий алгоритм действий… а потом пустота, сродни той, что ощущает наркоман, когда его безжалостным образом лишают очередной дозы чудесных галлюцинаций.

— Как зрители? — Коичи бросил вопрос, не глядя на идущего впереди ассистента. Пока они пробирались к служебной лестнице, их несколько раз несильно тряхнуло. Не оставляло ощущение, будто находишься внутри экстремального аттракциона.

— Уже выводят, — запыхавшись, выпалил мужчина (из новых работников, Коичи еще не запомнил его имени). Прижал пальцем наушник-ракушку. — Паники нет, все пока под контролем. Уэкса-сан и Хироки-сан на сцене, пытаются успокоить народ. Говорят, что не уйдут, пока последний зритель не покинет зал.

Другие боялись, а кто бы ни боялся? Танцовщицы жались друг к другу и держались за руки, но никто не кричал и не плакал, только у всех женщин глаза были одинаковые — широко распахнутые, испуганные и бездонные.

Кто-то дернул его за рукав и больно схватил за предплечье, забыв о приличиях.

— Коичи-сан! Коичи-сан, слава Богу! Если бы это случилось на пять минут позже… всего пять минут… — Мачиду била истерика. Нет, он хорошо держался, но дрожащие губы и бегающий, затравленный взгляд говорили, что его нервы вот-вот взорвутся.

Действительно, пять минут. Что значит время, когда в любой момент готов покинуть этот мир, подобно воину из прошлого? Жизнь — очень непредсказуемая штука, и за двадцать лет в шоу-бизнесе Коичи это очень хорошо усвоил.

— Всё будет хорошо, понял? Мне нужно, чтобы ты успокоился. Все нормально, мы это переживем, — он высвободился из железной хватки и положил ладони Мачиде на плечи. — Мы сейчас выйдем отсюда. Скажи, что ты уже спокоен.

Получив утвердительный ответ, Коичи ободряюще улыбнулся (или хотя бы попытался). Удивительно, но подействовало не только на Мачиду, но и на остальных. Ответственность «лидера» — не пустые слова.

Позже, при взгляде на здание, отделавшееся лишь выбитыми стеклами, Коичи мысленно поблагодарил театр за то, что тот выстоял, за то, что защитил всех, кто был сегодня внутри. Чуть больше недели назад они отмечали столетнюю годовщину. И никто не предполагал, что нечто подобное может случиться прямо во время представления.

Будучи материалистом до мозга костей, он не верил в судьбу, не испытывал священного трепета перед храмами и знамениями, не понимал нынешнее увлечение своего партнера религией (но ничего не говорил по этому поводу). Но он слишком многое видел и пережил, чтобы отрицать — в день, обернувшийся для страны кошмаром, его уберегла некая высшая сила.


* * *

— Мам, у тебя в доме есть фонарик, свечи… хоть что-нибудь? — крикнул Цуёши, пытаясь в это время производить «археологические раскопки» в свалке ненужных вещей, именуемой старым шкафом. — Я ничего не могу тут найти!

Когда при нём в последний раз отключали электричество? Несколько лет назад, точно, всего на пару часов. Совсем другое ощущение, это вам не романтический вечер при свечах, с красным вином и французским десертом.

Страшно, но не потому, что думаешь, что из темного коридора вот-вот протянется белая призрачная рука и дотронется до щеки, оставив после себя леденящий ужас. Хотя он всё равно опасливо косился на чернильные провалы комнат и теней. Глаза привыкли к темноте, но так было ещё хуже.

Страшила неизвестность. Пугали новости, одна хуже другой. Цуёши заставил себя выключить ноутбук (экономия заряда), не смотреть онлайн-трансляции и постоянно меняющиеся сводки, не обновлять ежеминутно страницы.

Этот вечер он должен провести с семьей. Волновался, разумеется. Две женщины, живущие одни, без электричества и воды. И сам почувствует себя лучше, когда есть о ком позаботиться. Тогда можно забыть о своих переживаниях.

— Цуё-чан, я нашла фонарик, и он работает! — голос Йоко-сан слышался откуда-то со стороны кухни.

— А я нашла свечки, остались с последнего моего свидания! — громко и прямо над ухом.

— Никогда больше не подкрадывайся ко мне сзади! — Цуёши не удержал равновесия и завалился вперед, чуть не перевернув на себя ящик со старыми книгами. — Из-за тебя у меня трясучка будет!

— Да ладно тебе! — Нозоми хлопнула его по плечу.

— Немудрено, что ты до сих пор не замужем, — Цуёши умудрился наконец-то водрузить ящик на место. Надо было бы отряхнуться, но в темноте это было затруднительно. — Когда ты себе уже хорошего мужчину найдешь?

— Братик, если тебе удалось подцепить идеального во всех отношениях мужика, это не значит, что всем в жизни так повезет, — она заговорщицки усмехнулась. — Сколько вы уже вместе? Лет двадцать?

— Эй, не при матери же! — шикнул Цуёши, зажав ей рот ладонью. Чёрт, вымазался в помаде, наверняка. — К твоему сведению, двадцать лет назад мы только познакомились, а официально «вместе» мы… Неважно. И если ты до сих пор думаешь, что Коичи — это идеал прекрасного принца, то глубоко ошибаешься.

Не одно, так другое. Они сознательно избегали говорить о том, что происходило, делали вид, что всё в порядке, и это обычная семейная встреча и небольшая авария, а свет включат с минуты на минуту.

Мать и сестра крепились, пусть лишь ради него и ради друг друга, но так лучше. Спокойнее.

Цуёши и сам вёл себя, как обычно, но за ужином не мог не коситься на молчащий телефон, лежащий под рукой, как верная собака. Сам же Кенширо, наевшись, мирно спал на своей любимой подушке, без которой хозяин его никуда не брал.

— Ты с ним связывался? — спросила сестра, отодвигая в сторону пустую тарелку. — Чего ждёшь?

Он покачал головой, опустил взгляд на недоеденный рис.

— Менеджер прислал сообщение по электронной почте. Я ответил.

— И всё?

— И всё, чего ещё ты хочешь? — Цуёши не хотел повышать голос, но не удержался. — Ему сейчас не до меня. Плюс, в такой момент он должен быть прежде всего со своей семьей, а не со мной.

— Два придурка… — Нозоми со вздохом закрыла лицо руками. — Что с вами делать?

— Ничего, — вдруг сказала молчавшая до сих пор Йоко-сан. — Пойду-ка я поговорю с Киёко-чан по скайпу, пока нечем посуду мыть.

— Ты знаешь, как пользоваться скайпом? — чуть ли не хором, в притворном удивлении, воскликнули Цуёши с сестрой.

— А то как же! Я женщина, живущая в ногу со временем. Надо же нам быть в курсе, чем занимаются наши сыновья?!

— Мама… — Цуёши был готов провалиться сквозь пол. — Вы хуже фанатов.

Позже, расположившись на диване (после недолгих уговоров, что он обязательно должен остаться у них на ночь), Цуёши пытался немного поиграть на гитаре, но быстро сдался — сейчас, при свечах музыка скорее его расстраивала. Да и мысли вертелись вокруг одного: открыть ноутбук и проверить, нет ли…

— Неужели… — он скептически нахмурился.

Только одна строчка.

Цуёши, будь сильным. Я думаю о тебе. Увидимся в понедельник.

Конечно, это письмо не рассеяло страх и тревогу, но Цуёши его оказалось достаточно, чтобы уснуть. Но прежде он написал ответ.

Не беспокойся обо мне, позаботься о себе и своих близких. Я буду ждать тебя столько, сколько потребуется.


* * *

Они встретились у лифта. Цуёши нерешительно топтался позади менеджера. Волосы в художественном беспорядке. Серое пальто, похожее на домашний халат. Коичи хмыкнул, сдвинув со лба шапку.

Обменялись приветствиями, оба менеджера вежливо кивнули и, словно по команде, молча отошли в сторону, дожидаясь появления другого лифта. За это их и ценили: они понимали своих подопечных без слов и тщательно охраняли неприкосновенность частной жизни. Пусть не ради самих Домото, но ради себя и собственной карьеры.

Пользуясь заминкой, Пан высунулась из сумки, из-за чего Цуёши заулыбался и, подойдя ближе, погладил её и почесал за ушком. Пахло лавандой — тонкий, неуловимый запах.

— Пан-Пан хорошая девочка, да? Кенширо по тебе соскучился, приходи поиграть, — задумчиво произнес Цуёши, сосредоточившись как будто только на своих руках. — Он будет ждать.

От необходимости выдать реакцию спас негромкий звук и открывающиеся двери лифта.

— Как твои? — Коичи приобнял Цуёши за талию. Пока наедине, пока есть возможность.

— Нормально. Всё шутили вчера про нас с тобой, — Цуёши придвинулся чуть ли не вплотную и взял Коичи за руку.. — А я… думаю, что нехорошо сейчас чувствовать себя таким счастливым.

Разве в идеале счастье одного не складывается из счастья его окружения? А потом окружение делает счастливыми своё окружение и так дальше. Все взаимосвязано. Но зачем же мучиться сознанием вины?

— Глупости, — произнес Коичи вслух. — Если разделять горе, то его станет гораздо больше. Не лучше ли делиться счастьем?

— Да, только вот мы не можем даже этого… — каждый раз, когда затрагивалась эта тема, голос Цуёши делался очень грустным.

— Ничего страшного.

Их мятно-лимонный поцелуй прервался ровно за мгновение до того, как лифт остановился на нужном этаже, и двери открылись. Коичи выпустил собаку из сумки. Виляя хвостиком, Пан побежала вперед привычной уже дорогой в гримерную.

Жизнь обязательно вернется на круги своя. И он приложит для этого все усилия.


* * *

— Домото-кун, что с твоим партнером? — продюсер незаметно отвел Цуёши в сторону, пока музыканты возились с инструментами. — Съёмки вот-вот начнутся, а он не выходит из гримёрной. На него это не похоже.

— Кикучи-сан, подождите, пожалуйста, ещё немного, — Цуёши склонил голову, извиняясь.

— Будь добр, приведи его, раз уж он стафф игнорирует.

Ещё до того, как постучать и войти, невзирая на отсутствие ответа, Цуёши уже догадался, что именно произошло. Не нужны для этого мозги Киндаичи, хотя он им и был когда-то.

Коичи сидел на полу у низкого столика, положив голову на скрещённые руки. Пан лежала, свернувшись, за его спиной, но при появлении Цуёши тут же вскочила и завиляла хвостом.

— Эй, тебя все ищут… — Цуёши опустился на колени рядом с Коичи, потом слегка похлопал его по плечу. Заснул, что ты будешь с ним делать…

— А? Пора уже? — потянувшись, Коичи сонно потёр глаза. — Черт, старею...

В руке у него был зажат телефон. И взгляд потерянный, обиженный.

— «Шок» опять отменили, да? — Цуёши погладил его по голове, как будто успокаивая заболевшее животное. Нежно, аккуратно.

— От вас ничего не скроется, господин детектив, — Коичи смущенно улыбнулся, не делая попыток встать. Только прижал к себе Пан и рассеянно почесал её за ухом. — Мне стало нечего делать до конца месяца. Если, конечно, мы все до него доживем.

— Прикуси язык, — Цуёши отвесил ему лёгкий подзатыльник.— Я всё понимаю. И не смей себя винить. Твой поступок позавчера выразил твои чувства яснее, чем тысяча слов.

Как и следовало ожидать. По правде говоря, эта новость была скорее хорошей, чем наоборот. Можно вздохнуть с облегчением. Когда разум утверждал, что в нынешней ситуации людям не до развлечений, сердце радовалось тому, что партнер не будет рисковать. Пусть временно, да и риск всегда просчитывался до мельчайших деталей. Конечно, останутся разочарованными те, кто не попадет на шоу, которое так долго ждали, но они поймут. Обязательно.

— Йонэ потом сказал, что я спятил, но это было круто, — Коичи перехватил его руку и поцеловал. — И вообще, мое положение обязывает действовать, а не говорить красивые слова. Хотя за эти дни я написал в джей-вебе больше, чем за последние два года.

— Ты всегда такой, когда волнуешься. Всё, пошли работать, — поднявшись, Цуёши взял Пан на руки и отнес к миске с водой. — Будь хорошей девочкой, жди возвращения хозяина.

— Кто бы говорил?! — глаза Коичи снова улыбались. Почти, как раньше. — Почему я думаю, что из нас двоих ты сильнее?

— Потому, что я наполовину женщина, а они всегда духовно сильнее мужчин.

— В каком это месте ты наполовину женщина?! А ну продемонстрируй!

Без зрителей и декораций студия смотрелась немного жутковато. Неправильно. Так не должно быть. Цуёши вдруг почувствовал во рту горечь. Он не сможет веселиться и шутить в пустоту. Притворяться, что всё хорошо.

А может, этого и не потребуется. Просто быть перед камерами самим собой.

Наблюдая, как Коичи идет к непривычно мрачной сцене, Цуёши отвлечённо подумал о том, что глупо, на самом деле, страшиться темноты и отключения электричества, когда рядом с ним есть такая отличная батарейка.

КОНЕЦ

@темы: angst, c:Domoto Koichi, c:Domoto Tsuyoshi, g:KinKi Kids, a:ladyxenax, w:fic, fluff

---

[SMAP] Kiss and Burn

[ladyxenax]

Название: Kiss and Burn
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Кимура Такуя/Накаи Масахиро, упоминание Кимура Такуя/Кудо Шизука
Категория: слэш
Жанр: ангст, повседневность
Рейтинг: от R до NC-21
Краткое содержание: сигарета равна поцелую
Предупреждения: фиксация на курении, ожоги, самоистязание, мастурбация, ненормативная лексика
Примечания:
1. 23 ноября 2000 года Кимура Такуя объявил о том, что собирается жениться на популярной певице Кудо Шизуке, которая на тот момент ждала от него ребёнка. Свадьба состоялась 5 декабря 2000 года. Их первая дочь, Кокоми, родилась 1 мая 2001, вторая, Мицуки, — 5 февраля 2003.
2. «Бистро SMAP» — самая популярная рубрика в ТВ-шоу SMAPxSMAP. Накаи Масахиро изображает хозяина Бистро, его персонажа зовут Владелец (Owner). Остальные участники группы (в командах по двое) готовят то, что заказали гости, которые потом выбирают, чьё блюдо им больше понравилось.
3. Фильм Shoot вышел в 1994 году, в ролях — все участники группы SMAP; это история о школьном футбольном клубе.


***

20xx г.

— Сделай это. Сделай это, твою мать, давай же!

От ожидания можно было сойти с ума. Он хотел этого и одновременно боялся. Хуже наркотика. Хуже алкоголя. Хуже секса.

— Сделай. Пожалуйста. Прошу тебя… сделай вид, что тебе не всё равно и что на самом деле ты не последний засранец. Пожалуйста.

Поцелуй вместо ожидаемой боли, в тыльную сторону ладони. Потом его нежно укусили за пальцы. От легкого касания языка к их кончикам хотелось стонать. Рука безвольно упала на постель.

— Ублюдок. Тебе нравится видеть меня таким? Нравится. Да, нравится.

Ещё один поцелуй, на внутренней стороне бедра. Очень чувствительное место. И ещё один, ближе к паху. Он не смел пошевелиться, не смел трогать, не смел подгонять. У него оставались только слова.

— Ты болен, — последовал ответ.

— Я знаю. Ты знаешь. И больше никто. Это наш с тобой секрет.

Поцелуй в живот. Влажный.

— Пожалуйста.

Ему зажали рот и нос, перекрыв воздух. Накатила волна паники, а через секунду он понял, что может дышать свободно.

Боль пришла с вдохом. Она была острой и отдавалась в паху сильным возбуждением. Потом он почувствовал, как поцелуй накрыл свежий ожог.

Они целовались в губы только на камеру.

Он никогда не просил поцелуев. Только сигареты.


***

2000 г.

— Поздравляю.

Это было сказано с идеальной дружеской улыбкой, настолько похожей на настоящую, насколько позволяли актёрские способности Масахиро. Он мог сказать только это, любая другая реакция причинила бы ещё больший вред, чем пресловутый повод для неприятного разговора.

Поздравляю.

Почти искренне. Не будь Кимура целый день на взводе, он запросто раскусил бы притворство. Но не сейчас, с затуманенными облегчением и радостью мозгами. Как же глупо он улыбался…

Масахиро ничего больше не говорил, просто курил очередную сигарету, третью за полчаса перерыва — плевать он хотел на то, что тут нельзя курить, — и старался не смотреть Кимуре в глаза. Но избегать его взгляда не получалось, потому что они оба смотрели в одно зеркало и курили, стряхивая пепел в одну банку из-под «Колы».

Взглядом Кимура интересовался, всё ли в порядке, остались ли прежними их отношения и как им теперь вести себя друг с другом. Будто спрашивал: «Ты злишься?»

Лидеру очень хотелось хорошенько ему врезать и наорать, припомнив Кимуре все его похождения. Ударить ещё раз и назвать безответственной скотиной. Пригрозить распадом группы и тем, что он устал их покрывать.

Но ведь это неправда. Кимура мог быть кем угодно, но только не ублюдком, бросившим на произвол судьбы женщину, которая ждала от него ребёнка. Женщину, которая так же важна для него, как и группа. Женщину, за которую он намеревался бороться до конца. И сейчас Кимура нуждался в поддержке больше, чем когда-либо.

— Я боялся тебе говорить. Боялся твоей реакции, что ты можешь разозлиться, — Кимура говорил тихо, почти шёпотом, хотя в туалете кроме них никого не было.

Интересное место они нашли для столь важного разговора. Масахиро должным образом оценил всю сюрреалистичность ситуации. Кимура стоял рядом, опершись руками о раковину, и как будто разговаривал с зеркалом.

— Я люблю её. Она… очень хочет этого ребёнка, понимаешь? И я хочу. Что бы ни случилось потом. Я сделаю её счастливой, и никто не посмеет мне помешать.

Серьёзен, как никогда раньше. Любой другой скажи подобную высокопарную чушь — Масахиро ни за что бы в неё не поверил. Но из уст Кимуры она, эта чушь, звучала правильно — слова мужчины, который знает, о чём говорит, и несёт ответственность за свои поступки.

Именно поэтому Масахиро и не мог всерьёз обижаться, не мог всерьёз желать Кимуре и его будущей жене зла. Нелепая, детская, дурацкая ревность. Чувство, будто отобрали любимую игрушку.

От сигареты осталось всего ничего. Её прах упокоился на дне банки. Кимура достал ещё одну и жестом предложил закурить. Время позволяло ещё немного похулиганить.

— Что бы ни случилось, Кимура Такуя всегда остаётся героем. Героем, в которого можно влюбиться, — Масахиро отмахнулся от сигареты — они ведь курили разные марки — и повернулся, набравшись достаточно мужества, чтобы взглянуть Кимуре в лицо. Не в зеркало. — Я бы сильно удивился, если бы ты поступил как-то иначе. Так похоже на тебя. Никого не боишься. Идёшь напролом, словно таран.

— Ты меня хвалишь или ругаешь? Какой я, к чёрту, герой? Спасибо. Правда, спасибо, — улыбка Кимуры была искренней и глупой. — Иди сюда.

Масахиро совсем не ждал объятий. Не ждал, что окажется к Кимуре так близко. Так близко, что можно было бы запустить пальцы в его волосы и поцеловать. От него пахло сигаретами, уксусом и, кажется, рыбой. При готовке запахи впитывались не только в одежду, но и в кожу. Сегодня им предстояло снять ещё один выпуск «Бистро».

Будь на месте Кимуры кто-то другой, от такого букета ароматов Масахиро бы вывернуло наизнанку.

Они стояли, практически прилипнув друг к другу. Масахиро понял, что его мысли ушли куда-то совсем не туда. Белый передник Шеф-повара и брюки Владельца были как будто слишком тонкими.

Только стояка перед съёмками не хватало. Перерыв заканчивался через семь минут. А у него стояло, и хуже того — Кимура это заметил. Покраснев, Масахиро уткнулся Кимуре в плечо, ожидая реакцию в виде пошлой шутки. Но тот промолчал, потом отстранился.

— Нам пора.

От грусти и сожаления в его глазах Масахиро сделалось ещё больнее, но блядский стояк никак не хотел проходить. И Кимура это прекрасно понимал. Раньше… раньше он бы остался.

— Иди, я скоро буду, — ему пришлось чуть ли ни силой вытолкнуть Кимуру из туалета.

Закрывшись в самой дальней кабинке, Масахиро прислонился к стенке. В голове крутилась никуда не годная, дурацкая фраза о том, что лучше — умереть в общественном туалете от перевозбуждения или от атаки микробов?

Он приспустил брюки до колен, засунул руку в трусы. Грязный пол, грязная стенка. О чём он думал? О том, что его сейчас вот-вот вырвет. Возбуждение никуда не делось, от этого было только хуже.

Впившись зубами в левую руку, Масахиро дрочил быстро и грубо, как будто поскорее желая избавиться от наваждения. Вверх-вниз, вверх-вниз. Влажно. Наконец-то. От волны оргазма подкосились ноги, закружилась голова. Отмотав туалетной бумаги, Масахиро кое-как привёл себя в порядок.

Ему страшно хотелось курить, но времени оставалось впритык. Умывшись, Масахиро хлопнул себя по щекам. Пора было надеть маску профессионала.


***

2002 г.

Его звали присоединиться и пойти куда-нибудь выпить — Шинго и Цуёши собирались устроить рейд по местным заведениям, — звали исключительно ради приличия, зная, что лидер откажет.

Не то чтобы Масахиро не любил подобные вылазки, ему просто не хотелось быть третьим (или четвёртым, или пятым) лишним, и он никак не мог прекратить думать о том, что его присутствие остальным будет только мешать. Чёртовы приступы паранойи.

Они знали. Знали, что он тушил об себя сигареты. Потому что ему нравилось чувствовать боль. Потому что она напоминала о том, кого он лишился.

Кимура и сигареты — для Масахиро это была прямая ассоциация. Ему нравилось тайком наблюдать за тем, как Кимура курит, как держит сигарету, как обхватывает её губами с таким же выражением лица, с каким когда-то кусал пальцы Масахиро.

Курить с Кимурой одну сигарету на двоих было невозможно, потому что это равнялось французскому поцелую (глубокому, с языками) при сотнях свидетелей. Так считал Масахиро, по крайней мере, а Кимуре подобные условности были чужды, он частенько делил сигареты с Горо, и ни тот, ни другой не видели в этом ничего предосудительного.

Когда это было? Когда у него в голове что-то переклинило? С какого момента у него в привычку вошло кое-что ещё? Теперь Масахиро почти не пялился на курящего Кимуру. Не так часто, как раньше, когда ещё они трахались друг с другом. До… свадьбы.

Наверно, впервые это произошло прошлой осенью — Масахиро не смог бы вспомнить точную дату. Когда Горо отстранили на полгода, когда они все испытывали сильнейший стресс, причём каждый скрывал своё состояние так хорошо, как умел. Цуёши стал больше пить, Шинго больше замкнулся. И в семье Кимуры были проблемы, он сам только недавно оправился, приняв вину, но так и не простив себя за самоубийства нескольких поклонниц, произошедшие из-за его женитьбы.

Однако участники странным, но эффективным образом продолжали поддерживать и защищать друг друга. Ощущение, которое им так помогало, — пятеро против всего остального мира — было ещё сильнее, чем раньше.

А у Масахиро были сигареты, к тому времени превратившиеся в нечто большее, чем наркотик. В один прекрасный день он даже не удивился, когда понял, что их можно тушить не только в подручных пепельницах, но и о собственное тело. Конечно, он попробовал только раз… или два, или три... Это доставляло ему жуткое и болезненно-притягательное удовольствие, неотделимое от мыслей о Кимуре и их прошлом.

Сигареты равнялись поцелуям, которых у них никогда не было.


* * *

— Чего тебе надо? — открыв дверь, Масахиро даже не попытался скрыть раздражение, вызванное столь несвоевременным визитом непрошеного гостя. — Я спать собрался.

— Ага, как же.

Кимура нетерпеливо огляделся по сторонам, потом уставился себе под ноги. На Масахиро он даже не взглянул. Усталый и какой-то потухший. Злой. Стоп, неужели?..

— Что-то случилось? — спросил Масахиро уже мягче, мысленно умоляя Кимуру уйти и оставить его в покое. Руки вспотели от невозможности взять сигарету, свежезаживший ожог на бедре неприятно зудел от контакта с тканью. — С Горо всё в порядке?

— С ним да, мы вчера… разговаривали. Это я у тебя хотел спросить, — он поднял голову и посмотрел Масахиро прямо в глаза. — Что происходит? И только не говори, что у тебя вдруг начались месячные.

— Какого?..

На бедре — как раз там, где шов джинсов касался ожога — было небольшое тёмное пятно. Как Кимура умудрился заметить?

— Твою мать! — Масахиро попытался силой захлопнуть дверь, но Кимура дёрнул её на себя и толкнул его внутрь. Зацепившись за некстати подвернувшуюся под ноги сумку, Масахиро чуть не потерял равновесие.

Он понял, что задыхается. Руки тряслись так сильно, что казались чужими.

Знал. Он знал. Знал. Всё знал. Это конец. Кимура всё знал.

— Что происходит, Хиро? — Кимура приближался медленно и спокойно. Как убийца к замершей от ужаса жертве. — Если скажешь, что это не моё дело, я сам на тебе живого места не оставлю. Обещаю, лицо трогать не буду.

Его уже давно так не называли. Кимура уже давно так на него не смотрел. С жалостью и тревогой. Это было невыносимо.

— Уходи. Уйди, прошу. Уйди по-хорошему. Пожалуйста.

— Не уйду, пока ты сам не скажешь то, что я уже знаю. Ты думал, что сможешь скрыть то, что делал последние несколько месяцев, но у тебя ничего не вышло. Я не собираюсь тебя судить или ругать, — Кимура остановился, развёл руками, потом засунул их в карманы штанов. — Только признайся в этом. Сам.

Это было невыносимо. Как будто кошмар — отвратительный и постыдный — стал явью. Масахиро хотелось провалиться сквозь пол прямо до подземного гаража и там сдохнуть под колёсами. Но вместо этого его затошнило. Масахиро рванул в туалет, ожидая, что Кимура схватит его и удержит, но тот не шевелился. Просто стоял с непроницаемым выражением лица.

Согнувшись над унитазом, Масахиро выдал обратно последнее, что ел — вроде это были онигири, которые менеджер принёс сразу после концерта. Его сотрясали спазмы, а от запаха затошнило ещё сильнее, хотя рвать уже было нечем. Спустив воду, он быстро поднялся и вытер рот туалетной бумагой.

Стало немного легче, голова прояснилась, руки перестали дрожать. Масахиро осторожно заглянул в комнату и облегчённо вздохнул, заметив, что Кимура сидел на кровати, отвернувшись.

— Ещё… зубы почищу, — пробормотал он. — Я не убегу.

— Давай, — Кимура как будто успокоился.

Надо было не только избавиться от мерзкого вкуса во рту, но и заклеить пластырем кровоточащий ожог. Ничего страшного, просто немного содрал кожу. Масахиро совершал всё необходимое для обработки ранки совершенно бездумно, на автомате. Будто это всего лишь результат нелепой случайности. Падения. Или излишнего баловства. Но никак не собственноручно нанесённая травма.

Заставить себя выйти из ванной для Масахиро оказалось делом очень сложным. Как шагнуть с крыши. Или прыгнуть с самолёта без парашюта. Но это же Такуя, который знал его, как облупленного. Масахиро запросто мог доверить ему свою жизнь.

Глубокий вдох и…

Он остановился у кровати, не подходя к Кимуре, который сидел ближе к изголовью.

— Я не знаю, когда именно это произошло. Уверен, что точно после ареста Горо, — Масахиро отвечал тихо, но чётко и ясно, как будто оправдываясь перед учителем. Или полицейским. — Мне стало любопытно, каково это… почувствовать на себе горящий конец сигареты. Это было… страшно.

Кимура слушал молча. Масахиро не видел выражения его лица, смотрел только на ноги в белых носках.

— Было страшно, я думал, что у меня не хватит духу. Нельзя, понимаешь, нельзя, чтобы рука при этом тряслась. Иначе пропадёт весь эффект и будет гораздо больнее.

Масахиро вспомнил, как закричал тогда в подушку. Болело так, будто ему ногу проткнули насквозь. Потом он боялся смотреть на ожог, старался стереть эту унизительную сцену из памяти, но ничего не получалось.

— После… я почувствовал себя лучше. Нормально спал. Будто открылось второе дыхание.

Если бы сейчас Кимура спросил, возбуждался ли он от этих ожогов, Масахиро точно сбежал бы. Но тот молчал, было слышно только его тяжёлое дыхание и тихое поскрипывание кровати, когда он пытался сесть поудобнее.

Масахиро не собирался рассказывать о том, что в те моменты думал о Кимуре. Ни за что бы не рассказал о своих больных ассоциациях. Нет, ни за что.

— Я не злоупотребляю, клянусь. Делаю это только тогда, когда меня сильно накрывает, — тут Масахиро не кривил душой. Он был очень осторожен. — Но как ты узнал?

— Да так… наблюдал за тобой, — Кимура пожал плечами. — Я боялся, что ты подсел на наркоту. Ожоги, конечно, дело дрянь, но поправимое.

— Сволочь…

У него вырвали признание силой. Можно было возмущаться и протестовать, но…

— Иди сюда, — Кимура поманил его к себе. — Снимай и покажи.

— Отвали, я не трахаюсь с женатыми мужиками, — отшутился Масахиро, уже в который раз мысленно желая, чтобы Кимура свалил на все четыре стороны.

— Кажется, кое-кто тут не в том положении, чтобы протестовать. Иди сюда, кому говорю. Или я должен насильно стаскивать с тебя штаны?

Конечно, Кимуре было неприятно. И сейчас он снова винил во всём себя, будто мало решал чужих проблем. Как глупо…

Масахиро вздрагивал от прикосновений холодных пальцев к шрамам и одной рукой опирался о плечо Кимуры, потому что его ноги словно превратились в желе. Невольно пришла на ум та сцена из фильма Shoot, когда Кимуре пришлось щупать его бёдра. Её переснимали несколько раз, ибо Масахиро был тогда сам не свой.

— Три. Только три? И всё?

В голосе Кимуры слышалась надежда или страх? Или разочарование. Он поднял голову и посмотрел на Масахиро. Ничего не скрывал, всё как на ладони. Сейчас Кимуре было так же больно, как и ему.

— Было ещё… пару раз. Я старался попасть в старые шрамы, чтобы было не так заметно, — почему-то этот факт очень его рассмешил. Попасть. В шрамы. — Почему я себя чувствую таким идиотом?

— Потому что ты и есть идиот? Всё, одевайся, я не хочу больше перед носом лицезреть твои трусы.

— Отвали.

Они сидели на кровати рядом, снова не смотрели друг на друга, словно боялись, что взгляды скажут лишнее. Масахиро огляделся в поисках сигарет, обнаружил на столике пустую пачку. Надо бы выбросить. Он ненавидел оставлять за собой мусор.

Кимура шоркал ногой по полу, вторую подмял под себя.

— Послушай… — он повернулся к Масахиро и легонько коснулся его колена. — Я не хочу, чтобы ты продолжал. Пообещай, что ты прекратишь. Пожалуйста.

Легче сказать, чем сделать. Как приказать вот так сразу бросить курить. Или дышать. Масахиро покачал головой. Как бороться с зависимостью, у которой есть реальная причина? И от этой реальной причины никуда не денешься. Не бросать же ради этого группу. Это было равносильно самоубийству.

— Пожалуйста, — Кимура взял его за запястья и силой развернул к себе, — хватит, всё. Я не хочу, чтобы ты себя истязал. Я знаю, это трудно. Это невозможно, но… когда ты решишь, что больше не можешь терпеть, скажи мне. Скажи мне, и я сделаю это за тебя.

От этой сумасшедшей смеси надежды, неверия и злости хотелось что-нибудь уничтожить. Разбить. Здесь и сейчас. В голове крутилось только одно слово: неправильно, неправильно, неправильно. Масахиро высвободил руку и бессильно ударил ею по кровати. Та отозвалась глухим звуком.

— Кимура Такуя всегда остаётся героем. Героем, в которого можно влюбиться, — повторил он сказанную давно фразу.

Нет, не «можно». Масахиро давно был влюблён — безнадёжно, безответно. И сам для себя решил, что ничего не скажет. Но так… так ещё труднее.

— Прости.

А потом Кимура сделал нечто совершенно неожиданное: положил ладонь на затылок Масахиро, притянул его к себе и поцеловал. Мягко, но очень быстро. Не дольше пары секунд.

Это был их первый поцелуй. Кимура всегда твердил, что поцеловать парня он может только на камеру, на спор. Такой странный пунктик. Поцелуи Кимуры были только для женщин, а не для того, с кем он трахался, чтобы снять напряжение.

Это был их первый и, как был уверен Масахиро, последний поцелуй. Потому что просить он не смел. Потому что его ждали только сигареты.

@темы: angst, c:other, a:ladyxenax, c:Kimura Takuya, g:SMAP, c:Nakai Masahiro, w:fic