Внимание!
четверг, 22 июня 2017
Знаете, Джоэл, волшебство уходит... ― Знаю. ― Что делать будем? ― Наслаждаться моментом. (с)
Название: Звуки рассвета – стук сердца и скрип кровати
Автор: hereticpop
Переводчик: Silversonne
Бета: korolevamirra
Ссылка на оригинал: тык
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: ШинТаку
Жанр: повседневность
Рейтинг: R
Саммари: Из названия всё понятно, саммари можно не писать
Несколько слов от переводчика: Спасибо автору за это мимими и отдельно за поцелуй)) Надеюсь, вам понравится так же, как и мне)
читать дальшеНа часах пять утра.
Кимура отчего-то не может заснуть. В комнате плавает странная жара: она, словно радиоактивное облако, обжигает кожу и грозится поглотить его всего с ног до головы, если он вздумает встать. Он лежит на незаправленной кровати. Где-то в районе его локтя кровать слегка проседает под тяжестью Шинго, который занял большую её часть. Руки-ноги Шинго разбросаны в стороны так, словно они существуют сами по себе, футболка на груди задралась – результат борьбы с Кимурой: тот пытался заставить его подняться и пойти домой. Но Шинго домой не шёл, потому что ему было двадцать, он был пьян и хотел целоваться.
– Я не целуюсь с пьяными, – сказал ему Кимура. По крайней мере, так было до тех пор, пока он сам не напивался (то, о чём они с Накаем никогда не станут говорить). – Приходи трезвым.
– Замётано, – ответил Шинго и никуда не ушёл.
Мир за окном светлеет. Стоит раннее утро, и в бесцветной комнате Кимура может различать лишь тени разной глубины. Шинго спит на удивление тихо: его спокойное дыхание звучит настолько естественно, что его почти не замечаешь, не осознаешь, оно звучит фоном где-то на заднем плане, ласковый и приятный звук. Хм, ласковый и приятный – это хорошо, это то, что сейчас нужно Кимуре, потому что вообще-то ему слегка не по себе. Мысли разливаются, растворяются, погружаются в матрас. Даже когда Кимура закрывает глаза, он видит свет, похожий на серебро.
Когда он снова открывает их, то видит Шинго, который моргает, просыпаясь.
– Привет, – бормочет Кимура, шевелится, обхватывает себя руками и отпускает, потому что становится слишком жарко.
Шинго мигает. Их лица разделяет не так уж много сантиметров.
– Твой нос кажется таким смешным вблизи, – говорит Шинго. И о боже, какой хриплый, надломленный у него сейчас голос.
Это совсем не то, что Кимуре хочется услышать с утра. Да и в любое другое время тоже.
– Ну, прямо сейчас ты тоже не тянешь на звезду с обложки, – бросает Кимура.
Они валяются в этой вязкой, опасной полудрёме, пока Шинго не начинает ёрзать.
– Кимура-кун, я теперь трезвый.
Не факт, что это правда.
– А?
Шинго смотрит на него так пристально, что Кимура вспоминает их ночной разговор. Он всё ещё думает, что это очередная, одна из миллиона таких же, идея, вылупившаяся в голове у Шинго, шутка, которая кажется смешной только ему. Что же, пусть так, Кимура совсем не против. Он убирает волосы с его лица и говорит:
– Действуй.
Шинго неловко наклоняется, держа руки внизу, подальше от Кимуры, делает длинную паузу, вглядываясь в лицо друга, прежде чем их губы соприкасаются. И тут Шинго как будто застывает. Кимура открывает глаза, ждёт, но больше ничего не происходит. Прикосновение ресниц Шинго и то ощущается сильнее, чем прикосновение его губ.
– Ну, давай, – не отрываясь, выдыхает он в Шинго. – Ты можешь лучше.
И Шинго продолжает. Его губы надавливают, раздвигают, становятся нахальными, и Кимура отвечает ему. Мелкий крышесносно целуется, что есть, то есть, и Кимура вдруг думает – а что, если он уже использовал этот трюк на многих, многих девушках, и сегодня Кимура, как и они, попался на щенячье выражение лица, притворную невинность, на это его такое честное «я хочу тебя поцеловать»? Но даже если и так, в этом порыве есть что-то такое невинное, делающее неважным всё остальное.
Во рту вкус пепельницы, поэтому целуется Кимура без языка. Повезло, что у них у обоих несвежее дыхание, что они оба потные и опухшие после сна. Шинго всё ещё тянется к нему, неудобно наклонив голову, и Кимура подтягивает его поближе к себе, давая волю рукам, заодно неосознанно поправляя его смятую футболку. От ласковых, невесомых поцелуев, которыми Шинго покрывает его лицо, Кимура замирает, думая, что так может легко заснуть опять, настолько ему кайфово.
В комнате по-прежнему по-утреннему серо, но уже светлее, тени прячутся лишь в уголках их глаз – нужно будет умыться, но позже, когда они захотят встать и покинуть свой маленький уютный кокон. Кажется, если они поделятся друг с другом этой сияющей теплотой, она не будет такой невыносимой, а если повернутся друг к другу лицом, солнечный свет не сможет проникнуть к ним под веки. Кимура гладит Шинго по бедру там, где заканчивается футболка.
– Кимура-кун?
– Что?
– Мы можем снять штаны?
Конечно же, они могут.
Голые ноги переплетаются, Шинго предлагает ему подушку, которую, оказывается, давно забрал себе, а Кимура этого даже и не заметил. Подушка маленькая, и теперь их лица совсем близко, так что, в конце концов, они снова целуются.
– Расскажешь об этом кому-нибудь, и ты труп, – шепчет Кимура.
Ухмыляющиеся дьявольские губы Шинго говорят о том, что он непременно расскажет всем. И каждому.
Автор: hereticpop
Переводчик: Silversonne
Бета: korolevamirra
Ссылка на оригинал: тык
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: ШинТаку
Жанр: повседневность
Рейтинг: R
Саммари: Из названия всё понятно, саммари можно не писать
Несколько слов от переводчика: Спасибо автору за это мимими и отдельно за поцелуй)) Надеюсь, вам понравится так же, как и мне)
читать дальшеНа часах пять утра.
Кимура отчего-то не может заснуть. В комнате плавает странная жара: она, словно радиоактивное облако, обжигает кожу и грозится поглотить его всего с ног до головы, если он вздумает встать. Он лежит на незаправленной кровати. Где-то в районе его локтя кровать слегка проседает под тяжестью Шинго, который занял большую её часть. Руки-ноги Шинго разбросаны в стороны так, словно они существуют сами по себе, футболка на груди задралась – результат борьбы с Кимурой: тот пытался заставить его подняться и пойти домой. Но Шинго домой не шёл, потому что ему было двадцать, он был пьян и хотел целоваться.
– Я не целуюсь с пьяными, – сказал ему Кимура. По крайней мере, так было до тех пор, пока он сам не напивался (то, о чём они с Накаем никогда не станут говорить). – Приходи трезвым.
– Замётано, – ответил Шинго и никуда не ушёл.
Мир за окном светлеет. Стоит раннее утро, и в бесцветной комнате Кимура может различать лишь тени разной глубины. Шинго спит на удивление тихо: его спокойное дыхание звучит настолько естественно, что его почти не замечаешь, не осознаешь, оно звучит фоном где-то на заднем плане, ласковый и приятный звук. Хм, ласковый и приятный – это хорошо, это то, что сейчас нужно Кимуре, потому что вообще-то ему слегка не по себе. Мысли разливаются, растворяются, погружаются в матрас. Даже когда Кимура закрывает глаза, он видит свет, похожий на серебро.
Когда он снова открывает их, то видит Шинго, который моргает, просыпаясь.
– Привет, – бормочет Кимура, шевелится, обхватывает себя руками и отпускает, потому что становится слишком жарко.
Шинго мигает. Их лица разделяет не так уж много сантиметров.
– Твой нос кажется таким смешным вблизи, – говорит Шинго. И о боже, какой хриплый, надломленный у него сейчас голос.
Это совсем не то, что Кимуре хочется услышать с утра. Да и в любое другое время тоже.
– Ну, прямо сейчас ты тоже не тянешь на звезду с обложки, – бросает Кимура.
Они валяются в этой вязкой, опасной полудрёме, пока Шинго не начинает ёрзать.
– Кимура-кун, я теперь трезвый.
Не факт, что это правда.
– А?
Шинго смотрит на него так пристально, что Кимура вспоминает их ночной разговор. Он всё ещё думает, что это очередная, одна из миллиона таких же, идея, вылупившаяся в голове у Шинго, шутка, которая кажется смешной только ему. Что же, пусть так, Кимура совсем не против. Он убирает волосы с его лица и говорит:
– Действуй.
Шинго неловко наклоняется, держа руки внизу, подальше от Кимуры, делает длинную паузу, вглядываясь в лицо друга, прежде чем их губы соприкасаются. И тут Шинго как будто застывает. Кимура открывает глаза, ждёт, но больше ничего не происходит. Прикосновение ресниц Шинго и то ощущается сильнее, чем прикосновение его губ.
– Ну, давай, – не отрываясь, выдыхает он в Шинго. – Ты можешь лучше.
И Шинго продолжает. Его губы надавливают, раздвигают, становятся нахальными, и Кимура отвечает ему. Мелкий крышесносно целуется, что есть, то есть, и Кимура вдруг думает – а что, если он уже использовал этот трюк на многих, многих девушках, и сегодня Кимура, как и они, попался на щенячье выражение лица, притворную невинность, на это его такое честное «я хочу тебя поцеловать»? Но даже если и так, в этом порыве есть что-то такое невинное, делающее неважным всё остальное.
Во рту вкус пепельницы, поэтому целуется Кимура без языка. Повезло, что у них у обоих несвежее дыхание, что они оба потные и опухшие после сна. Шинго всё ещё тянется к нему, неудобно наклонив голову, и Кимура подтягивает его поближе к себе, давая волю рукам, заодно неосознанно поправляя его смятую футболку. От ласковых, невесомых поцелуев, которыми Шинго покрывает его лицо, Кимура замирает, думая, что так может легко заснуть опять, настолько ему кайфово.
В комнате по-прежнему по-утреннему серо, но уже светлее, тени прячутся лишь в уголках их глаз – нужно будет умыться, но позже, когда они захотят встать и покинуть свой маленький уютный кокон. Кажется, если они поделятся друг с другом этой сияющей теплотой, она не будет такой невыносимой, а если повернутся друг к другу лицом, солнечный свет не сможет проникнуть к ним под веки. Кимура гладит Шинго по бедру там, где заканчивается футболка.
– Кимура-кун?
– Что?
– Мы можем снять штаны?
Конечно же, они могут.
Голые ноги переплетаются, Шинго предлагает ему подушку, которую, оказывается, давно забрал себе, а Кимура этого даже и не заметил. Подушка маленькая, и теперь их лица совсем близко, так что, в конце концов, они снова целуются.
– Расскажешь об этом кому-нибудь, и ты труп, – шепчет Кимура.
Ухмыляющиеся дьявольские губы Шинго говорят о том, что он непременно расскажет всем. И каждому.
@темы: c:Kimura Takuya, g:SMAP, c:Katori Shingo, w:translated fic, fluff
понедельник, 03 апреля 2017
Знаете, Джоэл, волшебство уходит... ― Знаю. ― Что делать будем? ― Наслаждаться моментом. (с)
Название: Зелёное и красное
Автор: Silversonne
Бета: ladyxenax
Размер: мини (1792 слова)
Пейринг/Персонажи: ШинТаку
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Саммари: Вечер, море, Канны, пляж.
Примечание: Действие происходит во время их совместной поездки на Каннский фестиваль в 2007 году.
Несколько слов от автора: 1) Автор долго (целых пять минут), мучительно (поочерёдно то вздыхая, то почёсывая макушку) думал, как назвать сиё творение, не смог придумать и решил не заморачиваться
Также, как решил не заморачиваться с иллюстрацией. NPj, спасибо тебе за фоточку, я воспользовалась ею))
2) Тут есть голосование – не проходите мимо, порадуйтеШинго автора 
Иллюстрация к фанфичку)
читать дальше– Да ладно тебе! Собираешься ночь на сон потратить? Давай ещё по пиву и на пляж.
– Шинго, ты вещи все собрал?
Кимура чересчур серьёзен, и сейчас это напрягает Шинго, который уже составил план действий на их последнюю ночь в Каннах. В безумных, оживлённых, бесподобных Каннах. Сначала бельгийское вишнёвое пиво, потом какой-нибудь клуб, пляж, перекусить в круглосуточной забегаловке, пара часов сна на широченной гостиничной кровати, а потом можно в такси и в аэропорт.
Но он ненавидит спорить с Кимурой, вообще ненавидит спорить. Хорошо, когда тебя понимают с полуслова, когда не нужно объяснять. И ещё он не любит уговаривать. К тому же сам Кимура терпеть не может, когда на него давят. Поэтому Шинго и не настаивает.
Молча, садится на кровать, исподлобья глядя на друга, который проверяет выдвижные ящики на предмет забытых вещей. Его лёгкая спортивная сумка уже стоит около двери. Сверху на ней лежит чёрный плеер, наверняка, заряжённый. Кимура не Шинго, он всё делает заранее, поэтому никогда не страдает из-за внезапно разрядившегося аккумулятора.
Сейчас Шинго злится, но сдержать злость не так уж и сложно, особенно если ты с одиннадцати лет в «школе» SMAP. Сложнее не послать всё к чертям и не уйти. Кимура этого не забудет.
«И как он обходится этой сумкой?» – переключается Шинго. В его чемодане всегда много шмоток, ведь никогда заранее не знаешь, что захочешь одеть. К тому же чемодан не нужно таскать на плече, в этом его огромный плюс.
– Ладно, без тебя погуляю. Увидимся утром.
– Куда это ты без меня собрался? – Кимура неожиданно возникает за спиной друга и примирительно кладёт руку на плечо.
– Вот и отлично. В самолёте успеешь поспать. Мы ещё ночью не купались.
Кимура вздыхает, а у Шинго резко поднимается настроение, потому что, по правде говоря, идти одному совсем не хотелось. Скорее всего, дело ограничилось бы пляжем, банкой пива и возвращением в номер.
– Хватит лыбиться, пошли уже, – Кимура выталкивает друга за дверь, на ходу перетягивая резинкой распустившиеся волосы и стараясь не обращать внимания на игривое настроение Шинго.
***
– Мы разве не в клуб собирались? – уточняет Кимура, остановившись посреди пустой дороги, за которой тонет во тьме берег моря. На горизонте сверкающие зелёным корабли и маяк. – Иди сюда. Если быстро ехать, то с одной стороны будет тьма, а с другой – сплошная световая линия. Эффект тоннеля.
– Чего?
– Справа отели, кинотеатры, бары – всё в огнях, а слева море…
– Уйди с дороги, – Шинго хватает Кимуру за локоть и утаскивает за собой к пляжу. – Чего ты несёшь? В нашей группе только один человек может нести бред, и это не ты.
– Ничего не бред, – ворчит Кимура. – Может, обувь снимем? Песок забьётся. Натрёшь ногу, я тебе в ночи искать аптеку не буду. Про клуб забыл уже, что ли?
– Да ну его. Что-то я устал после всех этих перелётов Канны-Афины, Афины-Канны.
– На футболе скакать надо было меньше, фанат ты наш, – смеётся Кимура, отвешивая Шинго дурашливый подзатыльник.
Прямо перед ними море, теперь оно кажется густым, словно нефть. Чёрное, с тонкой белой кромкой из шипящей пены. С тихим шорохом облизывает берег под неяркими звёздами, их не разглядеть из-за сильной засветки. Город – море, город – бесконечный пляж.
– Никого нет, – удивляется Шинго. – На пляже никого.
– Фестиваль закончился, завтра рабочий день – ничего удивительного.
– Это же Канны, так не бывает, чтобы раз и всё, люди закончились.
– Тебе люди нужны?
– Нет, просто странно.
– Пойдём лучше место найдём, где посидеть можно, – Кимура достаёт из заднего кармана джинсов жестяную банку с пивом, с длинным, хулигански-свистящим звуком открывает и делает глоток. – Пробовать будешь? Что-то непонятное.
– Давай, – Шинго пробует, громко изображая удовольствие. – Вишня.
– Заканчивай, – Кимура толкает друга в плечо и отбирает банку. – Там, кажется, лодка перевёрнутая.
***
Они устраиваются на песке, спиной к декоративной лодке, вдоль и поперёк изрисованной иностранными надписями, и какое-то время молчат. Кимура светит на строчки мобильником, находит знакомое английское «beautiful…», второе слово перекрывает другая надпись, и не разглядеть, что показалось красивым расписавшемуся здесь человеку – жизнь, море, девушки или пляж.
– Знаешь, а мне понравилось, – первым нарушает тишину Кимура, поёживаясь от прохладного ночного бриза.
– Мне тоже. Рад, что мы вдвоём поехали. Давно так не болтали.
– Да нам как-то толком поболтать не удалось со всеми этими съёмками.
– Ну и что? Всё равно было круто потусоваться вместе, девушку эту с билетами искать. Тебе что больше всего запомнилось? – Шинго забирает у Кимуры банку, встряхивает, проверяя, сколько пива осталось и отдаёт обратно.
– Можешь допить, – предлагает Кимура, но Шинго отрицательно качает головой.
Шинго зевает и, привалившись к другу, кладёт затылок ему на плечо. Смотрит на далёкое зарево и редко вспыхивающую над этим огненным бесчинством зарницу, а когда Кимура вдруг начинает трогать его волосы, закрывает глаза.
– Я так усну. Так что тебе больше всего запомнилось?
– Из нашей погони за девушкой?
– Угу, – кивает Шинго.
Кимура – надёжное плечо. Рядом с ним не хочется волноваться – ни о том, как всё пройдёт, ни о том, что что-то может пойти не так. Он любую неудачу обратит в плюс. Любую обиду – в новое достижение. Шинго так не может: если он обижается, то катастрофически. Прежде всего, для самого себя.
– Долго думаешь, – Шинго спускается ещё ниже, головой укладываясь Кимуре на колени.
– Мне… ну дом Кардена, наверное. Там было круто и необычно.
– Ага, и нас заставили петь эту дурацкую песню. Не люблю петь, когда нет настроения, а у меня его не было – я хотел в душ, на пляже с коктейлем поваляться и что-то ещё, уже не помню.
– По магазинам тебе хотелось, – вставляет Кимура.
– Ничего подобного. Хотелось, конечно, но не в тот день. Сколько километров мы прошли тогда?
– Много, не знаю, – Кимура удобнее подтягивает к себе Шинго и оставляет руку поперёк его груди. Ему приятно вспоминать, как они плутали по узким улочкам в поисках неизвестно чего, как засматривались на чужие окна и странных людей, прилетающих на работу с собаками.
– А мне… – Шинго разглядывает новенькие, блестящие тёмно-бордовые кеды с железными заклёпками, купленные на следующее утро после приключения с билетами. Они идеально подходят к его джинсам и новой рубашке. – Больше всего мне понравилось готовить для того повара.
– Да ладно? Мы и так каждую неделю готовим.
– Это другое. Я нервничал, вдруг ему не понравится. Не Бистро же, потренироваться нельзя. Мы с тобой работали, как настоящая команда. Ну и адски жарко же там было, – Шинго по привычке проводит пальцем под носом и запрокидывает голову. Лицо Кимуры, сначала более-менее отчётливо видное, постепенно расплывается во мраке.
– Ты просто любишь поесть, признайся.
– Но согласись, тот повар офигенно готовит, и этот японец… неожиданно было встретить его там.
– И оставить свои подписи на стекле. Ты прав, такого с нами ещё не было.
Кимура тоже смотрит – на резко выделяющиеся в темноте белые волосы, зачем-то взъерошенные гелем, хотя съёмки давно закончились. На округлый кончик носа, на глаза, редко отражающие внутреннее состояние Шинго (обычно Кимура догадывается о его настроении по жестам и невпопад брошенным словечкам). На тёмную линию рта, а потом наклоняется и целует в губы. Так по-настоящему, что Шинго забывает, где и с кем находится. Он хочет перевернуться, чтобы получить больше свободы, но рука Кимуры удерживает его на месте.
Это приятно-беспомощное положение заставляет Шинго по-другому чувствовать поцелуй. Ему не очень удобно, душно, но прекращать безумие совершенно не хочется, потому что так, как целуется Кимура, не целуется никто: мягкие губы широко открываются, ни на миллиметр не отрываясь от его губ. Шинго терпеть не может зажатые, скованные поцелуи, он любит широко и глубоко, как Кимура, поэтому мгновенно увлекается.
– Неужели ничего не скажешь из серии «хватит меня затыкать»? – Кимура отстраняется, по-прежнему не сводя глаз с лица Шинго.
– Банальность. Как будто ты раньше не хотел этого сделать. А я всё гадал, когда же твоё тёмное «я» победит, – Шинго, не смущаясь, выбалтывает первые попавшиеся мысли, потому что в данный момент стесняется только одного – покалывающего желания внизу живота. И ещё прямого взгляда Кимуры.
Он пытается отвлечься – хотя бы на салют, громыхающий за бесконечными отелями. Где-то поблизости висит их смешной плакат, можно и о нём подумать тоже.
– Ты меня для этого на пляж притащил? Потрепаться? – Кимура гладит кожу рядом со знакомой длинной жилкой, отчётливо проступающей на лбу друга, когда тот нервничает или злится.
Шинго дёргает головой – он не любит, когда трогают лицо, и Кимура прекращает.
– Ну, извини, о большем я не задумывался, – ёрничает младший. Он смеётся, хотя глаза не улыбаются. Когда дело доходит до решительных действий, обаяние Шинго стремительно делает ручкой, а внутри всё деревенеет, и это ужасно бесит, потому что девушки обычно ждут от него совсем другого.
Но Кимура не девушка, он не ждёт, пока Шинго надумает, что делать дальше – отшутиться или сбежать. Вместо этого он заставляет его тихо ойкнуть, прижав ладонь к паху.
– Ты жестокий, Шинго, знаешь об этом? Всю поездку только и делаешь, что заигрываешь со мной, впутываешь в приключения – и всё только для того, чтобы потом сказать: «Я о большем не задумывался, хочу спать, завтра на самолёт» или что ты там ещё придумаешь. Так что ли?
– Жестоко совать руку мне между ног, когда у меня давно не было девушки.
– Жестоко лежать у меня между ног и нести всякую чушь.
– Это ты только и делал весь вечер, что нёс всякую чушь про тоннели, дороги и звёзды.
– Не звёзды, а городские огни, – у Шинго богатое воображение, но романтизма в нём ноль, эта его черта Кимуре особенно по душе. – Шинго, заткнись уже, а. По-хорошему.
Кимура не дожидается очередной колкости друга и целует взасос. Потому что ему нравится, как Шинго, забываясь, отвечает ему. Потому что с расслабленным, доверчивым Шинго можно делать всё, что угодно. Ладонь холодит железная молния, а запястье царапает пряжка ремня, за которую Кимура хватается.
Шинго чувствует себя неловко – ему слишком приятно, и он хочет одного: чтобы Кимура расстегнул джинсы, даже если потом будет ужасно стыдно. Неважно, он купит себе новую шмотку, нарисует море в зелёных огнях и мигающий красным маяк, позовёт Цуёши, напьётся, заснёт в тёплой ванне и забудет о чувстве стыда. Потому что на самом деле ему будет хорошо – в этом он уверен на сто процентов. И не так одиноко. И не так невыносимо. И вообще не так, как было весь этот долбанный год.
– Ну не здесь же, – Кимура встаёт вместе с оторопевшим Шинго, поднимает пустую пивную банку, вытряхивает из неё песок, бросает короткий, прощальный взгляд на море и подталкивает друга по направлению к дороге. – С ума сошёл, здесь нас полиция загребёт.
– А где? – на полном серьёзе спрашивает Шинго, совершенно не интересуясь, как Кимуре удалось прочитать его мысли: прочитал и прочитал.
– Где-где? В отеле. Или собрался передумать по дороге? – приглушённый, низкий голос Кимуры плохо скрывает возникшее между ними «электричество».
Шинго задумывается над по-настоящему хорошим вопросом – пока они дойдут до отеля, он успокоится, остынет, сто раз подумает и…
Но Кимура не даёт закончить мысль, крепко стиснув его ладонь и ускоряя шаг. «Если младшего не держать за руку, он ещё чего доброго сбежит», – думает Кимура.
Шинго больше ничего не спрашивает, сосредоточенно перебирает пальцы Кимуры от мизинца к большому и обратно и тихо сопит от быстрого шага, а за ними оживает пляж – люди из гостиниц и клубов начинают подтягиваться на берег, к воде, к бесконечному празднику Канн.
Автор: Silversonne
Бета: ladyxenax
Размер: мини (1792 слова)
Пейринг/Персонажи: ШинТаку
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Саммари: Вечер, море, Канны, пляж.
Примечание: Действие происходит во время их совместной поездки на Каннский фестиваль в 2007 году.
Несколько слов от автора: 1) Автор долго (целых пять минут), мучительно (поочерёдно то вздыхая, то почёсывая макушку) думал, как назвать сиё творение, не смог придумать и решил не заморачиваться
Также, как решил не заморачиваться с иллюстрацией. NPj, спасибо тебе за фоточку, я воспользовалась ею))2) Тут есть голосование – не проходите мимо, порадуйте
Иллюстрация к фанфичку)
читать дальше– Да ладно тебе! Собираешься ночь на сон потратить? Давай ещё по пиву и на пляж.
– Шинго, ты вещи все собрал?
Кимура чересчур серьёзен, и сейчас это напрягает Шинго, который уже составил план действий на их последнюю ночь в Каннах. В безумных, оживлённых, бесподобных Каннах. Сначала бельгийское вишнёвое пиво, потом какой-нибудь клуб, пляж, перекусить в круглосуточной забегаловке, пара часов сна на широченной гостиничной кровати, а потом можно в такси и в аэропорт.
Но он ненавидит спорить с Кимурой, вообще ненавидит спорить. Хорошо, когда тебя понимают с полуслова, когда не нужно объяснять. И ещё он не любит уговаривать. К тому же сам Кимура терпеть не может, когда на него давят. Поэтому Шинго и не настаивает.
Молча, садится на кровать, исподлобья глядя на друга, который проверяет выдвижные ящики на предмет забытых вещей. Его лёгкая спортивная сумка уже стоит около двери. Сверху на ней лежит чёрный плеер, наверняка, заряжённый. Кимура не Шинго, он всё делает заранее, поэтому никогда не страдает из-за внезапно разрядившегося аккумулятора.
Сейчас Шинго злится, но сдержать злость не так уж и сложно, особенно если ты с одиннадцати лет в «школе» SMAP. Сложнее не послать всё к чертям и не уйти. Кимура этого не забудет.
«И как он обходится этой сумкой?» – переключается Шинго. В его чемодане всегда много шмоток, ведь никогда заранее не знаешь, что захочешь одеть. К тому же чемодан не нужно таскать на плече, в этом его огромный плюс.
– Ладно, без тебя погуляю. Увидимся утром.
– Куда это ты без меня собрался? – Кимура неожиданно возникает за спиной друга и примирительно кладёт руку на плечо.
– Вот и отлично. В самолёте успеешь поспать. Мы ещё ночью не купались.
Кимура вздыхает, а у Шинго резко поднимается настроение, потому что, по правде говоря, идти одному совсем не хотелось. Скорее всего, дело ограничилось бы пляжем, банкой пива и возвращением в номер.
– Хватит лыбиться, пошли уже, – Кимура выталкивает друга за дверь, на ходу перетягивая резинкой распустившиеся волосы и стараясь не обращать внимания на игривое настроение Шинго.
***
– Мы разве не в клуб собирались? – уточняет Кимура, остановившись посреди пустой дороги, за которой тонет во тьме берег моря. На горизонте сверкающие зелёным корабли и маяк. – Иди сюда. Если быстро ехать, то с одной стороны будет тьма, а с другой – сплошная световая линия. Эффект тоннеля.
– Чего?
– Справа отели, кинотеатры, бары – всё в огнях, а слева море…
– Уйди с дороги, – Шинго хватает Кимуру за локоть и утаскивает за собой к пляжу. – Чего ты несёшь? В нашей группе только один человек может нести бред, и это не ты.
– Ничего не бред, – ворчит Кимура. – Может, обувь снимем? Песок забьётся. Натрёшь ногу, я тебе в ночи искать аптеку не буду. Про клуб забыл уже, что ли?
– Да ну его. Что-то я устал после всех этих перелётов Канны-Афины, Афины-Канны.
– На футболе скакать надо было меньше, фанат ты наш, – смеётся Кимура, отвешивая Шинго дурашливый подзатыльник.
Прямо перед ними море, теперь оно кажется густым, словно нефть. Чёрное, с тонкой белой кромкой из шипящей пены. С тихим шорохом облизывает берег под неяркими звёздами, их не разглядеть из-за сильной засветки. Город – море, город – бесконечный пляж.
– Никого нет, – удивляется Шинго. – На пляже никого.
– Фестиваль закончился, завтра рабочий день – ничего удивительного.
– Это же Канны, так не бывает, чтобы раз и всё, люди закончились.
– Тебе люди нужны?
– Нет, просто странно.
– Пойдём лучше место найдём, где посидеть можно, – Кимура достаёт из заднего кармана джинсов жестяную банку с пивом, с длинным, хулигански-свистящим звуком открывает и делает глоток. – Пробовать будешь? Что-то непонятное.
– Давай, – Шинго пробует, громко изображая удовольствие. – Вишня.
– Заканчивай, – Кимура толкает друга в плечо и отбирает банку. – Там, кажется, лодка перевёрнутая.
***
Они устраиваются на песке, спиной к декоративной лодке, вдоль и поперёк изрисованной иностранными надписями, и какое-то время молчат. Кимура светит на строчки мобильником, находит знакомое английское «beautiful…», второе слово перекрывает другая надпись, и не разглядеть, что показалось красивым расписавшемуся здесь человеку – жизнь, море, девушки или пляж.
– Знаешь, а мне понравилось, – первым нарушает тишину Кимура, поёживаясь от прохладного ночного бриза.
– Мне тоже. Рад, что мы вдвоём поехали. Давно так не болтали.
– Да нам как-то толком поболтать не удалось со всеми этими съёмками.
– Ну и что? Всё равно было круто потусоваться вместе, девушку эту с билетами искать. Тебе что больше всего запомнилось? – Шинго забирает у Кимуры банку, встряхивает, проверяя, сколько пива осталось и отдаёт обратно.
– Можешь допить, – предлагает Кимура, но Шинго отрицательно качает головой.
Шинго зевает и, привалившись к другу, кладёт затылок ему на плечо. Смотрит на далёкое зарево и редко вспыхивающую над этим огненным бесчинством зарницу, а когда Кимура вдруг начинает трогать его волосы, закрывает глаза.
– Я так усну. Так что тебе больше всего запомнилось?
– Из нашей погони за девушкой?
– Угу, – кивает Шинго.
Кимура – надёжное плечо. Рядом с ним не хочется волноваться – ни о том, как всё пройдёт, ни о том, что что-то может пойти не так. Он любую неудачу обратит в плюс. Любую обиду – в новое достижение. Шинго так не может: если он обижается, то катастрофически. Прежде всего, для самого себя.
– Долго думаешь, – Шинго спускается ещё ниже, головой укладываясь Кимуре на колени.
– Мне… ну дом Кардена, наверное. Там было круто и необычно.
– Ага, и нас заставили петь эту дурацкую песню. Не люблю петь, когда нет настроения, а у меня его не было – я хотел в душ, на пляже с коктейлем поваляться и что-то ещё, уже не помню.
– По магазинам тебе хотелось, – вставляет Кимура.
– Ничего подобного. Хотелось, конечно, но не в тот день. Сколько километров мы прошли тогда?
– Много, не знаю, – Кимура удобнее подтягивает к себе Шинго и оставляет руку поперёк его груди. Ему приятно вспоминать, как они плутали по узким улочкам в поисках неизвестно чего, как засматривались на чужие окна и странных людей, прилетающих на работу с собаками.
– А мне… – Шинго разглядывает новенькие, блестящие тёмно-бордовые кеды с железными заклёпками, купленные на следующее утро после приключения с билетами. Они идеально подходят к его джинсам и новой рубашке. – Больше всего мне понравилось готовить для того повара.
– Да ладно? Мы и так каждую неделю готовим.
– Это другое. Я нервничал, вдруг ему не понравится. Не Бистро же, потренироваться нельзя. Мы с тобой работали, как настоящая команда. Ну и адски жарко же там было, – Шинго по привычке проводит пальцем под носом и запрокидывает голову. Лицо Кимуры, сначала более-менее отчётливо видное, постепенно расплывается во мраке.
– Ты просто любишь поесть, признайся.
– Но согласись, тот повар офигенно готовит, и этот японец… неожиданно было встретить его там.
– И оставить свои подписи на стекле. Ты прав, такого с нами ещё не было.
Кимура тоже смотрит – на резко выделяющиеся в темноте белые волосы, зачем-то взъерошенные гелем, хотя съёмки давно закончились. На округлый кончик носа, на глаза, редко отражающие внутреннее состояние Шинго (обычно Кимура догадывается о его настроении по жестам и невпопад брошенным словечкам). На тёмную линию рта, а потом наклоняется и целует в губы. Так по-настоящему, что Шинго забывает, где и с кем находится. Он хочет перевернуться, чтобы получить больше свободы, но рука Кимуры удерживает его на месте.
Это приятно-беспомощное положение заставляет Шинго по-другому чувствовать поцелуй. Ему не очень удобно, душно, но прекращать безумие совершенно не хочется, потому что так, как целуется Кимура, не целуется никто: мягкие губы широко открываются, ни на миллиметр не отрываясь от его губ. Шинго терпеть не может зажатые, скованные поцелуи, он любит широко и глубоко, как Кимура, поэтому мгновенно увлекается.
– Неужели ничего не скажешь из серии «хватит меня затыкать»? – Кимура отстраняется, по-прежнему не сводя глаз с лица Шинго.
– Банальность. Как будто ты раньше не хотел этого сделать. А я всё гадал, когда же твоё тёмное «я» победит, – Шинго, не смущаясь, выбалтывает первые попавшиеся мысли, потому что в данный момент стесняется только одного – покалывающего желания внизу живота. И ещё прямого взгляда Кимуры.
Он пытается отвлечься – хотя бы на салют, громыхающий за бесконечными отелями. Где-то поблизости висит их смешной плакат, можно и о нём подумать тоже.
– Ты меня для этого на пляж притащил? Потрепаться? – Кимура гладит кожу рядом со знакомой длинной жилкой, отчётливо проступающей на лбу друга, когда тот нервничает или злится.
Шинго дёргает головой – он не любит, когда трогают лицо, и Кимура прекращает.
– Ну, извини, о большем я не задумывался, – ёрничает младший. Он смеётся, хотя глаза не улыбаются. Когда дело доходит до решительных действий, обаяние Шинго стремительно делает ручкой, а внутри всё деревенеет, и это ужасно бесит, потому что девушки обычно ждут от него совсем другого.
Но Кимура не девушка, он не ждёт, пока Шинго надумает, что делать дальше – отшутиться или сбежать. Вместо этого он заставляет его тихо ойкнуть, прижав ладонь к паху.
– Ты жестокий, Шинго, знаешь об этом? Всю поездку только и делаешь, что заигрываешь со мной, впутываешь в приключения – и всё только для того, чтобы потом сказать: «Я о большем не задумывался, хочу спать, завтра на самолёт» или что ты там ещё придумаешь. Так что ли?
– Жестоко совать руку мне между ног, когда у меня давно не было девушки.
– Жестоко лежать у меня между ног и нести всякую чушь.
– Это ты только и делал весь вечер, что нёс всякую чушь про тоннели, дороги и звёзды.
– Не звёзды, а городские огни, – у Шинго богатое воображение, но романтизма в нём ноль, эта его черта Кимуре особенно по душе. – Шинго, заткнись уже, а. По-хорошему.
Кимура не дожидается очередной колкости друга и целует взасос. Потому что ему нравится, как Шинго, забываясь, отвечает ему. Потому что с расслабленным, доверчивым Шинго можно делать всё, что угодно. Ладонь холодит железная молния, а запястье царапает пряжка ремня, за которую Кимура хватается.
Шинго чувствует себя неловко – ему слишком приятно, и он хочет одного: чтобы Кимура расстегнул джинсы, даже если потом будет ужасно стыдно. Неважно, он купит себе новую шмотку, нарисует море в зелёных огнях и мигающий красным маяк, позовёт Цуёши, напьётся, заснёт в тёплой ванне и забудет о чувстве стыда. Потому что на самом деле ему будет хорошо – в этом он уверен на сто процентов. И не так одиноко. И не так невыносимо. И вообще не так, как было весь этот долбанный год.
– Ну не здесь же, – Кимура встаёт вместе с оторопевшим Шинго, поднимает пустую пивную банку, вытряхивает из неё песок, бросает короткий, прощальный взгляд на море и подталкивает друга по направлению к дороге. – С ума сошёл, здесь нас полиция загребёт.
– А где? – на полном серьёзе спрашивает Шинго, совершенно не интересуясь, как Кимуре удалось прочитать его мысли: прочитал и прочитал.
– Где-где? В отеле. Или собрался передумать по дороге? – приглушённый, низкий голос Кимуры плохо скрывает возникшее между ними «электричество».
Шинго задумывается над по-настоящему хорошим вопросом – пока они дойдут до отеля, он успокоится, остынет, сто раз подумает и…
Но Кимура не даёт закончить мысль, крепко стиснув его ладонь и ускоряя шаг. «Если младшего не держать за руку, он ещё чего доброго сбежит», – думает Кимура.
Шинго больше ничего не спрашивает, сосредоточенно перебирает пальцы Кимуры от мизинца к большому и обратно и тихо сопит от быстрого шага, а за ними оживает пляж – люди из гостиниц и клубов начинают подтягиваться на берег, к воде, к бесконечному празднику Канн.
Вопрос: Сбежал ли Шинго?
| 1. Нет. | 1 | (14.29%) | |
| 2. Да. | 1 | (14.29%) | |
| 3. Кимура сурово зыркнул, и план побега разбился вдребезги. | 1 | (14.29%) | |
| 4. Позвонил Горо, и всё испортил. | 2 | (28.57%) | |
| 5. Позвонил Горо, но Кимура не взял трубку, а дальше см. пункт первый. | 2 | (28.57%) | |
| 6. Свой вариант в комментариях ;) | 0 | (0%) | |
| Всего: | 7 | ||
@темы: c:Kimura Takuya, g:SMAP, w:fic, c:Katori Shingo, a:Silversonne
четверг, 30 марта 2017
Уносите тело!
Название: free
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: ТакуГоро
Жанр: флафф
Рейтинг: PG-13
Примечание: по мотивам клипа Freebird
***
читать дальше
— Что ты делаешь, сейчас камеру упустишь! И мы полетим за ней следом…
Внизу волны разбивались о каменистый берег. Одной рукой Горо вцепился в перила, пытаясь удержаться. А другой хватался за сидевшего на перилах Такую — то ли чтобы сохранить равновесие самому, то ли чтобы не дать тому сигануть вниз под влиянием момента. Просто потому что захотелось.
— Смотри, какое небо! Красотища же! — Такуя едва перекрикивал рёв волн, улыбался и смотрел на мир вокруг через восьмимиллиметровую камеру.
— Мне страшно… — скорее по привычке пожаловался Горо, но потом поднял взгляд вверх.
Небо было действительно очень красивым, несмотря на набежавшие серые тучи, на фоне которых кружились чёрные точки птиц. На один краткий миг Горо захотелось быть там, среди них. Свободным, не боявшимся упасть и разбиться о камни. Только в одиночку свобода не имела смысла. Если и быть свободными, как птицы, то всем вместе.
Сам не зная почему и забыв об осторожности, Горо потянулся к небу, даже приподнялся на носках. Сквозь растопыренные пальцы прошёл луч солнца — оно выбрало не самый удачный момент, чтобы появиться в просвете облаков. Горо прищурился, рука, вцепившаяся в перила, заскользила, и он начал заваливаться вперёд. Перед глазами мелькнули волны и камни, в горле застрял крик…
— Не пугай так!
Такуя прижал его к себе, обняв за плечи, щека к щеке. От него пахло морем и сигаретами. Горо ещё не успел отойти от мгновенно охватившей его паники и какое-то время стоял в ступоре. Такуя положил руку ему на затылок.
— Прости, засмотрелся на птиц, — прошептал Горо и нерешительно обнял Такую в ответ. За талию, чувствуя, как от обнажённой спины исходит жар. Золотистая кожа ещё не успела остыть от пляжного солнца. Горо очень хотелось прикоснуться к ней губами.
— Я думал, у меня сердце выскочит из груди, и я полечу вниз вместе с тобой, — смущённо засмеялся Такуя и отстранился, как ни в чём не бывало. — Мы же не птицы…
— А жаль, — едва слышно произнёс Горо, отвернувшись.
— Что?
— Ничего. Давай ещё поснимаем, пока есть возможность. Гляди, как я тебе? — С абсолютно серьёзным лицом Горо ухватился за перила и изогнулся, отставив попу. И покрутил ею для пущего эффекта.
— Вот дурачьё!
Такуя смеялся громко и свободно.
В коттедж они возвращались молча. Горо ощущал на себе взгляды Такуи, но когда поворачивался — Такуя смотрел на что-то другое или себе под ноги. Так продолжалось несколько раз.
У двери в кухню Такуя остановил его, дёрнув за рукав рубашки, и быстро поцеловал, чтобы потом исчезнуть в доме, не сказав ни единого слова. Горо ошеломлённо прикоснулся к губам. Это было как во сне.
«Я хочу стать свободным, но боюсь».
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: ТакуГоро
Жанр: флафф
Рейтинг: PG-13
Примечание: по мотивам клипа Freebird
***
читать дальше
— Что ты делаешь, сейчас камеру упустишь! И мы полетим за ней следом…
Внизу волны разбивались о каменистый берег. Одной рукой Горо вцепился в перила, пытаясь удержаться. А другой хватался за сидевшего на перилах Такую — то ли чтобы сохранить равновесие самому, то ли чтобы не дать тому сигануть вниз под влиянием момента. Просто потому что захотелось.
— Смотри, какое небо! Красотища же! — Такуя едва перекрикивал рёв волн, улыбался и смотрел на мир вокруг через восьмимиллиметровую камеру.
— Мне страшно… — скорее по привычке пожаловался Горо, но потом поднял взгляд вверх.
Небо было действительно очень красивым, несмотря на набежавшие серые тучи, на фоне которых кружились чёрные точки птиц. На один краткий миг Горо захотелось быть там, среди них. Свободным, не боявшимся упасть и разбиться о камни. Только в одиночку свобода не имела смысла. Если и быть свободными, как птицы, то всем вместе.
Сам не зная почему и забыв об осторожности, Горо потянулся к небу, даже приподнялся на носках. Сквозь растопыренные пальцы прошёл луч солнца — оно выбрало не самый удачный момент, чтобы появиться в просвете облаков. Горо прищурился, рука, вцепившаяся в перила, заскользила, и он начал заваливаться вперёд. Перед глазами мелькнули волны и камни, в горле застрял крик…
— Не пугай так!
Такуя прижал его к себе, обняв за плечи, щека к щеке. От него пахло морем и сигаретами. Горо ещё не успел отойти от мгновенно охватившей его паники и какое-то время стоял в ступоре. Такуя положил руку ему на затылок.
— Прости, засмотрелся на птиц, — прошептал Горо и нерешительно обнял Такую в ответ. За талию, чувствуя, как от обнажённой спины исходит жар. Золотистая кожа ещё не успела остыть от пляжного солнца. Горо очень хотелось прикоснуться к ней губами.
— Я думал, у меня сердце выскочит из груди, и я полечу вниз вместе с тобой, — смущённо засмеялся Такуя и отстранился, как ни в чём не бывало. — Мы же не птицы…
— А жаль, — едва слышно произнёс Горо, отвернувшись.
— Что?
— Ничего. Давай ещё поснимаем, пока есть возможность. Гляди, как я тебе? — С абсолютно серьёзным лицом Горо ухватился за перила и изогнулся, отставив попу. И покрутил ею для пущего эффекта.
— Вот дурачьё!
Такуя смеялся громко и свободно.
В коттедж они возвращались молча. Горо ощущал на себе взгляды Такуи, но когда поворачивался — Такуя смотрел на что-то другое или себе под ноги. Так продолжалось несколько раз.
У двери в кухню Такуя остановил его, дёрнув за рукав рубашки, и быстро поцеловал, чтобы потом исчезнуть в доме, не сказав ни единого слова. Горо ошеломлённо прикоснулся к губам. Это было как во сне.
«Я хочу стать свободным, но боюсь».
@темы: a:ladyxenax, c:Inagaki Goro, c:Kimura Takuya, g:SMAP, fluff
среда, 29 марта 2017
Знаете, Джоэл, волшебство уходит... ― Знаю. ― Что делать будем? ― Наслаждаться моментом. (с)
Название: Под боком у Шинго
Автор: Silversonne
Бета: ladyxenax
Размер: драббл (953 слова)
Пейринг/Персонажи: СатаСма
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Саммари: Накай неожиданно просыпается под боком у Шинго.
Вдохновившая картиночка:
читать дальшеОни часто говорят на телевидении, что никуда не ходят вместе. В некотором роде так оно и есть: в последние годы они редко встречаются тет-а-тет, но на Шинго иногда накатывает. Он не звонит посреди выходного дня, не пытается выдернуть друга из дома, ресторана, спортзала или стадиона. Он уважает личное время Накая, поэтому пишет ни к чему не обязывающие сообщения вроде: «Как тебе игра?» или «На днях был на Хоккайдо, так там твой новый проект рекламировали». Иногда приходят фотографии, например, со съёмок «Оджамап»: что-нибудь необычное, о чём Накай спрашивал на съёмках Бистро. И Накай не может не ответить. На него как будто находит и отпускает, когда место встречи с младшим уже выбрано, и поворачивать бесполезно, потому что на экране вылезает: «Окей, буду в 17».
***
Шинго лежит рядом, накрыв его своей огромной лапищей, под которой Накаю жарко. Но он не спешит выбираться из внезапного плена. Вообще не спешит. Просто лежит, слушая, как приятно тикают старинные часы, подаренные ему на Новый год, как проезжают одна за другой машины, тихо шурша по асфальту – ночью забыл закрыть форточку. Лежит с закрытыми глазами, хотя давно проснулся, и думает о том, как мечется по стенам пойманный в ловушку многоэтажек сумасшедший солнечный зайчик, оставляя за собой рваные жёлтые следы.
Накай не любит просыпаться рано, как и Шинго. Это Кимура почему-то думает, что Накай – птица ранняя. Всё из-за того, что Кимуре он обычно звонит утром. Просто Накай знает: если Кимуру не поймать с утра, есть риск в этот день его не поймать вообще. Вот и весь секрет.
Шинго лежит неподвижно, придавив Накая своим весом, и это тот исключительный случай, когда Накай не вертится. Обычно за ночь он раз двадцать переворачивается с боку на бок, сминая простыни и поджимая под себя одеяло, выпивая стакан воды и засыпая вновь. В отличие от него, Шинго с детства спит, как убитый – без движений, сразу принимая удобную позу. Только однажды мелкий извертелся у него под боком. Было это в далёком прошлом, когда они, будучи подростками, отправились в турне, Шинго неудачно выступил, расстроился, полночи не давал Цуёпону спать, так что пришлось забрать его к себе в номер и долго гладить по волосам, чтобы тот наконец нашёл удобное положение и успокоился. Кажется, в тот раз Накай прижал его к себе и не отпускал до тех пор, пока мелкий не заснул. Сейчас же он, Накай, лежит у Шинго под боком, а не наоборот. Как стремительно летит время.
***
У Шинго свои причины встречаться с Накаем.
Обычно причины вполне конкретные, связанные с новыми проектами, которых у Шинго вагон и маленькая тележка. Но не в этот раз. Чтобы без видимой причины – такое с ним случается, хотя и довольно редко. «Зачем писать сообщение, когда ты по уши в работе? Когда всё отлично с кастом и вообще, по слухам, ты неплохо ладишь с Ямашитой?» – думает Накай, по-прежнему не шевелясь.
Проделай с ним подобное кто-нибудь другой, Накай устроил бы смельчаку такое «доброе утро», что тот запомнил бы на всю жизнь и больше никогда не переступил порог его дома.
«Какого чёрта я тебе столько позволяю?» – думает Накай, поглядывая украдкой на Шинго.
– Хватит уже думать! Спать мешаешь, – недовольно ворчит Шинго.
– Может, руку всё-таки уберёшь? Я тебе девчонка что ли или кто? Какого ты… – огрызается Накай.
Он отчётливо помнит, как они ели рис с морепродуктами, пили пиво, говорили о группе и делах, потом о предстоящем прямом эфире, потом переключились на спорт и новый спектакль Горо, потом снова на спорт. Говорили об отпуске, о том, как давно они не отдыхали. Шинго зачем-то хотел полететь в Лондон, но Накай уже забыл, зачем именно. Потом Шинго попросил кофе, Накай приготовил чашечку и отнёс в комнату для гостей, проинструктировал насчёт обновленной ванны и ушёл спать. Уже засыпая, он слышал, как его друг прошлёпал босыми ногами на кухню, повозился там какое-то время, а потом вернулся обратно, забив на душ. Шинго лёг не сразу – Накай понял это по отблескам под дверью. Он смотрел на эти подрагивающие в темноте отблески и не заметил, как уснул.
Уснул один, а проснулся под рукой Шинго.
Приятно-тяжёлого, горячего, спящего Шинго. И теперь не двигается.
– Мне здесь нравится, – отвечает Шинго, хотя Накай ещё ничего не спросил. – Злишься на меня?
Шинго приоткрывает глаза, но смотрит куда-то сквозь Накая. Его взгляд расфокусирован, так что Накай даже не уверен, насколько хорошо сейчас видит его друг без линз. На левой щеке Шинго глубокая складка от замявшейся наволочки – Накай никак не может оторваться от неё, всё смотрит и смотрит, пока это не становится неприличным. Ему хочется убрать (наконец-то!) тёмные, чуть вьющиеся волосы с лица Шинго и незаметно коснуться...
– Нет, – фыркает Накай, понимая, что и на этот раз простит ему дурацкую выходку. – Всё слишком хорошо или слишком плохо?
– Ни первое, ни второе. Что ты пристал?!
Шинго переворачивается на спину, потягивается, как будто у себя в кровати, поднимает с пола айфон, просматривает и, найдя нужное, садится. Видно, что ему неохота вставать, и он недоволен тем, что Накай разбудил его так рано.
– Ты говорил, что сегодня свободен. Поехали в Гиндзу, мне для «Оджамап» надо.
– А я тут причём?
– Так веселее. Поехали. Сколько сейчас?
– Семь, – Накай садится следом. – Ты только что в телефоне копался, на время не догадался посмотреть?
– Семь? Тогда я спать, а часа через три поедем, – Шинго заваливается обратно.
Накай вздыхает, ему и хочется отказаться, и выгнать Шинго к чертям собачьим в раннее утро, и просто надавать по шее, и хорошо провести время. С Шинго не всегда легко, даже не всегда хорошо, зато можно помолчать и вообще не напрягаться. С ним всё привычно, всё, как дома. В конце концов, это же его неугомонный мелкий! И Накай, плюхаясь рядом, отбирает у Шинго одеяло и закутывается в него с головой. Шинго больше не пододвигается, кажется, он уже давным-давно спит. Накай сначала ставит будильник, проверяет его, достаёт из прикроватного шкафчика журнал, пролистывает несколько разворотов и засыпает на полуслове, закрыв открытым журналом лицо.
Всё слишком знакомо. Чересчур… близко. Необъяснимо простительно. Слишком…
Автор: Silversonne
Бета: ladyxenax
Размер: драббл (953 слова)
Пейринг/Персонажи: СатаСма
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Саммари: Накай неожиданно просыпается под боком у Шинго.
Вдохновившая картиночка:
читать дальшеОни часто говорят на телевидении, что никуда не ходят вместе. В некотором роде так оно и есть: в последние годы они редко встречаются тет-а-тет, но на Шинго иногда накатывает. Он не звонит посреди выходного дня, не пытается выдернуть друга из дома, ресторана, спортзала или стадиона. Он уважает личное время Накая, поэтому пишет ни к чему не обязывающие сообщения вроде: «Как тебе игра?» или «На днях был на Хоккайдо, так там твой новый проект рекламировали». Иногда приходят фотографии, например, со съёмок «Оджамап»: что-нибудь необычное, о чём Накай спрашивал на съёмках Бистро. И Накай не может не ответить. На него как будто находит и отпускает, когда место встречи с младшим уже выбрано, и поворачивать бесполезно, потому что на экране вылезает: «Окей, буду в 17».
***
Шинго лежит рядом, накрыв его своей огромной лапищей, под которой Накаю жарко. Но он не спешит выбираться из внезапного плена. Вообще не спешит. Просто лежит, слушая, как приятно тикают старинные часы, подаренные ему на Новый год, как проезжают одна за другой машины, тихо шурша по асфальту – ночью забыл закрыть форточку. Лежит с закрытыми глазами, хотя давно проснулся, и думает о том, как мечется по стенам пойманный в ловушку многоэтажек сумасшедший солнечный зайчик, оставляя за собой рваные жёлтые следы.
Накай не любит просыпаться рано, как и Шинго. Это Кимура почему-то думает, что Накай – птица ранняя. Всё из-за того, что Кимуре он обычно звонит утром. Просто Накай знает: если Кимуру не поймать с утра, есть риск в этот день его не поймать вообще. Вот и весь секрет.
Шинго лежит неподвижно, придавив Накая своим весом, и это тот исключительный случай, когда Накай не вертится. Обычно за ночь он раз двадцать переворачивается с боку на бок, сминая простыни и поджимая под себя одеяло, выпивая стакан воды и засыпая вновь. В отличие от него, Шинго с детства спит, как убитый – без движений, сразу принимая удобную позу. Только однажды мелкий извертелся у него под боком. Было это в далёком прошлом, когда они, будучи подростками, отправились в турне, Шинго неудачно выступил, расстроился, полночи не давал Цуёпону спать, так что пришлось забрать его к себе в номер и долго гладить по волосам, чтобы тот наконец нашёл удобное положение и успокоился. Кажется, в тот раз Накай прижал его к себе и не отпускал до тех пор, пока мелкий не заснул. Сейчас же он, Накай, лежит у Шинго под боком, а не наоборот. Как стремительно летит время.
***
У Шинго свои причины встречаться с Накаем.
Обычно причины вполне конкретные, связанные с новыми проектами, которых у Шинго вагон и маленькая тележка. Но не в этот раз. Чтобы без видимой причины – такое с ним случается, хотя и довольно редко. «Зачем писать сообщение, когда ты по уши в работе? Когда всё отлично с кастом и вообще, по слухам, ты неплохо ладишь с Ямашитой?» – думает Накай, по-прежнему не шевелясь.
Проделай с ним подобное кто-нибудь другой, Накай устроил бы смельчаку такое «доброе утро», что тот запомнил бы на всю жизнь и больше никогда не переступил порог его дома.
«Какого чёрта я тебе столько позволяю?» – думает Накай, поглядывая украдкой на Шинго.
– Хватит уже думать! Спать мешаешь, – недовольно ворчит Шинго.
– Может, руку всё-таки уберёшь? Я тебе девчонка что ли или кто? Какого ты… – огрызается Накай.
Он отчётливо помнит, как они ели рис с морепродуктами, пили пиво, говорили о группе и делах, потом о предстоящем прямом эфире, потом переключились на спорт и новый спектакль Горо, потом снова на спорт. Говорили об отпуске, о том, как давно они не отдыхали. Шинго зачем-то хотел полететь в Лондон, но Накай уже забыл, зачем именно. Потом Шинго попросил кофе, Накай приготовил чашечку и отнёс в комнату для гостей, проинструктировал насчёт обновленной ванны и ушёл спать. Уже засыпая, он слышал, как его друг прошлёпал босыми ногами на кухню, повозился там какое-то время, а потом вернулся обратно, забив на душ. Шинго лёг не сразу – Накай понял это по отблескам под дверью. Он смотрел на эти подрагивающие в темноте отблески и не заметил, как уснул.
Уснул один, а проснулся под рукой Шинго.
Приятно-тяжёлого, горячего, спящего Шинго. И теперь не двигается.
– Мне здесь нравится, – отвечает Шинго, хотя Накай ещё ничего не спросил. – Злишься на меня?
Шинго приоткрывает глаза, но смотрит куда-то сквозь Накая. Его взгляд расфокусирован, так что Накай даже не уверен, насколько хорошо сейчас видит его друг без линз. На левой щеке Шинго глубокая складка от замявшейся наволочки – Накай никак не может оторваться от неё, всё смотрит и смотрит, пока это не становится неприличным. Ему хочется убрать (наконец-то!) тёмные, чуть вьющиеся волосы с лица Шинго и незаметно коснуться...
– Нет, – фыркает Накай, понимая, что и на этот раз простит ему дурацкую выходку. – Всё слишком хорошо или слишком плохо?
– Ни первое, ни второе. Что ты пристал?!
Шинго переворачивается на спину, потягивается, как будто у себя в кровати, поднимает с пола айфон, просматривает и, найдя нужное, садится. Видно, что ему неохота вставать, и он недоволен тем, что Накай разбудил его так рано.
– Ты говорил, что сегодня свободен. Поехали в Гиндзу, мне для «Оджамап» надо.
– А я тут причём?
– Так веселее. Поехали. Сколько сейчас?
– Семь, – Накай садится следом. – Ты только что в телефоне копался, на время не догадался посмотреть?
– Семь? Тогда я спать, а часа через три поедем, – Шинго заваливается обратно.
Накай вздыхает, ему и хочется отказаться, и выгнать Шинго к чертям собачьим в раннее утро, и просто надавать по шее, и хорошо провести время. С Шинго не всегда легко, даже не всегда хорошо, зато можно помолчать и вообще не напрягаться. С ним всё привычно, всё, как дома. В конце концов, это же его неугомонный мелкий! И Накай, плюхаясь рядом, отбирает у Шинго одеяло и закутывается в него с головой. Шинго больше не пододвигается, кажется, он уже давным-давно спит. Накай сначала ставит будильник, проверяет его, достаёт из прикроватного шкафчика журнал, пролистывает несколько разворотов и засыпает на полуслове, закрыв открытым журналом лицо.
Всё слишком знакомо. Чересчур… близко. Необъяснимо простительно. Слишком…
@темы: g:SMAP, c:Nakai Masahiro, w:fic, c:Katori Shingo, a:Silversonne
вторник, 24 января 2017
Знаете, Джоэл, волшебство уходит... ― Знаю. ― Что делать будем? ― Наслаждаться моментом. (с)
Название: Приключения Горо в волшебном лесу. Часть 2
Автор: Silversonne
Бета: ladyxenax
Размер: мини, 2590 слов
Пейринг/Персонажи: Инагаки Горо/ниндзя Хаттори
Категория: джен
Жанр: приключения
Рейтинг: G
Саммари: Что случится, если Горо вдруг очутится в волшебном лесу? Что произойдёт, если одного непутёвого ниндзя ненароком поцеловать? И должен же Горо как-то вернуться домой.
Примечание автора: Горо попал в мир «Nin x Nin».
читать дальшеГоро был уверен, что в таких местах, как непроходимые леса, солнце садится быстро и резко темнеет. Не тут-то было. Сумерки заползали в чащу медленно и неохотно, словно сами боялись не только темноты, но и ещё больше лесных обитателей. За ниндзя невозможно было уследить: он то отправлялся на разведку, совершенно неожиданно возникая слева, справа, сверху (хорошо, что не из-под земли). То исчезал в кронах деревьев, не шелохнув ни одного листа, то неслышно шёл попятам, то вдруг начинал болтать где-то под боком, Горо не всегда понимал где. «Дай ему волю, трепался бы без остановки», — думал Горо. А ещё он думал о том, что Хаттори потому такой радостный и болтливый, что был здесь совсем один. Чокнутый папаша, лишающий его еды из-за всякой незначительной провинности, не в счёт.
— Пришли. Видишь, блестит? Там река. Ну, смотри же, между деревьями, видишь? Чего ты так медленно? Спускаемся, до захода успели, нин-нин. — Ниндзя бодро прыгал вокруг остановившегося Горо, который вглядывался в тёмную полосу внизу. — Да не туда смотришь, там овраг, а речка правее.
Хаттори схватил Горо за плечи и развернул в нужном направлении.
— Теперь видишь? — Ниндзя заулыбался ему прямо в лицо.
— Ты встал передо мной и закрыл собой обзор. Как я увижу реку?
— Ну и демон с ней, с рекой. Она же есть, видишь ты её отсюда или нет. Пошли скорее. Нам ещё корень землевойки копать.
— То смотри, то демон с ней, — ворчал Горо, пока они спускались-поднимались с одного крутого оврага на другой, не менее крутой овраг, а потом снова спускались. За это время Горо успел пару раз прокатиться на попе и один раз чуть не загремел в яму, но Хаттори вовремя его подхватил. — Как с тобой сложно. И скользко. Под ноги смотри, здесь все коряги на змей похожи.
— Так и есть, половина коряг в этом лесу — змеи. Только спящие, они ночью оживут, но у нас будет костёр, нам не страшно, — воодушевлённо поведал Хаттори. — Хочешь расскажу, как они охотятся?
— Ничего не хочу знать про змей. Почему бы нам не переночевать у тебя дома?
— Ты передумал? — Хаттори резко затормозил, и Горо чуть в него не врезался. Глаза ниндзя сделались совсем большими и тоскливыми. — Ты передумал? Хочешь, чтобы тебе мой папа помог? Как скажешь. Можем пойти домой, я ему всё расскажу, он быстрее поможет, это правда. Но я… мне… не очень… этого…
Взяв за локти замявшегося ниндзя, Горо подвинул того в сторону. Впереди сияла бриллиантовой рябью лесная река.
— Красиво и странно… — пробормотал Горо. — Сумерки, а сверкает, как будто солнечный ясный день.
— Речные светляки, — объяснил Хаттори. — Наслаждайся, пока мы не полезли искать плевок демона. Или ты…
— Не передумал я, не передумал. Просто забыл про твоего папу. Ты так переживаешь, как будто это не я, а ты попал в беду.
— Ты же не один, значит, ты не в беде. Когда-нибудь голодал по несколько дней?
— Никогда, — честно признался Горо, хотя поначалу ему очень хотелось треснуть Хаттори за дерзкие интонации в голосе. — Знаешь что, может, сначала найдём еды, а потом плевки искать будем? Я тоже проголодался.
— Нет. Сначала дело, а еда потом. Раздевайся.
Не успел Горо придумать ответ на неожиданное «раздевайся», как Хаттори уже использовал приём «цикада».
— Ты что, плевки в воде искать собрался? Или просто так искупаться решил? — недоверчиво уточнил Горо.
Не стоило смотреть на него так долго. На накачанные руки и пресс, на выступающие ключицы и загорелый цвет кожи. Горо тряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли.
— Чего застыл? Тебе помочь? — не унимался Хаттори.
Сначала ниндзя освободил его от пиджака, Горо даже и не заметил, как это произошло. Затем попытался развязать ремень, насупился, поняв, что развязать не получится — всё дело в железной пряжке и нужно выбрать иную тактику. Не зная, как быть с коварной штуковиной, он присел на корточки и начал изучать хитрый механизм.
— Ты что делаешь? — От удивления Горо чуть не подавился слюной.
— Тебе помогаю.
— Перестань мне помогать, я сам. — Горо чувствовал: ещё немного, и он рассердится не на шутку.
— Какой странный у тебя пояс. Покажи, как ты это делаешь?
Подниматься ниндзя не собирался. Он с детским восторгом наблюдал, как Горо расстёгивает ремень, а потом так же радостно пытался застегнуть его сам. Ловкие пальцы быстро приноровились к тугой застёжке.
— Весело, — сказал Хаттори, в третий раз расстёгивая и застёгивая ремень.
— Я твоё новое развлечение что ли? Всё, хватит, научился уже. Хочешь купаться — купайся, только без меня. Прохладно в лесу, полотенец нет, домой не пойти. И не говори мне про костёр, ничто так не греет, как хорошее красное вино, тёплый плед и красивая девушка под боком.
Кажется, Хаттори ничего не понял, потому что поднялся с озадаченным видом, словно пытаясь соединить три составляющих тепла в одно целое.
— Вино мне нельзя — это табу. Ниндзя всегда должен иметь светлую голову. Девушки не должны меня видеть, и вообще никто, кроме хозяина, в течение года. На тебя это не распространяется, я же сам виноват. Зато у меня есть плед. — Он достал откуда-то из-под фундоси широкий мягкий плед, на котором гордо красовались следы от лап животных.
Горо узнал только одни — кошачьи.
— Откуда ты всё это берёшь?
— Это мой камуфляж, — улыбнулся ниндзя и постелил плед на землю. Тот тут же с ней слился. — Не волнуйся, вода тёплая. Нам повезло, здешнюю реку греют саламандры, но они никому не показываются на глаза.
— Погоди, ты, правда, собираешься искать здесь чьи-то плевки? — иногда Горо казалось, что он всё-таки сошёл с ума, и лес, и саламандры, и ниндзя — всего лишь плод его воображения, взбудораженного чересчур активной передачей. — Но это же невозможно. Сам подумай, взрослый же парень.
Река на мгновение перестала переливаться, как будто светляки разом замерли, возмущённые подобным неверием. Горо устало присел на покрытый мхом щербатый валун. Он хотел смотреть на воду и свет, прячущийся в глубине, но вместо этого смотрел на речную черноту.
— Встань, — тихо попросил Хаттори и потянул его за рукав.
— Ну что ещё?
— Ты сел на логово дракона.
— Чего? — Горо подскочил, словно ужаленный.
— Не напугай, они маленькие.
— Они? — шепотом переспросил Горо.
— Саламандры, я же тебе говорил. Миниатюрные копии драконов. Нам совсем не обязательно искать коготь большого дракона, эдак я тебя и через год назад не верну. Драконы скрытные, их просто так не найти. А вот саламандры по ночам сбрасывают лишние чешуйки и коготки. Если повезёт, утром мы найдём их поблизости.
— Надеюсь, я не навредил саламандре?
— Нет. Если бы ты на неё сел, ты бы почувствовал это, — расхохотался ниндзя. — Пошли – поищем. Вообще-то, на рассвете плевки старых демонов превращаются в перламутры, и искать их надо на дне реки. До захода солнца, потому что потом светляки заснут, и дно нельзя будет рассмотреть. Демоны, между прочим, абы куда не плюются — вода тут чистая.
— Перламутр, значит… перламутр лучше, чем плевки.
Горо нехотя разделся, аккуратно сложил вещи на покатом бревне, добрая половина которого была усеяна грибами с красными шляпками. А когда зашёл в реку, забыл и про перламутр, и про голого общительного ниндзя, и про то, что в реке нет бритвы и шампуня, зато есть светляки и невидимые саламандры, делающие воду такой же приятно обжигающей, как в их с Кимурой-куном любимом онсэне. Как давно они в нём не были! Вот кого здесь не хватало — Кимуры-куна. Он бы быстро придумал, что к чему: и как перламутр найти, и как дракона поймать, и рисовые колобки сообразил бы для вечно голодного Хаттори. Всё может, если захочет.
— Не грусти. — Хаттори вынырнул совсем близко.
Кожа у ниндзя была горячей. «Передо мной всего лишь ребёнок в теле взрослого. Или взрослый с детским сердцем», — напомнил себе Горо.
— Смотри, я нашёл. — Хаттори протянул переливающуюся всеми цветами радуги находку. — Давай ладонь. Ну же, протяни руку, — нетерпеливо протараторил он.
Горячая ладонь накрыла ладонь Горо.
— Поблагодари меня сначала, а…
Горо не дал ему закончить фразу, поцеловав в широко открытые губы. «Этого парня ничего не смущает: ни то, что мы оба голые, ни то, что оба мужчины, ни то, что всё может плохо кончиться, если вовремя не остановить эти дурацкие благодарности», — думал Горо, целуя ниндзя совсем не детским поцелуем.
— Всё, довольно, — Горо до боли сжал в руке перламутр, а вместе с ним и чужие пальцы. — У тебя проблемы с дистанцией. Ты мне очень помогаешь, но я не люблю, когда так близко. Не надо больше, отойди.
— Извини, я же не знал, — ниндзя отодвинулся, какое-то время молча плавал в отдалении, а потом выбрался на берег и принялся собирать ветки для костра.
Горо последовал за ним не сразу. Небо, словно гигантская чаша с драгоценностями, наполнялось звёздами. Иногда с его краёв срывались капли-метеоры: одни стремительно падали на землю, другие медленно стекали по поверхности. Было тихо, раздавался лишь слабый треск невысокого, но уже смело разрывающего тьму костра.
— Без тебя в этом лесу я бы и часа не протянул , — Горо встал рядом с Хаттори. Вдруг показалось, что он обошёлся с ниндзя чересчур резко. — Не расстраивайся из-за меня. Это у меня проблемы с дистанцией. Я тяжело схожусь с людьми, хотя знаю парня, которому с незнакомыми ещё сложнее. Ты очень добрый. В моём мире таких, как ты, мало, и я рад, что мы с тобой познакомились. Хаттори, ты когда-нибудь общался со взрослыми, кроме папы?
Ниндзя отрицательно повертел головой. Горо был первым взрослым, с кем он общался без перерыва почти целые сутки.
— У тебя невероятно красивый костёр, — улыбнулся Горо.
Огненное творение походило на пасть дракона, из которой в чёрное небо вырывались языки пламени.
— Это папа придумал делать композиции из костра, а я быстро научился и переплюнул его в мастерстве. — Наконец-то ниндзя улыбался, и Горо вдруг подумал, что именно этой жизнеутверждающей улыбки ему ужасно не хватало последние полчаса. — Знаешь, а меня никто так не благодарил, как ты, чтобы сразу хотелось поблагодарить в ответ. Я буду по тебе скучать, когда ты уйдёшь.
— Хочешь пойти со мной? — Горо устроился рядом на пледе, потрепал Хаттори по коротким, влажным волосам.
Прохладные сумерки сменились тёплой ночью. Горо чувствовал, как его волосы стремительно высыхают, и потому, глядя на костёр, пытался распутать непослушные кудри.
— Я очень хочу посмотреть твой мир, но… Мне многому ещё надо научиться. Нельзя, чтобы наш клан исчез, и потом тут живёт мой хозяин, я должен присматривать за ним. Хочу есть, — легко сменил тему Хаттори. — Слышишь, как в животе урчит? Пойдём, поможешь мне накопать корней лесной сливы. Они по вкусу, как картошка, если правильно пожарить.
— А если я отравлюсь… Вдруг мне не подходит ваша еда?
— Не отравишься, доверься мне. Тебе понравится. Совсем недавно я ел майонез, и мне понравилось.
— Тоже мне, сравнил, — пробурчал Горо, но пошёл за Хаттори в лес.
Поджаренные в золе корни действительно были вкусными. Горо лежал на тёплом пледе, бездумно таращась в звёздное небо, под боком тихо посапывал довольный и сытый ниндзя, от которого исходило тепло. Всё было почти, как в его фантазиях об идеально тёплом вечере. Только без вина. Странное дело: он смотрел на чужие звёзды чужого, фантастического мира, а ему как никогда было спокойно и хорошо, будто сбылось нечто детское, потаённое, задуманное в тёмной комнате под одеялом, о чём по секрету он рассказал бы только сестре.
На рассвете рядом с замшелым валуном валялись два крохотных с красными прожилками коготка: один изогнутый, острый и золотистый, второй подлиннее, прямой и полупрозрачный.
— Пяточный коготь, — пояснил потягивающийся Хаттори. Он был ещё совсем сонный и смотрел на когти, положив подбородок на плечо Горо.
Горо не стал расспрашивать его о пяточных когтях. Найти шкурку змеи оказалось ещё проще. В лесу, полном змей-коряг, кто-то всегда сбрасывал ночью кожу, оставляя её неприметно валяться под деревьями.
***
— Что же получается: ты сейчас прочитаешь заклинание, и я перенесусь обратно в свой мир? — Горо не мог поверить, что время, проведённое вместе с ниндзя, пролетело так быстро.
Они остановились неподалёку от дома Хаттори под ветвистым старым клёном, в дупле которого можно было легко спрятаться, заметив приближение отца.
— Нет, я же не дал тебе попробовать папиного рисового колобка. И потом, я наизусть не помню заклинание, мне надо за ним сходить. Жди здесь.
Наверное, Хаттори и вправду ходил не только за заклинанием, но и за колобками, потому что отсутствовал он прилично, Горо даже успел поволноваться.
— Держи, — свесившийся с дерева ниндзя как всегда застиг Горо врасплох и теперь лыбился ему прямо лицо.
Проворчав ругательство, Горо взял зашитый в мех пузатый сосуд.
— Что это?
— Папино вино, дома попробуешь.
— У вас же табу…
Ниндзя только пожал плечами.
— Папа пропажу не обнаружит?
— Не-а, — соврал Хаттори.
«Ну и зачем ты обманываешь? — подумал Горо. — Так хочешь сделать мне подарок, что готов рискнуть? Тебя же накажут, глупый мальчишка».
— Не выкидывай его, когда всё выпьешь. Обещаешь?
— Обещаю, — улыбнулся Горо. Ему бы и в голову не пришло выкинуть подарок самого глупого во вселенной ниндзя.
— Хорошо, — хитро улыбнулся Хаттори. — Читаю.
— Мне отойти от тебя?
— Не обязательно. Можешь стоять, где хочешь. Переносится только тот, о ком идёт речь в заклинании.
— Как же ты тогда меня вызвал?
— Я же говорил, что всё напутал. Я же ниндзя, а не волшебник. Когда произнесу заклинание, считай до семи с половиной и можешь закрыть глаза. Когда откроешь, будешь уже дома. Готов?
— Подожди. Мы что даже не попрощаемся?
Ниндзя опустил голову и кивнул.
Горо улыбнулся и поправил выбившиеся из-под капюшона волосы Хаттори, а потом крепко его обнял. Подувший в этот момент ветер смахнул на них несколько кленовых листьев. Ниндзя дёрнулся в объятии, наверное, на автомате хотел использовать свой коронный приём, но Горо удержал его и держал до тех пор, пока тот не расслабился и не проболтался шепотом, что не принёс рисовые колобки, потому что папа их спрятал в большом шкафу, закрытом на ключ.
— А что это значит в твоём мире? Ну, то, что ты сейчас сделал. — Ниндзя, чуть наклонившись вперёд, вопросительно заглянул Горо в глаза.
— То, что мне хотелось бы иметь такого друга, как ты, — не раздумывая, ответил Горо.
— Я твой друг, — твёрдо произнёс ниндзя, отряхнул Горо от опавших листьев. Откашлялся, пробежал глазами по тёмному пергаменту, прищурился, вглядываясь в особо трудные символы, выдохнул и начал читать.
Когда ниндзя разобрался с последней формулировкой, Горо досчитал до трёх и прижался губами к губам ниндзя. Он почувствовал солёный вкус: Хаттори, хитрюга, не доел вчера орешки, оставив несколько на потом. Это потом, видимо, наступило, когда он возвращался с заклинанием под мышкой.
Приятный солёный вкус, мягкое тепло, спокойное дыхание. Горо невольно закрыл глаза, почувствовав, что Хаттори ему отвечает.
Рядом никого не было. Он стоял один в тёмной гримёрке, только часы отсчитывали время — громкие щелчки секундной стрелки в пустой комнате. «Неужели стоя заснул?» — мелькнула в голове пугающая мысль. Но она тут же разбилась о зажатый в руке вместительный предмет, на ощупь похожий на пузатую бутылку в меховой шкуре. Вне всякого сомнения, так оно и было.
— Значит, не сон, — самому себе ответил Горо, откупорил бутылку и глотнул. Сладкое вино приятно обожгло горло. Горячее, с медовым привкусом.
Он сделал ещё глоток, а потом ещё и ещё. Не похоже на него — ведь он мог смаковать эксклюзивные вина очень долго, а тут выпил всё за несколько минут. Нервы, что же еще?.. или… в бутылке сверкнула молния и погасла. Больше ничего не происходило, и Горо зажёг свет. Он долго смотрел через горлышко, пока не разглядел на дне маленький кристалл подозрительно знакомой формы. Каменная саламандра.
«Опустишь её в воду, и она оживёт. Правда, не во всякой воде саламандры оживают, некоторые так и остаются кристаллами на всю жизнь. Это разновидность такая странная, но, думаю, им и кристаллами хорошо живётся. В городе я таких несколько нашёл и папе принёс, испугался, что с ними сотворят что-нибудь», — вспомнил Горо ночной рассказ ниндзя о жизни саламандр.
Горо не знал, оживёт ли его саламандра, когда он принесёт её домой и нальёт в сосуд воды, или так и останется лишь искоркой жизни в камне. Он всегда боялся змей, но, глядя на маленькую золотистую ящерку в бутылке, подумал, что сейчас больше всего на свете хотел бы поблагодарить Хаттори за подарок, так неожиданно напомнивший ему о том, что сам он кое-кому подарков ещё ни разу не дарил. Нужно было это непременно исправить.
Улыбнувшись собственным мыслям, Горо подтянул сползающие без ремня джинсы, отыскал среди разбросанных вещей телефон и вызвал такси. Дома его ждали голодные кошки. Это следы их собратьев Горо видел на хитроумном пледе, сливающемся с землёй. Достаточно было закрыть глаза, чтобы представить, как Хаттори забирается под плед, вертится с боку на бок, мечтая о рисовом колобке, и засыпает, невидимый ни одной живой душе.
Пока the end, а там посмотрим.
Автор: Silversonne
Бета: ladyxenax
Размер: мини, 2590 слов
Пейринг/Персонажи: Инагаки Горо/ниндзя Хаттори
Категория: джен
Жанр: приключения
Рейтинг: G
Саммари: Что случится, если Горо вдруг очутится в волшебном лесу? Что произойдёт, если одного непутёвого ниндзя ненароком поцеловать? И должен же Горо как-то вернуться домой.
Примечание автора: Горо попал в мир «Nin x Nin».
читать дальшеГоро был уверен, что в таких местах, как непроходимые леса, солнце садится быстро и резко темнеет. Не тут-то было. Сумерки заползали в чащу медленно и неохотно, словно сами боялись не только темноты, но и ещё больше лесных обитателей. За ниндзя невозможно было уследить: он то отправлялся на разведку, совершенно неожиданно возникая слева, справа, сверху (хорошо, что не из-под земли). То исчезал в кронах деревьев, не шелохнув ни одного листа, то неслышно шёл попятам, то вдруг начинал болтать где-то под боком, Горо не всегда понимал где. «Дай ему волю, трепался бы без остановки», — думал Горо. А ещё он думал о том, что Хаттори потому такой радостный и болтливый, что был здесь совсем один. Чокнутый папаша, лишающий его еды из-за всякой незначительной провинности, не в счёт.
— Пришли. Видишь, блестит? Там река. Ну, смотри же, между деревьями, видишь? Чего ты так медленно? Спускаемся, до захода успели, нин-нин. — Ниндзя бодро прыгал вокруг остановившегося Горо, который вглядывался в тёмную полосу внизу. — Да не туда смотришь, там овраг, а речка правее.
Хаттори схватил Горо за плечи и развернул в нужном направлении.
— Теперь видишь? — Ниндзя заулыбался ему прямо в лицо.
— Ты встал передо мной и закрыл собой обзор. Как я увижу реку?
— Ну и демон с ней, с рекой. Она же есть, видишь ты её отсюда или нет. Пошли скорее. Нам ещё корень землевойки копать.
— То смотри, то демон с ней, — ворчал Горо, пока они спускались-поднимались с одного крутого оврага на другой, не менее крутой овраг, а потом снова спускались. За это время Горо успел пару раз прокатиться на попе и один раз чуть не загремел в яму, но Хаттори вовремя его подхватил. — Как с тобой сложно. И скользко. Под ноги смотри, здесь все коряги на змей похожи.
— Так и есть, половина коряг в этом лесу — змеи. Только спящие, они ночью оживут, но у нас будет костёр, нам не страшно, — воодушевлённо поведал Хаттори. — Хочешь расскажу, как они охотятся?
— Ничего не хочу знать про змей. Почему бы нам не переночевать у тебя дома?
— Ты передумал? — Хаттори резко затормозил, и Горо чуть в него не врезался. Глаза ниндзя сделались совсем большими и тоскливыми. — Ты передумал? Хочешь, чтобы тебе мой папа помог? Как скажешь. Можем пойти домой, я ему всё расскажу, он быстрее поможет, это правда. Но я… мне… не очень… этого…
Взяв за локти замявшегося ниндзя, Горо подвинул того в сторону. Впереди сияла бриллиантовой рябью лесная река.
— Красиво и странно… — пробормотал Горо. — Сумерки, а сверкает, как будто солнечный ясный день.
— Речные светляки, — объяснил Хаттори. — Наслаждайся, пока мы не полезли искать плевок демона. Или ты…
— Не передумал я, не передумал. Просто забыл про твоего папу. Ты так переживаешь, как будто это не я, а ты попал в беду.
— Ты же не один, значит, ты не в беде. Когда-нибудь голодал по несколько дней?
— Никогда, — честно признался Горо, хотя поначалу ему очень хотелось треснуть Хаттори за дерзкие интонации в голосе. — Знаешь что, может, сначала найдём еды, а потом плевки искать будем? Я тоже проголодался.
— Нет. Сначала дело, а еда потом. Раздевайся.
Не успел Горо придумать ответ на неожиданное «раздевайся», как Хаттори уже использовал приём «цикада».
— Ты что, плевки в воде искать собрался? Или просто так искупаться решил? — недоверчиво уточнил Горо.
Не стоило смотреть на него так долго. На накачанные руки и пресс, на выступающие ключицы и загорелый цвет кожи. Горо тряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли.
— Чего застыл? Тебе помочь? — не унимался Хаттори.
Сначала ниндзя освободил его от пиджака, Горо даже и не заметил, как это произошло. Затем попытался развязать ремень, насупился, поняв, что развязать не получится — всё дело в железной пряжке и нужно выбрать иную тактику. Не зная, как быть с коварной штуковиной, он присел на корточки и начал изучать хитрый механизм.
— Ты что делаешь? — От удивления Горо чуть не подавился слюной.
— Тебе помогаю.
— Перестань мне помогать, я сам. — Горо чувствовал: ещё немного, и он рассердится не на шутку.
— Какой странный у тебя пояс. Покажи, как ты это делаешь?
Подниматься ниндзя не собирался. Он с детским восторгом наблюдал, как Горо расстёгивает ремень, а потом так же радостно пытался застегнуть его сам. Ловкие пальцы быстро приноровились к тугой застёжке.
— Весело, — сказал Хаттори, в третий раз расстёгивая и застёгивая ремень.
— Я твоё новое развлечение что ли? Всё, хватит, научился уже. Хочешь купаться — купайся, только без меня. Прохладно в лесу, полотенец нет, домой не пойти. И не говори мне про костёр, ничто так не греет, как хорошее красное вино, тёплый плед и красивая девушка под боком.
Кажется, Хаттори ничего не понял, потому что поднялся с озадаченным видом, словно пытаясь соединить три составляющих тепла в одно целое.
— Вино мне нельзя — это табу. Ниндзя всегда должен иметь светлую голову. Девушки не должны меня видеть, и вообще никто, кроме хозяина, в течение года. На тебя это не распространяется, я же сам виноват. Зато у меня есть плед. — Он достал откуда-то из-под фундоси широкий мягкий плед, на котором гордо красовались следы от лап животных.
Горо узнал только одни — кошачьи.
— Откуда ты всё это берёшь?
— Это мой камуфляж, — улыбнулся ниндзя и постелил плед на землю. Тот тут же с ней слился. — Не волнуйся, вода тёплая. Нам повезло, здешнюю реку греют саламандры, но они никому не показываются на глаза.
— Погоди, ты, правда, собираешься искать здесь чьи-то плевки? — иногда Горо казалось, что он всё-таки сошёл с ума, и лес, и саламандры, и ниндзя — всего лишь плод его воображения, взбудораженного чересчур активной передачей. — Но это же невозможно. Сам подумай, взрослый же парень.
Река на мгновение перестала переливаться, как будто светляки разом замерли, возмущённые подобным неверием. Горо устало присел на покрытый мхом щербатый валун. Он хотел смотреть на воду и свет, прячущийся в глубине, но вместо этого смотрел на речную черноту.
— Встань, — тихо попросил Хаттори и потянул его за рукав.
— Ну что ещё?
— Ты сел на логово дракона.
— Чего? — Горо подскочил, словно ужаленный.
— Не напугай, они маленькие.
— Они? — шепотом переспросил Горо.
— Саламандры, я же тебе говорил. Миниатюрные копии драконов. Нам совсем не обязательно искать коготь большого дракона, эдак я тебя и через год назад не верну. Драконы скрытные, их просто так не найти. А вот саламандры по ночам сбрасывают лишние чешуйки и коготки. Если повезёт, утром мы найдём их поблизости.
— Надеюсь, я не навредил саламандре?
— Нет. Если бы ты на неё сел, ты бы почувствовал это, — расхохотался ниндзя. — Пошли – поищем. Вообще-то, на рассвете плевки старых демонов превращаются в перламутры, и искать их надо на дне реки. До захода солнца, потому что потом светляки заснут, и дно нельзя будет рассмотреть. Демоны, между прочим, абы куда не плюются — вода тут чистая.
— Перламутр, значит… перламутр лучше, чем плевки.
Горо нехотя разделся, аккуратно сложил вещи на покатом бревне, добрая половина которого была усеяна грибами с красными шляпками. А когда зашёл в реку, забыл и про перламутр, и про голого общительного ниндзя, и про то, что в реке нет бритвы и шампуня, зато есть светляки и невидимые саламандры, делающие воду такой же приятно обжигающей, как в их с Кимурой-куном любимом онсэне. Как давно они в нём не были! Вот кого здесь не хватало — Кимуры-куна. Он бы быстро придумал, что к чему: и как перламутр найти, и как дракона поймать, и рисовые колобки сообразил бы для вечно голодного Хаттори. Всё может, если захочет.
— Не грусти. — Хаттори вынырнул совсем близко.
Кожа у ниндзя была горячей. «Передо мной всего лишь ребёнок в теле взрослого. Или взрослый с детским сердцем», — напомнил себе Горо.
— Смотри, я нашёл. — Хаттори протянул переливающуюся всеми цветами радуги находку. — Давай ладонь. Ну же, протяни руку, — нетерпеливо протараторил он.
Горячая ладонь накрыла ладонь Горо.
— Поблагодари меня сначала, а…
Горо не дал ему закончить фразу, поцеловав в широко открытые губы. «Этого парня ничего не смущает: ни то, что мы оба голые, ни то, что оба мужчины, ни то, что всё может плохо кончиться, если вовремя не остановить эти дурацкие благодарности», — думал Горо, целуя ниндзя совсем не детским поцелуем.
— Всё, довольно, — Горо до боли сжал в руке перламутр, а вместе с ним и чужие пальцы. — У тебя проблемы с дистанцией. Ты мне очень помогаешь, но я не люблю, когда так близко. Не надо больше, отойди.
— Извини, я же не знал, — ниндзя отодвинулся, какое-то время молча плавал в отдалении, а потом выбрался на берег и принялся собирать ветки для костра.
Горо последовал за ним не сразу. Небо, словно гигантская чаша с драгоценностями, наполнялось звёздами. Иногда с его краёв срывались капли-метеоры: одни стремительно падали на землю, другие медленно стекали по поверхности. Было тихо, раздавался лишь слабый треск невысокого, но уже смело разрывающего тьму костра.
— Без тебя в этом лесу я бы и часа не протянул , — Горо встал рядом с Хаттори. Вдруг показалось, что он обошёлся с ниндзя чересчур резко. — Не расстраивайся из-за меня. Это у меня проблемы с дистанцией. Я тяжело схожусь с людьми, хотя знаю парня, которому с незнакомыми ещё сложнее. Ты очень добрый. В моём мире таких, как ты, мало, и я рад, что мы с тобой познакомились. Хаттори, ты когда-нибудь общался со взрослыми, кроме папы?
Ниндзя отрицательно повертел головой. Горо был первым взрослым, с кем он общался без перерыва почти целые сутки.
— У тебя невероятно красивый костёр, — улыбнулся Горо.
Огненное творение походило на пасть дракона, из которой в чёрное небо вырывались языки пламени.
— Это папа придумал делать композиции из костра, а я быстро научился и переплюнул его в мастерстве. — Наконец-то ниндзя улыбался, и Горо вдруг подумал, что именно этой жизнеутверждающей улыбки ему ужасно не хватало последние полчаса. — Знаешь, а меня никто так не благодарил, как ты, чтобы сразу хотелось поблагодарить в ответ. Я буду по тебе скучать, когда ты уйдёшь.
— Хочешь пойти со мной? — Горо устроился рядом на пледе, потрепал Хаттори по коротким, влажным волосам.
Прохладные сумерки сменились тёплой ночью. Горо чувствовал, как его волосы стремительно высыхают, и потому, глядя на костёр, пытался распутать непослушные кудри.
— Я очень хочу посмотреть твой мир, но… Мне многому ещё надо научиться. Нельзя, чтобы наш клан исчез, и потом тут живёт мой хозяин, я должен присматривать за ним. Хочу есть, — легко сменил тему Хаттори. — Слышишь, как в животе урчит? Пойдём, поможешь мне накопать корней лесной сливы. Они по вкусу, как картошка, если правильно пожарить.
— А если я отравлюсь… Вдруг мне не подходит ваша еда?
— Не отравишься, доверься мне. Тебе понравится. Совсем недавно я ел майонез, и мне понравилось.
— Тоже мне, сравнил, — пробурчал Горо, но пошёл за Хаттори в лес.
Поджаренные в золе корни действительно были вкусными. Горо лежал на тёплом пледе, бездумно таращась в звёздное небо, под боком тихо посапывал довольный и сытый ниндзя, от которого исходило тепло. Всё было почти, как в его фантазиях об идеально тёплом вечере. Только без вина. Странное дело: он смотрел на чужие звёзды чужого, фантастического мира, а ему как никогда было спокойно и хорошо, будто сбылось нечто детское, потаённое, задуманное в тёмной комнате под одеялом, о чём по секрету он рассказал бы только сестре.
На рассвете рядом с замшелым валуном валялись два крохотных с красными прожилками коготка: один изогнутый, острый и золотистый, второй подлиннее, прямой и полупрозрачный.
— Пяточный коготь, — пояснил потягивающийся Хаттори. Он был ещё совсем сонный и смотрел на когти, положив подбородок на плечо Горо.
Горо не стал расспрашивать его о пяточных когтях. Найти шкурку змеи оказалось ещё проще. В лесу, полном змей-коряг, кто-то всегда сбрасывал ночью кожу, оставляя её неприметно валяться под деревьями.
***
— Что же получается: ты сейчас прочитаешь заклинание, и я перенесусь обратно в свой мир? — Горо не мог поверить, что время, проведённое вместе с ниндзя, пролетело так быстро.
Они остановились неподалёку от дома Хаттори под ветвистым старым клёном, в дупле которого можно было легко спрятаться, заметив приближение отца.
— Нет, я же не дал тебе попробовать папиного рисового колобка. И потом, я наизусть не помню заклинание, мне надо за ним сходить. Жди здесь.
Наверное, Хаттори и вправду ходил не только за заклинанием, но и за колобками, потому что отсутствовал он прилично, Горо даже успел поволноваться.
— Держи, — свесившийся с дерева ниндзя как всегда застиг Горо врасплох и теперь лыбился ему прямо лицо.
Проворчав ругательство, Горо взял зашитый в мех пузатый сосуд.
— Что это?
— Папино вино, дома попробуешь.
— У вас же табу…
Ниндзя только пожал плечами.
— Папа пропажу не обнаружит?
— Не-а, — соврал Хаттори.
«Ну и зачем ты обманываешь? — подумал Горо. — Так хочешь сделать мне подарок, что готов рискнуть? Тебя же накажут, глупый мальчишка».
— Не выкидывай его, когда всё выпьешь. Обещаешь?
— Обещаю, — улыбнулся Горо. Ему бы и в голову не пришло выкинуть подарок самого глупого во вселенной ниндзя.
— Хорошо, — хитро улыбнулся Хаттори. — Читаю.
— Мне отойти от тебя?
— Не обязательно. Можешь стоять, где хочешь. Переносится только тот, о ком идёт речь в заклинании.
— Как же ты тогда меня вызвал?
— Я же говорил, что всё напутал. Я же ниндзя, а не волшебник. Когда произнесу заклинание, считай до семи с половиной и можешь закрыть глаза. Когда откроешь, будешь уже дома. Готов?
— Подожди. Мы что даже не попрощаемся?
Ниндзя опустил голову и кивнул.
Горо улыбнулся и поправил выбившиеся из-под капюшона волосы Хаттори, а потом крепко его обнял. Подувший в этот момент ветер смахнул на них несколько кленовых листьев. Ниндзя дёрнулся в объятии, наверное, на автомате хотел использовать свой коронный приём, но Горо удержал его и держал до тех пор, пока тот не расслабился и не проболтался шепотом, что не принёс рисовые колобки, потому что папа их спрятал в большом шкафу, закрытом на ключ.
— А что это значит в твоём мире? Ну, то, что ты сейчас сделал. — Ниндзя, чуть наклонившись вперёд, вопросительно заглянул Горо в глаза.
— То, что мне хотелось бы иметь такого друга, как ты, — не раздумывая, ответил Горо.
— Я твой друг, — твёрдо произнёс ниндзя, отряхнул Горо от опавших листьев. Откашлялся, пробежал глазами по тёмному пергаменту, прищурился, вглядываясь в особо трудные символы, выдохнул и начал читать.
Когда ниндзя разобрался с последней формулировкой, Горо досчитал до трёх и прижался губами к губам ниндзя. Он почувствовал солёный вкус: Хаттори, хитрюга, не доел вчера орешки, оставив несколько на потом. Это потом, видимо, наступило, когда он возвращался с заклинанием под мышкой.
Приятный солёный вкус, мягкое тепло, спокойное дыхание. Горо невольно закрыл глаза, почувствовав, что Хаттори ему отвечает.
Рядом никого не было. Он стоял один в тёмной гримёрке, только часы отсчитывали время — громкие щелчки секундной стрелки в пустой комнате. «Неужели стоя заснул?» — мелькнула в голове пугающая мысль. Но она тут же разбилась о зажатый в руке вместительный предмет, на ощупь похожий на пузатую бутылку в меховой шкуре. Вне всякого сомнения, так оно и было.
— Значит, не сон, — самому себе ответил Горо, откупорил бутылку и глотнул. Сладкое вино приятно обожгло горло. Горячее, с медовым привкусом.
Он сделал ещё глоток, а потом ещё и ещё. Не похоже на него — ведь он мог смаковать эксклюзивные вина очень долго, а тут выпил всё за несколько минут. Нервы, что же еще?.. или… в бутылке сверкнула молния и погасла. Больше ничего не происходило, и Горо зажёг свет. Он долго смотрел через горлышко, пока не разглядел на дне маленький кристалл подозрительно знакомой формы. Каменная саламандра.
«Опустишь её в воду, и она оживёт. Правда, не во всякой воде саламандры оживают, некоторые так и остаются кристаллами на всю жизнь. Это разновидность такая странная, но, думаю, им и кристаллами хорошо живётся. В городе я таких несколько нашёл и папе принёс, испугался, что с ними сотворят что-нибудь», — вспомнил Горо ночной рассказ ниндзя о жизни саламандр.
Горо не знал, оживёт ли его саламандра, когда он принесёт её домой и нальёт в сосуд воды, или так и останется лишь искоркой жизни в камне. Он всегда боялся змей, но, глядя на маленькую золотистую ящерку в бутылке, подумал, что сейчас больше всего на свете хотел бы поблагодарить Хаттори за подарок, так неожиданно напомнивший ему о том, что сам он кое-кому подарков ещё ни разу не дарил. Нужно было это непременно исправить.
Улыбнувшись собственным мыслям, Горо подтянул сползающие без ремня джинсы, отыскал среди разбросанных вещей телефон и вызвал такси. Дома его ждали голодные кошки. Это следы их собратьев Горо видел на хитроумном пледе, сливающемся с землёй. Достаточно было закрыть глаза, чтобы представить, как Хаттори забирается под плед, вертится с боку на бок, мечтая о рисовом колобке, и засыпает, невидимый ни одной живой душе.
Пока the end, а там посмотрим.
@темы: humor, fantasy, c:Inagaki Goro, g:SMAP, w:fic, c:Katori Shingo, a:Silversonne
пятница, 06 января 2017
Знаете, Джоэл, волшебство уходит... ― Знаю. ― Что делать будем? ― Наслаждаться моментом. (с)
Название: Приключения Горо в волшебном лесу. Часть 1
Автор: Silversonne
Бета: ladyxenax
Размер: мини, 1492 слова
Пейринг/Персонажи: Инагаки Горо/ниндзя Хаттори
Категория: джен
Жанр: приключения
Рейтинг: G
Саммари: Что случится, если Горо вдруг очутится в волшебном лесу? Что произойдёт, если одного непутёвого ниндзя ненароком поцеловать?
Примечание автора: Горо попал в мир «Nin x Nin».
Фоточки героев:
тык-тыкГоро (костюмчик, я считаю, идеален для волшебного леса )
Ниндзя Хаттори (пусть он и не в лесу на фото, но выражение мордашки отражает его характер и детскость)
читать дальшеЕсли бы Горо однажды сказали, что он окажется в выдуманном мире, он подумал бы, что говорящий над ним шутит или перебрал лишнего. Но поблизости не было не то что баров, но даже пьяных товарищей по съёмкам, которые и без этого готовы праздновать и веселиться. Разумеется, какие бары в дремучем, страшном лесу?
Он отчётливо помнил, как после передачи они разошлись по гримёркам. Кимура как всегда устроился на общем диване и загибал что-то псевдо-философское на тему квестов, которые они сегодня проходили. Шинго с Цуёши будто ветром сдуло, Накай о чём-то беседовал с режиссёром, а вот он, Горо, отчётливо помнил, как зашёл в гримёрку, переоделся, выудил из сумки флягу с красным… вином, наверное, чем же ещё. А потом… лес, вековые сосны, сумерки… А Горо ни разу – ни разу! – в своей жизни ни одного костра не разжёг самостоятельно.
— Посторонись!
Горо не успел. Да и кто бы успел, когда на тебя несётся на огромной скорости гигантская белка-летяга или летучая мышь — но это был определенно не Бэтмен, потому что Бэтмен в чёрном и в Америке, а Горо был уверен, что он всё ещё в Японии. Итак, на него свалилось нечто тяжёлое и синее, и он до сих пор не знал, что это было. Синие летучие мыши — это уже белая горячка, не иначе.
— Ты жив? — спросили сверху, даже не подумав с него слезть.
В бедро больно упиралась кривая коряга, дорогущие джинсы, небось, порвала, а ещё прическа… Горо внезапно почувствовал всё, что у него застряло в волосах: листья, траву, веточки, песчинки. Всё противно шелестело и начинало серьёзно раздражать.
— Слезь с меня, — сердито пробормотал Горо и попытался скинуть незнакомца.
— Слава духам, живой. Думал, я тебя прибил. Ты чуть на змею не наступил.
— Змею? — Горо в ужасе обернулся и чуть не подавился веткой, свалившейся ему с головы в открытый от удивления рот.
На него смотрел и лыбился во все 32 зуба Шинго, но не Шинго-Шинго, которого Горо знал с детства, а персонаж из фильма… как его там… Про ниндзя, в общем. А ведь это было… Горо стал припоминать, в каком году его друг снимался в детском кино. Кажется, в 2004, а сейчас был 2009 год, и Шинго, разумеется, выглядел несколько иначе — взрослее, крупнее, щекастее, в конце концов. Этот даже смотрел по-другому, совсем не по-шинговски: не было в его взгляде настораживающей глубины, безумных чертят, прячущихся за широкой улыбкой — не было Шинго.
А был парень, которого больше всего на свете беспокоило, не навредил ли он Горо. Такой открытой заботы от Шинго Горо ни разу не получал.
— Хаттори, — представился юноша и быстро поставил оторопевшего Горо на ноги. Первым делом отряхнул пиджак и джинсы, потом начал вытаскивать листья и ветки из его волос. — Хочешь, научу тебя стремительно уходить с линии атаки? Так тебя никто не застанет врасплох: ни я, ни змея.
— Я сам могу. — Горо отодвинул суетящегося вокруг него Хаттори. Горо не нравилось, когда кто-то чужой, пусть даже как две капли воды похожий на Шинго, трогает его за волосы. Он такого и Шинго не позволял, за исключением тех случаев, когда спорить было уже поздно.
Хаттори надулся и отошёл в сторону, уголки его губ опустились.
— Не смотри на меня так, — взвыл Горо, хотя Хаттори на него и не смотрел, а разглядывал помятую траву под ногами. — То есть… ладно, можешь мне помочь. Только аккуратнее, ты мне чуть волосы не выдрал.
— Прости, я осторожно. — Ниндзя снова улыбался. – У меня уже есть хозяин, но я могу и тебя защищать, пока ты тут.
— Ты что-то про это знаешь? — Горо схватил чересчур старательного Хаттори за руки, но тот вывернулся и продолжил освобождать его от приставучих, как репьи, листьев. Горо нахмурился. — Ты что-то знаешь? Почему я здесь?
— Это я виноват, — протараторил Хаттори. — Я должен был вызвать лесного демона, чтобы с ним сразиться и сдать экзамен по демонопокорению, но перепутал последовательность ингредиентов и… Но я всё улажу, честно. Или мой папа уладит, хотя мне бы этого и не хотелось. Он меня обязательно накажет, если узнает.
— А что нужно, чтобы меня вернуть? — сначала Горо хотел сорвать на нём свою злость, ведь у него были планы на вечер, а из-за выдуманного неумехи планы рухнули в пропасть или, вернее, в дикий-предикий лес, но увидев выражение лица ниндзя, он передумал. Обидеть этого — всё равно, что обидеть ребёнка.
— Много всего, — шмыгнул носом ниндзя. Он задумался, и его глаза заблестели, но не от слёз, а как будто от предвкушения приключений. — Нужен коготь дракона, плевок старого лесного они, который живёт в дупле двухсотлетнего клёна, три змеиных чешуйки, корень землевойки и папин рисовый колобок.
— А рисовый колобок зачем? — удивился Горо. — Неужели всего остального недостаточно? Ну, я так, просто поинтересовался, — добавил он, заметив скептическое выражение на лице Хаттори.
— Думаешь, я вру? Я, между прочим, пять дней ничего не ел, а из-за тебя… ой, ну то есть, не из-за тебя, конечно… Папа меня точно накажет…
Вид у ниндзя сделался такой несчастный и такой голодный, что Горо решил его накормить, благо с собой у него кое-что было. В конце концов, ниндзя не бросил его на произвол судьбы, а пытался придумать, как вернуть домой. Порывшись сначала в одном кармане, потом в другом, он вытащил солёные орешки и протянул Хаттори.
— Это вкусно, — пообещал Горо, увидев замешательство, с которым ниндзя рассматривал упаковку.
Хаттори быстро разорвал обёртку, чуть не высыпав содержимое на землю, засунул орешек в рот и прожевал. Ещё через мгновение лицо ниндзя озарила самая счастливая улыбка из всех улыбок, которые Горо когда-либо видел в своей жизни. Он ел орешки, смешно растягивая удовольствие, то откусывая по половинке, то сначала обсасывая соль, так что губы его вскоре сделались красными и припухшими. Он был такой трогательный и милый, такой по-детски непосредственный и радостный, что Горо, не успев подумать, что делает и зачем, подошёл и чмокнул ниндзя в губы. А потом ещё раз, но уже дольше и нежнее. Наверное, так хотел поблагодарить его за спасённую жизнь, Горо и сам не понял почему, но его сердце бешено заколотилось от того, какими мягкими и приятно-солёными оказались эти губы. Когда он целовал шутки ради Шинго, то ничего подобного не испытывал.
Горо закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел расширившиеся от ужаса зрачки Хаттори, а через секунду ниндзя уже не было рядом. Он взмыл куда-то вверх и пропал.
— Эй, прости. — Горо смутился. — Просто хотел тебя поблагодарить. Извини, не хотел тебя напугать.
В соседних кустах послышалось подозрительное шевеление и раздалось тихое: «Честно?»
— Честно, — подтвердил Горо. — Не бойся, выходи, я больше так не сделаю.
— У вас так принято благодарить? — кусты по-прежнему шевелились, но из них никто не показывался.
— Да. Мы часто так в группе делаем.
— А-а, ну, тогда ладно.
Кусты раздвинулись, и теперь от удивления глаза расширились у Горо. Перед ним стоял голый ниндзя в одном красном фундоси.
— Приём «Цикада», — объяснил он.
— Э… ясно. — Горо почесал правую бровь и одёрнул пиджак. — А где твоя одежда?
— Вон там, — Хаттори поднял палец вверх.
— На дереве, — подтвердил очевидное Горо. — Окей. Всё нормально, я не напился и не сплю, я в лесу с голым ниндзя, который никогда не целовался и который от страха сбрасывает одежду, как цикада шкурку. Всё хорошо, я всё ещё психически здоров. Так, где там плевки они собирают?
— Это надо до ночи ждать, — радостно заулыбался Хаттори. — Значит, ты мне поможешь, и папа ничего не узнает?
— Угу, — кивнул Горо. Что ещё ему оставалось делать? — А это ещё что? Фу, гадость какая, и куда меня только занесло. — Горо стряхнул с пиджака крохотную зелёную гусеничку и поморщился.
Ниндзя подпрыгнул на месте и в мгновение ока оказался рядом с Горо. Поцелуй уже не был солёным, зато сильным и чуть болезненным — от чувств ниндзя прикусил ему нижнюю губу. Горо покраснел и попытался отодвинуться.
— Спасибо, — выдохнул Хаттори ему прямо в рот. — Видишь, я быстро учусь. Так прикольно. За что ещё я могу тебя поблагодарить?
— Стой, хватит уже, потом поблагодаришь. — Горо рассмеялся, нервно дёрнув плечом. Он шаг за шагом отступал назад, пока не оказался прижатым к дереву. — Лучше оденься, замёрзнешь ведь.
— Угу, — кивнул ниндзя и прижался к нему губами.
Если бы не самообладание, которому Горо научился в SMAP, то он бы не сдержался и ответил на поцелуй. Потому что ну очень хотелось, но он взял лицо ниндзя в ладони и отстранил от себя. Первый закатный луч высветил рисунок на щеках Хаттори. Горо провёл пальцем рядом с красной изогнутой линией.
— Не надо благодарить меня за всё подряд. Лучше потом, когда соберём все ингредиенты. Согласен?
Предложение явно расстроило ниндзя, но тот кивнул.
Через секунду Хаттори снова был одет и улыбался во весь рот.
— Пошли, — звонко позвал он. — Нужно успеть до захода солнца пересечь реку, — и стал спускаться вниз по крутой тропе.
— Ты уверен, что нам сюда? Эй, подожди, не так быстро. Мы точно не можем где-нибудь в другом месте спуститься? Я, в отличие от тебя, в ботинках на гладкой подошве.
Но Хаттори уже был далеко впереди. Поспешивший за ним Горо подумал, что в мире, где тропы настолько крутые и узкие, где драконы разбрасывают свои когти, а демоны плевки, он ещё не раз поблагодарит Хаттори, как, например, сейча-а-а-а-с… Горо не додумал мысль, поскользнулся на влажных листьях и кубарем полетел вниз. Невидимая сила остановила его падение, вздёрнула на ноги и теперь стояла в ожидании благодарности, закрыв глаза. «Ах ты, повторюшка», — подумал Горо и поцеловал счастливо улыбающегося ниндзя. Не мог же он, в самом деле, проигнорировать факт своего очередного спасения.
Продолжение, надеюсь, следует...
Автор: Silversonne
Бета: ladyxenax
Размер: мини, 1492 слова
Пейринг/Персонажи: Инагаки Горо/ниндзя Хаттори
Категория: джен
Жанр: приключения
Рейтинг: G
Саммари: Что случится, если Горо вдруг очутится в волшебном лесу? Что произойдёт, если одного непутёвого ниндзя ненароком поцеловать?
Примечание автора: Горо попал в мир «Nin x Nin».
Фоточки героев:
тык-тыкГоро (костюмчик, я считаю, идеален для волшебного леса
)Ниндзя Хаттори (пусть он и не в лесу на фото, но выражение мордашки отражает его характер и детскость)
читать дальшеЕсли бы Горо однажды сказали, что он окажется в выдуманном мире, он подумал бы, что говорящий над ним шутит или перебрал лишнего. Но поблизости не было не то что баров, но даже пьяных товарищей по съёмкам, которые и без этого готовы праздновать и веселиться. Разумеется, какие бары в дремучем, страшном лесу?
Он отчётливо помнил, как после передачи они разошлись по гримёркам. Кимура как всегда устроился на общем диване и загибал что-то псевдо-философское на тему квестов, которые они сегодня проходили. Шинго с Цуёши будто ветром сдуло, Накай о чём-то беседовал с режиссёром, а вот он, Горо, отчётливо помнил, как зашёл в гримёрку, переоделся, выудил из сумки флягу с красным… вином, наверное, чем же ещё. А потом… лес, вековые сосны, сумерки… А Горо ни разу – ни разу! – в своей жизни ни одного костра не разжёг самостоятельно.
— Посторонись!
Горо не успел. Да и кто бы успел, когда на тебя несётся на огромной скорости гигантская белка-летяга или летучая мышь — но это был определенно не Бэтмен, потому что Бэтмен в чёрном и в Америке, а Горо был уверен, что он всё ещё в Японии. Итак, на него свалилось нечто тяжёлое и синее, и он до сих пор не знал, что это было. Синие летучие мыши — это уже белая горячка, не иначе.
— Ты жив? — спросили сверху, даже не подумав с него слезть.
В бедро больно упиралась кривая коряга, дорогущие джинсы, небось, порвала, а ещё прическа… Горо внезапно почувствовал всё, что у него застряло в волосах: листья, траву, веточки, песчинки. Всё противно шелестело и начинало серьёзно раздражать.
— Слезь с меня, — сердито пробормотал Горо и попытался скинуть незнакомца.
— Слава духам, живой. Думал, я тебя прибил. Ты чуть на змею не наступил.
— Змею? — Горо в ужасе обернулся и чуть не подавился веткой, свалившейся ему с головы в открытый от удивления рот.
На него смотрел и лыбился во все 32 зуба Шинго, но не Шинго-Шинго, которого Горо знал с детства, а персонаж из фильма… как его там… Про ниндзя, в общем. А ведь это было… Горо стал припоминать, в каком году его друг снимался в детском кино. Кажется, в 2004, а сейчас был 2009 год, и Шинго, разумеется, выглядел несколько иначе — взрослее, крупнее, щекастее, в конце концов. Этот даже смотрел по-другому, совсем не по-шинговски: не было в его взгляде настораживающей глубины, безумных чертят, прячущихся за широкой улыбкой — не было Шинго.
А был парень, которого больше всего на свете беспокоило, не навредил ли он Горо. Такой открытой заботы от Шинго Горо ни разу не получал.
— Хаттори, — представился юноша и быстро поставил оторопевшего Горо на ноги. Первым делом отряхнул пиджак и джинсы, потом начал вытаскивать листья и ветки из его волос. — Хочешь, научу тебя стремительно уходить с линии атаки? Так тебя никто не застанет врасплох: ни я, ни змея.
— Я сам могу. — Горо отодвинул суетящегося вокруг него Хаттори. Горо не нравилось, когда кто-то чужой, пусть даже как две капли воды похожий на Шинго, трогает его за волосы. Он такого и Шинго не позволял, за исключением тех случаев, когда спорить было уже поздно.
Хаттори надулся и отошёл в сторону, уголки его губ опустились.
— Не смотри на меня так, — взвыл Горо, хотя Хаттори на него и не смотрел, а разглядывал помятую траву под ногами. — То есть… ладно, можешь мне помочь. Только аккуратнее, ты мне чуть волосы не выдрал.
— Прости, я осторожно. — Ниндзя снова улыбался. – У меня уже есть хозяин, но я могу и тебя защищать, пока ты тут.
— Ты что-то про это знаешь? — Горо схватил чересчур старательного Хаттори за руки, но тот вывернулся и продолжил освобождать его от приставучих, как репьи, листьев. Горо нахмурился. — Ты что-то знаешь? Почему я здесь?
— Это я виноват, — протараторил Хаттори. — Я должен был вызвать лесного демона, чтобы с ним сразиться и сдать экзамен по демонопокорению, но перепутал последовательность ингредиентов и… Но я всё улажу, честно. Или мой папа уладит, хотя мне бы этого и не хотелось. Он меня обязательно накажет, если узнает.
— А что нужно, чтобы меня вернуть? — сначала Горо хотел сорвать на нём свою злость, ведь у него были планы на вечер, а из-за выдуманного неумехи планы рухнули в пропасть или, вернее, в дикий-предикий лес, но увидев выражение лица ниндзя, он передумал. Обидеть этого — всё равно, что обидеть ребёнка.
— Много всего, — шмыгнул носом ниндзя. Он задумался, и его глаза заблестели, но не от слёз, а как будто от предвкушения приключений. — Нужен коготь дракона, плевок старого лесного они, который живёт в дупле двухсотлетнего клёна, три змеиных чешуйки, корень землевойки и папин рисовый колобок.
— А рисовый колобок зачем? — удивился Горо. — Неужели всего остального недостаточно? Ну, я так, просто поинтересовался, — добавил он, заметив скептическое выражение на лице Хаттори.
— Думаешь, я вру? Я, между прочим, пять дней ничего не ел, а из-за тебя… ой, ну то есть, не из-за тебя, конечно… Папа меня точно накажет…
Вид у ниндзя сделался такой несчастный и такой голодный, что Горо решил его накормить, благо с собой у него кое-что было. В конце концов, ниндзя не бросил его на произвол судьбы, а пытался придумать, как вернуть домой. Порывшись сначала в одном кармане, потом в другом, он вытащил солёные орешки и протянул Хаттори.
— Это вкусно, — пообещал Горо, увидев замешательство, с которым ниндзя рассматривал упаковку.
Хаттори быстро разорвал обёртку, чуть не высыпав содержимое на землю, засунул орешек в рот и прожевал. Ещё через мгновение лицо ниндзя озарила самая счастливая улыбка из всех улыбок, которые Горо когда-либо видел в своей жизни. Он ел орешки, смешно растягивая удовольствие, то откусывая по половинке, то сначала обсасывая соль, так что губы его вскоре сделались красными и припухшими. Он был такой трогательный и милый, такой по-детски непосредственный и радостный, что Горо, не успев подумать, что делает и зачем, подошёл и чмокнул ниндзя в губы. А потом ещё раз, но уже дольше и нежнее. Наверное, так хотел поблагодарить его за спасённую жизнь, Горо и сам не понял почему, но его сердце бешено заколотилось от того, какими мягкими и приятно-солёными оказались эти губы. Когда он целовал шутки ради Шинго, то ничего подобного не испытывал.
Горо закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел расширившиеся от ужаса зрачки Хаттори, а через секунду ниндзя уже не было рядом. Он взмыл куда-то вверх и пропал.
— Эй, прости. — Горо смутился. — Просто хотел тебя поблагодарить. Извини, не хотел тебя напугать.
В соседних кустах послышалось подозрительное шевеление и раздалось тихое: «Честно?»
— Честно, — подтвердил Горо. — Не бойся, выходи, я больше так не сделаю.
— У вас так принято благодарить? — кусты по-прежнему шевелились, но из них никто не показывался.
— Да. Мы часто так в группе делаем.
— А-а, ну, тогда ладно.
Кусты раздвинулись, и теперь от удивления глаза расширились у Горо. Перед ним стоял голый ниндзя в одном красном фундоси.
— Приём «Цикада», — объяснил он.
— Э… ясно. — Горо почесал правую бровь и одёрнул пиджак. — А где твоя одежда?
— Вон там, — Хаттори поднял палец вверх.
— На дереве, — подтвердил очевидное Горо. — Окей. Всё нормально, я не напился и не сплю, я в лесу с голым ниндзя, который никогда не целовался и который от страха сбрасывает одежду, как цикада шкурку. Всё хорошо, я всё ещё психически здоров. Так, где там плевки они собирают?
— Это надо до ночи ждать, — радостно заулыбался Хаттори. — Значит, ты мне поможешь, и папа ничего не узнает?
— Угу, — кивнул Горо. Что ещё ему оставалось делать? — А это ещё что? Фу, гадость какая, и куда меня только занесло. — Горо стряхнул с пиджака крохотную зелёную гусеничку и поморщился.
Ниндзя подпрыгнул на месте и в мгновение ока оказался рядом с Горо. Поцелуй уже не был солёным, зато сильным и чуть болезненным — от чувств ниндзя прикусил ему нижнюю губу. Горо покраснел и попытался отодвинуться.
— Спасибо, — выдохнул Хаттори ему прямо в рот. — Видишь, я быстро учусь. Так прикольно. За что ещё я могу тебя поблагодарить?
— Стой, хватит уже, потом поблагодаришь. — Горо рассмеялся, нервно дёрнув плечом. Он шаг за шагом отступал назад, пока не оказался прижатым к дереву. — Лучше оденься, замёрзнешь ведь.
— Угу, — кивнул ниндзя и прижался к нему губами.
Если бы не самообладание, которому Горо научился в SMAP, то он бы не сдержался и ответил на поцелуй. Потому что ну очень хотелось, но он взял лицо ниндзя в ладони и отстранил от себя. Первый закатный луч высветил рисунок на щеках Хаттори. Горо провёл пальцем рядом с красной изогнутой линией.
— Не надо благодарить меня за всё подряд. Лучше потом, когда соберём все ингредиенты. Согласен?
Предложение явно расстроило ниндзя, но тот кивнул.
Через секунду Хаттори снова был одет и улыбался во весь рот.
— Пошли, — звонко позвал он. — Нужно успеть до захода солнца пересечь реку, — и стал спускаться вниз по крутой тропе.
— Ты уверен, что нам сюда? Эй, подожди, не так быстро. Мы точно не можем где-нибудь в другом месте спуститься? Я, в отличие от тебя, в ботинках на гладкой подошве.
Но Хаттори уже был далеко впереди. Поспешивший за ним Горо подумал, что в мире, где тропы настолько крутые и узкие, где драконы разбрасывают свои когти, а демоны плевки, он ещё не раз поблагодарит Хаттори, как, например, сейча-а-а-а-с… Горо не додумал мысль, поскользнулся на влажных листьях и кубарем полетел вниз. Невидимая сила остановила его падение, вздёрнула на ноги и теперь стояла в ожидании благодарности, закрыв глаза. «Ах ты, повторюшка», — подумал Горо и поцеловал счастливо улыбающегося ниндзя. Не мог же он, в самом деле, проигнорировать факт своего очередного спасения.
Продолжение, надеюсь, следует...
@темы: humor, fantasy, c:Inagaki Goro, g:SMAP, w:fic, c:Katori Shingo, a:Silversonne
пятница, 28 октября 2016
Знаете, Джоэл, волшебство уходит... ― Знаю. ― Что делать будем? ― Наслаждаться моментом. (с)
Название: Опасный момент
Автор: Silversonne
Бета: ladyxenax
Размер: мини (2152 слова)
Пейринг/Персонажи: СатаСма
Категория: слэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Саммари: Опасные моменты случаются, когда их совсем не ждёшь.
Примечание автора: Есть отсылка к первой истории «Шутка».
Фоточки героев (2007 год):
тык
I did it again ))
Телефон пищит пару раз и, не удовлетворившись отсутствием реакции хозяина, начинает вибрировать. Накай нехотя лезет в задний карман. На экране мобильника мигает имя отправителя — Катори. Удивленно хмыкнув, Накай открывает сообщение.
Как ты после марафона? Оклемался? Я в телецентре, заезжай за мной, потусуемся вместе.
Накай сворачивает сообщение и возвращает телефон на место. Два дня назад они все виделись на «27 часовом ТВ» — это раз. Ни с кем, кроме Кимуры и каста «Саюки», Шинго не общался — это два. У него проблемы, но он ими ни с кем, опять же кроме Кимуры, не делится — это три. За больше чем сутки прямого эфира своим плохим настроением и дурацкими выходками успел надоесть ему до чёртиков — это четыре. Ни «здравствуй», ни «есть ли у тебя время сегодня вечером?», ни «как дела, Накай?» — это пять.
— На чем мы остановились? — Накай смотрит на друга детства и принимается за спагетти, присыпанные мелко потёртым, тающим на глазах сыром. Сегодня он хочет поесть итальянской еды, хотя обычно заказывает рис. — Возьмём что-нибудь еще или уже поедем? Во сколько матч?
— Ты меня проигнорил! — не унимается Шинго. — Даже не ответил. Я тебя ждал, между прочим.
— Я был занят, — парирует Накай, пальцами скользя по пивному бокалу вверх-вниз. По запотевшему стеклу сбегают капли, собираясь лужицей на подставке.
Его злит, что приходится оправдываться, что Шинго не умеет тормозить, что какого чёрта он сам предложил ему встретиться, когда всё, что хотел сообщить, мог бы сказать на съёмках послезавтра. Раздосадованный на себя, Накай не сразу замечает, что друг резко замолкает и смотрит куда-то в сторону. И думает опять о чём-то загадочном, без алкоголя не разберёшься. О чём вообще можно думать с таким выражением лица? О мировой катастрофе? Цунами или вторжении пришельцев?
— Ты обиделся?
— Нет.
Шинго всегда отвечает сразу, не заставляет мучиться в ожидании.
— Не ври, — Накай изображает подобие улыбки.
— А ты посмотрел фильм?
— Да. — Одним глотком Накай допивает пиво. «Ну конечно, теперь все должны посмотреть «Саюки», — язвительно думает он. — Других забот как будто нет».
— Врёшь ты всё, — вздыхает Шинго, но его лицо светлеет. — Держи.
Он протягивает бело-синюю продолговатую коробочку. Глядя на логотип, Накай уже точно знает, что внутри. Дорогущий американский гель, помогающий при сильных растяжениях и ушибах. Левая нога по-прежнему чертовски болит, особенно по утрам, когда он только-только выбирается из постели и шлепает в ванную. Почти не разгибается — приходится хромать, шипя и скрежеща зубами, сгибать и разгибать ногу, так что ко времени выхода из дома связки оживают, но на следующее утро всё возвращается на круги своя. Иногда они словно деревенеют прямо на съёмках, и тогда приходится прикладывать максимум усилий, чтобы не показать свой страх и отчаяние, потому что он терпеть не может чувствовать себя беспомощным и напуганным.
Этот гель, рекомендованный тренером, они долго искали и никак не могли найти. Потом оказалось, что в Японии он вообще не продаётся.
— Откуда ты это взял? — спрашивает Накай, вытирая салфеткой пролившуюся с подставки влагу. — Сколько я тебе должен?
— Взял и взял. Нисколько не должен. Отвали. — Шинго довольно грубо пресекает попытки друга выяснить стоимость геля и настоять на своём.
— Кого ради меня напряг хоть? — не сдаётся Накай.
— Да какая разница. Тебе не нужно что ли? — Выражение его лица быстро меняется. Из серьёзного становится по-детски озадаченным.
Внимательно наблюдающие за ним глаза напрягают Накая. Шинго всегда так смотрит, когда ждёт ответной реакции — с нетерпением, жадно, не отрываясь. Губы чуть приоткрыты, взгляд напряжённый.
— Нужно, — признаётся Накай и забирает коробочку. — Спасибо.
— Вот то-то же. — Шинго делает резкий выпад вперёд и почти ложится на стол, оказываясь нос к носу с другом. — Думаешь, зачем я тебя тогда звал? Хотел отдать, а ты меня проигнорил. А мы, между прочим, намака. — Улыбается он во все тридцать два зуба, изображая Гоку.
— А сразу сказать нельзя было? — Накай злится, не понимая, что же его задевает сильнее: способность Шинго делать всё чересчур неожиданно или его готовность помогать даже тогда, когда не просят, его манера мешать актёрство с реальностью или сам факт беспокойства. — Не говори при мне это слово, оно меня бесит. Выйди уже из роли, ты не на площадке.
— Ты чего такой вредный?
— А ты чего такой весёлый? Еще две недели назад ходил с кислой миной. Отпустило?
Шинго пожимает плечами и задумывается. Когда он сам кому-то помогает, его собственные проблемы уходят на задний план. Он давно смирился с расставанием и вот уже пару месяцев как не страдает из-за девушки. Ну почти. Его всё ещё раздражает немного, что он не смог ничего исправить и вовремя заметить очевидное. Он гордится своей новой ролью, но его по-прежнему не отпускает «Шинсенгуми» и нападки на него в прессе, слава богу, теперь уже не такие частые, как в прошлом году. Это мешает оценить себя со стороны, мешает насладиться нынешним успехом. А ещё он вымотан, набил себе кучу шишек на съёмках, а Накай не удосужился не то что сериал, даже полнометражку посмотреть.
— Ты не посмотрел, — настырно повторяет он, никуда не сдвигаясь, так что Накаю приходится откинуться на диван, чтобы не быть настолько близко к Шинго.
— Тебе так важно моё мнение?
Шинго кивает.
Накай вертит в руках коробочку, читает описание, а потом прячет её поглубже в сумку, боясь забыть в баре.
— Ладно, проси, что хочешь, — говорит на 99 процентов из чувства благодарности и на один процент от того, что выпил, потому что вкусное пиво определённо делает его добрее и мягче.
— Ты посмотришь со мной «Саюки», — не задумываясь, отвечает Шинго, смешно пряча нос в ладонях.
— Давай так. Я посмотрю сегодня-завтра, а потом напишу тебе, что думаю, идёт? — предлагает Накай вариант.
Шинго… что б его! Знает ведь, что он не любит совместные просмотры фильмов, в которых играет кто-то из своих, и всё равно нарушает негласное правило.
— Ты сказал, что я могу попросить всё, что захочу? Ты ведь так сказал? Я попросил.
Шинго наконец-то возвращается на свой стул, подзывает официанта и заказывает ещё пива.
— Ну, так, когда смотреть будем? Сегодня?
— Завтра, — неохотно принимает решение Накай. Ему нужно время, чтобы настроиться на длительное присутствие друга у себя дома, на просмотр фильма, снятого скорее для детей и поэтому не сильно его интересовавшего, на шуточки, без которых Шинго не сможет обойтись. И зачем-то вспоминает тот вечер. Кажется, это было лет пять назад, когда Шинго заявился к нему с билетами и извазюканными краской пальцами, чтобы пошутить, и дошутился до… Накай трясёт головой, прогоняя ненужные воспоминания. Он уверен, что Шинго и думать забыл о том, что случилось тогда, а вот он сам…
— Больно же! — ругается Шинго, получив от Накая затрещину.
— А ты сиди спокойно. Либо я смотрю фильм, либо ты валишь домой, и я не смотрю фильм. Ты меня отвлекаешь. Какого чёрта ты спёр реквизит?
Шинго сидит рядом в позе лотоса, в красном свитере и чёрных джинсах с обручём на голове. Отпускает комментарии и что ещё хуже — изображает Гоку, которому надо то за руку его схватить, то голову на плечо положить, когда герою на экране приходится худо, то кормить пытается, когда Накай уступает ему суши.
— А вот тут я неудачно грохнулся и повредил руку, — рассказывает он, тыкая себя в предплечье и кривя физиономию. На экране Гоку отлетает в сторону и падает на спину, когда в забавно устроенный деревянный дом экс-короля врывается демон и похищает Шар света. — А дальше, слушай внимательно, будет фраза, которую я придумал. Сценаристы до такого не додумались, это моя идея, — как ребёнок, радуется Шинго. — Вот в этом месте, это она: «Где ты, дурак, учился летать?» Ха! Ну, прикольно же?
— Ты специально, да? Ты мне мешаешь, — смеётся Накай, больше не в силах злиться. Ему остаётся только махнуть рукой и смотреть, не обращая внимания на нескончаемые реплики сбоку. — Симпатичная у вас Рин-Рин, миленькая такая.
Шинго фыркает и отодвигается в сторону.
Самое смешное, что Накай понимает, что к чему: Шинго не рассчитал силы, когда предложил посмотреть кино вместе, и сейчас напрягается. Ему и хочется, и колется, и не сидится на месте. Он переживает из-за того, что думает о нём лидер, и одновременно прётся от своей роли так, как никто и никогда из них от своих персонажей. Даже Кимуре с Цуёши с их любовью к актёрству далеко до такой обескураживающей эмоциональности.
— Перестань. — Накай не знает, продолжать сердиться или уже обнять этого идиота.
— Ладно. — Шинго откидывается назад, на пол, и затихает. Это происходит так неожиданно, что Накай оборачивается, чтобы посмотреть, всё ли с ним в порядке. Стараясь не вспоминать. Не пялиться на приоткрытые, неподвижные губы. На закрытые глаза. На сведённые к переносице тёмные брови. На жемчужно-белые волосы и дурацкий обруч, который совсем не портит его внешний вид.
Он досматривает фильм до конца, в полной тишине и уверенности, что Шинго задремал, и можно теперь выключить свет и, не торопясь, заняться делами в гостиной — полистать сценарий, подумать о новых гостях, почитать книгу.
— Давай как тогда: я неудачно пошучу, а ты меня поцелуешь? — вдруг говорит Шинго, не открывая глаз. Так внезапно, что Накай чуть не подпрыгивает на месте. Так честно и просто, что сразу становится понятно, зачем он пришёл.
Ему не хватает тепла и сочувствия, не хватает кого-то близкого под боком, с этим всё ясно. «Но почему я?» — думает Накай, выключая телевизор и собирая с пола пустые банки и тарелки, которые ещё два часа назад были полны суши.
— Ты не о том думаешь, — вздыхает Шинго, как будто и вправду читает его мысли. — Не нужно меня целовать, я пошутил.
— А что нужно?
— Скажи, что я идиот и что ты меня прибьёшь, если я вздумаю уйти из группы.
— А ты хочешь уйти? — аккуратно переспрашивает Накай, до синих отметин на ладонях сжимая кулаки. «Только бы не послать его куда подальше с такими заявлениями, — думает он. — Нашёл время».
Шинго кивает.
«Нервничает», — решает Накай, видя, как друг бездумно щупает плечо, словно проверяя, нет ли вывиха.
— Ты не уйдёшь, даже несмотря на все свои проблемы.
— Да ладно тебе? Если я что-то решу, я это сделаю.
— Не сделаешь, потому что не решишь, — твёрдо обрывает его Накай. Ему не по себе от застывшего взгляда Шинго, как будто вместо глаз у того две стеклянные линзы, не пропускающие свет, как будто в комнате есть что-то кроме знакомых, видимых вещей. — Если ты пришёл, чтобы я тебя уговаривал, то ты не по адресу. Это тебе к Цуёши. Хочешь уходить — уходи, но я в это не поверю, хоть ты передо мной соловьём разлейся. Пропесочили в прессе, и ты сник? Так что ли? Быстро ты. Хочешь знать? Мне нравится, как ты играешь, но когда ты неуверен в себе, ты меня бесишь. Ты меня бесишь и тогда, когда думаешь, что мешаешь нам своими проблемами. И сейчас я в ярости оттого, что, как идиот, всерьёз задумался над тем, чтобы тебя поцеловать, хотя сколько раз уже попадался на твои глупые шутки, а ты мне про уход болтаешь. Вали домой, выспись, как следует, и реквизит верни.
— Мне его подарили. — Шинго снимает обруч и вертит в руках. — Никуда я не пойду, я обожрался твоими суши и…
— Ты меня достал. — Накай локтём прижимает его к полу, другой рукой зажимая губы.
Но Шинго сильнее. Он выворачивается и опрокидывает Накая на лопатки, придерживая за плечи, чтобы тот не ударился больной спиной.
— Это был опасный момент, — радостно улыбается он. — Очень опасный, потому что я всё помню. Всё-всё-всё. Прямо всё-всё-всё-всёёё.
— Заткнись уже, а. — Нетерпеливо ёрзает под ним Накай. — Либо сделай что-нибудь, либо слезай с меня.
— У меня есть предложение получше: давай позовём Цуёпона и пойдём куда-нибудь вместе? Потому что если мы опять сделаем что-нибудь не то, я же над тобой как минимум полгода шутить не смогу, и приставать к тебе не смогу, и доставать, и…
— Ты сейчас не оставляешь мне выбора, — тихо отвечает Накай и притягивает Шинго к себе, чувствуя, как тот напрягается, словно лев под прицелом. Удерживает за волосы и целует в губы, отбрасывая в сторону дурацкий обруч.
Шинго какое-то время пытается вырваться из поцелуя, но скорее понарошку, чем всерьёз, а потом переворачивается на спину, затаскивая Накая на себя — то ли любит ощущать на себе чужую тяжесть, то ли просто тащится от того, что можно расслабиться и ничего не делать, Накай не успевает додумать мысль. Да и какая разница, что этой скотине нравится, когда он так по-мальчишески резко целуется, а потом вдруг становится мягким и податливым, как пластилин, с которым можно делать всё, что угодно. Когда он так долго целуется, что первым воздух заканчивается у Накая, как и тогда, несколько лет назад.
— Никуда не пойдём? — шёпотом спрашивает Накай, прижимаясь лбом к лицу Шинго.
Шинго мотает головой и наконец-то выдыхает.
— Больно на полу, — вдруг начинает ворчать он. — Плечо болит.
— Вставай тогда. — Накай слезает с него и тянет за руку вверх.
— Подожди, ты мне руку вывихнешь. Я уже всё что можно и нельзя себе отлежал, пока ты на меня в телевизоре таращился. Да больно, говорю же, — давясь смехом, вопит Шинго. — Если бы тебе пришлось меня спасать, ты бы меня угробил. Ты знаешь это, Накай-кун?
— Не ной, не сломаешься. — Накай затаскивает Шинго на кровать.
Тот плюхается на неё и, прижав к лицу подушку, начинает хохотать, как ненормальный. Этот смех, наверняка, слышен соседям: и тем, что сверху, и тем, что снизу. Громкий, захлёбывающийся смех. Накай силой отбирает подушку, чтобы, наконец, по-настоящему успокоить друга — сначала гладит по волосам, потом ласково, одними кончиками пальцев касается лба. И Шинго затихает.
— Ты ужасный, долбанутый, прекрасный придурок, и у тебя всё будет хорошо, ты только оставайся с нами. Ты ведь с нами?
Шинго молчит какое-то время, а потом стягивает с себя свитер, забрасывая его куда подальше. Немигающе смотрит огромными глазами.
— Выключи свет, — вместо ответа тихо просит он.
Автор: Silversonne
Бета: ladyxenax
Размер: мини (2152 слова)
Пейринг/Персонажи: СатаСма
Категория: слэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Саммари: Опасные моменты случаются, когда их совсем не ждёшь.
Примечание автора: Есть отсылка к первой истории «Шутка».
Фоточки героев (2007 год):
тык
I did it again ))
***
Телефон пищит пару раз и, не удовлетворившись отсутствием реакции хозяина, начинает вибрировать. Накай нехотя лезет в задний карман. На экране мобильника мигает имя отправителя — Катори. Удивленно хмыкнув, Накай открывает сообщение.
Как ты после марафона? Оклемался? Я в телецентре, заезжай за мной, потусуемся вместе.
Накай сворачивает сообщение и возвращает телефон на место. Два дня назад они все виделись на «27 часовом ТВ» — это раз. Ни с кем, кроме Кимуры и каста «Саюки», Шинго не общался — это два. У него проблемы, но он ими ни с кем, опять же кроме Кимуры, не делится — это три. За больше чем сутки прямого эфира своим плохим настроением и дурацкими выходками успел надоесть ему до чёртиков — это четыре. Ни «здравствуй», ни «есть ли у тебя время сегодня вечером?», ни «как дела, Накай?» — это пять.
— На чем мы остановились? — Накай смотрит на друга детства и принимается за спагетти, присыпанные мелко потёртым, тающим на глазах сыром. Сегодня он хочет поесть итальянской еды, хотя обычно заказывает рис. — Возьмём что-нибудь еще или уже поедем? Во сколько матч?
***
— Ты меня проигнорил! — не унимается Шинго. — Даже не ответил. Я тебя ждал, между прочим.
— Я был занят, — парирует Накай, пальцами скользя по пивному бокалу вверх-вниз. По запотевшему стеклу сбегают капли, собираясь лужицей на подставке.
Его злит, что приходится оправдываться, что Шинго не умеет тормозить, что какого чёрта он сам предложил ему встретиться, когда всё, что хотел сообщить, мог бы сказать на съёмках послезавтра. Раздосадованный на себя, Накай не сразу замечает, что друг резко замолкает и смотрит куда-то в сторону. И думает опять о чём-то загадочном, без алкоголя не разберёшься. О чём вообще можно думать с таким выражением лица? О мировой катастрофе? Цунами или вторжении пришельцев?
— Ты обиделся?
— Нет.
Шинго всегда отвечает сразу, не заставляет мучиться в ожидании.
— Не ври, — Накай изображает подобие улыбки.
— А ты посмотрел фильм?
— Да. — Одним глотком Накай допивает пиво. «Ну конечно, теперь все должны посмотреть «Саюки», — язвительно думает он. — Других забот как будто нет».
— Врёшь ты всё, — вздыхает Шинго, но его лицо светлеет. — Держи.
Он протягивает бело-синюю продолговатую коробочку. Глядя на логотип, Накай уже точно знает, что внутри. Дорогущий американский гель, помогающий при сильных растяжениях и ушибах. Левая нога по-прежнему чертовски болит, особенно по утрам, когда он только-только выбирается из постели и шлепает в ванную. Почти не разгибается — приходится хромать, шипя и скрежеща зубами, сгибать и разгибать ногу, так что ко времени выхода из дома связки оживают, но на следующее утро всё возвращается на круги своя. Иногда они словно деревенеют прямо на съёмках, и тогда приходится прикладывать максимум усилий, чтобы не показать свой страх и отчаяние, потому что он терпеть не может чувствовать себя беспомощным и напуганным.
Этот гель, рекомендованный тренером, они долго искали и никак не могли найти. Потом оказалось, что в Японии он вообще не продаётся.
— Откуда ты это взял? — спрашивает Накай, вытирая салфеткой пролившуюся с подставки влагу. — Сколько я тебе должен?
— Взял и взял. Нисколько не должен. Отвали. — Шинго довольно грубо пресекает попытки друга выяснить стоимость геля и настоять на своём.
— Кого ради меня напряг хоть? — не сдаётся Накай.
— Да какая разница. Тебе не нужно что ли? — Выражение его лица быстро меняется. Из серьёзного становится по-детски озадаченным.
Внимательно наблюдающие за ним глаза напрягают Накая. Шинго всегда так смотрит, когда ждёт ответной реакции — с нетерпением, жадно, не отрываясь. Губы чуть приоткрыты, взгляд напряжённый.
— Нужно, — признаётся Накай и забирает коробочку. — Спасибо.
— Вот то-то же. — Шинго делает резкий выпад вперёд и почти ложится на стол, оказываясь нос к носу с другом. — Думаешь, зачем я тебя тогда звал? Хотел отдать, а ты меня проигнорил. А мы, между прочим, намака. — Улыбается он во все тридцать два зуба, изображая Гоку.
— А сразу сказать нельзя было? — Накай злится, не понимая, что же его задевает сильнее: способность Шинго делать всё чересчур неожиданно или его готовность помогать даже тогда, когда не просят, его манера мешать актёрство с реальностью или сам факт беспокойства. — Не говори при мне это слово, оно меня бесит. Выйди уже из роли, ты не на площадке.
— Ты чего такой вредный?
— А ты чего такой весёлый? Еще две недели назад ходил с кислой миной. Отпустило?
Шинго пожимает плечами и задумывается. Когда он сам кому-то помогает, его собственные проблемы уходят на задний план. Он давно смирился с расставанием и вот уже пару месяцев как не страдает из-за девушки. Ну почти. Его всё ещё раздражает немного, что он не смог ничего исправить и вовремя заметить очевидное. Он гордится своей новой ролью, но его по-прежнему не отпускает «Шинсенгуми» и нападки на него в прессе, слава богу, теперь уже не такие частые, как в прошлом году. Это мешает оценить себя со стороны, мешает насладиться нынешним успехом. А ещё он вымотан, набил себе кучу шишек на съёмках, а Накай не удосужился не то что сериал, даже полнометражку посмотреть.
— Ты не посмотрел, — настырно повторяет он, никуда не сдвигаясь, так что Накаю приходится откинуться на диван, чтобы не быть настолько близко к Шинго.
— Тебе так важно моё мнение?
Шинго кивает.
Накай вертит в руках коробочку, читает описание, а потом прячет её поглубже в сумку, боясь забыть в баре.
— Ладно, проси, что хочешь, — говорит на 99 процентов из чувства благодарности и на один процент от того, что выпил, потому что вкусное пиво определённо делает его добрее и мягче.
— Ты посмотришь со мной «Саюки», — не задумываясь, отвечает Шинго, смешно пряча нос в ладонях.
— Давай так. Я посмотрю сегодня-завтра, а потом напишу тебе, что думаю, идёт? — предлагает Накай вариант.
Шинго… что б его! Знает ведь, что он не любит совместные просмотры фильмов, в которых играет кто-то из своих, и всё равно нарушает негласное правило.
— Ты сказал, что я могу попросить всё, что захочу? Ты ведь так сказал? Я попросил.
Шинго наконец-то возвращается на свой стул, подзывает официанта и заказывает ещё пива.
— Ну, так, когда смотреть будем? Сегодня?
— Завтра, — неохотно принимает решение Накай. Ему нужно время, чтобы настроиться на длительное присутствие друга у себя дома, на просмотр фильма, снятого скорее для детей и поэтому не сильно его интересовавшего, на шуточки, без которых Шинго не сможет обойтись. И зачем-то вспоминает тот вечер. Кажется, это было лет пять назад, когда Шинго заявился к нему с билетами и извазюканными краской пальцами, чтобы пошутить, и дошутился до… Накай трясёт головой, прогоняя ненужные воспоминания. Он уверен, что Шинго и думать забыл о том, что случилось тогда, а вот он сам…
***
— Больно же! — ругается Шинго, получив от Накая затрещину.
— А ты сиди спокойно. Либо я смотрю фильм, либо ты валишь домой, и я не смотрю фильм. Ты меня отвлекаешь. Какого чёрта ты спёр реквизит?
Шинго сидит рядом в позе лотоса, в красном свитере и чёрных джинсах с обручём на голове. Отпускает комментарии и что ещё хуже — изображает Гоку, которому надо то за руку его схватить, то голову на плечо положить, когда герою на экране приходится худо, то кормить пытается, когда Накай уступает ему суши.
— А вот тут я неудачно грохнулся и повредил руку, — рассказывает он, тыкая себя в предплечье и кривя физиономию. На экране Гоку отлетает в сторону и падает на спину, когда в забавно устроенный деревянный дом экс-короля врывается демон и похищает Шар света. — А дальше, слушай внимательно, будет фраза, которую я придумал. Сценаристы до такого не додумались, это моя идея, — как ребёнок, радуется Шинго. — Вот в этом месте, это она: «Где ты, дурак, учился летать?» Ха! Ну, прикольно же?
— Ты специально, да? Ты мне мешаешь, — смеётся Накай, больше не в силах злиться. Ему остаётся только махнуть рукой и смотреть, не обращая внимания на нескончаемые реплики сбоку. — Симпатичная у вас Рин-Рин, миленькая такая.
Шинго фыркает и отодвигается в сторону.
Самое смешное, что Накай понимает, что к чему: Шинго не рассчитал силы, когда предложил посмотреть кино вместе, и сейчас напрягается. Ему и хочется, и колется, и не сидится на месте. Он переживает из-за того, что думает о нём лидер, и одновременно прётся от своей роли так, как никто и никогда из них от своих персонажей. Даже Кимуре с Цуёши с их любовью к актёрству далеко до такой обескураживающей эмоциональности.
— Перестань. — Накай не знает, продолжать сердиться или уже обнять этого идиота.
— Ладно. — Шинго откидывается назад, на пол, и затихает. Это происходит так неожиданно, что Накай оборачивается, чтобы посмотреть, всё ли с ним в порядке. Стараясь не вспоминать. Не пялиться на приоткрытые, неподвижные губы. На закрытые глаза. На сведённые к переносице тёмные брови. На жемчужно-белые волосы и дурацкий обруч, который совсем не портит его внешний вид.
Он досматривает фильм до конца, в полной тишине и уверенности, что Шинго задремал, и можно теперь выключить свет и, не торопясь, заняться делами в гостиной — полистать сценарий, подумать о новых гостях, почитать книгу.
— Давай как тогда: я неудачно пошучу, а ты меня поцелуешь? — вдруг говорит Шинго, не открывая глаз. Так внезапно, что Накай чуть не подпрыгивает на месте. Так честно и просто, что сразу становится понятно, зачем он пришёл.
Ему не хватает тепла и сочувствия, не хватает кого-то близкого под боком, с этим всё ясно. «Но почему я?» — думает Накай, выключая телевизор и собирая с пола пустые банки и тарелки, которые ещё два часа назад были полны суши.
— Ты не о том думаешь, — вздыхает Шинго, как будто и вправду читает его мысли. — Не нужно меня целовать, я пошутил.
— А что нужно?
— Скажи, что я идиот и что ты меня прибьёшь, если я вздумаю уйти из группы.
— А ты хочешь уйти? — аккуратно переспрашивает Накай, до синих отметин на ладонях сжимая кулаки. «Только бы не послать его куда подальше с такими заявлениями, — думает он. — Нашёл время».
Шинго кивает.
«Нервничает», — решает Накай, видя, как друг бездумно щупает плечо, словно проверяя, нет ли вывиха.
— Ты не уйдёшь, даже несмотря на все свои проблемы.
— Да ладно тебе? Если я что-то решу, я это сделаю.
— Не сделаешь, потому что не решишь, — твёрдо обрывает его Накай. Ему не по себе от застывшего взгляда Шинго, как будто вместо глаз у того две стеклянные линзы, не пропускающие свет, как будто в комнате есть что-то кроме знакомых, видимых вещей. — Если ты пришёл, чтобы я тебя уговаривал, то ты не по адресу. Это тебе к Цуёши. Хочешь уходить — уходи, но я в это не поверю, хоть ты передо мной соловьём разлейся. Пропесочили в прессе, и ты сник? Так что ли? Быстро ты. Хочешь знать? Мне нравится, как ты играешь, но когда ты неуверен в себе, ты меня бесишь. Ты меня бесишь и тогда, когда думаешь, что мешаешь нам своими проблемами. И сейчас я в ярости оттого, что, как идиот, всерьёз задумался над тем, чтобы тебя поцеловать, хотя сколько раз уже попадался на твои глупые шутки, а ты мне про уход болтаешь. Вали домой, выспись, как следует, и реквизит верни.
— Мне его подарили. — Шинго снимает обруч и вертит в руках. — Никуда я не пойду, я обожрался твоими суши и…
— Ты меня достал. — Накай локтём прижимает его к полу, другой рукой зажимая губы.
Но Шинго сильнее. Он выворачивается и опрокидывает Накая на лопатки, придерживая за плечи, чтобы тот не ударился больной спиной.
— Это был опасный момент, — радостно улыбается он. — Очень опасный, потому что я всё помню. Всё-всё-всё. Прямо всё-всё-всё-всёёё.
— Заткнись уже, а. — Нетерпеливо ёрзает под ним Накай. — Либо сделай что-нибудь, либо слезай с меня.
— У меня есть предложение получше: давай позовём Цуёпона и пойдём куда-нибудь вместе? Потому что если мы опять сделаем что-нибудь не то, я же над тобой как минимум полгода шутить не смогу, и приставать к тебе не смогу, и доставать, и…
— Ты сейчас не оставляешь мне выбора, — тихо отвечает Накай и притягивает Шинго к себе, чувствуя, как тот напрягается, словно лев под прицелом. Удерживает за волосы и целует в губы, отбрасывая в сторону дурацкий обруч.
Шинго какое-то время пытается вырваться из поцелуя, но скорее понарошку, чем всерьёз, а потом переворачивается на спину, затаскивая Накая на себя — то ли любит ощущать на себе чужую тяжесть, то ли просто тащится от того, что можно расслабиться и ничего не делать, Накай не успевает додумать мысль. Да и какая разница, что этой скотине нравится, когда он так по-мальчишески резко целуется, а потом вдруг становится мягким и податливым, как пластилин, с которым можно делать всё, что угодно. Когда он так долго целуется, что первым воздух заканчивается у Накая, как и тогда, несколько лет назад.
— Никуда не пойдём? — шёпотом спрашивает Накай, прижимаясь лбом к лицу Шинго.
Шинго мотает головой и наконец-то выдыхает.
— Больно на полу, — вдруг начинает ворчать он. — Плечо болит.
— Вставай тогда. — Накай слезает с него и тянет за руку вверх.
— Подожди, ты мне руку вывихнешь. Я уже всё что можно и нельзя себе отлежал, пока ты на меня в телевизоре таращился. Да больно, говорю же, — давясь смехом, вопит Шинго. — Если бы тебе пришлось меня спасать, ты бы меня угробил. Ты знаешь это, Накай-кун?
— Не ной, не сломаешься. — Накай затаскивает Шинго на кровать.
Тот плюхается на неё и, прижав к лицу подушку, начинает хохотать, как ненормальный. Этот смех, наверняка, слышен соседям: и тем, что сверху, и тем, что снизу. Громкий, захлёбывающийся смех. Накай силой отбирает подушку, чтобы, наконец, по-настоящему успокоить друга — сначала гладит по волосам, потом ласково, одними кончиками пальцев касается лба. И Шинго затихает.
— Ты ужасный, долбанутый, прекрасный придурок, и у тебя всё будет хорошо, ты только оставайся с нами. Ты ведь с нами?
Шинго молчит какое-то время, а потом стягивает с себя свитер, забрасывая его куда подальше. Немигающе смотрит огромными глазами.
— Выключи свет, — вместо ответа тихо просит он.
@темы: g:SMAP, c:Nakai Masahiro, w:fic, c:Katori Shingo, a:Silversonne
понедельник, 24 октября 2016
Знаете, Джоэл, волшебство уходит... ― Знаю. ― Что делать будем? ― Наслаждаться моментом. (с)
Название: Шутка
Автор: Silversonne
Бета: ladyxenax
Размер: мини (1618 слов)
Пейринг/Персонажи: СатаСма
Категория: слэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Саммари: К чему приводят некоторые шутки.
Примечание автора: Всё написано исключительно ради шутки))
Вдохновившая фоточка:
тык
читать дальше
— Шинго, ты прикалываешься?
Взгляд у Накая пронзительный, немигающий, с прищуром. Две паутинки морщинок от глаз к вискам — не к добру это, понял бы всякий, кто увидел бы его сейчас — босиком, в одних джинсовых шортах, с мокрыми волосами после принятого душа и с таким вот убийственным взглядом. Но Шинго, во-первых, не всякий, а во-вторых, нетрезвый, чтобы замечать столь очевидные знаки.
— Не-е-е-т, — Шинго растягивает губы в безумной улыбке и скалится лидеру прямо в лицо. Он стоит в прихожей с длинным белым полотенцем в руках и выжидательно смотрит. — Я к тебе в гости.
Он делает шаг навстречу, в светлый, длинный коридор, подбрасывает полотенце одним концом вверх. Смотрит, как оно волнами расстилается на полу, склоняет голову вбок, оценивая аккуратность содеянного, удовлетворяется полотенечной дорожкой и, наконец, ступает на нее, чуть не завалившись в сторону и в последний момент вернув себе равновесие. Кое-как сбрасывает рюкзак, стараясь не касаться его пальцами.
— Помнишь, как ты меня однажды спать укладывал? Ну когда я еще мелким, не знающим меру болваном был, помнишь? Я чуть на улице не заснул, а ты притащил меня домой, помыл… лет пять назад, ну...
— Я тебя не мыл, — уточняет Накай. Его правая бровь подергивается, как и уголки губ — то ли смеяться, то ли наорать как следует.
— До ванны довел, под душ засунул, а потом… я не помню, — не унимается Шинго, делая пару шагов по полотенцу.
"Он не настолько пьян, чтобы не понимать, что делает", — отмечает про себя Накай. Просто очередная шутка подвыпившего друга. Просто очередная, мать его, шутка. Только время неудачное — почти полночь.
— И чего это ты вспомнить решил? — Накай вежливо пододвигает друга с края полотенца на середину. — Может, снимешь обувь для начала?
Шинго послушно избавляется от цветастых кед, но вместо того, чтобы пройти в гостевой зал, усаживается прямо на полотенце, скрестив ноги.
— Не хочу никуда идти, меня все достали, я устал, выпил, вспомнил ту историю, и я где-то деньги на такси потерял, так что останусь у тебя. Если вызовешь мне такси, я обижусь, имей в виду.
— Вставай, пойдешь в душ и спать, — крепко ухватив друга за локоть, Накай вздергивает его вверх.
Шинго горячий — то ли из-за алкоголя, то ли у него температура (вечер сегодня холодный и ветреный), не разобрать: Шинго всегда такой, горячее их всех. Не зря Цуёши к нему жмется, когда на улице мороз. Накай раздумывает обо всём этом, подтаскивая не сопротивляющегося друга к ванной, и заталкивает его внутрь.
— Знаешь что? — Шинго радостно оборачивается. Глаза сверкают, как морионы на солнце. Большие, блестящие, чуть влажные, когда их хозяин выпьет. Два черных глубоких озера с огненным драконом в глубине.
— Ну… — недовольно протягивает Накай, хотя сама ситуация втайне его веселит. Пресный вечер перестал быть таковым, хотя, конечно, надавать бы затрещин за самовольство и шуточки. Без спросу припереться к нему домой, да еще в таком виде, только Шинго может.
— Вот что, — хитро улыбаясь, Шинго прижимает к его голому торсу пальцы. Веером. Держит крепко, а потом отпускает — на коже остаются смешные разноцветные следы. — Я тебя пометил.
— Совсем дурачок?
Шинго мотает головой, одним движением притискивая Накая к стене, сплошь покрытой бисеринами влаги. На его лице привычной, улыбчивой маски как не бывало — одни большие, серьезные глаза и две складочки на переносице.
— Отойди, — говорит Накай, сжимая в пальцах собственные шорты. Чтобы не провалиться сквозь плитку и не покраснеть от смущения, на автомате начинает вспоминать завтрашнюю роль, заранее продуманные для передачи слова, движения, шутки, а потом повторяет настойчиво: — Подвинься.
Шинго опять мотает головой и закусывает пухлые губы.
— Не хочу. Ты обещал со мной поцеловаться, помнишь?
— Это было на передаче и это было в шутку, — Накай отодвигается в сторону, но Шинго следует за ним, блокируя возможность просто так уйти, не применив силу.
— А я хочу не на передаче и не в шутку, — говорит напряженно, так, как будто под поезд бросается. Его восхищает Накай, его выдержка (даже в такой нелепой ситуации, как эта), его умение производить впечатление, оставаясь при этом в тени, как личность, которую невозможно прочесть ни по глазам, ни по увлечениям, ни по манере вести шоу. Вот и сейчас Шинго не может понять, о чем думает лидер. Шинго не знает меру в шутках, часто выходя за рамки, но сегодня рамки остались далеко позади, чересчур далеко, и теперь он не уверен, где же тут задуманная шутка, а где непредвиденные последствия. Именно поэтому он не делает резких движений, чтобы случайно всерьез не обидеть того, за кем с детства тянулся, как за звездой.
Накай кашляет, смущенное выражение его лица сменяется растерянным, с бледным оттенком негодования.
Шинго нутром чувствует этот неуловимый, опасный оттенок и делает шаг назад.
— Попался, — выкрикивает он. Его глаза ликуют. — А ты поверил, да? Поверил?
Он долго смеется, похрюкивая и запрокидывая голову назад, после чего, усевшись на край ванной, рассматривает свои разукрашенные пальцы — рисунок не стерся, виден отчетливо, но уже потемнел из-за влажного воздуха, еще немного и растечется.
— С тобой всё в порядке? — спрашивает Накай.
— Идиотизм какой-то, — не сразу отвечает Шинго.
Накай присаживается на корточки напротив, берет круглое, улыбчивое лицо в ладони и, сжимая его, коротко, но сильно целует в губы. Так неожиданно, что Шинго не успевает ответить и только быстро моргает. С таким удовольствием, что у Шинго крохотными паучками разбегаются по спине мурашки.
— Я вообще пришел сказать, что всё сделал — с менеджером поговорил, сценарий перепроверил, еще на бейсбол нам билеты купил, хотел тебе отдать. Я, конечно, не потеряю, но у тебя надежнее.
— Нет уж, держи при себе, мне в последний месяц стресса хватает, могу забыть дома.
— А, ну тогда ладно. Я пошел? — Шинго встает. Накай поднимается за ним — слишком резко, потому что в следующую секунду сгибается вперед из-за боли, прострелившей спину, утыкаясь лбом в грудь Шинго.
— Эй, что? Болит всё еще?
Шинго обнимает лидера за плечи, помогая распрямиться и выдохнуть. Накай пару месяцев назад как-то совсем неудачно грохнулся на репетиции и ударился спиной — до сих пор, видать, не прошла.
— Ты иногда ужасный просто, Шинго. Невыносимый, — фыркает Накай, хватаясь за локоть друга.
— Угу, — кивает Шинго и кладет подбородок ему на плечо.
Провожает до кровати, даже не подумав включить в спальне свет — он наизусть помнит, где и что стоит, ведь они столько раз с Цуёши здесь были. Давно, правда, но в комнате странным образом ничего не изменилось. Усаживает Накая, а сам заваливается рядом на спину. "Интересно, если сказать менеджеру, Накай сильно обидится? Сам ведь к врачу не пойдет", — думает про себя Шинго.
— Чего ты меня не выгоняешь? Давно бы уже выгнал, — говорит вслух, пытаясь рассмотреть черное пятно-люстру на потолке. В темноте люстра похожа на крылья бабочки, хотя никакая это не бабочка, а хрень непонятной геометрической формы. Какой придурок мог подарить их лидеру такое? Накай специально, кажется, не рассказывает, чтобы не засмеяли бедолагу, но люстру повесил и обещал терпеть её как минимум год. Прошло уже около двух лет, а люстра на прежнем месте — то ли привык, то ли просто заморачиваться с новой не хочет.
Накай долго не отвечает, а потом поворачивается и ложится на Шинго, ласково целуя его нижнюю губу и кожу под ней. Застигнутый врасплох, Шинго боится пошевелиться, громко вздохнуть или ляпнуть что-нибудь невпопад, чувствуя себя зверем, попавшим в ловушку — потому что его собственные шутки и даже не шутки — это всегда предсказуемо, это можно ожидать, учитывая его склонность к шутовству и веселью. Но когда что-то такое вытворяет Накай, он не знает, как реагировать — сбежать или остаться и подождать, что будет дальше. В той шутке в ванной было поровну шутки и правды, потому что ему хотелось встряхнуть лидера, заставить его вспомнить о нем, ведь они давно не проводили время вместе. То, что лидер делал сейчас, вообще на шутку не походило, и Шинго впервые растерялся рядом с тем, в ком раньше был уверен на сто процентов.
— Потому что ты самый большой придурок из всех в моей жизни и самый большой умник, — тихо говорит Накай. В его голосе смесь раздражения, теплоты и издёвки.
От неровного дыхания на своих губах Шинго вздрагивает.
— Поцелуй уже нормально, а не как школьница. Что ты как в средней школе? — надо же что-то сказать, колкое, по-свойски вредное, чтобы чувство реальности предательски не сбежало, и Шинго говорит первое, что приходит в голову.
— Врешь, в средней школе ты еще ни с кем не целовался, — отбивает выпад Накай.
— Поймал меня? — вдруг заливается смехом Шинго. — Отомстил за шутку в ванной, да? А я, прикинь, поверил. Ну, говори уже, поймал меня, да?
— Неугомонный ты придурок, — на этот раз Накай целует давящегося смехом Шинго взасос, убирая его непослушные, пушистые волосы с лица.
Шинго инстинктивно сжимает губы, но потом отвечает, потому что горячие губы вокруг его рта заставляют поперхнуться смехом, потому что лица друга не видно, одни только смутные очертания, потому что от прикосновения языка Накая к его языку напрочь вылетают все здравые мысли из наполняющейся туманом головы. Ему всё еще кажется, что шутка зашла слишком далеко. Они оба попались — довольно, надо уже признать это и остановиться. Они оба попались — можно посмеяться над этим и поехать домой, деньги за такси он завтра вернет. А можно выпить пива (у Накая наверняка в холодильнике пара-тройка бутылок охлаждается), поржать друг над другом, а потом сесть смотреть кино. Чем плохо-то, раз уж пришел в гости и его не выгоняют? Но Шинго не может остановиться и не может остановить Накая, потому что, видимо, тот тоже не может притормозить себя или притормозить друга. Шинго притискивает его ближе к себе, ни черта не представляя, что будет делать дальше, потому что даже предположить не мог, что до такого может всерьез дойти. Он ведь не… и у него никогда не… и он вряд ли захочет с кем-то так… Накай даже толстовку стащить с него нормально не может, неуклюже дергая молнию и путаясь в рукавах. Шинго зачем-то помогает ему, а потом прижимает ладони к его спине, чувствуя, как измазюканные краской подушечки пальцев прилипают к коже, оставляя следы. Приподнимается, запрокидывая голову и бездумно глядя в потолок, уже не высматривая на нем люстру-бабочку, а пытаясь не застонать от того, как чувствительно пальцы Накая трогают его позвоночник. Завтра он точно скажет ему, что они оба попались на самую идиотскую в их жизни шутку, о которой ни одна живая душа не должна знать.
Автор: Silversonne
Бета: ladyxenax
Размер: мини (1618 слов)
Пейринг/Персонажи: СатаСма
Категория: слэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG-13
Саммари: К чему приводят некоторые шутки.
Примечание автора: Всё написано исключительно ради шутки))
Вдохновившая фоточка:
тык
читать дальше
2002 год
— Шинго, ты прикалываешься?
Взгляд у Накая пронзительный, немигающий, с прищуром. Две паутинки морщинок от глаз к вискам — не к добру это, понял бы всякий, кто увидел бы его сейчас — босиком, в одних джинсовых шортах, с мокрыми волосами после принятого душа и с таким вот убийственным взглядом. Но Шинго, во-первых, не всякий, а во-вторых, нетрезвый, чтобы замечать столь очевидные знаки.
— Не-е-е-т, — Шинго растягивает губы в безумной улыбке и скалится лидеру прямо в лицо. Он стоит в прихожей с длинным белым полотенцем в руках и выжидательно смотрит. — Я к тебе в гости.
Он делает шаг навстречу, в светлый, длинный коридор, подбрасывает полотенце одним концом вверх. Смотрит, как оно волнами расстилается на полу, склоняет голову вбок, оценивая аккуратность содеянного, удовлетворяется полотенечной дорожкой и, наконец, ступает на нее, чуть не завалившись в сторону и в последний момент вернув себе равновесие. Кое-как сбрасывает рюкзак, стараясь не касаться его пальцами.
— Помнишь, как ты меня однажды спать укладывал? Ну когда я еще мелким, не знающим меру болваном был, помнишь? Я чуть на улице не заснул, а ты притащил меня домой, помыл… лет пять назад, ну...
— Я тебя не мыл, — уточняет Накай. Его правая бровь подергивается, как и уголки губ — то ли смеяться, то ли наорать как следует.
— До ванны довел, под душ засунул, а потом… я не помню, — не унимается Шинго, делая пару шагов по полотенцу.
"Он не настолько пьян, чтобы не понимать, что делает", — отмечает про себя Накай. Просто очередная шутка подвыпившего друга. Просто очередная, мать его, шутка. Только время неудачное — почти полночь.
— И чего это ты вспомнить решил? — Накай вежливо пододвигает друга с края полотенца на середину. — Может, снимешь обувь для начала?
Шинго послушно избавляется от цветастых кед, но вместо того, чтобы пройти в гостевой зал, усаживается прямо на полотенце, скрестив ноги.
— Не хочу никуда идти, меня все достали, я устал, выпил, вспомнил ту историю, и я где-то деньги на такси потерял, так что останусь у тебя. Если вызовешь мне такси, я обижусь, имей в виду.
— Вставай, пойдешь в душ и спать, — крепко ухватив друга за локоть, Накай вздергивает его вверх.
Шинго горячий — то ли из-за алкоголя, то ли у него температура (вечер сегодня холодный и ветреный), не разобрать: Шинго всегда такой, горячее их всех. Не зря Цуёши к нему жмется, когда на улице мороз. Накай раздумывает обо всём этом, подтаскивая не сопротивляющегося друга к ванной, и заталкивает его внутрь.
— Знаешь что? — Шинго радостно оборачивается. Глаза сверкают, как морионы на солнце. Большие, блестящие, чуть влажные, когда их хозяин выпьет. Два черных глубоких озера с огненным драконом в глубине.
— Ну… — недовольно протягивает Накай, хотя сама ситуация втайне его веселит. Пресный вечер перестал быть таковым, хотя, конечно, надавать бы затрещин за самовольство и шуточки. Без спросу припереться к нему домой, да еще в таком виде, только Шинго может.
— Вот что, — хитро улыбаясь, Шинго прижимает к его голому торсу пальцы. Веером. Держит крепко, а потом отпускает — на коже остаются смешные разноцветные следы. — Я тебя пометил.
— Совсем дурачок?
Шинго мотает головой, одним движением притискивая Накая к стене, сплошь покрытой бисеринами влаги. На его лице привычной, улыбчивой маски как не бывало — одни большие, серьезные глаза и две складочки на переносице.
— Отойди, — говорит Накай, сжимая в пальцах собственные шорты. Чтобы не провалиться сквозь плитку и не покраснеть от смущения, на автомате начинает вспоминать завтрашнюю роль, заранее продуманные для передачи слова, движения, шутки, а потом повторяет настойчиво: — Подвинься.
Шинго опять мотает головой и закусывает пухлые губы.
— Не хочу. Ты обещал со мной поцеловаться, помнишь?
— Это было на передаче и это было в шутку, — Накай отодвигается в сторону, но Шинго следует за ним, блокируя возможность просто так уйти, не применив силу.
— А я хочу не на передаче и не в шутку, — говорит напряженно, так, как будто под поезд бросается. Его восхищает Накай, его выдержка (даже в такой нелепой ситуации, как эта), его умение производить впечатление, оставаясь при этом в тени, как личность, которую невозможно прочесть ни по глазам, ни по увлечениям, ни по манере вести шоу. Вот и сейчас Шинго не может понять, о чем думает лидер. Шинго не знает меру в шутках, часто выходя за рамки, но сегодня рамки остались далеко позади, чересчур далеко, и теперь он не уверен, где же тут задуманная шутка, а где непредвиденные последствия. Именно поэтому он не делает резких движений, чтобы случайно всерьез не обидеть того, за кем с детства тянулся, как за звездой.
Накай кашляет, смущенное выражение его лица сменяется растерянным, с бледным оттенком негодования.
Шинго нутром чувствует этот неуловимый, опасный оттенок и делает шаг назад.
— Попался, — выкрикивает он. Его глаза ликуют. — А ты поверил, да? Поверил?
Он долго смеется, похрюкивая и запрокидывая голову назад, после чего, усевшись на край ванной, рассматривает свои разукрашенные пальцы — рисунок не стерся, виден отчетливо, но уже потемнел из-за влажного воздуха, еще немного и растечется.
— С тобой всё в порядке? — спрашивает Накай.
— Идиотизм какой-то, — не сразу отвечает Шинго.
Накай присаживается на корточки напротив, берет круглое, улыбчивое лицо в ладони и, сжимая его, коротко, но сильно целует в губы. Так неожиданно, что Шинго не успевает ответить и только быстро моргает. С таким удовольствием, что у Шинго крохотными паучками разбегаются по спине мурашки.
— Я вообще пришел сказать, что всё сделал — с менеджером поговорил, сценарий перепроверил, еще на бейсбол нам билеты купил, хотел тебе отдать. Я, конечно, не потеряю, но у тебя надежнее.
— Нет уж, держи при себе, мне в последний месяц стресса хватает, могу забыть дома.
— А, ну тогда ладно. Я пошел? — Шинго встает. Накай поднимается за ним — слишком резко, потому что в следующую секунду сгибается вперед из-за боли, прострелившей спину, утыкаясь лбом в грудь Шинго.
— Эй, что? Болит всё еще?
Шинго обнимает лидера за плечи, помогая распрямиться и выдохнуть. Накай пару месяцев назад как-то совсем неудачно грохнулся на репетиции и ударился спиной — до сих пор, видать, не прошла.
— Ты иногда ужасный просто, Шинго. Невыносимый, — фыркает Накай, хватаясь за локоть друга.
— Угу, — кивает Шинго и кладет подбородок ему на плечо.
Провожает до кровати, даже не подумав включить в спальне свет — он наизусть помнит, где и что стоит, ведь они столько раз с Цуёши здесь были. Давно, правда, но в комнате странным образом ничего не изменилось. Усаживает Накая, а сам заваливается рядом на спину. "Интересно, если сказать менеджеру, Накай сильно обидится? Сам ведь к врачу не пойдет", — думает про себя Шинго.
— Чего ты меня не выгоняешь? Давно бы уже выгнал, — говорит вслух, пытаясь рассмотреть черное пятно-люстру на потолке. В темноте люстра похожа на крылья бабочки, хотя никакая это не бабочка, а хрень непонятной геометрической формы. Какой придурок мог подарить их лидеру такое? Накай специально, кажется, не рассказывает, чтобы не засмеяли бедолагу, но люстру повесил и обещал терпеть её как минимум год. Прошло уже около двух лет, а люстра на прежнем месте — то ли привык, то ли просто заморачиваться с новой не хочет.
Накай долго не отвечает, а потом поворачивается и ложится на Шинго, ласково целуя его нижнюю губу и кожу под ней. Застигнутый врасплох, Шинго боится пошевелиться, громко вздохнуть или ляпнуть что-нибудь невпопад, чувствуя себя зверем, попавшим в ловушку — потому что его собственные шутки и даже не шутки — это всегда предсказуемо, это можно ожидать, учитывая его склонность к шутовству и веселью. Но когда что-то такое вытворяет Накай, он не знает, как реагировать — сбежать или остаться и подождать, что будет дальше. В той шутке в ванной было поровну шутки и правды, потому что ему хотелось встряхнуть лидера, заставить его вспомнить о нем, ведь они давно не проводили время вместе. То, что лидер делал сейчас, вообще на шутку не походило, и Шинго впервые растерялся рядом с тем, в ком раньше был уверен на сто процентов.
— Потому что ты самый большой придурок из всех в моей жизни и самый большой умник, — тихо говорит Накай. В его голосе смесь раздражения, теплоты и издёвки.
От неровного дыхания на своих губах Шинго вздрагивает.
— Поцелуй уже нормально, а не как школьница. Что ты как в средней школе? — надо же что-то сказать, колкое, по-свойски вредное, чтобы чувство реальности предательски не сбежало, и Шинго говорит первое, что приходит в голову.
— Врешь, в средней школе ты еще ни с кем не целовался, — отбивает выпад Накай.
— Поймал меня? — вдруг заливается смехом Шинго. — Отомстил за шутку в ванной, да? А я, прикинь, поверил. Ну, говори уже, поймал меня, да?
— Неугомонный ты придурок, — на этот раз Накай целует давящегося смехом Шинго взасос, убирая его непослушные, пушистые волосы с лица.
Шинго инстинктивно сжимает губы, но потом отвечает, потому что горячие губы вокруг его рта заставляют поперхнуться смехом, потому что лица друга не видно, одни только смутные очертания, потому что от прикосновения языка Накая к его языку напрочь вылетают все здравые мысли из наполняющейся туманом головы. Ему всё еще кажется, что шутка зашла слишком далеко. Они оба попались — довольно, надо уже признать это и остановиться. Они оба попались — можно посмеяться над этим и поехать домой, деньги за такси он завтра вернет. А можно выпить пива (у Накая наверняка в холодильнике пара-тройка бутылок охлаждается), поржать друг над другом, а потом сесть смотреть кино. Чем плохо-то, раз уж пришел в гости и его не выгоняют? Но Шинго не может остановиться и не может остановить Накая, потому что, видимо, тот тоже не может притормозить себя или притормозить друга. Шинго притискивает его ближе к себе, ни черта не представляя, что будет делать дальше, потому что даже предположить не мог, что до такого может всерьез дойти. Он ведь не… и у него никогда не… и он вряд ли захочет с кем-то так… Накай даже толстовку стащить с него нормально не может, неуклюже дергая молнию и путаясь в рукавах. Шинго зачем-то помогает ему, а потом прижимает ладони к его спине, чувствуя, как измазюканные краской подушечки пальцев прилипают к коже, оставляя следы. Приподнимается, запрокидывая голову и бездумно глядя в потолок, уже не высматривая на нем люстру-бабочку, а пытаясь не застонать от того, как чувствительно пальцы Накая трогают его позвоночник. Завтра он точно скажет ему, что они оба попались на самую идиотскую в их жизни шутку, о которой ни одна живая душа не должна знать.
@темы: g:SMAP, c:Nakai Masahiro, w:fic, c:Katori Shingo, a:Silversonne
вторник, 18 октября 2016
Johnnies no ichiban WILD otoko...
Название: Ashita
Автор: jepwnsyoursoul
Переводчик: moleva
Ссылка на оригинал: здесь
Размер: мини (1461 слово)
Канон: клип Seisyun
Пейринг/Персонажи:
Категория: слэш
Жанр: фэнтези, постапокалипсис-AU
Рейтинг: R
Краткое содержание: Всего пятеро, последние бойцы Сопротивления... Ради чего они сражаются с жуткими военными роботами?
читать дальше
Склад был все ещё завален ящиками, пустыми и ненужными. Всё кругом было покрыто толстым слоем пыли, пыль бесшумно парила в потоках утреннего света, льющегося из окна. Тяжелые листы, образующие потолок ещё не были оторваны холодными металлическими конечностями. Дырки от пуль ещё не изрешетили стены, образуя мрачные контуры, пересечённые только засохшей кровью. Оставленные угли костров ещё не отмечали места отдыха бесконечной череды бойцов. Это место пока покоилось в тишине, и никто не тревожил его пыль.
И всё же было что-то, отличающее картину местного запустения от подобных картин в других местах. Это было прибежище, одно из последних, необнаруженных Ими. Всё необходимые припасы, по большей части амуниция и оружие, были спрятаны внутри и между ящиков, вдали от любопытных сканнеров и серебряных солдат. Они ждали, среди тёмных завалов ящиков, ждали прихода тех, кто спрятал их здесь.
И они пришли, один за другим. Все мужчины. Женщин с ними не было давно, дольше, чем простиралась память каждого из них. Каждый из них сумел остаться невредимым физически и умственно в этих адских условиях. Сейчас они были одной из последних ячеек Сопротивления. Самой последней, насколько им было известно. Вначале таких подразделений было много, разбросанных по всему миру, храбро сражавшихся за те остатки свободы, которые у них ещё были. Но Они быстро устранили почти все группы, массово уничтожая их и используя как топливо для продолжения своего функционирования. Это были отвратительные существа, мечта какого-то учёного, жестоко воплощенная военными с присущей им жаждой крови. Возможно, Сопротивление надеялось, что Они просто исчезнут сами собой, как любые мечты. Возможно, оно ни на что не надеялось. Для группы, собирающейся здесь, точно не существовало таких идеалистических мечтаний, этими людьми двигало лишь нежелание отказываться от самой жизни, как отказались многие до них.
Их было пятеро, четверо из них выросли под опекой пятого. Он был старше лишь на толику, но и этого было достаточно, чтобы он естественным образом распространял свою заботу на остальных. Он прибыл первым, взял стул, осторожно вынул свои пистолеты и выложил на чистое место, перезарядил их в относительной тишине и спокойствии склада.
Второй был гибким сгустком энергии, известным своей любовью к ракетам.
«Сколько времени прошло, Таичи» - ухмыльнулся первый, поднимая голову, когда второй прокрался через заднюю дверь, словно ниндзя.
- Лидер, - выдохнул он с улыбкой, - я уж боялся, что никто не добрался.
- Ну, хотя бы на это мы способны! – раздался голос третьего из темного угла, и перед ними появился грубоватый мужчина, с потрясающими крупными руками и широкой улыбкой. Лицо Таичи в момент просветлело.
– Правда что ли, Гуссан? - подразнил он, приняв боевую стойку.
– Посмотрим, а? – Гуссан засмеялся и тоже принял боевую стойку. Эти двое принялись выяснять отношения, выполняя серию сложных ударов и блоков, которая закончилась сильным рукопожатием и объятиями. Лидер из своего угла только посмеивался.
- Эй! – громко прокричал кто-то у входа. - Веселитесь без меня? – трое обернулись, чтобы увидеть четвертого, чьё лицо тоже украшала ухмылка.
- Ты просто слишком долго шёл, Нагасе! - прокричал Гуссан в ответ. Нагасе показал язык, и все они засмеялись, рукопожатие снова пошло по кругу, как пятничный бокал пива. Они расселись по ящикам, принявшись травить байки и чистить оружие. Нагасе, который умудрился где-то потерять ещё один ствол, лазал между коробок в поисках чего-то подходящего. Потом, когда над ними зависла тишина, хоть кто-то из них осмелился упомянуть пятого.
- Кстати, - начал Нагасе, нехарактерно тихо, - кто-нибудь видел Мабо? Безмолвие витало над группой, и невысказанный страх просачивался в эту тишину. Никто не хотел озвучивать вероятность, что пятый ценный боец группы, тот, кто снабжал их оружием, погиб в схватке с Ними.
Внезапно через помещение прошло эхо шагов и все автоматически напряглись, раздалось четыре одновременных щечка предохранителей на стволах, повернувшихся в одном направлении. В подобной ситуации большинство людей выкрикнули бы что-то или позвали бы по имени возмутителя спокойствия, но ни один из них этого не сделал. Всё равно никто бы из Них и не ответил. Так что звук шагов продолжался, не остановленный опасным щелчком, огибая все новые повороты лабиринта из составленных ящиков до тех пор пока… пока!..
- Я пришёл не с пустыми руками, и вот какой приём вы мне оказываете?
Все четверо одновременно воскликнули, Таичи вцепился себе в грудь в притворном сердечном приступе:
- Мабо, черт возьми! Нечего нас так пугать!
Пятый засмеялся, поднимая правую руку, в которой была бутылка.
- Виски! – крикнул Нагасе, перегибаясь через стол, чтобы ее схватить. Мабо со смехом перекинул ее Гуссану, тот осмотрел бутылку.
- Где ты умудрился её достать? - не обращая внимания на энтузиазм Нагасе, Мабо пожал плечами и лукаво подмигнул Гуссану:
- Места знать надо. Открывай, нет смысла оставлять до лучших времен. Хочу ещё присмотреть, что тут можно взять. Помнится, здесь раньше было, чем поживиться, – он умолк, уже копаясь в ближайшей коробке.
Гуссан достал какой-то инструмент из кармана, откупорил бутылку, сделал большой глоток и издал возглас:
- Ого, да тут кое-что стоящее! – бутылка пошла по кругу, каждый делал ей свой комплимент, (в их числе слова Нагасе: «Надеюсь, ты достанешь ещё, потому что я хочу напиться!» и сетования Лидера: «Жаль, что у меня с печенью совсем хреново, а то бы я ещё выпил…»).
Мабо ухмыльнулся и велел Таичи сходить за коробкой, которая осталась снаружи – ещё 9 бутылок. Крики экстаза и одна усталая улыбка сопровождали открытие коробки.
Всю ночь истории не иссякали, сопровождая пополнение запасов. Мабо был прав, тут оказались более крупные единицы оружия, которые говорили о том, что группа сможет выдержать, по меньшей мере, ещё одну битву до того, как снова станет промышлять набегами. Веселья, еды и виски было навалом, редкая удача в такое время.
– Обменяю всё своё на ножку индейки и спирт! – ликующе произнес Нагасе до того как отключиться.
Следующим утром их не миновали последствия – головная боль, но Лидер привел всех в чувство (слава богу, только водой) и они быстро вернулись к тому, чтобы спланировать будущие атаки. После перерыва на обед они разделились для тренировок. Простор склада давал много возможностей для разнообразных занятий.
Само собой, когда двое из них сталкивались, начинался спарринг без правил… иногда с неожиданным вознаграждением.
Мабо швырнул Нагасе на стену из ящиков, придерживая одной рукой руку Нагасе в почти болевом захвате и прижимая его лицо к дереву другой рукой. Оба были вспотевшие и тяжело дышали, рубашку Нагасе давным-давно пора было списать. Мабо прижал собой Нагасе, скручивая его руку ещё сильнее и заставляя Нагасе издать стон боли и сильно стиснуть зубы.
– Просто признай, что я победил, – выдохнул Мабо в ухо Нагасе. Его пленник только упирался, так что Мабо прижал его сильнее к ящикам, придвинувшись до невозможности близко и продолжая выкручивать его руку:
– Скажи.
Нагасе чувствовал, как дерево впивается ему в лицо, молнии боли проходящие по руке, но, больше всего то, как Мабо сильно и жарко навалился на него. Единственным звуком было их порывистое дыхание, усиленное пространством помещения. В эти времена человеческий контакт был так редок, что Нагасе не хотел упускать возможность просто из-за упрямства Мабо.
- Ты победил.
Его рука немедленно была освобождена, но Мабо не отпустил волосы, а воспользовавшись этим, отклонил голову Нагасе назад, чтобы получить полный доступ к его шее. Мабо сильно укусил, и Нагасе зарычал, пытаясь его оттолкнуть. Он был тут же развёрнут лицом и снова прижат к стене, и Мабо с напором атаковал его губы и его ремень. Нагасе отозвался на это, сдирая с Мабо рубашку, и тоже накидываясь на его ремень.
Это было скользко, жарко, потно, грязно и жестко. Мабо рычит, врываясь в руку Нагасе, и от его голоса шея Нагасе вибрирует. Нагасе издает низкий стон, когда рука Мабо захватывает его собственную эрегированную плоть. Голова Нагасе отклонена назад, так что Мабо может присосаться к его шее. Части тела под странными углами, обе руки сильно сжаты, и само пространство между ними такое тесное, такое жаркое, такое потрясающее…
Не затягивая, Мабо кончает первым и оставляет след от зубов на плече Нагасе, который останется надолго. Нагасе с тихим стоном кончает сразу вслед за ним.
Нагасе тихо рассмеялся, когда они оба пришли в себя:
– Почти так же хорошо как алкоголь.
Мабо ухмыльнулся и скинул свою рубашку, чтобы почиститься:
– Только почти?
Гуссан вдалеке лишь ухмыльнулся.
Следующие несколько дней прошли так же, в ожидании битвы и в подготовке к ней, в тренировках и планировании. Было назначено новое место и время встречи, и сделаны подсчеты оставшихся бойцов Сопротивления. Хоть ненадолго, воцарился мир.
А потом пришли Они.
Пули отскакивали от стен, попадая в ящики. Издалека приближался угрожающий мерный грохот шагов. Люди попрыгали за укрытия, снимая с предохранителей оружие. Один засмеялся и все подхватили, заряжая последние снаряды в последние пулемёты. Они взглянули друг на друга, коротко кивая друг другу в подтверждение атаки, к которой были полностью готовы. Нагасе дерзко встал, остальные последовали за ним, не торопясь, вышли из дверей склада.
Им открылась необъятная даль блестящего металла, направляющаяся к ним, только-только показавшаяся на горизонте и уже сияющая во всей боевой красе. И они стояли лицом к Ним, пятеро мужчин с безнадежным общим делом, давно брошеным другими такими же. Всё, что они оставляли за собой, это тот же склад с едва тронутой пылью, больше никогда не потревоженной человеческим присутствием.
А их непроизнесенная клятва трепетала в воздухе, безмолвно ожидая, как и пыль на складе, когда её снова потревожат.
«Ради вечности, и будущего, и завтрашнего дня…»
Автор: jepwnsyoursoul
Переводчик: moleva
Ссылка на оригинал: здесь
Размер: мини (1461 слово)
Канон: клип Seisyun
Пейринг/Персонажи:
Нагасе/Мабо
,Таичи
, Гуссан
, Лидер
, Они
Категория: слэш
Жанр: фэнтези, постапокалипсис-AU
Рейтинг: R
Краткое содержание: Всего пятеро, последние бойцы Сопротивления... Ради чего они сражаются с жуткими военными роботами?
читать дальше
Склад был все ещё завален ящиками, пустыми и ненужными. Всё кругом было покрыто толстым слоем пыли, пыль бесшумно парила в потоках утреннего света, льющегося из окна. Тяжелые листы, образующие потолок ещё не были оторваны холодными металлическими конечностями. Дырки от пуль ещё не изрешетили стены, образуя мрачные контуры, пересечённые только засохшей кровью. Оставленные угли костров ещё не отмечали места отдыха бесконечной череды бойцов. Это место пока покоилось в тишине, и никто не тревожил его пыль.
И всё же было что-то, отличающее картину местного запустения от подобных картин в других местах. Это было прибежище, одно из последних, необнаруженных Ими. Всё необходимые припасы, по большей части амуниция и оружие, были спрятаны внутри и между ящиков, вдали от любопытных сканнеров и серебряных солдат. Они ждали, среди тёмных завалов ящиков, ждали прихода тех, кто спрятал их здесь.
И они пришли, один за другим. Все мужчины. Женщин с ними не было давно, дольше, чем простиралась память каждого из них. Каждый из них сумел остаться невредимым физически и умственно в этих адских условиях. Сейчас они были одной из последних ячеек Сопротивления. Самой последней, насколько им было известно. Вначале таких подразделений было много, разбросанных по всему миру, храбро сражавшихся за те остатки свободы, которые у них ещё были. Но Они быстро устранили почти все группы, массово уничтожая их и используя как топливо для продолжения своего функционирования. Это были отвратительные существа, мечта какого-то учёного, жестоко воплощенная военными с присущей им жаждой крови. Возможно, Сопротивление надеялось, что Они просто исчезнут сами собой, как любые мечты. Возможно, оно ни на что не надеялось. Для группы, собирающейся здесь, точно не существовало таких идеалистических мечтаний, этими людьми двигало лишь нежелание отказываться от самой жизни, как отказались многие до них.
Их было пятеро, четверо из них выросли под опекой пятого. Он был старше лишь на толику, но и этого было достаточно, чтобы он естественным образом распространял свою заботу на остальных. Он прибыл первым, взял стул, осторожно вынул свои пистолеты и выложил на чистое место, перезарядил их в относительной тишине и спокойствии склада.
Второй был гибким сгустком энергии, известным своей любовью к ракетам.
«Сколько времени прошло, Таичи» - ухмыльнулся первый, поднимая голову, когда второй прокрался через заднюю дверь, словно ниндзя.
- Лидер, - выдохнул он с улыбкой, - я уж боялся, что никто не добрался.
- Ну, хотя бы на это мы способны! – раздался голос третьего из темного угла, и перед ними появился грубоватый мужчина, с потрясающими крупными руками и широкой улыбкой. Лицо Таичи в момент просветлело.
– Правда что ли, Гуссан? - подразнил он, приняв боевую стойку.
– Посмотрим, а? – Гуссан засмеялся и тоже принял боевую стойку. Эти двое принялись выяснять отношения, выполняя серию сложных ударов и блоков, которая закончилась сильным рукопожатием и объятиями. Лидер из своего угла только посмеивался.
- Эй! – громко прокричал кто-то у входа. - Веселитесь без меня? – трое обернулись, чтобы увидеть четвертого, чьё лицо тоже украшала ухмылка.
- Ты просто слишком долго шёл, Нагасе! - прокричал Гуссан в ответ. Нагасе показал язык, и все они засмеялись, рукопожатие снова пошло по кругу, как пятничный бокал пива. Они расселись по ящикам, принявшись травить байки и чистить оружие. Нагасе, который умудрился где-то потерять ещё один ствол, лазал между коробок в поисках чего-то подходящего. Потом, когда над ними зависла тишина, хоть кто-то из них осмелился упомянуть пятого.
- Кстати, - начал Нагасе, нехарактерно тихо, - кто-нибудь видел Мабо? Безмолвие витало над группой, и невысказанный страх просачивался в эту тишину. Никто не хотел озвучивать вероятность, что пятый ценный боец группы, тот, кто снабжал их оружием, погиб в схватке с Ними.
Внезапно через помещение прошло эхо шагов и все автоматически напряглись, раздалось четыре одновременных щечка предохранителей на стволах, повернувшихся в одном направлении. В подобной ситуации большинство людей выкрикнули бы что-то или позвали бы по имени возмутителя спокойствия, но ни один из них этого не сделал. Всё равно никто бы из Них и не ответил. Так что звук шагов продолжался, не остановленный опасным щелчком, огибая все новые повороты лабиринта из составленных ящиков до тех пор пока… пока!..
- Я пришёл не с пустыми руками, и вот какой приём вы мне оказываете?
Все четверо одновременно воскликнули, Таичи вцепился себе в грудь в притворном сердечном приступе:
- Мабо, черт возьми! Нечего нас так пугать!
Пятый засмеялся, поднимая правую руку, в которой была бутылка.
- Виски! – крикнул Нагасе, перегибаясь через стол, чтобы ее схватить. Мабо со смехом перекинул ее Гуссану, тот осмотрел бутылку.
- Где ты умудрился её достать? - не обращая внимания на энтузиазм Нагасе, Мабо пожал плечами и лукаво подмигнул Гуссану:
- Места знать надо. Открывай, нет смысла оставлять до лучших времен. Хочу ещё присмотреть, что тут можно взять. Помнится, здесь раньше было, чем поживиться, – он умолк, уже копаясь в ближайшей коробке.
Гуссан достал какой-то инструмент из кармана, откупорил бутылку, сделал большой глоток и издал возглас:
- Ого, да тут кое-что стоящее! – бутылка пошла по кругу, каждый делал ей свой комплимент, (в их числе слова Нагасе: «Надеюсь, ты достанешь ещё, потому что я хочу напиться!» и сетования Лидера: «Жаль, что у меня с печенью совсем хреново, а то бы я ещё выпил…»).
Мабо ухмыльнулся и велел Таичи сходить за коробкой, которая осталась снаружи – ещё 9 бутылок. Крики экстаза и одна усталая улыбка сопровождали открытие коробки.
Всю ночь истории не иссякали, сопровождая пополнение запасов. Мабо был прав, тут оказались более крупные единицы оружия, которые говорили о том, что группа сможет выдержать, по меньшей мере, ещё одну битву до того, как снова станет промышлять набегами. Веселья, еды и виски было навалом, редкая удача в такое время.
– Обменяю всё своё на ножку индейки и спирт! – ликующе произнес Нагасе до того как отключиться.
Следующим утром их не миновали последствия – головная боль, но Лидер привел всех в чувство (слава богу, только водой) и они быстро вернулись к тому, чтобы спланировать будущие атаки. После перерыва на обед они разделились для тренировок. Простор склада давал много возможностей для разнообразных занятий.
Само собой, когда двое из них сталкивались, начинался спарринг без правил… иногда с неожиданным вознаграждением.
Мабо швырнул Нагасе на стену из ящиков, придерживая одной рукой руку Нагасе в почти болевом захвате и прижимая его лицо к дереву другой рукой. Оба были вспотевшие и тяжело дышали, рубашку Нагасе давным-давно пора было списать. Мабо прижал собой Нагасе, скручивая его руку ещё сильнее и заставляя Нагасе издать стон боли и сильно стиснуть зубы.
– Просто признай, что я победил, – выдохнул Мабо в ухо Нагасе. Его пленник только упирался, так что Мабо прижал его сильнее к ящикам, придвинувшись до невозможности близко и продолжая выкручивать его руку:
– Скажи.
Нагасе чувствовал, как дерево впивается ему в лицо, молнии боли проходящие по руке, но, больше всего то, как Мабо сильно и жарко навалился на него. Единственным звуком было их порывистое дыхание, усиленное пространством помещения. В эти времена человеческий контакт был так редок, что Нагасе не хотел упускать возможность просто из-за упрямства Мабо.
- Ты победил.
Его рука немедленно была освобождена, но Мабо не отпустил волосы, а воспользовавшись этим, отклонил голову Нагасе назад, чтобы получить полный доступ к его шее. Мабо сильно укусил, и Нагасе зарычал, пытаясь его оттолкнуть. Он был тут же развёрнут лицом и снова прижат к стене, и Мабо с напором атаковал его губы и его ремень. Нагасе отозвался на это, сдирая с Мабо рубашку, и тоже накидываясь на его ремень.
Это было скользко, жарко, потно, грязно и жестко. Мабо рычит, врываясь в руку Нагасе, и от его голоса шея Нагасе вибрирует. Нагасе издает низкий стон, когда рука Мабо захватывает его собственную эрегированную плоть. Голова Нагасе отклонена назад, так что Мабо может присосаться к его шее. Части тела под странными углами, обе руки сильно сжаты, и само пространство между ними такое тесное, такое жаркое, такое потрясающее…
Не затягивая, Мабо кончает первым и оставляет след от зубов на плече Нагасе, который останется надолго. Нагасе с тихим стоном кончает сразу вслед за ним.
Нагасе тихо рассмеялся, когда они оба пришли в себя:
– Почти так же хорошо как алкоголь.
Мабо ухмыльнулся и скинул свою рубашку, чтобы почиститься:
– Только почти?
Гуссан вдалеке лишь ухмыльнулся.
Следующие несколько дней прошли так же, в ожидании битвы и в подготовке к ней, в тренировках и планировании. Было назначено новое место и время встречи, и сделаны подсчеты оставшихся бойцов Сопротивления. Хоть ненадолго, воцарился мир.
А потом пришли Они.
Пули отскакивали от стен, попадая в ящики. Издалека приближался угрожающий мерный грохот шагов. Люди попрыгали за укрытия, снимая с предохранителей оружие. Один засмеялся и все подхватили, заряжая последние снаряды в последние пулемёты. Они взглянули друг на друга, коротко кивая друг другу в подтверждение атаки, к которой были полностью готовы. Нагасе дерзко встал, остальные последовали за ним, не торопясь, вышли из дверей склада.
Им открылась необъятная даль блестящего металла, направляющаяся к ним, только-только показавшаяся на горизонте и уже сияющая во всей боевой красе. И они стояли лицом к Ним, пятеро мужчин с безнадежным общим делом, давно брошеным другими такими же. Всё, что они оставляли за собой, это тот же склад с едва тронутой пылью, больше никогда не потревоженной человеческим присутствием.
А их непроизнесенная клятва трепетала в воздухе, безмолвно ожидая, как и пыль на складе, когда её снова потревожат.
«Ради вечности, и будущего, и завтрашнего дня…»
@темы: sci-fi, c:Nagase Tomoya, g:TOKIO, w:fic, c:Joshima Shigeru, c:Kokubun Taichi, c:Matsuoka Masahiro, c:Yamaguchi Tatsuya, w:translated fic, a:moleva, AU, cyberpunk
среда, 01 июня 2016
Уносите тело!
Название: Ничейный ангел
Пейринг/Персонажи: Кимура Такуя/Инагаки Горо, остальные SMAP, оригинальные персонажи
Категория: преслэш
Жанр: киберпанк!AU
Рейтинг: PG-13
Саммари: Среди нас ходит легенда… О том, что когда-то одному учёному удалось создать существо, способное вдохнуть жизнь в любую машину. Подарить душу, чтобы роботы стали равны людям.
Предупреждения: насилие, смерть второстепенных персонажей
Примечания:
— в фике присутствуют отсылки к одной из дорам Кимуры
— если ситуация в фике покажется вам знакомой, это вам не кажется.
читать дальше— Кажется, меня подозревают. Нам стоит прекратить встречаться, по крайней мере, пока не одобрят моё повышение.
— Как скажешь.
Оставив за собой в тумане синие искры, над мостом промчался поезд. Они оба синхронно посмотрели ему вслед. Кимура закурил, предложил сигарету, но Накай отмахнулся, показав на шею. Разумеется, ему же недавно поставили искусственное горло. Поэтому Накай теперь говорил чисто и отчётливо, как белолицые секретарши-андроиды в компании, где он работал. Кимура был там всего пару раз. Слишком светло, просторно и приторно, белые стены и авангардная мебель наводили уныние на человека, живущего на тёмной стороне закона.
Каждый раз они встречались на новом месте: на многолюдных улицах, в отелях, ночных клубах, затерявшись среди толпы. Или, наоборот, в старых районах, где ещё можно было отыскать забегаловки, в которых подавали простую, но вкусную еду, а пара бумажек сверху избавляла от ненужных расспросов и излишнего внимания.
Место встречи выбирал всегда Накай, это он рисковал всем — работой, доверием подчинённых, свободой и даже жизнью. Кимура, наоборот, ничего не боялся, ведь официально его даже не существовало.
— Напоследок я привёз тебе кое-что интересное, — хмыкнул Накай, открывая дверь машины. На рукав его тёмного костюма упали первые капли. — Спорим, ты никогда вживую не видел ангела?
Поморщившись, Кимура натянул на голову капюшон. Спортивная куртка не спасала от дождя с кислым химическим запахом. Надо было уходить. Его замутило, но Кимура скорее был готов мучиться потом, чем сейчас демонстрировать слабину.
— Откуда оно у тебя?.. — он наклонился и аккуратно потрогал полупрозрачный пластик, укрывавший очертания человеческого тела. От этого зрелища стало не по себе, будто на заднем сиденье машины Накая лежал труп. — Неужели украл?
— Обижаешь, — тот бесцеремонно заглянул через плечо. — Это бракованный продукт. Из-за чего его списали, понятия не имею, но даже если у него есть какие-нибудь дефекты… Представляешь, сколько за него отдадут подпольные лаборатории?
От такого предложения стоило отказаться сразу. Купить чёрт знает что? Робота с неизвестными багами? Или даже наполовину обездвиженного?
— И что ты за него хочешь? — Кимура притянул Накая к себе за лацканы пиджака и пристально посмотрел в хитрющие глаза. — Только не говори, что бесплатно?
— Услугу. Вы там поковыряйтесь у него в башке, а если найдёте что интересное… — Накай накрыл руку Кимуры своей и мягко разжал его пальцы. — Обязательно поделитесь. Мы же партнёры, верно?
Кимура кивнул, понимая, что возразить было нечего. Да, партнёры по преступлению.
— А как я везти его буду? Я же на байке.
— Давай включим? — в голосе Накая закралось восхищение. — Я видел его… Красивый он. Жуть берёт, какой красивый.
Они вдвоём усадили его. Кимура забрался на сиденье с другой стороны, чтобы ангел первым увидел именно его. Потому что слышал — после включения ангелы напоминали едва вылупившихся птенцов. Привязывались к тому, кого первым увидят.
— Это же теперь твой ангел. — Накай уже успел сесть за руль, но не заводил машину, а с интересом наблюдал.
Расстёгивая молнию на пластике, Кимура почувствовал, как сильно у него дрожат руки.
На ангеле были светло-серая футболка и такого же цвета брюки. Он сидел с опущенной головой, как обычный спящий человек, только не дышал. Кимуре очень хотелось дотронуться и понять самому — что же это такое. Чёрные волосы выглядели мягкими, настоящими.
— Дотронься до затылка. Кажется, так их включают, — посоветовал Накай, опираясь локтём о спинку пассажирского сиденья.
Кимура нащупал три маленькие (как раз под размер пальца) кнопки-кристаллы, вшитые в кожу. Нажал по наитию одновременно на все и отдёрнул руку, ощутив тихую нарастающую вибрацию. Кристаллы сверкнули синим и погасли. Ангел поднял голову и послушно повернулся. Кимура взял его за подбородок, сразу же переключая внимание машины на себя. Только можно ли было назвать это существо машиной?
— Может, толкнёшь его в бордель, как секс-андроида? С таким-то лицом… — Накай потянулся, будто хотел потрогать, но тут же убрал руку под сердитым взглядом.
— Ты его отдал мне? Поэтому иди нахрен. — Кимура удивился неожиданному приступу собственнических чувств.
— Ладно-ладно, успокойся. Его надо активировать ещё, надеюсь, он хотя бы говорить умеет.
Прежде чем обратиться к ангелу, Кимура принялся рассматривать его, пытаясь найти в лице машины хоть какой-то изъян. Но нет, тот был идеален. Тёмные глаза, состоявшие из осколков кристалла, притягивали пустотой. Что же за ними скрывалось?
Ему раньше даже в голову не приходило завести такого «домашнего любимца». К машинам Кимура относился так же, как и к людям: делил их на близких (к ним относились Шинго, Цуёши и Накай), клиентов (степень близости определялась оплатой и заданием) и чужаков (всех остальных, с которыми он мог поддерживать хорошие отношения, но никогда не открывался). Андроиды же у него попадали во вторую категорию, но чаще в третью.
— Назови своё имя, модель и серийный номер, — произнёс Кимура, стараясь говорить чётко.
Голос у ангела оказался подходящим: тихий и нежный, как будто бесполый.
— Модель Angel S&R 5.6, серийный номер отсутствует.
— Прототип? — прошептал Кимура, но ангел всё равно услышал.
— Подтверждаю. Я являюсь прототипом, доступ к руководству по эксплуатации предоставляется только владельцу. Вы хотите зарегистрироваться в качестве владельца? Если да, позвольте просканировать ваш код социального страхования или любой другой код, удостоверяющий вашу личность.
Плохо дело. Нахмурившись, Кимура переглянулся с Накаем, но тот лишь усмехнулся и развёл руками. «Разбирайся сам, да?»
— А если у меня нет удостоверения личности, то я не могу тебя забрать с собой?
Ангел замолчал. Его взгляд расфокусировался, он посмотрел куда-то в сторону, потом вновь перевёл взгляд на Кимуру.
— Вы можете внести данные позже. Как мне к вам обращаться?
Пронесло. Кимура облегчённо выдохнул, чувствуя, что на какое-то время забыл о необходимости дышать.
— Такуя. И без формальностей.
— Регистрация завершена. Спасибо за то, что воспользовались услугами нашей компании.
Кимуре не терпелось похвастаться ангелом перед остальными, но для начала надо было придумать ему имя.
* * *
— Как я не додумался прихватить с собой твой чехол?.. Тогда дождь был бы нам не страшен, — проворчал Кимура, запихиваясь китайской лапшой, такой острой, что приходилось хватать ртом воздух и прошибал пот. Не нужно было так спешить, но старые привычки никуда не девались — он в любую секунду был готов сорваться с места.
Дождь согнал под навес уличной забегаловки весьма разношёрстную публику. Рабочие в синих комбинезонах громко спорили о чём-то за столом, уставленным пустыми бутылками из-под пива и тарелками с жареными потрохами. Старик благообразного вида в потёртом костюме молча цедил водку, закусывая хрустящими маринованными овощами. Две девицы напротив в одинаковых коротких ярко-красных платьях, строили глазки и щебетали что-то на китайском, тыкая наманикюренными пальчиками в ангела. Тот неподвижно сидел рядом с Кимурой и смотрел на стоявший перед ним стакан с водой. Как бы кто не заподозрил…
— У тебя там случаем встроенного прогноза погоды нет? — Кимура наконец расправился с лапшой и раздумывал, не заказать ли мяса с огромного противня, над которым колдовал мальчик-помощник хозяина. Ядрёный запах щекотал ноздри, но всё же лучше обойтись. Кто знает, что именно там сейчас жарилось…
— Дождь над этим районом прекратится через пять минут. Вероятность 90%, — ответил ангел, переведя взгляд на Кимуру, отчего тот вздрогнул. — Через десять минут сюда подойдёт охотник. Вероятность 100%. Поэтому рекомендую уходить как можно скорее. Скорее всего, он захочет меня выкрасть или уничтожить.
— Охотник? За сбежавшими машинами? Его только не хватало! — вставая, Кимура ударился коленом о ножку стола. — Ладно, жди меня вон там на углу, я сейчас подъеду.
Чёрт, ну и подарочек подсунули. Неужели этого ангела уже разыскивают? Но подробнее можно было узнать только дома. Шинго залезет в сеть, а потом в голову этого… Кимура тряхнул головой. Теперь уж ангел принадлежит им. И только им.
Капать перестало ровно через пару секунд после того, как Кимура завёл мотоцикл. От влажного асфальта поднимался терпкий кислый запах. Тут же захотелось чихать. Интересно, ангелы чувствовали запахи так же, как люди? Он ведь ничего о них не знал.
Руки ангела были на удивление тёплыми. Может быть, потому что Кимура отдал ему свою куртку. Или потому что прошло уже достаточно времени после активации, поэтому ангел становился всё больше похожим на человека. Или просто потому что согревал Кимуру, пока они ехали.
* * *
Логово, в котором прятались, жили и работали Кимура и два его названых брата, располагалось в подвале магазинчика по продаже палёной электроники и древних дисков с эротикой. Покупатели на это добро обычно не ловились, но Цуёши всё равно полдня просиживал за кассой в надежде, что кто-нибудь да зайдёт. По этому поводу Шинго постоянно шутил: «Девственнику хочется втихаря подрочить на порнушку!». За что постоянно получал сдачи в виде пинков под рёбра.
На ангела они отреагировали одинаково: молча уставились, а потом начали ощупывать его и ругаться от восхищения.
— Блин, настоящий! Как живой! А он говорит? — Шинго потряс ангела за плечо. Высокий, крепко сбитый, с дикого цвета волосами, в чёрно-розовом балахоне и очках в жёлтой оправе, он как будто занимал собой всё свободное пространство подвала, заваленного электроникой и старой мебелью.
— Почему он так похож на человека? Почему этих роботов прозвали ангелами? Они кого-то спасают? — Цуёши был меньше и худее Шинго и одевался не так вызывающе, предпочитая обычные джинсы и футболки.
Решив, что не стоит позволять младшим увлекаться, Кимура тихо подошёл сзади, схватил их обоих за шиворот и оттащил от ангела. Что сделать было непросто, учитывая рост Шинго.
— Хватит! А ну молчать! Шинго, займи руки чем-нибудь полезным! — Подзатыльник в ответ на пошлую ухмылку. — Подключи его и покопайся в голове, может, найдёшь причину, почему его забраковали.
— А я? — протянул Цуёши, потрогав волосы ангела.
— Иди присмотри за магазином, за улицей последи, — Кимура хлопнул его по руке и, невзирая на протесты, направил к выходу из подвала. А потом вернулся к ангелу. — Кстати, тебе имя дать надо. Как ты хочешь, чтобы тебя называли?
Ангел осматривался с выражением лица, будто оценивал, стоило ли ему тут оставаться. Или Кимуре просто показалось. У такой машины не могло быть эмоций.
— Как тебе угодно, у меня нет предпочтений касательно имени.
Проигнорировав завистливое улюлюканье со стороны двух идиотов, Кимура вытащил из-под рубашки цепь с перьями, с которой он никогда не расставался.
— Видишь? Это украшение называется Goros. Его подарил мне старик, которому я обязан жизнью. А у тебя номер модели 5.6, да? Тогда ты тоже будешь Горо. Хорошо?
Кимура улыбнулся и протянул руку.
— Будем знакомы.
Ангел — нет, теперь его звали Горо — пожал её. На его бесстрастном лице промелькнула тень улыбки.
* * *
На улицах Синдзюку было беспокойно. Нет, на первый взгляд сегодняшний вечер ничем не отличался от череды предыдущих. Девушки, похожие на разноцветных сверкающих птиц, стекались к ночным огням этого «царства порока» (как часто называл этот район губернатор, когда вещал с огромных экранов). Бандиты в чёрных строгих костюмах рассекали море людей, как смертоносные подводные лодки; а шушера помельче плелась следом, приставая к кому-нибудь и о чём-то переругиваясь между собой. Среди толпы попадались и бледные обтянутые кожей скелеты — жертвы наркотиков, и обезображенные уродцы — жертвы безумной моды на деформации тела, пластическую хирургию и саморазрушение.
Всё шло своим чередом, но… только люди время от времени оглядывались по сторонам и шептались. Шарахались от незнакомцев, провожали их глазами. Никто, кроме наркоманов и больных, не ходил в одиночку. Даже самые-самые из красавиц района спешили убраться с улиц. Для полной картины затишья перед бурей не хватало кружащихся на ветру газет и прохаживающихся около мусорных баков ворон.
Кимура не любил это место, но тут ему приходилось бывать очень часто. Многие из его клиентов назначали здесь встречу или сами были отсюда. Он искал здесь информацию, пропавших людей, приключения и проблемы на красивую задницу (чаще всего о последнем ему твердили здешние обитатели, Кимура только посмеивался в ответ). Сегодня он пришёл без определённой цели. Посмотреть. Увидеть. Понять.
Вряд ли кто-то из обитателей Синдзюку слышал о бракованном ангеле или об охотнике, которого за ним отправили. Но вдруг?..
— Таку-чан! Какими судьбами? Давненько к нам не захаживал!
— Красавчик, ну когда же, когда же ты меня полюбишь?!
Заметив, кто его окликнул, Кимура усмехнулся и театрально изобразил смущение. У обочины, как манекены в витрине, стояли три знакомые проститутки, каждой из которых он когда-то помог.
— Девушки, а вы что тут прохлаждаетесь? Никак решили вспомнить былое и поработать на улице? — Он шутливо попытался обнять за талию ту, что стояла ближе. — Какие новости вообще?
Эйри вывернулась из-под его руки. Низенькая, хоть и на шпильках, в полупрозрачном кружевном платьице, она была похожа на маленькую принцессу, но Кимура готов был поклясться, что ей на самом деле не меньше тридцати.
— Скучно, работы нет. — Она пошарила в сумочке, достала сигарету и рассеянно поводила ей в воздухе в поисках зажигалки. Тут же сигарета появилась и у второй. — Клиентов сегодня очень мало.
— Ты сам посмотри вокруг, видишь, народ разбежался? — протянула её подружка Майко, транс, из клуба в паре кварталов отсюда. Она была на голову выше Кимуры и рисовалась перед ним грудью немалых размеров. Обтягивающий красный комбинезон мало оставлял воображению. — Боязно всем как-то.
— Чего так? — Кимура зажёг дамам сигареты. — Чувствуют неприятности?
— Его чувствуют, — подала голос третья «дама». Среди секс-андроидов в Синдзюку ДайДжи была единственной, которая в открытую демонстрировала металлические протезы вместо руки и ноги, не покрывая их искусственной кожей. Одеждой ей служило простое белое платье мини. Она меняла свой облик в зависимости от желаний клиента.
От монотонного голоса андроида Кимура вздрогнул и снова оглянулся. Улица пустела на глазах. И да, других машин, кроме ДайДжи, не было видно. Неужели?..
— Охотник. Он идёт. Он уже убил несколько наших. — Металлическая ладонь дотронулась до щеки Кимуры. Он замер, заворожённый взглядом бесстрастных глаз андроида. Они напоминали… — Охотник ищет ангела. А ты должен его защитить.
— Супер. Просто зашибись, — рыкнул Кимура, вырываясь из плена прикосновений. Так подпольные секс-андроиды иногда завлекали клиентов. — С этим подарком в неприятностях захлебнёшься. Вы давайте тоже, по домам.
Несмотря на давящую злость (Накай сам часто напрашивался), Кимура не собирался избавляться от ангела. Защитить? Отлично, он так и сделает. Нет, никакая это не привязанность, просто… Ангел принадлежал ему. И никаким охотникам он это чудо не отдаст.
— Кимура-кун, ты где? — От громкого голоса Шинго ухо чуть не разорвало. — Вали сюда быстрее, тут такое обнаружилось! Новости глянь!
Новости? Что ещё могло случиться?
Кимура быстро просмотрел заголовки новостных сайтов. Ничего такого, что могло заинтересовать Шинго.
Страница обновилась, всплыло окно с видео.
«…начальник отдела внутренней безопасности корпорации MJK, Накай Масахиро, тридцати пяти лет, подозревается в убийстве вице-президента компании, госпожи Мэри Фукушимы. В данный момент находится в розыске. Ему также вменяют кражу в размере двухсот миллиардов йен, которые…»
Во что они умудрились вляпаться на этот раз?
* * *
— Какого хрена ты сюда припёрся? Что вообще происходит? Ты что, реально старуху грохнул? Отвечай!
О стену разбилась старая клавиатура, осыпав осколками пластика диван, на котором, постанывая, сидел Накай, обняв себя за колени. Вслед полетел бы планшет, не успей Цуёши остановить Кимуру, заломив ему руки за спину. Удержал, не испугавшись посыпавшихся теперь уже на него проклятий.
Кимура тяжело дышал, чувствуя, как голова кружится то ли от ярости, то ли от внезапно охватившей его слабости от потери контроля. Конечно, он понимал, вернее, был абсолютно уверен, что Накай их никогда не предаст, но обман, пусть даже и с лучшими намерениями, простить было тяжело.
— Успокойся и выслушай его, прошу! — крикнул Шинго, не отрываясь от непонятных манипуляций над Горо, который распластался на вирт-кресле, опутанный проводами. Они тянулись от его рук, висков и затылка к компьютеру. На экранах с бешеной скоростью сменяли друг друга схемы, надписи и колонки цифр.
— Я спокоен. Совершенно спокоен! — зарычал Кимура, пытаясь вырваться из крепкой хватки Цуёши. В этом тихоне скрывалась недюжинная сила, применял он её редко, но в самые подходящие моменты. — Ладно, всё, обещаю, что не трону его. Отпусти. Мы поговорим нормально.
На этих словах Накай поднял голову. Уставился жалобно из-под растрепавшейся чёлки, но вставать не стал. Его губы были разбиты в кровь, а на скуле красовался синяк. Кимура присел на корточки у дивана, посмотрел Накаю в глаза, вспомнив, как буквально вчера точно так же пытался прочитать по взгляду старого друга, о чём тот думает.
— Кто тебя так? Копы?
Накай криво усмехнулся, покачал головой. И махнул рукой в сторону Шинго, который покрутился на стуле, всё ещё не отходя от подключённого к компьютеру Горо, и виновато пожал плечами.
— За ним должок ещё с прошлого раза, — хмыкнул он, притворяясь раздражённым, но по нему было видно, как он рад снова встретиться с бывшим лидером.
Злиться не было смысла. Кимура сам себе удивился, раньше за такое он выбил бы из Накая всю душу, но сейчас холодный рассудок медленно, но верно ожидал победу. Вот оно, отношение взрослого человека?
— Ладно, ну рассказывай, что за дела со старухой. И откуда ангел взялся. Его, кстати, я тебе не отдам обратно, и не надейся. — Он плюхнулся на диван рядом и не дал Накаю отодвинуться: сделал вид, что хочет его придушить, но вместо этого потрепал за плечо и притянул к себе. Накай ощутимо расслабился и стащил с шеи галстук с пятнами крови. — Как в старые добрые времена.
— Потому что мы — банда, — просиял Шинго. — Только раньше мелкими уголовниками-воришками были…
— А сейчас воруем по-крупному. Да, Накай-кун? — подал голос Цуёши, который до этого молча сидел на полу у дивана, видимо, решив, что растаскивать старших по углам уже не нужно.
— Умолкни. Ладно, слушайте. Старуху я не убивал. Я почти уверен, что знаю, чьих рук это дело, и у меня есть доказательства. Их надо передать копам, одному надёжному человеку, он снимет с меня обвинение. Проблем на самом деле у нас сейчас…
— У нас?.. — переспросил Кимура, отодвинувшись. Конечно, один страдает за всех, все идут на глупость ради одного. Так они когда-то жили?
— Это всех нас касается. И того ангелочка в том числе. Как вы его назвали? Горо? Хорошее имя.
— Не отвлекайся! — Шинго несильно стукнул Накая по колену. — Доказательства. Выложить их в сеть? Тогда точно никто не посмеет тебя подставить.
— Деньги. Опережая вопрос, моих там только пятьдесят миллиардов. Припрятал на чёрный день так сказать. Остальные же… украл тот, кто я думаю, и получить их можно, только взломав голову нашего ангелочка. Я понадеялся, что Шинго сможет понять, как. Потому что это не просто хреновый робот с глюками. Про него говорят, что…
Конец фразы потонул в электрическом треске. Запахло горелым. С шипением гасли экраны. Попытавшись подняться, Горо снимал с себя провода, после которых оставались тёмные следы: кровь текла из ушей, уголков глаз, на сгибах локтей.
Первым опомнился Кимура — подскочил к ангелу, помог встать на ноги. От Горо исходил жар, как будто его терзала сильнейшая лихорадка. Глаза на несколько секунд закатились, превратившись в два серых пятна, потом вернули прежний вид. Кимура чуть не задохнулся от беспокойства.
— Нужно уходить, — тихо произнёс Горо, рассматривая свои пальцы, выпачканные в крови. Перевёл взгляд на сгоревшие мониторы, потом на остолбеневшего Шинго. — Извините. Он нашёл меня. Нужно уходить, иначе он убьёт вас всех.
Им предстояла бессонная ночь. Кимура прихватил рюкзак, кинув туда смену одежды для себя и Горо, и пистолет с парой запасных обойм (второй сунул в карман куртки), решив не брать никаких девайсов. Ему было достаточно ангела, которого снова пришлось усадить на мотоцикл позади.
Они собирались разделиться — Шинго и Цуёши поехали вместе с Накаем в полицию, а Кимура решил повезти Горо в Синдзюку в поисках ответов.
* * *
В брошенном двухэтажном здании, куда отвела их ДайДжи, раньше располагался отель, в котором парочки могли снять комнату на ночь, а в подвале — бар-ресторан с чёрно-белой мебелью и фотографиями старых звёзд на стенах. В лучшие времена смотрелось это всё наверняка очень занятно, но сейчас запустение и затхлый запах пыли действовали угнетающе. Особенно зеркальный потолок, по которому протянулась паутина трещин. Кимура уставился на своё отражение, подсвеченное холодным серым светом от нескольких работающих ламп. Жуткое зрелище. Андроиды отражались рядом — нереально красивые куклы с белой кожей.
Их было много — двадцать, тридцать, больше? — сидевших на столах, на полу, у стойки бара, лежавших у стен. Впервые Кимура видел столько машин, собравшихся в одном месте. Искалеченных, будто приползших со свалки, в причудливом переплетении органической плоти, пластика, железа и оборванных проводов. Механические глаза горели красным, следили за каждым шагом, пока ДайДжи вела их по центральному проходу, свободному от нагромождения мебели. Кимура оглядывался, поглаживая рукоять пистолета, готовый воспользоваться оружием при малейшей агрессии со стороны андроидов. Но те лишь протягивали руки (у кого они ещё были), стараясь дотронуться до Горо, который не уклонялся от их прикосновений, но и не отвечал, смотрел на них то ли с жалостью, то ли с опаской — первые открытые признаки эмоций с момента его активации.
Кимура тряхнул головой. Помещение заполнял низкий, едва слышный гул. Как будто машины таким образом переговаривались, не пользуясь словами.
— Среди нас ходит легенда… — ДайДжи жестом попросила их остановиться и поднялась на сцену с небольшим помостом. Театральный жест смотрелся уместно, но слегка стереотипно: длинные чёрные волосы и белое платье делали её похожей на жрицу некоего культа. — О том, что когда-то одному учёному удалось создать существо, способное вдохнуть жизнь в любую машину. Подарить душу, чтобы роботы стали равны людям. А потом учёный испугался своего творения и создал ещё одно. Способное уничтожить любую машину, которая возомнила бы себя выше человека.
Гул усилился, среди андроидов началось шевеление: некоторые подошли, подползли ближе, снова начали тянуться к Горо. Он стоял молча, опустив голову. Кимура шагнул вперёд, закрывая его собой от других машин.
— Ты бредишь. Вы все бредите… Ты же не думаешь, что ваш мессия — это… — Кимура вздрогнул, почувствовав, как Горо украдкой погладил его по руке. — Но как это возможно? Передать душу, как какой-нибудь вирус или программу?
— Машину, способную дарить роботам душу, назвали Ангелом. А машину, убивающую машины, у которых появилась душа, назвали Охотником. Охотник ищет Ангела, чтобы убить, потому что Ангел хочет подарить ему душу, чтобы тот прекратил убивать. И тогда в существовании Охотника больше не будет смысла.
— Но почему именно он? Откуда вы знаете? Кто его создатель? Почему его списали как бракованного? Что он сделал? — Кимура захлёбывался вопросами, чувствуя, как правда ускользает у него из-под пальцев.
ДайДжи была как будто в трансе и не слышала, о чём её спрашивали. Встав на колени, она протянула руки к Горо, её примеру последовали остальные, столпившись возле сцены. Металлические пальцы скользнули по спине Кимуры, кто-то схватил его за куртку, в ответ он ударил ногой, не глядя, отшвырнул от себя и Горо ещё пару андроидов, у одного была обрублена рука, а другой рассыпался на ходу.
Его охватила беспричинная паника, словно машины были вот-вот готовы их разорвать, но зачем, ведь они только хотели приблизиться к ангелу, забрать часть его света… Чьи это были мысли? Кимура обнял Горо сзади, не давая ему коснуться других машин. Тот слабо улыбнулся — в глазах его была пустота, а из пальцев выросли длинные шипы — и потянулся к ДайДжи, целясь ей в голову. Горо ведь не собирался её убивать? Разве у неё уже не было души?
Нет, её хотел убить другой. Охотник сейчас был в зале, среди андроидов. Он сумел спрятаться так, что остальные машины его не засекли. Даже Горо? Его лицо исказил страх. Как если бы перед ожившей статуей настоящего ангела вдруг появился уродливый демон.
Позади ДайДжи поднялся некто — безликий робот, с белым пятном вместо лица — и расстрелял окружавшие его машины. Пластик, железо, ошметки искусственной плоти полетели во всё стороны под грохот и нечеловеческие крики. Им вторил Горо, сжав голову руками.
Можно ли было назвать это бойней? Ведь умирали не люди. Но награмождение разорванных на части тел убеждало в обратном.
Кимура выхватил пистолет, оглянулся, проверяя путь к отступлению. Каких-то несколько метров до служебного входа. Только бы не тупик.
— Бегите. Бегите отсюда… Пусть он убьёт всех нас. Спаси. Спаси Ангела.
Безликий робот схватил ДайДжи за шею и поднял в воздух. Пробил ей грудь и швырнул обратно на пол.
Кровь у машин была другой — более яркой по цвету и очень густой.
В следующий миг кричать настала очередь Кимуры.
Потому что облик робота изменился. Он стал практически зеркальным отражением Кимуры. Только чёрный костюм вместо спортивной куртки и джинсов. В его руках из ниоткуда появились два пистолета.
Опомнившись, Кимура прыгнул в сторону, увлекая за собой Горо и одновременно стреляя. Дважды попал Охотнику в грудь, на белой рубашке расплылись красные пятна. Только остановит ли это его? Охотник немедленно ответил, пуля ударила Кимуре в ногу, но он успел выстрелить ещё раз. Жутко было видеть, как собственное лицо превращается в кровавое месиво. Охотник остановился, рухнул на колени. Сколько ему понадобится времени на восстановление?
— Ты как, цел? — прошептал Кимура, волоча за собой раненую ногу. Впереди была приоткрытая дверь. — Сейчас мы сбежим, всё будет в порядке.
— Почему ты не отдашь меня ему? — тихо ответил Горо, пытаясь оттереть с лица кровь, но у него не получалось, он размазывал пятна ещё больше. Его движения были заторможены, он рассеянно моргал. — Он тебя убьёт.
— Не убьёт, это я его прикончу. Не смей так говорить, понял? Не знаю, что у тебя за хозяин до меня был…
Сзади послышались шаги, два выстрела ударили в стену. Кимура быстро повернулся, но его опередили ответные выстрелы от двери. Это был Цуёши, подоспевший на помощь. Кимура как никогда был рад его видеть.
Они поспешили вниз по пыльной лестнице. Кимура висел на Цуёши, проклиная собственную нерасторопность. За ними никто не гнался — слишком сильно зацепили Охотника, получив возможность уйти. Или его кто-то остановил?
Не в состоянии сесть за руль, Кимура завалился в машину Накая на заднее сиденье, а Цуёши вызвался отогнать мотоцикл. Шинго с ними не было.
Стоило позаботиться о ноге. Накай кинул ему обезболивающий фибропластырь, чтобы закрыть рану на время, пока они доберутся до убежища. Кимура мысленно попрощался с джинсами и напомнил себе стащить пару из гардероба Цуёши.
— Мне всё равно, мессия ты чёртов или нет, или почему этот монстр превратился в моего злого двойника. — Кимура повернулся боком, запрокинул голову на сиденье и уставился в окно. Если посмотрит сейчас на сидящего рядом Горо, точно покраснеет. — Он тебя не тронет. Никого из нас не тронет.
— Все, кто были со мной рядом, рано или поздно умирают. Создатель, госпожа Мэри, те андроиды, которые думали, что я могу их спасти, — в голосе Горо слышалась обречённость преступника, приговорённого к смертной казни. — Но ты другой. Ты сильный. Охотник принял твою форму, потому что он знает, о чём я думаю. Что я хотел бы принять смерть от твоей руки. Потому что я такое же чудовище, как и он.
На спину легла тяжесть: Горо отключился на время поездки, чтобы сберечь энергию. В зеркало заднего вида Кимура заметил, что лицо ангела приобрело умиротворённое выражение. Он улыбался во сне.
Кимура облегчённо выдохнул. Вопросы могли подождать. И не нужно было придумывать слова утешения. Он не знал, что сказать. Не нужно было ничего говорить, не нужно было скрывать предательские слёзы слабости.
* * *
— Больно, ты, мясник чёртов! — зарычал Кимура, хлопнув по столу так, что полупустая бутылка чуть не опрокинулась, грозя залить пивом переносной лазерный аппарат, с помощью которого его ногу разрезали и зашили обратно.
— Да осторожно, блин, хватит ныть! Я не виноват, что не подействовало! И даже не думай о том, чтобы меня стукнуть! Смотри, — Шинго сунул ему под нос окровавленную пулю необычной формы, с крошечными шипами. — В ней, похоже, было какое-то вещество, которое попало в кровь и могло нейтрализовать анестетик. И чёрт знает, что ещё оно могло занести. Домой нужно, я бы прогнал парочку тестов…
— Нельзя. Ничего, я справлюсь…
До спины осторожно дотронулись, и на плечи легли мягкие руки. Кимуре не нужно было оборачиваться, чтобы понять, чьи. Ему сразу стало легче, боль не ушла, но притупилась и сконцентрировалась в одной точке — ощущения, как будто давишь на старый, но ещё не до конца заживший синяк. Ангел мог помогать и людям? Или сделал для него исключение? Кимура почувствовал, как в груди заныло и сердце забилось быстрее. Но нет, не стоило поддаваться иллюзиям. Он накрыл пальцы Горо ладонью (пока Шинго не видел), но сразу убрал.
Им оставалось только ждать.
Рассеянно потягивая пиво, Кимура посматривал на Шинго, убиравшего хирургический аппарат в необъятную жёлтую сумку. Откуда вообще у него взялась эта штука? Как нельзя кстати. Видно было, что младший нервничал, лишившись большинства своих цифровых игрушек. Цуёши сидел на коробках с полузатёртыми надписями на русском и сосредоточенно доедал из пластиковой упаковки лапшу.
Знание чужой тайны тяготило. Рассказывать ли остальным о том, что удалось узнать? Наверняка это было как-то связано с убийством старухи. Но ведь Накай так и не успел всё объяснить, и сейчас они опять его ждали. И верили, несмотря ни на что.
— Эй, не спать! — В голову прилетела пачка салфеток. — Вытри своего чумазого ангелочка, пока есть время. Там за кухней есть вода, правда, вонище прёт…
Кимура смущённо хмыкнул. Когда Шинго успел всё сюда натаскать? Последний раз они скрывались тут полгода назад, когда за ними охотились якудза. После того, как Кимура перехватил их курьера с информацией, касающейся шантажа одного политика.
Убежище располагалось в одном из заброшенных домов, пользовавшихся дурной репутацией — жильцы сбежали из-за якобы свидетельств о поселившихся здесь призраках. Бродяги и наркоманы тоже избегали этого места, так как несколько лет назад тут зарезали несколько бездомных, их тела обнаружили в общей столовой. Идеальное место, чтобы спрятаться троице вне закона. Накай тогда уже работал в корпорации, и их пути не пересекались.
Младшим тут нравилось, они успели исследовать здание вдоль и поперёк, все три этажа и подвал со стиральными машинами (одна из них даже работала). Выяснили, что в паре комнат было необъяснимо холодно, а потолки украшали чёрные пятна неизвестного происхождения. На первом этаже, где убили бездомных, время от времени лампы включались и выключались сами по себе. Однако никаких больше странностей не происходило. Кимуре было стыдно признаться, что он терпеть не мог это место. Но всё равно скрепя сердце согласился остаться.
— И правда, воняет. — Кимура поморщился, распахнув дверь в подсобку.
Оттуда пахнуло затхлой сыростью. С потолка стекала вода. Плитки на стене вздулись, открывая чёрные трещины. Из одной такой выползла огромная, с палец длиной, многоножка и шмыгнула куда-то вниз, прежде чем её успели бы прихлопнуть. Кимуру передёрнуло, а Горо огляделся со спокойным любопытством.
Над раковиной висело грязное зеркало, треснувшее по всей поверхности. Хватило уже с них разбитых отражений. В них можно было увидеть то, что не следовало бы.
Из крана потекла чистая вода. Кимура смочил салфетку, вопросительно посмотрел на Горо. Тот кивнул.
— Ты быстро исцеляешься? — не зная, как спросить о главном, Кимура начал издалека. — Но ты не бессмертен, конечно?
— Разумеется. Моя органическая оболочка восстанавливается за цикл зарядки, потерянные конечности сращиваются за несколько суток в зависимости от тяжести повреждения. Но меня можно убить, отрубив или разможжив мне голову.
Так как ростом он был немного ниже, Кимура положил руку на затылок Горо и заставил наклониться. Так близко, что глаза ангела потеряли иллюзию человеческих.
— Ты имеешь какое-то отношение к госпоже Мэри Фукушима? Прости, что спрашиваю, но мне нужно знать. — Кимура осторожно оттирал пятна крови на щеках Горо и удивлялся, настолько кожа ангела была мягкой и гладкой.
— Госпожа Мэри была моей прежней хозяйкой. До тебя.
Горо был безропотен, как ожившая марионетка, но почему-то Кимура знал, что ему нравится подобное внимание.
— Ты знаешь, кто её убил?
На внутренней стороне локтя у Горо осталась засохшая дорожка, крови больше всего было на сгибе. Но никакой раны, ни следа разъёма, ни ожогов от разрыва подключения.
— Знаю. Я не смог ей помочь.
— Расскажешь потом? Всем нам.
— Хорошо.
Кимура пошатнулся, проклиная раненую ногу, но Горо его удержал. Боль снова ушла. В нём действительно скрывалась сила, но совсем не бойца.
— Слушай… — Кимуре не хотелось дотрагиваться до грязного кафеля, поэтому он повис на плече Горо. — Давай ты перестанешь считать меня хозяином и станешь просто другом?
— Не могу. Извини. — Горо виновато улыбнулся и провел рукой по волосам Кимуры. Хотел утешить?
От такого простого жеста перехватило дыхание. Не до конца соображая, что делает, Кимура закрыл глаза и…
Сзади раздалось громкое нарочитое покашливание. Это был ухмыляющийся Шинго.
* * *
— Она что требует? Почему бы ей не сдохнуть вслед за своей мамашей… — Кимура в сердцах пнул коробку под столом, из которой просыпалось что-то белое.
— Никто не собирается никого отдавать. Спокойно. — Накай потянул его за рукав.
Они расположились вокруг стола, заставленного полупустыми контейнерами из-под фастфуда, бутылками пива (Шинго постарался) и электронными девайсами, к счастью, не пострадавшими от еды. Горо с ними не было — он снова отключился для зарядки.
— И что ты предлагаешь? Поделись гениальным планом. — Не стоило язвить, но Кимура не смог удержаться. Он закинул ноги на коробку и засунул руки в карманы. — Не нравится мне всё это.
— Мы уже поняли. Мне тоже, — встрял Шинго с набитым ртом, доедая последний кусок пиццы, за которой посылали Цуёши как самого неприметного из них. — Накай-кун, расскажи уже всё с самого начала, пока нас опять не прервали.
— Я вам коё-что покажу. — Накай потянулся за планшетом. — Видео, которое могло бы послужить доказательством, если бы… Дело в том, что я тайно установил камеры в кабинетах вице-президента, то есть старухи Мэри, и президента…
— Её дочери?
Кимура вспомнил, как однажды мельком видел Джулию Китаяму лично — она проходила мимо, окружённая свитой, пока он торчал в фойе, ожидая клиента. Высокая, полноватая женщина лет пятидесяти, сохранившая остатки былой красоты, с надменно-отстранённым выражением лица. Они с матерью постоянно враждовали, так, по крайней мере, писали в прессе.
— Да, собственно так я и узнал, что произошло. И как меня стали подозревать, и причём тут ангелочек, и куда делись двести миллиардов. — Самодовольно усмехнувшись, Накай оглядел остальных.
— Давай уже, показывай, потом хвастаться будешь, — Кимура кинул в него скомканной бумажной салфеткой. Шинго и Цуёши тут же последовали его примеру.
— Вот детсад, блин, — проворчал Накай, но всё равно улыбнулся. — Смотрите. Это поможет понять произошедшее. Первое видео было снято позавчера, между 16.45 и 17.15. Полчаса, которые я провёл в кабинете вице-президента. Покажу на ускоренной. Всё равно большая часть разговора касалась работы.
Действительно, судя по видео (снималось откуда-то сверху), на протяжении всего времени они мирно беседовали за чаем с традиционными сладостями. Накай сидел на кожаном диване, госпожа Мэри расположилась в кресле. В 17.07 появился Горо и подал ей какую-то папку. На Накая взглянул мельком, дотронулся до плеча госпожи Мэри и снова пропал из поля видимости камеры. В 17.15 Накай поклонился и вышел.
— Так, значит, наш ангелочек служил у старухи на побегушках? — Шинго уставился на застывшее изображение, насвистывая старую английскую песенку про девочку Мэри, у которой был ягнёнок. — Может, это он её прикончил? Эй, ты чего!
Кимура больно стукнул его под столом и погрозил кулаком. Если бы они только знали…
— Он этого не делал. И точка.
— Ладно, хорошо, раз уж ты его успел изучить вдоль и поперёк… — Шинго развёл руками.
— Накай-кун, получается, ты нас обманул насчёт ангела, — подал голос молчавший до сих пор Цуёши, высказав то, что крутилось на языке у Кимуры. — Он не бракованный. И ты его знал раньше.
— Да, обманул, ну простите, — Накай театрально развёл руками. — Старуха Мэри дала мне понять, что они выяснили, что за пять лет работы на должности начальника службы безопасности я смог припрятать пятьдесят миллиардов. Она не угрожала мне, просто сказала, что переведёт меня в тринадцатый отдел продаж. В самый отстойник! Если я не верну деньги.
— Значит, всё-таки ты её грохнул! С чем тебя… — просиял Шинго и ткнул пальцем в Накая, но тут же притих, получив подзатыльник от Цуёши.
— Не отвлекайте меня. — Накай открыл следующее видео, уже с другой камеры, судя по углу съемки. — Я вернулся в кабинет вице-президента в 19.30, она уже была мертва. Вот что произошло до этого.
— Она заснула в кресле, — прошептал Кимура, вглядываясь в экран. — Яд? Сердечный приступ?
— Я знаю только то, что сказал мой человек в полиции. — Накай пожал плечами. — Похоже, мышечный релаксант. Ввели через кожу, на шее обнаружили крошечное отверстие от укола. Не знаю, как им это удалось. Может, пока бабка спала?..
— Это сделал кто-то приближённый? — Кимура не хотел верить, что Горо был способен на убийство человека. Или просто причинить кому-то вред.
— Президент? — подал идею Цуёши.
— Она настолько глупа, чтоб убить мамашу собственными руками? Не верю, а ты думай, что говоришь, — Шинго ответил на подзатыльник, легонько стукнув Цуёши по голове. — А, смотрите, чьи-то ноги! За спинкой кресла, на полу. И там ещё кто-то есть, смотрите, со стороны дивана. Сейчас подойдёт к старухе.
— Женщина? — Кимура мог поклясться, что где-то её уже видел. — Что она делает?
Силуэт был виден только со спины, как будто она знала, где была камера. Невысокого роста, в чёрных штанах и водолазке, волосы спрятаны под шапкой. Коснулась плеча старухи, потом села на корточки возле кресла. На руке у неё была перчатка с разъёмом — такие применялись, чтобы загружать данные в некоторые модели андроидов или оказывать им первую техническую помощь. Черед минуты три она встала и повернулась боком, как будто специально показываясь камере. И тут-то Кимура её узнал.
— Чёрт, это не может быть она!
— О чём ты? Кто она? — живо заинтересовался Накай.
— Я не уверен, но, кажется, она работает в одном из клубов на Синдзюку… — Кимура взял планшет, увеличил застывшую картинку. — Очень похожа. Но я не представляю, как она могла оказаться в кабинете Мэри Фукушимы, если только она не работала… Ладно, а что было дальше?
— А дальше я взял с собой ангелочка в отключке и поехал на встречу с тобой. Зная, что он тебе приглянётся. И Шинго сможет покопаться у него в голове и найти способ, как добраться до денег. Куда их запрятали по приказу госпожи Джулии.
— Ничего я не нашёл, — разочарованно протянул Шинго. — Строение его личности, управляющие программы, приложения, защитные механизмы… ни у одной машины больше таких не видел. Тот, кто его создал, — либо гений, либо безумец.
Кимура попытался скрыть улыбку. Они не поверят, если он сейчас расскажет, что узнал в «храме сломанных машин». Потом, когда всё закончится…
— Госпожу Мэри убили из-за того, что она узнала о том, куда и почему исчезли деньги, — раздался сзади тихий голос Горо. — Она была ко мне добра и хотела отпустить. Но госпожа Джулия этого не хотела. Отдайте меня ей, и никто больше не погибнет.
Чёртово упрямство! Приносить кого-то в жертву бессмысленно. Кимура успел уже возненавидеть саму мысль об этом. Он вскочил, собираясь хорошенько встряхнуть Горо, чтобы тот перестал нести чушь, но опустил руки под взглядами остальных. Они догадываются? Конечно, догадываются, судя по понимающим ухмылкам Накая и Шинго.
— Нет уж, ты слишком редкая и загадочная птичка, чтобы позволить кому-то ещё тебя украсть. — Младший нацелил палец на Горо и «выстрелил». — Так что придётся тебе нас терпеть. Да и если тебя украдут, Кимура-кун расстроится. Да, Цуёпон, ты тоже расстроишься?
— Расстроюсь, придурок, и ты тоже! — Судя по сдавленному воплю Шинго, под столом его пнул не только Цуёши.
Горо молча поклонился. О чём он сейчас мог думать? Об одиночестве? О смысле собственного существования? Машины, которые не могут выполнять своё предназначение, перестают быть нужными. Но плакал он как человек.
Переборов смущение, Кимура обнял его одной рукой за плечи. Вполне невинный дружеский жест.
— Ладно, у меня есть план, который, по крайней мере, поможет нам остаться при своих и снять с меня подозрения. Если правильно разыграть козырь… — Накай обвёл присутствовавших знакомым взглядом, не сулившим их противникам ничего хорошего.
* * *
Откуда-то с лестницы раздался треск электричества и стук. Кимура вздрогнул, вспомнив о том, что им придётся провести в убежище не одну ночь. Не стоило бояться мёртвых, живые были страшнее. Но спать тут одному очень не хотелось, памятуя, что в последнюю ночёвку он так и не смог сомкнуть глаз.
— Глупо, да? Вот он я, преступник, живущий вне закона, вор, аферист, бывший телохранитель, частный детектив без лицензии… — Кимура перечислял сферы деятельности, в которых успел отметиться лет с пятнадцати. Пальцев одной руки не хватило. — И боюсь привидений. Тебе я могу сказать, ты смеяться не будешь.
Они сидели на кровати в одной из более или менее пригодных для жилья комнат наверху. Маленькая, с единственным окном, наполовину закрытым картоном вместо стекла, но от него всё равно несло холодом. Из мебели остались только низкий покосившийся столик, куда Кимура поставил рюкзак, и небольшой телевизор с разбитым экраном в углу.
— Люди всегда чего-то боятся, как и андроиды с высокоразвитым искусственным интеллектом. Это один из способов осознать, что ты существуешь.
— А чего ты боишься?
— Одиночества, — Горо обхватил руками колени.
Это почему-то очень растрогало Кимуру. Ему хотелось обнять Горо, пообещать, что тот больше никогда не будет один. Но поймёт ли это ангел, который так похож на человека, но всё же им не является?
Мог ли Горо действовать по собственной воле? Или он остаётся рядом только из-за импринтинга, как подкидыш, привязавшийся к приёмной матери? Как он относился к прежней хозяйке?
Вопросы. Уйма вопросов, но Кимура был уверен только в одном: всё произошло не случайно. Он не задумывался о том, нормально ли то, что он чувствует, а принял это как данность. Влюбиться в ангела, а не в женщину, не в мужчину, не в андроида (не понимал одержимость куклами). Будь он католиком, назвал бы это божественным провидением.
— Если я сделаю так, тебе будет легче? — Горо выпрямился. Под майкой пробилось слабое голубое свечение. Как будто внутри него загорелся ночник.
— Ух, красиво! Можно дотронуться?
Ладонью ощущалось тепло. Горо накрыл его руку своей и положил себе на грудь. Свет заструился сквозь сплетённые пальцы. Несмотря на темноту и запустение за пределами кровати, Кимуре было уютно. Правой рукой он обнял Горо за талию. Их головы склонились друг к другу.
— Скажи, ты делаешь мне хорошо, только потому что считаешь хозяином? — Он зарылся носом в волосы Горо, пахнувшие кровью и почему-то цветами. — Что-то подобное ты делал для других?
Всё, спросил, поздно брать слова назад. Кимура сжал распластанные на груди Горо пальцы, сминая майку. Тот мотнул головой.
— Я выбираю, как относиться к хозяину. Ты другой. Первым назвал меня другом. Рядом с тобой я чувствую себя живым. Я хочу остаться с тобой. Со всеми вами. Но это невозможно.
— Невозможно? — Кимура поцеловал его в лоб. — Завтра всё закончится.
— Да, так или иначе, закончится. Что бы ни случилось, знай — я хочу быть с тобой.
Остаток ночи они провели в объятиях друг друга. Никаких грязных мыслей (только если чуть-чуть). Кимура прижимал к себе ангела, как мягкую и тёплую игрушку, чувствуя себя ребёнком, обретшим самого лучшего друга на свете.
* * *
— Да, я убила её. И что с того? Предлагаешь мне пойти с повинной?
Кимура впервые видел Эйри такой. На грани? Затянутой в чёрную кожу? С пистолетом, направленным ему в лицо? Она сама согласилась на встречу, зная о том, что её подозревают. Всё-таки хотела признаться?
— Думаешь, президенту ты так сильно нужна? Она избавится от тебя при первом удобном случае.
— Она обещала исполнить мою просьбу. Обещала помочь мне и…
— Ну ты и дура, — Кимура демонстративно развёл руками. Отступил назад, отбросив в сторону покорёженную механическую руку. Или то была нога? — Почему ты не обратилась ко мне раньше? Почему влезла в эти грязные игры богатых и знаменитых? Денег захотела? Власти?
— Заткнись! — Она сорвалась на крик и выстрелила в пол перед Кимурой, разнеся на кусочки оторванную голову какого-то андроида. Пришлось закрывать лицо. Пластик оцарапал тыльную сторону ладони.
Снова в «храме сломанных машин». Тут ничего не изменилось с момента бегства. Но у Кимуры была причина назначить встречу именно здесь. И даже прийти без оружия.
— Прости, я не подумал. Не стоит обзывать «дурой» девушку с пистолетом. Убери, пожалуйста. Я не враг тебе, ты же помнишь? Я помог тебе и твоей сестре. Ведь дело в ней, да?
Года три назад его попросили найти пропавшую девушку, которая приехала в столицу в поисках лучшей жизни, должна была жить у сестры… но они так и не встретились. Сестра обратилась в полицию. Шли недели, месяцы, но все поиски заканчивались неудачей. Как будто город её поглотил без следа.
Однако Кимура не зря считался лучшим. Он нашёл сестру Эйри, но девушка была в таком состоянии, что лучше ей было оказаться мёртвой. Её сломали нейростимуляторами до такой степени, что она не могла ни ходить, ни говорить, едва шевелила пальцами и только моргала.
— Госпожа обещала. Обещала дать Ко новое тело. Я бы в жизни не смогла скопить столько, чтобы хватило оплатить подходящего андроида и операцию по пересадке сознания. А с помощью вашего ангела это можно сделать быстро и безболезненно. Верни его госпоже, прошу.
Эйри опустила пистолет. Её руки дрожали. Она опустилась на колени, и Кимуре стало ясно, что никакой она не киллер, не злодейка, а просто жертва, загнанная в угол. Почему он раньше не догадался о том, что с ней происходило? Почему не проверил? Помог один раз и забыл.
— Я спала с ней, понимаешь. Ради того, чтобы она выполнила обещание. Не скажу, что она плохо со мной обращалась, совсем нет. Но Ко стало хуже. Её нужно было перевести в другую больницу, оплатить новый аппарат, а что я могла сделать? Вот так однажды ночью госпожа и спросила, на что я готова, чтобы помочь сестре. Смогу ли я убить человека. Я смогла. И ты не понимаешь, как мне сейчас плохо!
— Пойдём в полицию. Расскажи, что ты знаешь, её посадят, и не только за организацию убийства. А я позабочусь о твоей сестре. Мы найдём подходящее тело, а Горо ей поможет. Ведь он не просто безвольная машина, он поймёт. Ему не нужны приказы госпожи, чтобы действовать.
Кимура присел рядом с ней на корточки, осторожно забрал из рук пистолет. Обнял за плечи, девушка уткнулась ему в шею и зарыдала. Она не видела, как Шинго и Цуёши осматривали лежащие вокруг останки андроидов в поисках тех, кого ещё можно было подлатать и починить.
И нашли — андроида женского пола, почти нетронутого буйством Охотника, за исключением оторванной кисти правой руки и выдавленного глаза. Шинго пообещал закрыть его миленькой чёрно-розовой повязкой и cшить ей готик-лолитский костюм. В ответ Эйри пообещала его пристрелить при первом же удобном случае.
Первый этап плана увенчался успехом.
* * *
Из панорамного окна открывался вид на утопающий в тумане город. Над морем серых клубов возвышались башни и несколько небоскрёбов, остальное невидимо терялось где-то внизу. Небо было затянуто тучами, из которых едва пробивались лучи солнца.
— Хотел бы тут работать, а? — Накай пихнул его локтём в бок. — Почувствовать себя на вершине мира так сказать.
— Нет уж, — покачал головой Кимура, оглядывая кажущийся бесконечным конференц-зал с круглым столом и рядами одинаковых тёмно-красных стульев. — Слишком светло и просторно. И бежевые стены. Это ужасно. Откуда я знаю это слово, «бежевый»?
— Шинго на тебя плохо влияет. Ты ведь предпочитаешь подвалы.
— Ты тоже. Вряд ли после всего ты ещё сможешь работать в офисах на верхних этажах. Скорее вернёшься к нам в подвал.
Кимура покосился на молчавшего Горо. Тот стоял возле самого массивного кресла во главе стола и водил пальцем по спинке, как будто что-то вспоминая. Может, хотел вернуться? Он поднял голову, внимательно посмотрел, словно прочитал мысли Кимуры и теперь пытался что-то сказать. Нет, не хотел.
Бесшумно открылись двери, послышался стук каблуков. Увидев вошедших, Горо поспешил спрятаться за Кимуру. Накай спокойно улыбался, скрестив руки на груди.
— Явились, господа, наконец. Сколько же от вас проблем. — Джулия Китаяма расположилась в председательском кресле. Что-то тихо сказала секретарю, отпустила её и раздражённо взмахнула рукой, давая возможность им высказаться.
— Вы без охраны? Не боитесь? — усмехнулся Кимура.
У него чесались кулаки заехать этой бессердечной стерве по лицу, но он терпел (женщин бить — последнее дело, хоть они иногда этого заслуживали) и только сверлил её взглядом. Горо вцепился ему в локоть и прошептал: «Я не вернусь к ней. Я её ненавижу».
— Зачем мне охрана, когда у меня есть мой мальчик? My Hunter. А ты попортил мне крови.
Охотник появился сзади Кимуры и моментально заломил ему руки за спину. Сопротивляться было бесполезно, хватка у машины была железная. Охотник был всё ещё в облике Кимуры, от чего возникло странное ощущение нереальности. Кимура видел рядом лицо — его собственное, но ему не принадлежащее. Его держали собственные, но в тоже время чужие руки.
Горо хотел рвануться к нему, но Накай его удержал и что-то говорил Джулии, но Кимура не слушал. Всё равно знал, о чём речь. Угрозы и шантаж, чтобы настоять на своём. Не обычная шахматная партия, а попытка пойти против корпорации в лице президента, увязшего в преступлениях. Попытка, которая может стоить им жизни.
— Нравится ей служить, да? — прошептал он так, чтобы слышно было только Охотнику. — Нравится быть верным псом? Хотя нет, ты не знаешь, что это такое — «нравится». А ангел знает. Он способен любить. Он любит меня, я дал ему имя, а у тебя никогда такого не будет.
Понимал ли Охотник? Трудно было сказать по бесстрастному выражению. Но как он посмотрел на Горо… Кимура мог ошибиться, но промелькнувший у Охотника взгляд узнал. Потому что сам иногда так смотрел. Тоскливо и влюблённо.
А что, если Охотник не хочет смерти Горо? Ведь их вражду с Ангелом из легенды могли выдумать. Извратить то, как они относятся друг к другу. Но Горо хотел умереть от руки Охотника в обличье Кимуры, а вот этого допустить никак нельзя было.
Нужно выиграть время. Минут десять, не больше.
— Госпожа президент, а мы вам не собираемся отдавать ангела. Вы ведь хотели его использовать, чтобы переселять сознания людей в машины, так? Может, хватит строить из себя невинную жертву? — Накай развалился на стуле, ближайшем к креслу Джулии. Хлопнул открытой ладонью по столу. Так он хотел вывести её из себя.
— Масахиро, о чём ты говоришь? Ты был недоволен зарплатой? Должностью? — Джулия как будто пошла на попятную, изображая доброго начальника. Сама скромность. — Если ты вернёшь ангела, я закрою глаза на твою кражу. И обвинения с тебя снимут. Выдадим полиции настоящего преступника.
Кимура в очередной раз тщетно попытался вырваться из хватки Охотника. Если они просчитаются, и она сорвётся раньше…
— Ну ты и гадина!
— Не трать силы. Это такая порода людей у власти, которых заботит только благополучие собственной задницы. Я знаю, я сам таким был, — произнёс Накай, не оборачиваясь. Горо стоял рядом. — Никакие призывы к совести не помогут. Поэтому бить их надо их же оружием: подлостью и шантажом.
— Каким ещё?.. — Джулия подалась вперёд, угрожающе повысив голос. Она заметно нервничала, это было видно по тому, как её пальцы теребили лацкан дизайнерского пиджака и постукивали по столу. — Если не прекратишь, я вас отсюда вышвырну.
— Вы приказали убить свою мать, потому что она узнала о ваших планах. И что вы растратили сто пятьдесят миллиардов на строительство убыточной лаборатории и провернули всё так, будто деньги украли, а единственный способ их получить — это мозги ангелочка.
— Ты спятил? Откуда… — Она нервно улыбнулась, поправила причёску. Надо было отдать ей должное, держалась до последнего. — Да, мы строим новую лабораторию, бюджет которой был согласован с правлением. Вице-президент? Она ведь умерла во сне, разве нет?
— Ой ли? Вы меня недооцениваете, госпожа президент. Если хотите решить дело миром, отзовите своего пса. Если нет… — Накай навис над Джулией, опираясь на спинку кресла, а потом что-то тихо произнёс.
Кимура его не услышал, но догадывался, о чём мог предостеречь её Накай. О том, что её дни в кресле президента были сочтены: подстрекательство к убийству, растрата, скандальные сексуальные связи. Пресса с удовольствием её растерзает, а корпорацию ждёт банкротство. И что полиция будет в здании с минуты на минуту.
Последовала реакция.
— Убей их, убей их обоих! — Это был вопль отчаяния. Джулия сорвалась, понимая, что для неё всё кончено.
Последующие события распались на фрагменты. Кимура помнил, как Охотник швырнул его чуть ли не об стекло — ещё бы немного, и лететь ему вниз. Он вырубился, как показалось, надолго, но на самом деле прошло несколько секунд.
Охотник сдавил шею Накая и поднял его вверх, тот захрипел. Потом ударил об стену, и тот свалился рядом с Кимурой. Потерял сознание? Кимура его тихонько позвал.
Джулия продолжала кричать, теряя остатки самообладания. Требовала от кого-то по телефону то ли задержать полицию, то ли вызвать вертолёт. Как эта женщина могла руководить такой огромной корпорацией? А ведь получила эту должность совсем недавно…
— Убей их, чего ты медлишь! Чёртова тупая железяка! Что?..
Кимура попытался подняться. Ему это с трудом, но удалось. Потряс Накая за плечо, успокоился немного, услышав, как тот застонал. И увидел, что Горо, встав перед Охотником, закрыл их собой. Умереть собрался? Кимура попытался дёрнуть его в сторону, но Горо отмахнулся.
Пустота в глазах, как тогда, в «храме сломанных машин». Из пальцев выросли шипы.
— Прости меня.
К кому обратился Горо? К Охотнику? Так тихо и обречённо. Такой красивый, ставший ангелом смерти.
— Прости меня.
В следующую секунду он вонзил шипы в грудь Охотника. Тот без звука упал на колени. По рубашке потекла кровь, Охотник неестественно накренился, в руках возникли пистолеты.
Выстрелами Джулию Китаяму отбросило к окну, оно разбилось. Тело, изрешечённое пулями, рухнуло вниз, в бездну тумана.
Всё закончилось. Кимура осторожно выглянул за острый край стекла, но ничего не увидел, кроме серых облаков.
Прибывшие через пару минут полицейские дезактивировали Охотника электрошокерами, специально предназначенными для усмирения андроидов. Он не сопротивлялся, всё ещё оставаясь в облике Кимуры, и, прежде чем опуститься на пол, посмотрел на них с Горо взглядом, полным тоски.
Радости от победы не было. Возможно, осознание того, что пока им ничего не угрожает, придёт потом, как и удовлетворение от того, что очередному нечистому на руку богатею воздалось по заслугам. Пока что осталось только ощущения неправильности.
Накай остался с полицией, чтобы объясниться. В конце концов, его всё ещё считали подозреваемым.
Улучив момент в суматохе, Кимура утащил Горо с собой, они затерялись среди персонала. Он опирался на ангела, чувствуя себя совсем разбитым. Больше всего сейчас хотелось упасть на любимый диван и проспать минимум сутки.
— Что ты сделал ему? Почему он стрелял в президента? — Кимура никак не мог выкинуть из головы тот момент, когда они видели Охотника в последний раз. — Возможно, он вовсе не хотел тебя убивать. Мне так показалось.
Молчание в ответ. Кимуре показалось, что ангел плачет. Даже повернулся, чтобы убедиться. Но нет, глаза у Горо были абсолютно сухими.
— Я дал ему душу, и это его убило. Но я ни о чём не жалею. — Не будь ангел машиной, можно было бы решить, что он повзрослел. — Я научусь справляться с эмоциями, чтобы стать тебе ближе.
— Спасибо. Я рад.
Горо уткнулся ему в спину и обнял за талию. Они ехали домой.
КОНЕЦ
Пейринг/Персонажи: Кимура Такуя/Инагаки Горо, остальные SMAP, оригинальные персонажи
Категория: преслэш
Жанр: киберпанк!AU
Рейтинг: PG-13
Саммари: Среди нас ходит легенда… О том, что когда-то одному учёному удалось создать существо, способное вдохнуть жизнь в любую машину. Подарить душу, чтобы роботы стали равны людям.
Предупреждения: насилие, смерть второстепенных персонажей
Примечания:
— в фике присутствуют отсылки к одной из дорам Кимуры
— если ситуация в фике покажется вам знакомой, это вам не кажется.
читать дальше— Кажется, меня подозревают. Нам стоит прекратить встречаться, по крайней мере, пока не одобрят моё повышение.
— Как скажешь.
Оставив за собой в тумане синие искры, над мостом промчался поезд. Они оба синхронно посмотрели ему вслед. Кимура закурил, предложил сигарету, но Накай отмахнулся, показав на шею. Разумеется, ему же недавно поставили искусственное горло. Поэтому Накай теперь говорил чисто и отчётливо, как белолицые секретарши-андроиды в компании, где он работал. Кимура был там всего пару раз. Слишком светло, просторно и приторно, белые стены и авангардная мебель наводили уныние на человека, живущего на тёмной стороне закона.
Каждый раз они встречались на новом месте: на многолюдных улицах, в отелях, ночных клубах, затерявшись среди толпы. Или, наоборот, в старых районах, где ещё можно было отыскать забегаловки, в которых подавали простую, но вкусную еду, а пара бумажек сверху избавляла от ненужных расспросов и излишнего внимания.
Место встречи выбирал всегда Накай, это он рисковал всем — работой, доверием подчинённых, свободой и даже жизнью. Кимура, наоборот, ничего не боялся, ведь официально его даже не существовало.
— Напоследок я привёз тебе кое-что интересное, — хмыкнул Накай, открывая дверь машины. На рукав его тёмного костюма упали первые капли. — Спорим, ты никогда вживую не видел ангела?
Поморщившись, Кимура натянул на голову капюшон. Спортивная куртка не спасала от дождя с кислым химическим запахом. Надо было уходить. Его замутило, но Кимура скорее был готов мучиться потом, чем сейчас демонстрировать слабину.
— Откуда оно у тебя?.. — он наклонился и аккуратно потрогал полупрозрачный пластик, укрывавший очертания человеческого тела. От этого зрелища стало не по себе, будто на заднем сиденье машины Накая лежал труп. — Неужели украл?
— Обижаешь, — тот бесцеремонно заглянул через плечо. — Это бракованный продукт. Из-за чего его списали, понятия не имею, но даже если у него есть какие-нибудь дефекты… Представляешь, сколько за него отдадут подпольные лаборатории?
От такого предложения стоило отказаться сразу. Купить чёрт знает что? Робота с неизвестными багами? Или даже наполовину обездвиженного?
— И что ты за него хочешь? — Кимура притянул Накая к себе за лацканы пиджака и пристально посмотрел в хитрющие глаза. — Только не говори, что бесплатно?
— Услугу. Вы там поковыряйтесь у него в башке, а если найдёте что интересное… — Накай накрыл руку Кимуры своей и мягко разжал его пальцы. — Обязательно поделитесь. Мы же партнёры, верно?
Кимура кивнул, понимая, что возразить было нечего. Да, партнёры по преступлению.
— А как я везти его буду? Я же на байке.
— Давай включим? — в голосе Накая закралось восхищение. — Я видел его… Красивый он. Жуть берёт, какой красивый.
Они вдвоём усадили его. Кимура забрался на сиденье с другой стороны, чтобы ангел первым увидел именно его. Потому что слышал — после включения ангелы напоминали едва вылупившихся птенцов. Привязывались к тому, кого первым увидят.
— Это же теперь твой ангел. — Накай уже успел сесть за руль, но не заводил машину, а с интересом наблюдал.
Расстёгивая молнию на пластике, Кимура почувствовал, как сильно у него дрожат руки.
На ангеле были светло-серая футболка и такого же цвета брюки. Он сидел с опущенной головой, как обычный спящий человек, только не дышал. Кимуре очень хотелось дотронуться и понять самому — что же это такое. Чёрные волосы выглядели мягкими, настоящими.
— Дотронься до затылка. Кажется, так их включают, — посоветовал Накай, опираясь локтём о спинку пассажирского сиденья.
Кимура нащупал три маленькие (как раз под размер пальца) кнопки-кристаллы, вшитые в кожу. Нажал по наитию одновременно на все и отдёрнул руку, ощутив тихую нарастающую вибрацию. Кристаллы сверкнули синим и погасли. Ангел поднял голову и послушно повернулся. Кимура взял его за подбородок, сразу же переключая внимание машины на себя. Только можно ли было назвать это существо машиной?
— Может, толкнёшь его в бордель, как секс-андроида? С таким-то лицом… — Накай потянулся, будто хотел потрогать, но тут же убрал руку под сердитым взглядом.
— Ты его отдал мне? Поэтому иди нахрен. — Кимура удивился неожиданному приступу собственнических чувств.
— Ладно-ладно, успокойся. Его надо активировать ещё, надеюсь, он хотя бы говорить умеет.
Прежде чем обратиться к ангелу, Кимура принялся рассматривать его, пытаясь найти в лице машины хоть какой-то изъян. Но нет, тот был идеален. Тёмные глаза, состоявшие из осколков кристалла, притягивали пустотой. Что же за ними скрывалось?
Ему раньше даже в голову не приходило завести такого «домашнего любимца». К машинам Кимура относился так же, как и к людям: делил их на близких (к ним относились Шинго, Цуёши и Накай), клиентов (степень близости определялась оплатой и заданием) и чужаков (всех остальных, с которыми он мог поддерживать хорошие отношения, но никогда не открывался). Андроиды же у него попадали во вторую категорию, но чаще в третью.
— Назови своё имя, модель и серийный номер, — произнёс Кимура, стараясь говорить чётко.
Голос у ангела оказался подходящим: тихий и нежный, как будто бесполый.
— Модель Angel S&R 5.6, серийный номер отсутствует.
— Прототип? — прошептал Кимура, но ангел всё равно услышал.
— Подтверждаю. Я являюсь прототипом, доступ к руководству по эксплуатации предоставляется только владельцу. Вы хотите зарегистрироваться в качестве владельца? Если да, позвольте просканировать ваш код социального страхования или любой другой код, удостоверяющий вашу личность.
Плохо дело. Нахмурившись, Кимура переглянулся с Накаем, но тот лишь усмехнулся и развёл руками. «Разбирайся сам, да?»
— А если у меня нет удостоверения личности, то я не могу тебя забрать с собой?
Ангел замолчал. Его взгляд расфокусировался, он посмотрел куда-то в сторону, потом вновь перевёл взгляд на Кимуру.
— Вы можете внести данные позже. Как мне к вам обращаться?
Пронесло. Кимура облегчённо выдохнул, чувствуя, что на какое-то время забыл о необходимости дышать.
— Такуя. И без формальностей.
— Регистрация завершена. Спасибо за то, что воспользовались услугами нашей компании.
Кимуре не терпелось похвастаться ангелом перед остальными, но для начала надо было придумать ему имя.
* * *
— Как я не додумался прихватить с собой твой чехол?.. Тогда дождь был бы нам не страшен, — проворчал Кимура, запихиваясь китайской лапшой, такой острой, что приходилось хватать ртом воздух и прошибал пот. Не нужно было так спешить, но старые привычки никуда не девались — он в любую секунду был готов сорваться с места.
Дождь согнал под навес уличной забегаловки весьма разношёрстную публику. Рабочие в синих комбинезонах громко спорили о чём-то за столом, уставленным пустыми бутылками из-под пива и тарелками с жареными потрохами. Старик благообразного вида в потёртом костюме молча цедил водку, закусывая хрустящими маринованными овощами. Две девицы напротив в одинаковых коротких ярко-красных платьях, строили глазки и щебетали что-то на китайском, тыкая наманикюренными пальчиками в ангела. Тот неподвижно сидел рядом с Кимурой и смотрел на стоявший перед ним стакан с водой. Как бы кто не заподозрил…
— У тебя там случаем встроенного прогноза погоды нет? — Кимура наконец расправился с лапшой и раздумывал, не заказать ли мяса с огромного противня, над которым колдовал мальчик-помощник хозяина. Ядрёный запах щекотал ноздри, но всё же лучше обойтись. Кто знает, что именно там сейчас жарилось…
— Дождь над этим районом прекратится через пять минут. Вероятность 90%, — ответил ангел, переведя взгляд на Кимуру, отчего тот вздрогнул. — Через десять минут сюда подойдёт охотник. Вероятность 100%. Поэтому рекомендую уходить как можно скорее. Скорее всего, он захочет меня выкрасть или уничтожить.
— Охотник? За сбежавшими машинами? Его только не хватало! — вставая, Кимура ударился коленом о ножку стола. — Ладно, жди меня вон там на углу, я сейчас подъеду.
Чёрт, ну и подарочек подсунули. Неужели этого ангела уже разыскивают? Но подробнее можно было узнать только дома. Шинго залезет в сеть, а потом в голову этого… Кимура тряхнул головой. Теперь уж ангел принадлежит им. И только им.
Капать перестало ровно через пару секунд после того, как Кимура завёл мотоцикл. От влажного асфальта поднимался терпкий кислый запах. Тут же захотелось чихать. Интересно, ангелы чувствовали запахи так же, как люди? Он ведь ничего о них не знал.
Руки ангела были на удивление тёплыми. Может быть, потому что Кимура отдал ему свою куртку. Или потому что прошло уже достаточно времени после активации, поэтому ангел становился всё больше похожим на человека. Или просто потому что согревал Кимуру, пока они ехали.
* * *
Логово, в котором прятались, жили и работали Кимура и два его названых брата, располагалось в подвале магазинчика по продаже палёной электроники и древних дисков с эротикой. Покупатели на это добро обычно не ловились, но Цуёши всё равно полдня просиживал за кассой в надежде, что кто-нибудь да зайдёт. По этому поводу Шинго постоянно шутил: «Девственнику хочется втихаря подрочить на порнушку!». За что постоянно получал сдачи в виде пинков под рёбра.
На ангела они отреагировали одинаково: молча уставились, а потом начали ощупывать его и ругаться от восхищения.
— Блин, настоящий! Как живой! А он говорит? — Шинго потряс ангела за плечо. Высокий, крепко сбитый, с дикого цвета волосами, в чёрно-розовом балахоне и очках в жёлтой оправе, он как будто занимал собой всё свободное пространство подвала, заваленного электроникой и старой мебелью.
— Почему он так похож на человека? Почему этих роботов прозвали ангелами? Они кого-то спасают? — Цуёши был меньше и худее Шинго и одевался не так вызывающе, предпочитая обычные джинсы и футболки.
Решив, что не стоит позволять младшим увлекаться, Кимура тихо подошёл сзади, схватил их обоих за шиворот и оттащил от ангела. Что сделать было непросто, учитывая рост Шинго.
— Хватит! А ну молчать! Шинго, займи руки чем-нибудь полезным! — Подзатыльник в ответ на пошлую ухмылку. — Подключи его и покопайся в голове, может, найдёшь причину, почему его забраковали.
— А я? — протянул Цуёши, потрогав волосы ангела.
— Иди присмотри за магазином, за улицей последи, — Кимура хлопнул его по руке и, невзирая на протесты, направил к выходу из подвала. А потом вернулся к ангелу. — Кстати, тебе имя дать надо. Как ты хочешь, чтобы тебя называли?
Ангел осматривался с выражением лица, будто оценивал, стоило ли ему тут оставаться. Или Кимуре просто показалось. У такой машины не могло быть эмоций.
— Как тебе угодно, у меня нет предпочтений касательно имени.
Проигнорировав завистливое улюлюканье со стороны двух идиотов, Кимура вытащил из-под рубашки цепь с перьями, с которой он никогда не расставался.
— Видишь? Это украшение называется Goros. Его подарил мне старик, которому я обязан жизнью. А у тебя номер модели 5.6, да? Тогда ты тоже будешь Горо. Хорошо?
Кимура улыбнулся и протянул руку.
— Будем знакомы.
Ангел — нет, теперь его звали Горо — пожал её. На его бесстрастном лице промелькнула тень улыбки.
* * *
На улицах Синдзюку было беспокойно. Нет, на первый взгляд сегодняшний вечер ничем не отличался от череды предыдущих. Девушки, похожие на разноцветных сверкающих птиц, стекались к ночным огням этого «царства порока» (как часто называл этот район губернатор, когда вещал с огромных экранов). Бандиты в чёрных строгих костюмах рассекали море людей, как смертоносные подводные лодки; а шушера помельче плелась следом, приставая к кому-нибудь и о чём-то переругиваясь между собой. Среди толпы попадались и бледные обтянутые кожей скелеты — жертвы наркотиков, и обезображенные уродцы — жертвы безумной моды на деформации тела, пластическую хирургию и саморазрушение.
Всё шло своим чередом, но… только люди время от времени оглядывались по сторонам и шептались. Шарахались от незнакомцев, провожали их глазами. Никто, кроме наркоманов и больных, не ходил в одиночку. Даже самые-самые из красавиц района спешили убраться с улиц. Для полной картины затишья перед бурей не хватало кружащихся на ветру газет и прохаживающихся около мусорных баков ворон.
Кимура не любил это место, но тут ему приходилось бывать очень часто. Многие из его клиентов назначали здесь встречу или сами были отсюда. Он искал здесь информацию, пропавших людей, приключения и проблемы на красивую задницу (чаще всего о последнем ему твердили здешние обитатели, Кимура только посмеивался в ответ). Сегодня он пришёл без определённой цели. Посмотреть. Увидеть. Понять.
Вряд ли кто-то из обитателей Синдзюку слышал о бракованном ангеле или об охотнике, которого за ним отправили. Но вдруг?..
— Таку-чан! Какими судьбами? Давненько к нам не захаживал!
— Красавчик, ну когда же, когда же ты меня полюбишь?!
Заметив, кто его окликнул, Кимура усмехнулся и театрально изобразил смущение. У обочины, как манекены в витрине, стояли три знакомые проститутки, каждой из которых он когда-то помог.
— Девушки, а вы что тут прохлаждаетесь? Никак решили вспомнить былое и поработать на улице? — Он шутливо попытался обнять за талию ту, что стояла ближе. — Какие новости вообще?
Эйри вывернулась из-под его руки. Низенькая, хоть и на шпильках, в полупрозрачном кружевном платьице, она была похожа на маленькую принцессу, но Кимура готов был поклясться, что ей на самом деле не меньше тридцати.
— Скучно, работы нет. — Она пошарила в сумочке, достала сигарету и рассеянно поводила ей в воздухе в поисках зажигалки. Тут же сигарета появилась и у второй. — Клиентов сегодня очень мало.
— Ты сам посмотри вокруг, видишь, народ разбежался? — протянула её подружка Майко, транс, из клуба в паре кварталов отсюда. Она была на голову выше Кимуры и рисовалась перед ним грудью немалых размеров. Обтягивающий красный комбинезон мало оставлял воображению. — Боязно всем как-то.
— Чего так? — Кимура зажёг дамам сигареты. — Чувствуют неприятности?
— Его чувствуют, — подала голос третья «дама». Среди секс-андроидов в Синдзюку ДайДжи была единственной, которая в открытую демонстрировала металлические протезы вместо руки и ноги, не покрывая их искусственной кожей. Одеждой ей служило простое белое платье мини. Она меняла свой облик в зависимости от желаний клиента.
От монотонного голоса андроида Кимура вздрогнул и снова оглянулся. Улица пустела на глазах. И да, других машин, кроме ДайДжи, не было видно. Неужели?..
— Охотник. Он идёт. Он уже убил несколько наших. — Металлическая ладонь дотронулась до щеки Кимуры. Он замер, заворожённый взглядом бесстрастных глаз андроида. Они напоминали… — Охотник ищет ангела. А ты должен его защитить.
— Супер. Просто зашибись, — рыкнул Кимура, вырываясь из плена прикосновений. Так подпольные секс-андроиды иногда завлекали клиентов. — С этим подарком в неприятностях захлебнёшься. Вы давайте тоже, по домам.
Несмотря на давящую злость (Накай сам часто напрашивался), Кимура не собирался избавляться от ангела. Защитить? Отлично, он так и сделает. Нет, никакая это не привязанность, просто… Ангел принадлежал ему. И никаким охотникам он это чудо не отдаст.
— Кимура-кун, ты где? — От громкого голоса Шинго ухо чуть не разорвало. — Вали сюда быстрее, тут такое обнаружилось! Новости глянь!
Новости? Что ещё могло случиться?
Кимура быстро просмотрел заголовки новостных сайтов. Ничего такого, что могло заинтересовать Шинго.
Страница обновилась, всплыло окно с видео.
«…начальник отдела внутренней безопасности корпорации MJK, Накай Масахиро, тридцати пяти лет, подозревается в убийстве вице-президента компании, госпожи Мэри Фукушимы. В данный момент находится в розыске. Ему также вменяют кражу в размере двухсот миллиардов йен, которые…»
Во что они умудрились вляпаться на этот раз?
* * *
— Какого хрена ты сюда припёрся? Что вообще происходит? Ты что, реально старуху грохнул? Отвечай!
О стену разбилась старая клавиатура, осыпав осколками пластика диван, на котором, постанывая, сидел Накай, обняв себя за колени. Вслед полетел бы планшет, не успей Цуёши остановить Кимуру, заломив ему руки за спину. Удержал, не испугавшись посыпавшихся теперь уже на него проклятий.
Кимура тяжело дышал, чувствуя, как голова кружится то ли от ярости, то ли от внезапно охватившей его слабости от потери контроля. Конечно, он понимал, вернее, был абсолютно уверен, что Накай их никогда не предаст, но обман, пусть даже и с лучшими намерениями, простить было тяжело.
— Успокойся и выслушай его, прошу! — крикнул Шинго, не отрываясь от непонятных манипуляций над Горо, который распластался на вирт-кресле, опутанный проводами. Они тянулись от его рук, висков и затылка к компьютеру. На экранах с бешеной скоростью сменяли друг друга схемы, надписи и колонки цифр.
— Я спокоен. Совершенно спокоен! — зарычал Кимура, пытаясь вырваться из крепкой хватки Цуёши. В этом тихоне скрывалась недюжинная сила, применял он её редко, но в самые подходящие моменты. — Ладно, всё, обещаю, что не трону его. Отпусти. Мы поговорим нормально.
На этих словах Накай поднял голову. Уставился жалобно из-под растрепавшейся чёлки, но вставать не стал. Его губы были разбиты в кровь, а на скуле красовался синяк. Кимура присел на корточки у дивана, посмотрел Накаю в глаза, вспомнив, как буквально вчера точно так же пытался прочитать по взгляду старого друга, о чём тот думает.
— Кто тебя так? Копы?
Накай криво усмехнулся, покачал головой. И махнул рукой в сторону Шинго, который покрутился на стуле, всё ещё не отходя от подключённого к компьютеру Горо, и виновато пожал плечами.
— За ним должок ещё с прошлого раза, — хмыкнул он, притворяясь раздражённым, но по нему было видно, как он рад снова встретиться с бывшим лидером.
Злиться не было смысла. Кимура сам себе удивился, раньше за такое он выбил бы из Накая всю душу, но сейчас холодный рассудок медленно, но верно ожидал победу. Вот оно, отношение взрослого человека?
— Ладно, ну рассказывай, что за дела со старухой. И откуда ангел взялся. Его, кстати, я тебе не отдам обратно, и не надейся. — Он плюхнулся на диван рядом и не дал Накаю отодвинуться: сделал вид, что хочет его придушить, но вместо этого потрепал за плечо и притянул к себе. Накай ощутимо расслабился и стащил с шеи галстук с пятнами крови. — Как в старые добрые времена.
— Потому что мы — банда, — просиял Шинго. — Только раньше мелкими уголовниками-воришками были…
— А сейчас воруем по-крупному. Да, Накай-кун? — подал голос Цуёши, который до этого молча сидел на полу у дивана, видимо, решив, что растаскивать старших по углам уже не нужно.
— Умолкни. Ладно, слушайте. Старуху я не убивал. Я почти уверен, что знаю, чьих рук это дело, и у меня есть доказательства. Их надо передать копам, одному надёжному человеку, он снимет с меня обвинение. Проблем на самом деле у нас сейчас…
— У нас?.. — переспросил Кимура, отодвинувшись. Конечно, один страдает за всех, все идут на глупость ради одного. Так они когда-то жили?
— Это всех нас касается. И того ангелочка в том числе. Как вы его назвали? Горо? Хорошее имя.
— Не отвлекайся! — Шинго несильно стукнул Накая по колену. — Доказательства. Выложить их в сеть? Тогда точно никто не посмеет тебя подставить.
— Деньги. Опережая вопрос, моих там только пятьдесят миллиардов. Припрятал на чёрный день так сказать. Остальные же… украл тот, кто я думаю, и получить их можно, только взломав голову нашего ангелочка. Я понадеялся, что Шинго сможет понять, как. Потому что это не просто хреновый робот с глюками. Про него говорят, что…
Конец фразы потонул в электрическом треске. Запахло горелым. С шипением гасли экраны. Попытавшись подняться, Горо снимал с себя провода, после которых оставались тёмные следы: кровь текла из ушей, уголков глаз, на сгибах локтей.
Первым опомнился Кимура — подскочил к ангелу, помог встать на ноги. От Горо исходил жар, как будто его терзала сильнейшая лихорадка. Глаза на несколько секунд закатились, превратившись в два серых пятна, потом вернули прежний вид. Кимура чуть не задохнулся от беспокойства.
— Нужно уходить, — тихо произнёс Горо, рассматривая свои пальцы, выпачканные в крови. Перевёл взгляд на сгоревшие мониторы, потом на остолбеневшего Шинго. — Извините. Он нашёл меня. Нужно уходить, иначе он убьёт вас всех.
Им предстояла бессонная ночь. Кимура прихватил рюкзак, кинув туда смену одежды для себя и Горо, и пистолет с парой запасных обойм (второй сунул в карман куртки), решив не брать никаких девайсов. Ему было достаточно ангела, которого снова пришлось усадить на мотоцикл позади.
Они собирались разделиться — Шинго и Цуёши поехали вместе с Накаем в полицию, а Кимура решил повезти Горо в Синдзюку в поисках ответов.
* * *
В брошенном двухэтажном здании, куда отвела их ДайДжи, раньше располагался отель, в котором парочки могли снять комнату на ночь, а в подвале — бар-ресторан с чёрно-белой мебелью и фотографиями старых звёзд на стенах. В лучшие времена смотрелось это всё наверняка очень занятно, но сейчас запустение и затхлый запах пыли действовали угнетающе. Особенно зеркальный потолок, по которому протянулась паутина трещин. Кимура уставился на своё отражение, подсвеченное холодным серым светом от нескольких работающих ламп. Жуткое зрелище. Андроиды отражались рядом — нереально красивые куклы с белой кожей.
Их было много — двадцать, тридцать, больше? — сидевших на столах, на полу, у стойки бара, лежавших у стен. Впервые Кимура видел столько машин, собравшихся в одном месте. Искалеченных, будто приползших со свалки, в причудливом переплетении органической плоти, пластика, железа и оборванных проводов. Механические глаза горели красным, следили за каждым шагом, пока ДайДжи вела их по центральному проходу, свободному от нагромождения мебели. Кимура оглядывался, поглаживая рукоять пистолета, готовый воспользоваться оружием при малейшей агрессии со стороны андроидов. Но те лишь протягивали руки (у кого они ещё были), стараясь дотронуться до Горо, который не уклонялся от их прикосновений, но и не отвечал, смотрел на них то ли с жалостью, то ли с опаской — первые открытые признаки эмоций с момента его активации.
Кимура тряхнул головой. Помещение заполнял низкий, едва слышный гул. Как будто машины таким образом переговаривались, не пользуясь словами.
— Среди нас ходит легенда… — ДайДжи жестом попросила их остановиться и поднялась на сцену с небольшим помостом. Театральный жест смотрелся уместно, но слегка стереотипно: длинные чёрные волосы и белое платье делали её похожей на жрицу некоего культа. — О том, что когда-то одному учёному удалось создать существо, способное вдохнуть жизнь в любую машину. Подарить душу, чтобы роботы стали равны людям. А потом учёный испугался своего творения и создал ещё одно. Способное уничтожить любую машину, которая возомнила бы себя выше человека.
Гул усилился, среди андроидов началось шевеление: некоторые подошли, подползли ближе, снова начали тянуться к Горо. Он стоял молча, опустив голову. Кимура шагнул вперёд, закрывая его собой от других машин.
— Ты бредишь. Вы все бредите… Ты же не думаешь, что ваш мессия — это… — Кимура вздрогнул, почувствовав, как Горо украдкой погладил его по руке. — Но как это возможно? Передать душу, как какой-нибудь вирус или программу?
— Машину, способную дарить роботам душу, назвали Ангелом. А машину, убивающую машины, у которых появилась душа, назвали Охотником. Охотник ищет Ангела, чтобы убить, потому что Ангел хочет подарить ему душу, чтобы тот прекратил убивать. И тогда в существовании Охотника больше не будет смысла.
— Но почему именно он? Откуда вы знаете? Кто его создатель? Почему его списали как бракованного? Что он сделал? — Кимура захлёбывался вопросами, чувствуя, как правда ускользает у него из-под пальцев.
ДайДжи была как будто в трансе и не слышала, о чём её спрашивали. Встав на колени, она протянула руки к Горо, её примеру последовали остальные, столпившись возле сцены. Металлические пальцы скользнули по спине Кимуры, кто-то схватил его за куртку, в ответ он ударил ногой, не глядя, отшвырнул от себя и Горо ещё пару андроидов, у одного была обрублена рука, а другой рассыпался на ходу.
Его охватила беспричинная паника, словно машины были вот-вот готовы их разорвать, но зачем, ведь они только хотели приблизиться к ангелу, забрать часть его света… Чьи это были мысли? Кимура обнял Горо сзади, не давая ему коснуться других машин. Тот слабо улыбнулся — в глазах его была пустота, а из пальцев выросли длинные шипы — и потянулся к ДайДжи, целясь ей в голову. Горо ведь не собирался её убивать? Разве у неё уже не было души?
Нет, её хотел убить другой. Охотник сейчас был в зале, среди андроидов. Он сумел спрятаться так, что остальные машины его не засекли. Даже Горо? Его лицо исказил страх. Как если бы перед ожившей статуей настоящего ангела вдруг появился уродливый демон.
Позади ДайДжи поднялся некто — безликий робот, с белым пятном вместо лица — и расстрелял окружавшие его машины. Пластик, железо, ошметки искусственной плоти полетели во всё стороны под грохот и нечеловеческие крики. Им вторил Горо, сжав голову руками.
Можно ли было назвать это бойней? Ведь умирали не люди. Но награмождение разорванных на части тел убеждало в обратном.
Кимура выхватил пистолет, оглянулся, проверяя путь к отступлению. Каких-то несколько метров до служебного входа. Только бы не тупик.
— Бегите. Бегите отсюда… Пусть он убьёт всех нас. Спаси. Спаси Ангела.
Безликий робот схватил ДайДжи за шею и поднял в воздух. Пробил ей грудь и швырнул обратно на пол.
Кровь у машин была другой — более яркой по цвету и очень густой.
В следующий миг кричать настала очередь Кимуры.
Потому что облик робота изменился. Он стал практически зеркальным отражением Кимуры. Только чёрный костюм вместо спортивной куртки и джинсов. В его руках из ниоткуда появились два пистолета.
Опомнившись, Кимура прыгнул в сторону, увлекая за собой Горо и одновременно стреляя. Дважды попал Охотнику в грудь, на белой рубашке расплылись красные пятна. Только остановит ли это его? Охотник немедленно ответил, пуля ударила Кимуре в ногу, но он успел выстрелить ещё раз. Жутко было видеть, как собственное лицо превращается в кровавое месиво. Охотник остановился, рухнул на колени. Сколько ему понадобится времени на восстановление?
— Ты как, цел? — прошептал Кимура, волоча за собой раненую ногу. Впереди была приоткрытая дверь. — Сейчас мы сбежим, всё будет в порядке.
— Почему ты не отдашь меня ему? — тихо ответил Горо, пытаясь оттереть с лица кровь, но у него не получалось, он размазывал пятна ещё больше. Его движения были заторможены, он рассеянно моргал. — Он тебя убьёт.
— Не убьёт, это я его прикончу. Не смей так говорить, понял? Не знаю, что у тебя за хозяин до меня был…
Сзади послышались шаги, два выстрела ударили в стену. Кимура быстро повернулся, но его опередили ответные выстрелы от двери. Это был Цуёши, подоспевший на помощь. Кимура как никогда был рад его видеть.
Они поспешили вниз по пыльной лестнице. Кимура висел на Цуёши, проклиная собственную нерасторопность. За ними никто не гнался — слишком сильно зацепили Охотника, получив возможность уйти. Или его кто-то остановил?
Не в состоянии сесть за руль, Кимура завалился в машину Накая на заднее сиденье, а Цуёши вызвался отогнать мотоцикл. Шинго с ними не было.
Стоило позаботиться о ноге. Накай кинул ему обезболивающий фибропластырь, чтобы закрыть рану на время, пока они доберутся до убежища. Кимура мысленно попрощался с джинсами и напомнил себе стащить пару из гардероба Цуёши.
— Мне всё равно, мессия ты чёртов или нет, или почему этот монстр превратился в моего злого двойника. — Кимура повернулся боком, запрокинул голову на сиденье и уставился в окно. Если посмотрит сейчас на сидящего рядом Горо, точно покраснеет. — Он тебя не тронет. Никого из нас не тронет.
— Все, кто были со мной рядом, рано или поздно умирают. Создатель, госпожа Мэри, те андроиды, которые думали, что я могу их спасти, — в голосе Горо слышалась обречённость преступника, приговорённого к смертной казни. — Но ты другой. Ты сильный. Охотник принял твою форму, потому что он знает, о чём я думаю. Что я хотел бы принять смерть от твоей руки. Потому что я такое же чудовище, как и он.
На спину легла тяжесть: Горо отключился на время поездки, чтобы сберечь энергию. В зеркало заднего вида Кимура заметил, что лицо ангела приобрело умиротворённое выражение. Он улыбался во сне.
Кимура облегчённо выдохнул. Вопросы могли подождать. И не нужно было придумывать слова утешения. Он не знал, что сказать. Не нужно было ничего говорить, не нужно было скрывать предательские слёзы слабости.
* * *
— Больно, ты, мясник чёртов! — зарычал Кимура, хлопнув по столу так, что полупустая бутылка чуть не опрокинулась, грозя залить пивом переносной лазерный аппарат, с помощью которого его ногу разрезали и зашили обратно.
— Да осторожно, блин, хватит ныть! Я не виноват, что не подействовало! И даже не думай о том, чтобы меня стукнуть! Смотри, — Шинго сунул ему под нос окровавленную пулю необычной формы, с крошечными шипами. — В ней, похоже, было какое-то вещество, которое попало в кровь и могло нейтрализовать анестетик. И чёрт знает, что ещё оно могло занести. Домой нужно, я бы прогнал парочку тестов…
— Нельзя. Ничего, я справлюсь…
До спины осторожно дотронулись, и на плечи легли мягкие руки. Кимуре не нужно было оборачиваться, чтобы понять, чьи. Ему сразу стало легче, боль не ушла, но притупилась и сконцентрировалась в одной точке — ощущения, как будто давишь на старый, но ещё не до конца заживший синяк. Ангел мог помогать и людям? Или сделал для него исключение? Кимура почувствовал, как в груди заныло и сердце забилось быстрее. Но нет, не стоило поддаваться иллюзиям. Он накрыл пальцы Горо ладонью (пока Шинго не видел), но сразу убрал.
Им оставалось только ждать.
Рассеянно потягивая пиво, Кимура посматривал на Шинго, убиравшего хирургический аппарат в необъятную жёлтую сумку. Откуда вообще у него взялась эта штука? Как нельзя кстати. Видно было, что младший нервничал, лишившись большинства своих цифровых игрушек. Цуёши сидел на коробках с полузатёртыми надписями на русском и сосредоточенно доедал из пластиковой упаковки лапшу.
Знание чужой тайны тяготило. Рассказывать ли остальным о том, что удалось узнать? Наверняка это было как-то связано с убийством старухи. Но ведь Накай так и не успел всё объяснить, и сейчас они опять его ждали. И верили, несмотря ни на что.
— Эй, не спать! — В голову прилетела пачка салфеток. — Вытри своего чумазого ангелочка, пока есть время. Там за кухней есть вода, правда, вонище прёт…
Кимура смущённо хмыкнул. Когда Шинго успел всё сюда натаскать? Последний раз они скрывались тут полгода назад, когда за ними охотились якудза. После того, как Кимура перехватил их курьера с информацией, касающейся шантажа одного политика.
Убежище располагалось в одном из заброшенных домов, пользовавшихся дурной репутацией — жильцы сбежали из-за якобы свидетельств о поселившихся здесь призраках. Бродяги и наркоманы тоже избегали этого места, так как несколько лет назад тут зарезали несколько бездомных, их тела обнаружили в общей столовой. Идеальное место, чтобы спрятаться троице вне закона. Накай тогда уже работал в корпорации, и их пути не пересекались.
Младшим тут нравилось, они успели исследовать здание вдоль и поперёк, все три этажа и подвал со стиральными машинами (одна из них даже работала). Выяснили, что в паре комнат было необъяснимо холодно, а потолки украшали чёрные пятна неизвестного происхождения. На первом этаже, где убили бездомных, время от времени лампы включались и выключались сами по себе. Однако никаких больше странностей не происходило. Кимуре было стыдно признаться, что он терпеть не мог это место. Но всё равно скрепя сердце согласился остаться.
— И правда, воняет. — Кимура поморщился, распахнув дверь в подсобку.
Оттуда пахнуло затхлой сыростью. С потолка стекала вода. Плитки на стене вздулись, открывая чёрные трещины. Из одной такой выползла огромная, с палец длиной, многоножка и шмыгнула куда-то вниз, прежде чем её успели бы прихлопнуть. Кимуру передёрнуло, а Горо огляделся со спокойным любопытством.
Над раковиной висело грязное зеркало, треснувшее по всей поверхности. Хватило уже с них разбитых отражений. В них можно было увидеть то, что не следовало бы.
Из крана потекла чистая вода. Кимура смочил салфетку, вопросительно посмотрел на Горо. Тот кивнул.
— Ты быстро исцеляешься? — не зная, как спросить о главном, Кимура начал издалека. — Но ты не бессмертен, конечно?
— Разумеется. Моя органическая оболочка восстанавливается за цикл зарядки, потерянные конечности сращиваются за несколько суток в зависимости от тяжести повреждения. Но меня можно убить, отрубив или разможжив мне голову.
Так как ростом он был немного ниже, Кимура положил руку на затылок Горо и заставил наклониться. Так близко, что глаза ангела потеряли иллюзию человеческих.
— Ты имеешь какое-то отношение к госпоже Мэри Фукушима? Прости, что спрашиваю, но мне нужно знать. — Кимура осторожно оттирал пятна крови на щеках Горо и удивлялся, настолько кожа ангела была мягкой и гладкой.
— Госпожа Мэри была моей прежней хозяйкой. До тебя.
Горо был безропотен, как ожившая марионетка, но почему-то Кимура знал, что ему нравится подобное внимание.
— Ты знаешь, кто её убил?
На внутренней стороне локтя у Горо осталась засохшая дорожка, крови больше всего было на сгибе. Но никакой раны, ни следа разъёма, ни ожогов от разрыва подключения.
— Знаю. Я не смог ей помочь.
— Расскажешь потом? Всем нам.
— Хорошо.
Кимура пошатнулся, проклиная раненую ногу, но Горо его удержал. Боль снова ушла. В нём действительно скрывалась сила, но совсем не бойца.
— Слушай… — Кимуре не хотелось дотрагиваться до грязного кафеля, поэтому он повис на плече Горо. — Давай ты перестанешь считать меня хозяином и станешь просто другом?
— Не могу. Извини. — Горо виновато улыбнулся и провел рукой по волосам Кимуры. Хотел утешить?
От такого простого жеста перехватило дыхание. Не до конца соображая, что делает, Кимура закрыл глаза и…
Сзади раздалось громкое нарочитое покашливание. Это был ухмыляющийся Шинго.
* * *
— Она что требует? Почему бы ей не сдохнуть вслед за своей мамашей… — Кимура в сердцах пнул коробку под столом, из которой просыпалось что-то белое.
— Никто не собирается никого отдавать. Спокойно. — Накай потянул его за рукав.
Они расположились вокруг стола, заставленного полупустыми контейнерами из-под фастфуда, бутылками пива (Шинго постарался) и электронными девайсами, к счастью, не пострадавшими от еды. Горо с ними не было — он снова отключился для зарядки.
— И что ты предлагаешь? Поделись гениальным планом. — Не стоило язвить, но Кимура не смог удержаться. Он закинул ноги на коробку и засунул руки в карманы. — Не нравится мне всё это.
— Мы уже поняли. Мне тоже, — встрял Шинго с набитым ртом, доедая последний кусок пиццы, за которой посылали Цуёши как самого неприметного из них. — Накай-кун, расскажи уже всё с самого начала, пока нас опять не прервали.
— Я вам коё-что покажу. — Накай потянулся за планшетом. — Видео, которое могло бы послужить доказательством, если бы… Дело в том, что я тайно установил камеры в кабинетах вице-президента, то есть старухи Мэри, и президента…
— Её дочери?
Кимура вспомнил, как однажды мельком видел Джулию Китаяму лично — она проходила мимо, окружённая свитой, пока он торчал в фойе, ожидая клиента. Высокая, полноватая женщина лет пятидесяти, сохранившая остатки былой красоты, с надменно-отстранённым выражением лица. Они с матерью постоянно враждовали, так, по крайней мере, писали в прессе.
— Да, собственно так я и узнал, что произошло. И как меня стали подозревать, и причём тут ангелочек, и куда делись двести миллиардов. — Самодовольно усмехнувшись, Накай оглядел остальных.
— Давай уже, показывай, потом хвастаться будешь, — Кимура кинул в него скомканной бумажной салфеткой. Шинго и Цуёши тут же последовали его примеру.
— Вот детсад, блин, — проворчал Накай, но всё равно улыбнулся. — Смотрите. Это поможет понять произошедшее. Первое видео было снято позавчера, между 16.45 и 17.15. Полчаса, которые я провёл в кабинете вице-президента. Покажу на ускоренной. Всё равно большая часть разговора касалась работы.
Действительно, судя по видео (снималось откуда-то сверху), на протяжении всего времени они мирно беседовали за чаем с традиционными сладостями. Накай сидел на кожаном диване, госпожа Мэри расположилась в кресле. В 17.07 появился Горо и подал ей какую-то папку. На Накая взглянул мельком, дотронулся до плеча госпожи Мэри и снова пропал из поля видимости камеры. В 17.15 Накай поклонился и вышел.
— Так, значит, наш ангелочек служил у старухи на побегушках? — Шинго уставился на застывшее изображение, насвистывая старую английскую песенку про девочку Мэри, у которой был ягнёнок. — Может, это он её прикончил? Эй, ты чего!
Кимура больно стукнул его под столом и погрозил кулаком. Если бы они только знали…
— Он этого не делал. И точка.
— Ладно, хорошо, раз уж ты его успел изучить вдоль и поперёк… — Шинго развёл руками.
— Накай-кун, получается, ты нас обманул насчёт ангела, — подал голос молчавший до сих пор Цуёши, высказав то, что крутилось на языке у Кимуры. — Он не бракованный. И ты его знал раньше.
— Да, обманул, ну простите, — Накай театрально развёл руками. — Старуха Мэри дала мне понять, что они выяснили, что за пять лет работы на должности начальника службы безопасности я смог припрятать пятьдесят миллиардов. Она не угрожала мне, просто сказала, что переведёт меня в тринадцатый отдел продаж. В самый отстойник! Если я не верну деньги.
— Значит, всё-таки ты её грохнул! С чем тебя… — просиял Шинго и ткнул пальцем в Накая, но тут же притих, получив подзатыльник от Цуёши.
— Не отвлекайте меня. — Накай открыл следующее видео, уже с другой камеры, судя по углу съемки. — Я вернулся в кабинет вице-президента в 19.30, она уже была мертва. Вот что произошло до этого.
— Она заснула в кресле, — прошептал Кимура, вглядываясь в экран. — Яд? Сердечный приступ?
— Я знаю только то, что сказал мой человек в полиции. — Накай пожал плечами. — Похоже, мышечный релаксант. Ввели через кожу, на шее обнаружили крошечное отверстие от укола. Не знаю, как им это удалось. Может, пока бабка спала?..
— Это сделал кто-то приближённый? — Кимура не хотел верить, что Горо был способен на убийство человека. Или просто причинить кому-то вред.
— Президент? — подал идею Цуёши.
— Она настолько глупа, чтоб убить мамашу собственными руками? Не верю, а ты думай, что говоришь, — Шинго ответил на подзатыльник, легонько стукнув Цуёши по голове. — А, смотрите, чьи-то ноги! За спинкой кресла, на полу. И там ещё кто-то есть, смотрите, со стороны дивана. Сейчас подойдёт к старухе.
— Женщина? — Кимура мог поклясться, что где-то её уже видел. — Что она делает?
Силуэт был виден только со спины, как будто она знала, где была камера. Невысокого роста, в чёрных штанах и водолазке, волосы спрятаны под шапкой. Коснулась плеча старухи, потом села на корточки возле кресла. На руке у неё была перчатка с разъёмом — такие применялись, чтобы загружать данные в некоторые модели андроидов или оказывать им первую техническую помощь. Черед минуты три она встала и повернулась боком, как будто специально показываясь камере. И тут-то Кимура её узнал.
— Чёрт, это не может быть она!
— О чём ты? Кто она? — живо заинтересовался Накай.
— Я не уверен, но, кажется, она работает в одном из клубов на Синдзюку… — Кимура взял планшет, увеличил застывшую картинку. — Очень похожа. Но я не представляю, как она могла оказаться в кабинете Мэри Фукушимы, если только она не работала… Ладно, а что было дальше?
— А дальше я взял с собой ангелочка в отключке и поехал на встречу с тобой. Зная, что он тебе приглянётся. И Шинго сможет покопаться у него в голове и найти способ, как добраться до денег. Куда их запрятали по приказу госпожи Джулии.
— Ничего я не нашёл, — разочарованно протянул Шинго. — Строение его личности, управляющие программы, приложения, защитные механизмы… ни у одной машины больше таких не видел. Тот, кто его создал, — либо гений, либо безумец.
Кимура попытался скрыть улыбку. Они не поверят, если он сейчас расскажет, что узнал в «храме сломанных машин». Потом, когда всё закончится…
— Госпожу Мэри убили из-за того, что она узнала о том, куда и почему исчезли деньги, — раздался сзади тихий голос Горо. — Она была ко мне добра и хотела отпустить. Но госпожа Джулия этого не хотела. Отдайте меня ей, и никто больше не погибнет.
Чёртово упрямство! Приносить кого-то в жертву бессмысленно. Кимура успел уже возненавидеть саму мысль об этом. Он вскочил, собираясь хорошенько встряхнуть Горо, чтобы тот перестал нести чушь, но опустил руки под взглядами остальных. Они догадываются? Конечно, догадываются, судя по понимающим ухмылкам Накая и Шинго.
— Нет уж, ты слишком редкая и загадочная птичка, чтобы позволить кому-то ещё тебя украсть. — Младший нацелил палец на Горо и «выстрелил». — Так что придётся тебе нас терпеть. Да и если тебя украдут, Кимура-кун расстроится. Да, Цуёпон, ты тоже расстроишься?
— Расстроюсь, придурок, и ты тоже! — Судя по сдавленному воплю Шинго, под столом его пнул не только Цуёши.
Горо молча поклонился. О чём он сейчас мог думать? Об одиночестве? О смысле собственного существования? Машины, которые не могут выполнять своё предназначение, перестают быть нужными. Но плакал он как человек.
Переборов смущение, Кимура обнял его одной рукой за плечи. Вполне невинный дружеский жест.
— Ладно, у меня есть план, который, по крайней мере, поможет нам остаться при своих и снять с меня подозрения. Если правильно разыграть козырь… — Накай обвёл присутствовавших знакомым взглядом, не сулившим их противникам ничего хорошего.
* * *
Откуда-то с лестницы раздался треск электричества и стук. Кимура вздрогнул, вспомнив о том, что им придётся провести в убежище не одну ночь. Не стоило бояться мёртвых, живые были страшнее. Но спать тут одному очень не хотелось, памятуя, что в последнюю ночёвку он так и не смог сомкнуть глаз.
— Глупо, да? Вот он я, преступник, живущий вне закона, вор, аферист, бывший телохранитель, частный детектив без лицензии… — Кимура перечислял сферы деятельности, в которых успел отметиться лет с пятнадцати. Пальцев одной руки не хватило. — И боюсь привидений. Тебе я могу сказать, ты смеяться не будешь.
Они сидели на кровати в одной из более или менее пригодных для жилья комнат наверху. Маленькая, с единственным окном, наполовину закрытым картоном вместо стекла, но от него всё равно несло холодом. Из мебели остались только низкий покосившийся столик, куда Кимура поставил рюкзак, и небольшой телевизор с разбитым экраном в углу.
— Люди всегда чего-то боятся, как и андроиды с высокоразвитым искусственным интеллектом. Это один из способов осознать, что ты существуешь.
— А чего ты боишься?
— Одиночества, — Горо обхватил руками колени.
Это почему-то очень растрогало Кимуру. Ему хотелось обнять Горо, пообещать, что тот больше никогда не будет один. Но поймёт ли это ангел, который так похож на человека, но всё же им не является?
Мог ли Горо действовать по собственной воле? Или он остаётся рядом только из-за импринтинга, как подкидыш, привязавшийся к приёмной матери? Как он относился к прежней хозяйке?
Вопросы. Уйма вопросов, но Кимура был уверен только в одном: всё произошло не случайно. Он не задумывался о том, нормально ли то, что он чувствует, а принял это как данность. Влюбиться в ангела, а не в женщину, не в мужчину, не в андроида (не понимал одержимость куклами). Будь он католиком, назвал бы это божественным провидением.
— Если я сделаю так, тебе будет легче? — Горо выпрямился. Под майкой пробилось слабое голубое свечение. Как будто внутри него загорелся ночник.
— Ух, красиво! Можно дотронуться?
Ладонью ощущалось тепло. Горо накрыл его руку своей и положил себе на грудь. Свет заструился сквозь сплетённые пальцы. Несмотря на темноту и запустение за пределами кровати, Кимуре было уютно. Правой рукой он обнял Горо за талию. Их головы склонились друг к другу.
— Скажи, ты делаешь мне хорошо, только потому что считаешь хозяином? — Он зарылся носом в волосы Горо, пахнувшие кровью и почему-то цветами. — Что-то подобное ты делал для других?
Всё, спросил, поздно брать слова назад. Кимура сжал распластанные на груди Горо пальцы, сминая майку. Тот мотнул головой.
— Я выбираю, как относиться к хозяину. Ты другой. Первым назвал меня другом. Рядом с тобой я чувствую себя живым. Я хочу остаться с тобой. Со всеми вами. Но это невозможно.
— Невозможно? — Кимура поцеловал его в лоб. — Завтра всё закончится.
— Да, так или иначе, закончится. Что бы ни случилось, знай — я хочу быть с тобой.
Остаток ночи они провели в объятиях друг друга. Никаких грязных мыслей (только если чуть-чуть). Кимура прижимал к себе ангела, как мягкую и тёплую игрушку, чувствуя себя ребёнком, обретшим самого лучшего друга на свете.
* * *
— Да, я убила её. И что с того? Предлагаешь мне пойти с повинной?
Кимура впервые видел Эйри такой. На грани? Затянутой в чёрную кожу? С пистолетом, направленным ему в лицо? Она сама согласилась на встречу, зная о том, что её подозревают. Всё-таки хотела признаться?
— Думаешь, президенту ты так сильно нужна? Она избавится от тебя при первом удобном случае.
— Она обещала исполнить мою просьбу. Обещала помочь мне и…
— Ну ты и дура, — Кимура демонстративно развёл руками. Отступил назад, отбросив в сторону покорёженную механическую руку. Или то была нога? — Почему ты не обратилась ко мне раньше? Почему влезла в эти грязные игры богатых и знаменитых? Денег захотела? Власти?
— Заткнись! — Она сорвалась на крик и выстрелила в пол перед Кимурой, разнеся на кусочки оторванную голову какого-то андроида. Пришлось закрывать лицо. Пластик оцарапал тыльную сторону ладони.
Снова в «храме сломанных машин». Тут ничего не изменилось с момента бегства. Но у Кимуры была причина назначить встречу именно здесь. И даже прийти без оружия.
— Прости, я не подумал. Не стоит обзывать «дурой» девушку с пистолетом. Убери, пожалуйста. Я не враг тебе, ты же помнишь? Я помог тебе и твоей сестре. Ведь дело в ней, да?
Года три назад его попросили найти пропавшую девушку, которая приехала в столицу в поисках лучшей жизни, должна была жить у сестры… но они так и не встретились. Сестра обратилась в полицию. Шли недели, месяцы, но все поиски заканчивались неудачей. Как будто город её поглотил без следа.
Однако Кимура не зря считался лучшим. Он нашёл сестру Эйри, но девушка была в таком состоянии, что лучше ей было оказаться мёртвой. Её сломали нейростимуляторами до такой степени, что она не могла ни ходить, ни говорить, едва шевелила пальцами и только моргала.
— Госпожа обещала. Обещала дать Ко новое тело. Я бы в жизни не смогла скопить столько, чтобы хватило оплатить подходящего андроида и операцию по пересадке сознания. А с помощью вашего ангела это можно сделать быстро и безболезненно. Верни его госпоже, прошу.
Эйри опустила пистолет. Её руки дрожали. Она опустилась на колени, и Кимуре стало ясно, что никакой она не киллер, не злодейка, а просто жертва, загнанная в угол. Почему он раньше не догадался о том, что с ней происходило? Почему не проверил? Помог один раз и забыл.
— Я спала с ней, понимаешь. Ради того, чтобы она выполнила обещание. Не скажу, что она плохо со мной обращалась, совсем нет. Но Ко стало хуже. Её нужно было перевести в другую больницу, оплатить новый аппарат, а что я могла сделать? Вот так однажды ночью госпожа и спросила, на что я готова, чтобы помочь сестре. Смогу ли я убить человека. Я смогла. И ты не понимаешь, как мне сейчас плохо!
— Пойдём в полицию. Расскажи, что ты знаешь, её посадят, и не только за организацию убийства. А я позабочусь о твоей сестре. Мы найдём подходящее тело, а Горо ей поможет. Ведь он не просто безвольная машина, он поймёт. Ему не нужны приказы госпожи, чтобы действовать.
Кимура присел рядом с ней на корточки, осторожно забрал из рук пистолет. Обнял за плечи, девушка уткнулась ему в шею и зарыдала. Она не видела, как Шинго и Цуёши осматривали лежащие вокруг останки андроидов в поисках тех, кого ещё можно было подлатать и починить.
И нашли — андроида женского пола, почти нетронутого буйством Охотника, за исключением оторванной кисти правой руки и выдавленного глаза. Шинго пообещал закрыть его миленькой чёрно-розовой повязкой и cшить ей готик-лолитский костюм. В ответ Эйри пообещала его пристрелить при первом же удобном случае.
Первый этап плана увенчался успехом.
* * *
Из панорамного окна открывался вид на утопающий в тумане город. Над морем серых клубов возвышались башни и несколько небоскрёбов, остальное невидимо терялось где-то внизу. Небо было затянуто тучами, из которых едва пробивались лучи солнца.
— Хотел бы тут работать, а? — Накай пихнул его локтём в бок. — Почувствовать себя на вершине мира так сказать.
— Нет уж, — покачал головой Кимура, оглядывая кажущийся бесконечным конференц-зал с круглым столом и рядами одинаковых тёмно-красных стульев. — Слишком светло и просторно. И бежевые стены. Это ужасно. Откуда я знаю это слово, «бежевый»?
— Шинго на тебя плохо влияет. Ты ведь предпочитаешь подвалы.
— Ты тоже. Вряд ли после всего ты ещё сможешь работать в офисах на верхних этажах. Скорее вернёшься к нам в подвал.
Кимура покосился на молчавшего Горо. Тот стоял возле самого массивного кресла во главе стола и водил пальцем по спинке, как будто что-то вспоминая. Может, хотел вернуться? Он поднял голову, внимательно посмотрел, словно прочитал мысли Кимуры и теперь пытался что-то сказать. Нет, не хотел.
Бесшумно открылись двери, послышался стук каблуков. Увидев вошедших, Горо поспешил спрятаться за Кимуру. Накай спокойно улыбался, скрестив руки на груди.
— Явились, господа, наконец. Сколько же от вас проблем. — Джулия Китаяма расположилась в председательском кресле. Что-то тихо сказала секретарю, отпустила её и раздражённо взмахнула рукой, давая возможность им высказаться.
— Вы без охраны? Не боитесь? — усмехнулся Кимура.
У него чесались кулаки заехать этой бессердечной стерве по лицу, но он терпел (женщин бить — последнее дело, хоть они иногда этого заслуживали) и только сверлил её взглядом. Горо вцепился ему в локоть и прошептал: «Я не вернусь к ней. Я её ненавижу».
— Зачем мне охрана, когда у меня есть мой мальчик? My Hunter. А ты попортил мне крови.
Охотник появился сзади Кимуры и моментально заломил ему руки за спину. Сопротивляться было бесполезно, хватка у машины была железная. Охотник был всё ещё в облике Кимуры, от чего возникло странное ощущение нереальности. Кимура видел рядом лицо — его собственное, но ему не принадлежащее. Его держали собственные, но в тоже время чужие руки.
Горо хотел рвануться к нему, но Накай его удержал и что-то говорил Джулии, но Кимура не слушал. Всё равно знал, о чём речь. Угрозы и шантаж, чтобы настоять на своём. Не обычная шахматная партия, а попытка пойти против корпорации в лице президента, увязшего в преступлениях. Попытка, которая может стоить им жизни.
— Нравится ей служить, да? — прошептал он так, чтобы слышно было только Охотнику. — Нравится быть верным псом? Хотя нет, ты не знаешь, что это такое — «нравится». А ангел знает. Он способен любить. Он любит меня, я дал ему имя, а у тебя никогда такого не будет.
Понимал ли Охотник? Трудно было сказать по бесстрастному выражению. Но как он посмотрел на Горо… Кимура мог ошибиться, но промелькнувший у Охотника взгляд узнал. Потому что сам иногда так смотрел. Тоскливо и влюблённо.
А что, если Охотник не хочет смерти Горо? Ведь их вражду с Ангелом из легенды могли выдумать. Извратить то, как они относятся друг к другу. Но Горо хотел умереть от руки Охотника в обличье Кимуры, а вот этого допустить никак нельзя было.
Нужно выиграть время. Минут десять, не больше.
— Госпожа президент, а мы вам не собираемся отдавать ангела. Вы ведь хотели его использовать, чтобы переселять сознания людей в машины, так? Может, хватит строить из себя невинную жертву? — Накай развалился на стуле, ближайшем к креслу Джулии. Хлопнул открытой ладонью по столу. Так он хотел вывести её из себя.
— Масахиро, о чём ты говоришь? Ты был недоволен зарплатой? Должностью? — Джулия как будто пошла на попятную, изображая доброго начальника. Сама скромность. — Если ты вернёшь ангела, я закрою глаза на твою кражу. И обвинения с тебя снимут. Выдадим полиции настоящего преступника.
Кимура в очередной раз тщетно попытался вырваться из хватки Охотника. Если они просчитаются, и она сорвётся раньше…
— Ну ты и гадина!
— Не трать силы. Это такая порода людей у власти, которых заботит только благополучие собственной задницы. Я знаю, я сам таким был, — произнёс Накай, не оборачиваясь. Горо стоял рядом. — Никакие призывы к совести не помогут. Поэтому бить их надо их же оружием: подлостью и шантажом.
— Каким ещё?.. — Джулия подалась вперёд, угрожающе повысив голос. Она заметно нервничала, это было видно по тому, как её пальцы теребили лацкан дизайнерского пиджака и постукивали по столу. — Если не прекратишь, я вас отсюда вышвырну.
— Вы приказали убить свою мать, потому что она узнала о ваших планах. И что вы растратили сто пятьдесят миллиардов на строительство убыточной лаборатории и провернули всё так, будто деньги украли, а единственный способ их получить — это мозги ангелочка.
— Ты спятил? Откуда… — Она нервно улыбнулась, поправила причёску. Надо было отдать ей должное, держалась до последнего. — Да, мы строим новую лабораторию, бюджет которой был согласован с правлением. Вице-президент? Она ведь умерла во сне, разве нет?
— Ой ли? Вы меня недооцениваете, госпожа президент. Если хотите решить дело миром, отзовите своего пса. Если нет… — Накай навис над Джулией, опираясь на спинку кресла, а потом что-то тихо произнёс.
Кимура его не услышал, но догадывался, о чём мог предостеречь её Накай. О том, что её дни в кресле президента были сочтены: подстрекательство к убийству, растрата, скандальные сексуальные связи. Пресса с удовольствием её растерзает, а корпорацию ждёт банкротство. И что полиция будет в здании с минуты на минуту.
Последовала реакция.
— Убей их, убей их обоих! — Это был вопль отчаяния. Джулия сорвалась, понимая, что для неё всё кончено.
Последующие события распались на фрагменты. Кимура помнил, как Охотник швырнул его чуть ли не об стекло — ещё бы немного, и лететь ему вниз. Он вырубился, как показалось, надолго, но на самом деле прошло несколько секунд.
Охотник сдавил шею Накая и поднял его вверх, тот захрипел. Потом ударил об стену, и тот свалился рядом с Кимурой. Потерял сознание? Кимура его тихонько позвал.
Джулия продолжала кричать, теряя остатки самообладания. Требовала от кого-то по телефону то ли задержать полицию, то ли вызвать вертолёт. Как эта женщина могла руководить такой огромной корпорацией? А ведь получила эту должность совсем недавно…
— Убей их, чего ты медлишь! Чёртова тупая железяка! Что?..
Кимура попытался подняться. Ему это с трудом, но удалось. Потряс Накая за плечо, успокоился немного, услышав, как тот застонал. И увидел, что Горо, встав перед Охотником, закрыл их собой. Умереть собрался? Кимура попытался дёрнуть его в сторону, но Горо отмахнулся.
Пустота в глазах, как тогда, в «храме сломанных машин». Из пальцев выросли шипы.
— Прости меня.
К кому обратился Горо? К Охотнику? Так тихо и обречённо. Такой красивый, ставший ангелом смерти.
— Прости меня.
В следующую секунду он вонзил шипы в грудь Охотника. Тот без звука упал на колени. По рубашке потекла кровь, Охотник неестественно накренился, в руках возникли пистолеты.
Выстрелами Джулию Китаяму отбросило к окну, оно разбилось. Тело, изрешечённое пулями, рухнуло вниз, в бездну тумана.
Всё закончилось. Кимура осторожно выглянул за острый край стекла, но ничего не увидел, кроме серых облаков.
Прибывшие через пару минут полицейские дезактивировали Охотника электрошокерами, специально предназначенными для усмирения андроидов. Он не сопротивлялся, всё ещё оставаясь в облике Кимуры, и, прежде чем опуститься на пол, посмотрел на них с Горо взглядом, полным тоски.
Радости от победы не было. Возможно, осознание того, что пока им ничего не угрожает, придёт потом, как и удовлетворение от того, что очередному нечистому на руку богатею воздалось по заслугам. Пока что осталось только ощущения неправильности.
Накай остался с полицией, чтобы объясниться. В конце концов, его всё ещё считали подозреваемым.
Улучив момент в суматохе, Кимура утащил Горо с собой, они затерялись среди персонала. Он опирался на ангела, чувствуя себя совсем разбитым. Больше всего сейчас хотелось упасть на любимый диван и проспать минимум сутки.
— Что ты сделал ему? Почему он стрелял в президента? — Кимура никак не мог выкинуть из головы тот момент, когда они видели Охотника в последний раз. — Возможно, он вовсе не хотел тебя убивать. Мне так показалось.
Молчание в ответ. Кимуре показалось, что ангел плачет. Даже повернулся, чтобы убедиться. Но нет, глаза у Горо были абсолютно сухими.
— Я дал ему душу, и это его убило. Но я ни о чём не жалею. — Не будь ангел машиной, можно было бы решить, что он повзрослел. — Я научусь справляться с эмоциями, чтобы стать тебе ближе.
— Спасибо. Я рад.
Горо уткнулся ему в спину и обнял за талию. Они ехали домой.
КОНЕЦ
@темы: a:ladyxenax, c:Inagaki Goro, c:Kimura Takuya, g:SMAP, c:Nakai Masahiro, c:Katori Shingo, c:Kusanagi Tsuyoshi, AU, cyberpunk
среда, 24 февраля 2016
Уносите тело!
Название: Одним летним утром
Переводчик: ladyxenax
Бета: Эйнэри
Оригинал: One summer morning, автор: hereticpop
Ссылка на оригинал: здесь
Размер: миди (~4020)
Пейринг/Персонажи: SMAP
Категория: слэш
Жанр: юмор, PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: оргия, ненормативная лексика, игры с едой, кросс-дрессинг
Краткое содержание: как SMAP праздновали 39е ДР Накая
читать дальшеНакай только открыл глаза, а ему уже всё не так. Он совсем не таким образом планировал проснуться. Ну ладно, вчера у него дома был Кимура, они разговаривали, а потом Кимура начал: «Ты не думаешь, что надо бы разок перепихнуться с мужиком до того, как тебе исполнится сорок?»
Возможно, Накай принял на грудь слишком много пива, и его почти развели на это. И пока он говорил «Стой, но до сорока мне же ещё год», с него успели стянуть штаны, а Кимура уже тыкался носом в пупок. По идее, Накаю должно было быть неуютно, ведь это Кимура, который тыкался именно ему в пупок. Но ничего подобного Накай не почувствовал, поэтому решил плыть по течению. И нельзя сказать, что он пожалел о своём решении, уж Кимура об этом позаботился. Хотя Накай всё-таки ожидал, что проснётся в одиночестве. Он собирался списать всё на странный сон и притвориться, что ничего не было. То есть, до следующего раза притвориться.
Однако ему в данный момент пришлось спихивать с себя ногу Кимуры, громкий храп которого рушил все планы. Кимура спал с открытым ртом, его голова сползла с подушки. Накай невольно подумал: сколько ещё людей вот так просыпались поутру и лицезрели подобное? Его брови взлетели вверх, всем своим видом выражая: Не могу поверить, что вчера ночью я выкрикивал твоё имя. Не то чтобы Накай и правда что-то кричал. Накай никогда не кричит. И точка. Идите на хрен.
И всё очень грустно, ведь сегодня был его День Рождения, а это по умолчанию чертовски грустный день. Накаю не особо хотелось тащить на себе тяжесть этого утра, мысли о бесконечной пляске смерти и отчаяния под парализующую и пронизывающую до костей музыку печали. Поэтому он повернулся на другой бок и снова заснул, надеясь, что в следующий раз встанет уже завтра.
И проснулся через полчаса от того, что ему в лицо совали камеру. Камера пялилась на него, как треклятая чёрная дыра. Накай уставился на неё в ответ, не вполне осознавая, насколько глупое у него выражение лица. Его уже охватила паника, когда раздавшийся голос едва не сломал ему психику:
— Утречка!
Затуманенным взором Накай разглядел, что камера прилаглась к Цуёши. Или Цуёши к камере, какая разница. И раз уж сегодня выдался самый худший день в году, а к одному блядскому идиоту по умолчанию прилагается второй, логично, что позади Цуёши стоял Шинго и управлял им будто марионеткой. Шинго. В женском. Ну разумеется. Ещё и ухмылялся намного шире, чем способен любой нормальный человек.
И этот кошмар ещё только начался.
— Накай-кун, прости, мы хотели приготовить завтрак, но не можем найти еду.
Накаю очень хотелось кое-что прояснить. Например, как эти двое сюда вошли? О чём они только думали? О том, как приготовить завтрак? И почему Шинго так нравится наряжаться в женские шмотки? Однако численное превосходство противника и то, что его снимают, подтолкнуло Накая выбрать самый благородный путь отхода. То есть, спрятаться под одеялом. Он попытался запихнуть голову под подушку и едва-едва расслышал мерзкий голос Шинго:
— Ну давай, Накай-кун, все вместе: «Утречка!»
Накаю захотелось сдохнуть.
Внезапно подушку выдернули из его хватки. Потом, судя по звуку, что-то большое и мягкое ударилось в такое же большое и мягкое, и со стороны Шинго послышалось:
— Больно.
— Слышь ты, членосос, закрой рот. Время только шесть утра, — проворчал Кимура. Накаю захотелось сказать: «Сам такой», но Кимура был нужен ему как союзник, поэтому Накай промолчал. Впрочем, Кимура, видимо, посчитал, что на этом вопрос исчерпан, поэтому повернулся к ним спиной и снова заснул.
Потом Накай с нездоровым интересом наблюдал, как Шинго зловеще шепчет: «Цуёпон, Цуёпон…» и подталкивает Цуёши, чтобы тот снял лицо Кимуры крупным планом. Интересно, сдохнет сегодня Кусанаги Цуёши или нет?
— Накай-кун, — снова позвал Шинго.
Накай вроде как сдался и обернулся к нему.
— Чего?
— А где еда? В холодильнике только банка пива и что-то непонятное. Я не собираюсь готовить завтрак из пива и… чего-то непонятного.
— Значит, не будешь готовить завтрак. — Накай пожал плечами, упал обратно на матрас и крепко зажмурился, надеясь, что, когда он их откроет, всё это (главным образом, его одногруппники) исчезнет.
— Тогда хорошо, что мы позвали Горо-чана.
С другой стороны кровати послышался шорох, какое-то движение и звуки, будто кого-то душат, и Накай не сразу врубился в смысл слов Шинго.
— Стоп, ты про Горо, то есть, про Инагаки Горо? Он что, тоже сюда собрался?
В ответ — молчание. Накай был уверен, что Шинго смотрит на него, как на чокнутого, но глаза открывать всё равно не хотелось. Потому что это неправильно. Не так он планировал встать сегодня. Нет, обычно одногруппники его не раздражали (что бы он там ни пытался изобразить на ТВ). Наверно, они ему даже нравились. Иногда. Но прямо сейчас он мечтал, чтобы они исчезли с лица земли. Хотелось любить их с безопасного расстояния. И определённо не хотелось, чтобы сюда пришёл Горо.
Напротив, Накаю всё ещё хотелось сдохнуть.
Возня и шаги неожиданно подарили ему проблеск надежды. Накай даже осмелился вздохнуть с облегчением, когда двери открылись и закрылись. Впрочем, судя по шуму, компашка переместилась не далее, чем на кухню (где Шинго вот-вот найдёт кофе). Однако Накай всё равно был этому признателен. Когда он открыл глаза, перед ним предстал благословенный вид: Кимура, который как раз поднялся с постели. Разумеется, Кимуру не оскверняли такие абсолютно ненужные вещи, как одежда. Накай вспомнил прошлую ночь и тихонько вздохнул.
— Я не могу спать, пока эти двое что-то замышляют. — Кимура пожал плечами. — Что будем делать?
— Для начала штаны надень, — сказал Накай. Ему уже было плевать, что Кимура натягивает его старые треники, найденные на полу. Хотелось только одного: заснуть и проснуться на следующий день.
Однако люди не всегда получают того, чего хотят. Иногда выходит намного, намного больше. Наверно, это был один из таких дней.
Зайдя на кухню, Накай решил, что на его кухню она совсем не похожа. Скорее на кухню SMAP. Шинго (всё ещё в платье) с восхитительным упорством жарил что-то на сковородке, Цуёши через его плечо снимал процесс на камеру, полуголый Кимура за столом потягивал кофе. Ещё там был Горо. И огромный именинный торт.
— Что за херня? — спросил Накай, когда Цуёши повернул камеру и стал снимать его лицо.
— Привет, Накай-кун, — произнёс Горо. — С днём рождения.
Кимура посмотрел на него странно. Горо никак не отреагировал.
Торт занимал почти треть стола. На нём красовался рисунок (Накай предположил, что нарисован он сам) и надпись «Happy Birhtday» (с ошибкой, потому что Шинго спросил, как пишется «birthday», а Цуёши ответил, просто напиши с любовью, что тот и сделал). Но её Накай не заметил.
— Так, ммм, мужики, чем вы тут занимаетесь? — Накай облокотился о стол, непроизвольно окунул палец в крем на торте, а потом облизнул.
— Мы празднуем… эй, не трогай, испортишь! — как это похоже на Кимуру, отругать именинника за то, что ест свой же торт.
— Дождись, когда завтрак будет готов, недолго осталось, — добавит Шинго.
— Ничего страшного, Горо-чан принёс еду, которую можно употреблять, — объяснил Цуёши, разглядев сомнение на лице Накая. Накай повернулся к Горо, ожидая, что тот тоже что-нибудь скажет.
— С днём рождения, — повторил Горо. И они молча уставили друг на друга.
Может, Накаю показалось, но атмосфера на кухне внезапно стала не очень праздничной.
— Что тут происходит? — Кимура встал, подошёл к Накаю и попытался заставить его опустить глаза. Однако тот не отрывал взгляда от Горо, даже обращаясь к Кимуре.
— Ты мне вчера не дал сказать. Вообще-то, у меня уже был опыт с мужчиной.
— Что?
— С Горо, что ли? — Кимура заговорил одновременно с Горо.
— Стоп, что у вас было прошлой ночью? — Кажется, он запутался. Цуёши с Шинго вдруг притворились, что их здесь нет, и Накай сорвался.
Он резко повернулся к Кимуре и попытался схватить его за рубашку. Движение на автомате, мозг даже не успел осознать, что рубашки нет и хватать не за что. В итоге рука Накая ударила Кимуру в грудь, соскользнула, он с удивлением на лице ухватился за стол, чтобы сохранить равновесие, но попал рукой… шмяк!.. прямо в торт.
Кухня замерла.
— Охренеть. Супер. Видите, что вы наделали? Спасибо за хлопоты, всем спасибо. — Судя по тону, это была совсем не благодарность. — Пожалуйста, свалите уже отсюда, а?
— Сначала надо прояснить... — начал Кимура, но Накая он уже достал.
— Не буду я нихрена прояснять. Хоть раз вспомни о приличиях и оденься. И вали отсюда нахрен. Вы все, валите нахрен… — Кимура бросился на него, Накай сам не понял, для чего именно, поэтому уклонился и проскользнул под его рукой. В результате ещё раз влип в торт, потому что держался за стол, пытаясь не упасть. А потом, не раздумывая, размазал торт по лицу и груди Кимуры.
Тот застыл, потом бросил на Накая взгляд, полный раскалённой ярости.
— Ах ты, ублюдок», — зарычал Кимура, набрал полную пригоршню торта и бросил ей в Накая. Они принялись пихаться и толкать друг друга к столу, Горо внезапно попытался сделать бог знает что, Шинго заорал: «Цуёпон, ты должен это заснять!», на сковородке что-то зашипело, а торт было уже не спасти.
Они прекратили, только когда Горо, поскользнувшись, приземлился задницей прямо на пол. Кимура оглядел себя, с ног до головы в торте, потом — такого же вымазанного Накая, и пожаловался с притворным отвращением:
— Тебе сколько лет?
— Тридцать девять, пошёл ты, — отозвался Накай. Оба заухмылялись.
— По крайней мере, моя причёска не пострадала, — ни с того, ни сего заявил Горо. Накай тут же смахнул налипший на ухо кусок торта и уронил ему на голову. Сначала показалось, что теперь всё в порядке, время ржать, но Кимура внезапно спросил:
— Шинго, можно нам снять пробу перед завтраком?
— Конечно, только оставьте что-нибудь для нас, — отозвался Шинго, но Кимура уже принялся облизывать шею Накая. Тому инстинктивно захотелось его ударить, но химические реакции в теле утверждали, что от прикосновений губ Кимуры и языка к шее становится очень хорошо. Накай не мог с этим не согласиться.
— Просто объедение, — шепнул Кимура. Накай не был уверен, что понимает, о чём он, потому что Кимура уже слизал с него весь крем и теперь просто целовал в шею. Но какая разница?
— Можно мне? — откуда-то снизу послышался голос Горо. Накай молча протянул ему руку и помог встать на ноги. Кимура, не прерывая своего занятия, отодвинулся чуть в сторону, за спину Накаю, чтобы освободить место.
— Послушай, я... — Накай смотрел Горо прямо в лицо, но держать глаза открытыми и говорить, когда пальцы Кимуры скользят под рубашкой, было невероятно трудно.
— Ничего страшного, — и Горо его поцеловал.
Всё было будто во сне. Торт пах очень сладко, и на вкус был очень сладкий, пока таял у них с Горо на губах. За спиной стоял липкий и теплый Кимура, на которого было так удобно облокачиваться, и Накай даже не было уверен, что всё ещё стоит на ногах. Горо целовался гораздо настойчивее, чем в последний раз. Или это просто Накай воспринимал всё иначе, когда уже не нервничал. Больше не сдерживаясь, он отвечал с таким напором, на который только был способен. Стирал языком капли крема с губ Горо и отправлял их ему в рот. Кимура уже успел наполовину задрать рубашку Накая, и теперь одной рукой обнимал его за грудь, а второй скользил вниз. Пальцы ласкали живот Накая и цеплялись за пояс штанов. От этого Накай вздрагивал в нетерпении, однако Кимура не опускал руку ниже, а у Накая не оставалось времени на сожаления. Потому что теперь Горо слизывал крем с его щеки, и Накаю очень хотелось вцепиться в кудрявые волосы и изо всех сил потянуть. Он так и собирался сделать, но то, как Горо провёл пальцами по его спине и теперь выписывал круги на пояснице, отвлекло Накая, и он едва не застонал. Зато потом кое-что отвлекло его куда больше.
Накай принюхался:
— Что-то горит.
— Я рад, что мы тебя так возбуждаем, но… — Кимура замолчал, поднял голову и обнаружил у плиты весьма тревожную картину. Шинго и Цуёши заворожено наблюдали за ними, при этом Шинго успел запустить руку Цуёши в штаны, а тот всё ещё направлял на них включённую камеру.
— Ты сдурел? Прекрати снимать сейчас же!
— Шинго, сковородка! — заорал Накай одновременно с Кимурой. Оба прыгнули вперёд, слегка сбив с толку оставшегося в одиночестве Горо. Шинго только вспомнил о том, что должен был готовить завтрак, но содержимое сковородки уже превратилось в уголь, и тыкать в него вилкой было бесполезно.
— Не лапай еду! — возмутился Накай. — Забыл, где были твои руки?!
— Это уже не еда, — заметил Шинго.
Испуганный Цуёши успел убрать камеру до того, как до него добрался Кимура.
— Правильно, — хищно улыбнулся тот, расстёгивая на Цуёши джинсы, а Шинго добавил:
— Мужики, завтрака больше нет, поэтому предлагаю на него забить.
— Думаю, мы бы и так на него забили, без вариантов, - отозвался Накай. Больше никто ничего сказать не успел, потому что Шинго толкнул его к шкафу и придержал одними бёдрами.
— Цуёпон, иди сюда! Теперь наша очередь! — крикнул Шинго. Цуёши не успел ничего сделать, потому что Кимура принялся его кусать.
— Я не обжимаюсь с мужиками в платьях, знаешь ли, — заметил Накай.
— Теперь обжимаешься, — Шинго поцеловал его.
Целовать Шинго для Накая было в новинку. К этой мысли нужно было привыкнуть. Шинго изо всех сил старался, чтобы весь процесс был таким же привычным, как штаны от старой пижамы, и это на удивление сработало. Накай не растерялся, даже когда обнаружил, что его обнимает за талию ещё одна пара рук. Открыв глаза (когда он успел зажмуриться?), Накай разглядел, что к ним присоединился Цуёши, растрёпанный и без рубашки.
— Привет. С днём рождения, Накай-кун, — шепнул Цуёши ему на ухо, а потом смущённо задел зубами. Шинго взял Цуёши за руку и положил её на штаны Накая спереди. Особо не задумываясь, Цуёши скользнул рукой внутрь. Спасибо Шинго за то, что тот вобрал в себя всё звуки, срывавшиеся с губ Накая, пока его член твердел от касаний Цуёши.
Кимура в это время обнаружил Горо у стола, там, где его и бросили.
— Итак, — Кимура опёрся о стол по бокам Горо, загоняя его в ловушку. И наклонился очень, очень близко. — Расскажешь, что у вас были за дела?
—Тебе вдруг захотелось поговорить?
— Не особо, — улыбнулся Кимура. Ему правда не хотелось, поэтому он не противился, когда Горо поцеловал его в шею, а потом спустился ниже, чтобы слизнуть остатки торта с груди. Неужели много крема осталось вокруг сосков? Или это просто Горо хорошо знал, как им управлять? Но Кимура не жаловался. Не особо.
— Конец твоей укладке.
— К чёрту укладку, — отозвался Горо. Странно, но от этого Кимура завелся больше всего. Он рывком поднял голову Горо и потёрся об него бёдрами.
— Раздевайся. Сейчас же.
— Ммм… — Впрочем, Горо не спешил, и Кимуре пришлось раздевать его самому. Горо всегда нравилось, даже слишком, когда с него грубо стаскивают рубашку через голову, но чтобы избавиться от штанов, приходилось его уговаривать. Он выдохнул в рот Кимуре, когда тот провёл пальцем по его обнаженной спине и ниже, между ягодицами.
— Такуя, ты собираешься меня трахнуть?
— А тебе этого хочется? Тогда садись, — Кимура похлопал по относительно чистому месту на столе, но затем…
— Никаких голых жоп на моём столе! — эхом прокатилось по кухне. Оба повернулись и да, уставились, потому что штаны Накая болтались где-то в районе его лодыжек, Цуёши целиком вобрал в рот его член, и Шинго присосался к шее и целовал всюду, куда только мог дотянуться. Щеки Накая были залиты краской смущения, и он отчаянно пытался сдержать вздохи. Кимура и Горо хором решили, что это чертовски прекрасное зрелище.
Но на стол Горо забрался всё равно.
— Эй вы, двое, не отвлекайте Накай-куна, — пожаловался Шинго.
— Тогда лучше займите его как следует, — огрызнулся Кимура, но Шинго уже оказался рядом, у Горо между ногами, и наклонился над ним.
— Горо-чан, можно тебя поцеловать?
Горо не возражал, и Шинго действительно его поцеловал, лениво и медленно. И весьма эротично, решил Кимура, избавляя Шинго от парика. И от платья.
Оказывается, когда Шинго переодевается в женщину, то продумывает всё до мельчайших деталей.
— Милые трусики, Шинго. Кружевные? — Кимура вопросительно изогнул брови.
— Молчи, на тебе вообще никаких нет, — Шинго потянул одной рукой за пояс штанов Кимуры, но тот без труда её отбил, потому что Шинго слишком увлекся, целуя Горо. Кимура шлёпнул его по заднице, немного сильнее, а потом направился к Цуёши и Накаю, который вот-вот должен был кончить. Устроился рядом с Накаем, на месте, которое раньше занимал Шинго, и попытался его поцеловать. Угол получился дурацким, Кимуре пришлось изворачиваться, а от Накая помощи никакой, только изгибался и тихо матерился, пока Цуёши двигал головой. Впрочем, после небольшой акробатики их языки встретились в воздухе, и это Кимуру вполне устроило. Накай держался за него так, будто рухнет в любой момент.
— Иди, трахни Горо, — тихо произнёс Кимура.
— Что? — Накай дёрнулся, из-за чего Цуёши чуть не задохнулся. Накай извинился и пристально поглядел на Кимуру.
— Он этого хочет, ты этого хочешь, — тот пожал плечами. — Так иди, блядь, и займись.
Накай так и сделал. А Кимура с радостью помог Цуёши подняться.
— Хочешь, я тебя отблагодарю вместо Накая?
Накай глядел, как Шинго растягивает Горо пальцами, и хотелось одновременно смотреть дальше и поменяться местами с Шинго. Потому что Горо лежал на столе, опираясь на локти, с абсолютным блаженством на лице, и то и дело хватал ртом воздух. Накай подумал, что уже давно мог бы кончить, но сейчас скорее рад, что ещё нет. Хотя стоит поздравить Шинго с тем, что его парень кое-что умеет. Цуёши тоже издавал тихие звуки: Накай знает, как коварно Кимура владеет языком, и от этой мысли его напряжённый член содрогнулся.
Горо ещё раз выгнулся на столе, а потом ощущения пропали вместе с выскользнувшими из него пальцами. Он крепко зажмурился, притворяясь, что не видит, кто сейчас его трогает, чьи руки ласкают его бёдра. От жажды хоть какого-то контакта при малейшем прикосновения его словно трясло током. Горо нравились эти пытки, но хотелось большего.
— Накай-кун, прошу тебя, — произнёс он.
Накай замер.
— Между нами всё в норме? — вопрос прозвучал немного по-дурацки.
Горо открыл глаза и приподнялся.
— Сейчас в норме, но если ты меня сейчас не трахнешь, то больше не будет.
Накай почти улыбнулся.
Кимура спиной ощутил, как позади него в ожидании замаячил Шинго. Однако тот легонько коснулся его плеча, как будто разрешая. Поэтому Кимура провёл языком по члену Цуёши, а потом обхватил его губами и принялся отсасывать как следует. Со вздохом чуть ли ни удивления Цуёши кончил ему в рот.
Оглянувшись по сторонам, Кимура понял, что из самого неодетого стал самым одетым, и это почему-то рассмешило. Впрочем, яйца сдавило уже не на шутку, и нужно было срочно найти кого-нибудь, кто об этом позаботится.
Накай глубоко погрузился в Горо, и тот бесстыдно и самодовольно заурчал.
— Ты понятия не имеешь, как долго я этого ждал.
— А мне обязательно об этом знать? — фыркнул Накай. Но с каждым толчком бёдер убеждался, что да, наверно, он тоже этого ждал. Потому что ощущения были просто невероятные. Накай вдруг подумал, что признателен за то, что существуют дни рождения и его приставучие бесстыжие одногрупники. За голый зад Горо на своём кухонном столе и за то, как тот, задыхаясь, твердит: да, да, Накай-кун, быстрее. За свернувшееся в кольцо напряжение, которое давит внизу живота, из-за которого хочется взорваться прямо сейчас, сейчас, сейчас.
Он едва ощутил, как на его задницу легла чья-то рука.
— Можно? — спросил Кимура. Накай не был уверен, но кивнул всё равно, а потом Кимура протолкнул в него палец. И каждый раз, подаваясь назад, Накай неизбежно насаживался на этот палец, а когда остановился, на него обиделся нетерпеливый Горо. Впрочем, Кимура помог сохранить равновесие, и место пальца теперь занял его член. Вместе они нашли некий ритм, пускай хромающий, и это было просто потрясающе, даже более чем.
Стол жутко трясся, и Накай всё гадал, выдержит ли он. Да всё равно, давно пора было купить новый. Хотя Горо явно захочет его оставить под предлогом «на память», и Накай мог бы даже поддаться искушению. А может, и нет, особенно когда тому вздумается освежить воспоминания на этом самом столе.
Горо стонал и бормотал его имя и что-то ещё, какую-то бессмыслицу, а Кимура дышал Накаю в ухо. Было слышно, как Цуёши на полу трахает Шинго, и своё собственное дыхание, такое раскалённое, что впору опасаться пожара. Или это просто член Горо в его руке был такой горячий, а Накай дёргал его так отчаянно потому, что не видел, что делает. Из-за движений Кимуры он толкался всё сильнее и сильнее, а потом Горо кончил, очень, очень громко. Ногти Кимуры впились Накаю в кожу, и сдавленный стон выдал, что для него тоже всё кончилось. Ощущение было несравнимое, и Накай тоже кончил, так сильно, что чуть не задохнулся, и на мгновение у него потемнело в глазах. Не поддержи его Кимура, точно бы свалился на пол. Похоже, распутывать руки и ноги предстояло долго.
Слышалось рваное дыхание Шинго и Цуёши, и как всё быстрее и быстрее те шлёпаются друг о друга.
— Если их не трогать, они так целый день могут, — шепнул Кимура, пряча лицо в изгибе шеи Накая.
— Откуда ты знаешь? — Накай вцепился Горо в волосы, пока тот покрывал его поцелуями в буквальном смысле везде.
— Они как-то меня пригласили. — Кимура ухмыльнулся, и Накаю показалось, что отпечаток его губ останется на его коже до конца жизни.
Потом Накай проснулся снова — да сколько ему сегодня ещё просыпаться? — а день рождения всё ещё не кончился, и в его кровати было тепло и полно людей.
— Мужики, уже за полдень перевалило…
Кого-то не хватало.
— Цуёпон, да ты, мать твою, просто гений! — донеслось из кухни. — Ты её не выключил! Знаешь, сколько у нас теперь тут порнухи?
Сначала Накаю показалось, что тот бредит. Потом вспомнилась камера. Блядь.
— Шинго! А ну-ка иди сюда!
КОНЕЦ
Переводчик: ladyxenax
Бета: Эйнэри
Оригинал: One summer morning, автор: hereticpop
Ссылка на оригинал: здесь
Размер: миди (~4020)
Пейринг/Персонажи: SMAP
Категория: слэш
Жанр: юмор, PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: оргия, ненормативная лексика, игры с едой, кросс-дрессинг
Краткое содержание: как SMAP праздновали 39е ДР Накая
читать дальшеНакай только открыл глаза, а ему уже всё не так. Он совсем не таким образом планировал проснуться. Ну ладно, вчера у него дома был Кимура, они разговаривали, а потом Кимура начал: «Ты не думаешь, что надо бы разок перепихнуться с мужиком до того, как тебе исполнится сорок?»
Возможно, Накай принял на грудь слишком много пива, и его почти развели на это. И пока он говорил «Стой, но до сорока мне же ещё год», с него успели стянуть штаны, а Кимура уже тыкался носом в пупок. По идее, Накаю должно было быть неуютно, ведь это Кимура, который тыкался именно ему в пупок. Но ничего подобного Накай не почувствовал, поэтому решил плыть по течению. И нельзя сказать, что он пожалел о своём решении, уж Кимура об этом позаботился. Хотя Накай всё-таки ожидал, что проснётся в одиночестве. Он собирался списать всё на странный сон и притвориться, что ничего не было. То есть, до следующего раза притвориться.
Однако ему в данный момент пришлось спихивать с себя ногу Кимуры, громкий храп которого рушил все планы. Кимура спал с открытым ртом, его голова сползла с подушки. Накай невольно подумал: сколько ещё людей вот так просыпались поутру и лицезрели подобное? Его брови взлетели вверх, всем своим видом выражая: Не могу поверить, что вчера ночью я выкрикивал твоё имя. Не то чтобы Накай и правда что-то кричал. Накай никогда не кричит. И точка. Идите на хрен.
И всё очень грустно, ведь сегодня был его День Рождения, а это по умолчанию чертовски грустный день. Накаю не особо хотелось тащить на себе тяжесть этого утра, мысли о бесконечной пляске смерти и отчаяния под парализующую и пронизывающую до костей музыку печали. Поэтому он повернулся на другой бок и снова заснул, надеясь, что в следующий раз встанет уже завтра.
И проснулся через полчаса от того, что ему в лицо совали камеру. Камера пялилась на него, как треклятая чёрная дыра. Накай уставился на неё в ответ, не вполне осознавая, насколько глупое у него выражение лица. Его уже охватила паника, когда раздавшийся голос едва не сломал ему психику:
— Утречка!
Затуманенным взором Накай разглядел, что камера прилаглась к Цуёши. Или Цуёши к камере, какая разница. И раз уж сегодня выдался самый худший день в году, а к одному блядскому идиоту по умолчанию прилагается второй, логично, что позади Цуёши стоял Шинго и управлял им будто марионеткой. Шинго. В женском. Ну разумеется. Ещё и ухмылялся намного шире, чем способен любой нормальный человек.
И этот кошмар ещё только начался.
— Накай-кун, прости, мы хотели приготовить завтрак, но не можем найти еду.
Накаю очень хотелось кое-что прояснить. Например, как эти двое сюда вошли? О чём они только думали? О том, как приготовить завтрак? И почему Шинго так нравится наряжаться в женские шмотки? Однако численное превосходство противника и то, что его снимают, подтолкнуло Накая выбрать самый благородный путь отхода. То есть, спрятаться под одеялом. Он попытался запихнуть голову под подушку и едва-едва расслышал мерзкий голос Шинго:
— Ну давай, Накай-кун, все вместе: «Утречка!»
Накаю захотелось сдохнуть.
Внезапно подушку выдернули из его хватки. Потом, судя по звуку, что-то большое и мягкое ударилось в такое же большое и мягкое, и со стороны Шинго послышалось:
— Больно.
— Слышь ты, членосос, закрой рот. Время только шесть утра, — проворчал Кимура. Накаю захотелось сказать: «Сам такой», но Кимура был нужен ему как союзник, поэтому Накай промолчал. Впрочем, Кимура, видимо, посчитал, что на этом вопрос исчерпан, поэтому повернулся к ним спиной и снова заснул.
Потом Накай с нездоровым интересом наблюдал, как Шинго зловеще шепчет: «Цуёпон, Цуёпон…» и подталкивает Цуёши, чтобы тот снял лицо Кимуры крупным планом. Интересно, сдохнет сегодня Кусанаги Цуёши или нет?
— Накай-кун, — снова позвал Шинго.
Накай вроде как сдался и обернулся к нему.
— Чего?
— А где еда? В холодильнике только банка пива и что-то непонятное. Я не собираюсь готовить завтрак из пива и… чего-то непонятного.
— Значит, не будешь готовить завтрак. — Накай пожал плечами, упал обратно на матрас и крепко зажмурился, надеясь, что, когда он их откроет, всё это (главным образом, его одногруппники) исчезнет.
— Тогда хорошо, что мы позвали Горо-чана.
С другой стороны кровати послышался шорох, какое-то движение и звуки, будто кого-то душат, и Накай не сразу врубился в смысл слов Шинго.
— Стоп, ты про Горо, то есть, про Инагаки Горо? Он что, тоже сюда собрался?
В ответ — молчание. Накай был уверен, что Шинго смотрит на него, как на чокнутого, но глаза открывать всё равно не хотелось. Потому что это неправильно. Не так он планировал встать сегодня. Нет, обычно одногруппники его не раздражали (что бы он там ни пытался изобразить на ТВ). Наверно, они ему даже нравились. Иногда. Но прямо сейчас он мечтал, чтобы они исчезли с лица земли. Хотелось любить их с безопасного расстояния. И определённо не хотелось, чтобы сюда пришёл Горо.
Напротив, Накаю всё ещё хотелось сдохнуть.
Возня и шаги неожиданно подарили ему проблеск надежды. Накай даже осмелился вздохнуть с облегчением, когда двери открылись и закрылись. Впрочем, судя по шуму, компашка переместилась не далее, чем на кухню (где Шинго вот-вот найдёт кофе). Однако Накай всё равно был этому признателен. Когда он открыл глаза, перед ним предстал благословенный вид: Кимура, который как раз поднялся с постели. Разумеется, Кимуру не оскверняли такие абсолютно ненужные вещи, как одежда. Накай вспомнил прошлую ночь и тихонько вздохнул.
— Я не могу спать, пока эти двое что-то замышляют. — Кимура пожал плечами. — Что будем делать?
— Для начала штаны надень, — сказал Накай. Ему уже было плевать, что Кимура натягивает его старые треники, найденные на полу. Хотелось только одного: заснуть и проснуться на следующий день.
Однако люди не всегда получают того, чего хотят. Иногда выходит намного, намного больше. Наверно, это был один из таких дней.
Зайдя на кухню, Накай решил, что на его кухню она совсем не похожа. Скорее на кухню SMAP. Шинго (всё ещё в платье) с восхитительным упорством жарил что-то на сковородке, Цуёши через его плечо снимал процесс на камеру, полуголый Кимура за столом потягивал кофе. Ещё там был Горо. И огромный именинный торт.
— Что за херня? — спросил Накай, когда Цуёши повернул камеру и стал снимать его лицо.
— Привет, Накай-кун, — произнёс Горо. — С днём рождения.
Кимура посмотрел на него странно. Горо никак не отреагировал.
Торт занимал почти треть стола. На нём красовался рисунок (Накай предположил, что нарисован он сам) и надпись «Happy Birhtday» (с ошибкой, потому что Шинго спросил, как пишется «birthday», а Цуёши ответил, просто напиши с любовью, что тот и сделал). Но её Накай не заметил.
— Так, ммм, мужики, чем вы тут занимаетесь? — Накай облокотился о стол, непроизвольно окунул палец в крем на торте, а потом облизнул.
— Мы празднуем… эй, не трогай, испортишь! — как это похоже на Кимуру, отругать именинника за то, что ест свой же торт.
— Дождись, когда завтрак будет готов, недолго осталось, — добавит Шинго.
— Ничего страшного, Горо-чан принёс еду, которую можно употреблять, — объяснил Цуёши, разглядев сомнение на лице Накая. Накай повернулся к Горо, ожидая, что тот тоже что-нибудь скажет.
— С днём рождения, — повторил Горо. И они молча уставили друг на друга.
Может, Накаю показалось, но атмосфера на кухне внезапно стала не очень праздничной.
— Что тут происходит? — Кимура встал, подошёл к Накаю и попытался заставить его опустить глаза. Однако тот не отрывал взгляда от Горо, даже обращаясь к Кимуре.
— Ты мне вчера не дал сказать. Вообще-то, у меня уже был опыт с мужчиной.
— Что?
— С Горо, что ли? — Кимура заговорил одновременно с Горо.
— Стоп, что у вас было прошлой ночью? — Кажется, он запутался. Цуёши с Шинго вдруг притворились, что их здесь нет, и Накай сорвался.
Он резко повернулся к Кимуре и попытался схватить его за рубашку. Движение на автомате, мозг даже не успел осознать, что рубашки нет и хватать не за что. В итоге рука Накая ударила Кимуру в грудь, соскользнула, он с удивлением на лице ухватился за стол, чтобы сохранить равновесие, но попал рукой… шмяк!.. прямо в торт.
Кухня замерла.
— Охренеть. Супер. Видите, что вы наделали? Спасибо за хлопоты, всем спасибо. — Судя по тону, это была совсем не благодарность. — Пожалуйста, свалите уже отсюда, а?
— Сначала надо прояснить... — начал Кимура, но Накая он уже достал.
— Не буду я нихрена прояснять. Хоть раз вспомни о приличиях и оденься. И вали отсюда нахрен. Вы все, валите нахрен… — Кимура бросился на него, Накай сам не понял, для чего именно, поэтому уклонился и проскользнул под его рукой. В результате ещё раз влип в торт, потому что держался за стол, пытаясь не упасть. А потом, не раздумывая, размазал торт по лицу и груди Кимуры.
Тот застыл, потом бросил на Накая взгляд, полный раскалённой ярости.
— Ах ты, ублюдок», — зарычал Кимура, набрал полную пригоршню торта и бросил ей в Накая. Они принялись пихаться и толкать друг друга к столу, Горо внезапно попытался сделать бог знает что, Шинго заорал: «Цуёпон, ты должен это заснять!», на сковородке что-то зашипело, а торт было уже не спасти.
Они прекратили, только когда Горо, поскользнувшись, приземлился задницей прямо на пол. Кимура оглядел себя, с ног до головы в торте, потом — такого же вымазанного Накая, и пожаловался с притворным отвращением:
— Тебе сколько лет?
— Тридцать девять, пошёл ты, — отозвался Накай. Оба заухмылялись.
— По крайней мере, моя причёска не пострадала, — ни с того, ни сего заявил Горо. Накай тут же смахнул налипший на ухо кусок торта и уронил ему на голову. Сначала показалось, что теперь всё в порядке, время ржать, но Кимура внезапно спросил:
— Шинго, можно нам снять пробу перед завтраком?
— Конечно, только оставьте что-нибудь для нас, — отозвался Шинго, но Кимура уже принялся облизывать шею Накая. Тому инстинктивно захотелось его ударить, но химические реакции в теле утверждали, что от прикосновений губ Кимуры и языка к шее становится очень хорошо. Накай не мог с этим не согласиться.
— Просто объедение, — шепнул Кимура. Накай не был уверен, что понимает, о чём он, потому что Кимура уже слизал с него весь крем и теперь просто целовал в шею. Но какая разница?
— Можно мне? — откуда-то снизу послышался голос Горо. Накай молча протянул ему руку и помог встать на ноги. Кимура, не прерывая своего занятия, отодвинулся чуть в сторону, за спину Накаю, чтобы освободить место.
— Послушай, я... — Накай смотрел Горо прямо в лицо, но держать глаза открытыми и говорить, когда пальцы Кимуры скользят под рубашкой, было невероятно трудно.
— Ничего страшного, — и Горо его поцеловал.
Всё было будто во сне. Торт пах очень сладко, и на вкус был очень сладкий, пока таял у них с Горо на губах. За спиной стоял липкий и теплый Кимура, на которого было так удобно облокачиваться, и Накай даже не было уверен, что всё ещё стоит на ногах. Горо целовался гораздо настойчивее, чем в последний раз. Или это просто Накай воспринимал всё иначе, когда уже не нервничал. Больше не сдерживаясь, он отвечал с таким напором, на который только был способен. Стирал языком капли крема с губ Горо и отправлял их ему в рот. Кимура уже успел наполовину задрать рубашку Накая, и теперь одной рукой обнимал его за грудь, а второй скользил вниз. Пальцы ласкали живот Накая и цеплялись за пояс штанов. От этого Накай вздрагивал в нетерпении, однако Кимура не опускал руку ниже, а у Накая не оставалось времени на сожаления. Потому что теперь Горо слизывал крем с его щеки, и Накаю очень хотелось вцепиться в кудрявые волосы и изо всех сил потянуть. Он так и собирался сделать, но то, как Горо провёл пальцами по его спине и теперь выписывал круги на пояснице, отвлекло Накая, и он едва не застонал. Зато потом кое-что отвлекло его куда больше.
Накай принюхался:
— Что-то горит.
— Я рад, что мы тебя так возбуждаем, но… — Кимура замолчал, поднял голову и обнаружил у плиты весьма тревожную картину. Шинго и Цуёши заворожено наблюдали за ними, при этом Шинго успел запустить руку Цуёши в штаны, а тот всё ещё направлял на них включённую камеру.
— Ты сдурел? Прекрати снимать сейчас же!
— Шинго, сковородка! — заорал Накай одновременно с Кимурой. Оба прыгнули вперёд, слегка сбив с толку оставшегося в одиночестве Горо. Шинго только вспомнил о том, что должен был готовить завтрак, но содержимое сковородки уже превратилось в уголь, и тыкать в него вилкой было бесполезно.
— Не лапай еду! — возмутился Накай. — Забыл, где были твои руки?!
— Это уже не еда, — заметил Шинго.
Испуганный Цуёши успел убрать камеру до того, как до него добрался Кимура.
— Правильно, — хищно улыбнулся тот, расстёгивая на Цуёши джинсы, а Шинго добавил:
— Мужики, завтрака больше нет, поэтому предлагаю на него забить.
— Думаю, мы бы и так на него забили, без вариантов, - отозвался Накай. Больше никто ничего сказать не успел, потому что Шинго толкнул его к шкафу и придержал одними бёдрами.
— Цуёпон, иди сюда! Теперь наша очередь! — крикнул Шинго. Цуёши не успел ничего сделать, потому что Кимура принялся его кусать.
— Я не обжимаюсь с мужиками в платьях, знаешь ли, — заметил Накай.
— Теперь обжимаешься, — Шинго поцеловал его.
Целовать Шинго для Накая было в новинку. К этой мысли нужно было привыкнуть. Шинго изо всех сил старался, чтобы весь процесс был таким же привычным, как штаны от старой пижамы, и это на удивление сработало. Накай не растерялся, даже когда обнаружил, что его обнимает за талию ещё одна пара рук. Открыв глаза (когда он успел зажмуриться?), Накай разглядел, что к ним присоединился Цуёши, растрёпанный и без рубашки.
— Привет. С днём рождения, Накай-кун, — шепнул Цуёши ему на ухо, а потом смущённо задел зубами. Шинго взял Цуёши за руку и положил её на штаны Накая спереди. Особо не задумываясь, Цуёши скользнул рукой внутрь. Спасибо Шинго за то, что тот вобрал в себя всё звуки, срывавшиеся с губ Накая, пока его член твердел от касаний Цуёши.
Кимура в это время обнаружил Горо у стола, там, где его и бросили.
— Итак, — Кимура опёрся о стол по бокам Горо, загоняя его в ловушку. И наклонился очень, очень близко. — Расскажешь, что у вас были за дела?
—Тебе вдруг захотелось поговорить?
— Не особо, — улыбнулся Кимура. Ему правда не хотелось, поэтому он не противился, когда Горо поцеловал его в шею, а потом спустился ниже, чтобы слизнуть остатки торта с груди. Неужели много крема осталось вокруг сосков? Или это просто Горо хорошо знал, как им управлять? Но Кимура не жаловался. Не особо.
— Конец твоей укладке.
— К чёрту укладку, — отозвался Горо. Странно, но от этого Кимура завелся больше всего. Он рывком поднял голову Горо и потёрся об него бёдрами.
— Раздевайся. Сейчас же.
— Ммм… — Впрочем, Горо не спешил, и Кимуре пришлось раздевать его самому. Горо всегда нравилось, даже слишком, когда с него грубо стаскивают рубашку через голову, но чтобы избавиться от штанов, приходилось его уговаривать. Он выдохнул в рот Кимуре, когда тот провёл пальцем по его обнаженной спине и ниже, между ягодицами.
— Такуя, ты собираешься меня трахнуть?
— А тебе этого хочется? Тогда садись, — Кимура похлопал по относительно чистому месту на столе, но затем…
— Никаких голых жоп на моём столе! — эхом прокатилось по кухне. Оба повернулись и да, уставились, потому что штаны Накая болтались где-то в районе его лодыжек, Цуёши целиком вобрал в рот его член, и Шинго присосался к шее и целовал всюду, куда только мог дотянуться. Щеки Накая были залиты краской смущения, и он отчаянно пытался сдержать вздохи. Кимура и Горо хором решили, что это чертовски прекрасное зрелище.
Но на стол Горо забрался всё равно.
— Эй вы, двое, не отвлекайте Накай-куна, — пожаловался Шинго.
— Тогда лучше займите его как следует, — огрызнулся Кимура, но Шинго уже оказался рядом, у Горо между ногами, и наклонился над ним.
— Горо-чан, можно тебя поцеловать?
Горо не возражал, и Шинго действительно его поцеловал, лениво и медленно. И весьма эротично, решил Кимура, избавляя Шинго от парика. И от платья.
Оказывается, когда Шинго переодевается в женщину, то продумывает всё до мельчайших деталей.
— Милые трусики, Шинго. Кружевные? — Кимура вопросительно изогнул брови.
— Молчи, на тебе вообще никаких нет, — Шинго потянул одной рукой за пояс штанов Кимуры, но тот без труда её отбил, потому что Шинго слишком увлекся, целуя Горо. Кимура шлёпнул его по заднице, немного сильнее, а потом направился к Цуёши и Накаю, который вот-вот должен был кончить. Устроился рядом с Накаем, на месте, которое раньше занимал Шинго, и попытался его поцеловать. Угол получился дурацким, Кимуре пришлось изворачиваться, а от Накая помощи никакой, только изгибался и тихо матерился, пока Цуёши двигал головой. Впрочем, после небольшой акробатики их языки встретились в воздухе, и это Кимуру вполне устроило. Накай держался за него так, будто рухнет в любой момент.
— Иди, трахни Горо, — тихо произнёс Кимура.
— Что? — Накай дёрнулся, из-за чего Цуёши чуть не задохнулся. Накай извинился и пристально поглядел на Кимуру.
— Он этого хочет, ты этого хочешь, — тот пожал плечами. — Так иди, блядь, и займись.
Накай так и сделал. А Кимура с радостью помог Цуёши подняться.
— Хочешь, я тебя отблагодарю вместо Накая?
Накай глядел, как Шинго растягивает Горо пальцами, и хотелось одновременно смотреть дальше и поменяться местами с Шинго. Потому что Горо лежал на столе, опираясь на локти, с абсолютным блаженством на лице, и то и дело хватал ртом воздух. Накай подумал, что уже давно мог бы кончить, но сейчас скорее рад, что ещё нет. Хотя стоит поздравить Шинго с тем, что его парень кое-что умеет. Цуёши тоже издавал тихие звуки: Накай знает, как коварно Кимура владеет языком, и от этой мысли его напряжённый член содрогнулся.
Горо ещё раз выгнулся на столе, а потом ощущения пропали вместе с выскользнувшими из него пальцами. Он крепко зажмурился, притворяясь, что не видит, кто сейчас его трогает, чьи руки ласкают его бёдра. От жажды хоть какого-то контакта при малейшем прикосновения его словно трясло током. Горо нравились эти пытки, но хотелось большего.
— Накай-кун, прошу тебя, — произнёс он.
Накай замер.
— Между нами всё в норме? — вопрос прозвучал немного по-дурацки.
Горо открыл глаза и приподнялся.
— Сейчас в норме, но если ты меня сейчас не трахнешь, то больше не будет.
Накай почти улыбнулся.
Кимура спиной ощутил, как позади него в ожидании замаячил Шинго. Однако тот легонько коснулся его плеча, как будто разрешая. Поэтому Кимура провёл языком по члену Цуёши, а потом обхватил его губами и принялся отсасывать как следует. Со вздохом чуть ли ни удивления Цуёши кончил ему в рот.
Оглянувшись по сторонам, Кимура понял, что из самого неодетого стал самым одетым, и это почему-то рассмешило. Впрочем, яйца сдавило уже не на шутку, и нужно было срочно найти кого-нибудь, кто об этом позаботится.
Накай глубоко погрузился в Горо, и тот бесстыдно и самодовольно заурчал.
— Ты понятия не имеешь, как долго я этого ждал.
— А мне обязательно об этом знать? — фыркнул Накай. Но с каждым толчком бёдер убеждался, что да, наверно, он тоже этого ждал. Потому что ощущения были просто невероятные. Накай вдруг подумал, что признателен за то, что существуют дни рождения и его приставучие бесстыжие одногрупники. За голый зад Горо на своём кухонном столе и за то, как тот, задыхаясь, твердит: да, да, Накай-кун, быстрее. За свернувшееся в кольцо напряжение, которое давит внизу живота, из-за которого хочется взорваться прямо сейчас, сейчас, сейчас.
Он едва ощутил, как на его задницу легла чья-то рука.
— Можно? — спросил Кимура. Накай не был уверен, но кивнул всё равно, а потом Кимура протолкнул в него палец. И каждый раз, подаваясь назад, Накай неизбежно насаживался на этот палец, а когда остановился, на него обиделся нетерпеливый Горо. Впрочем, Кимура помог сохранить равновесие, и место пальца теперь занял его член. Вместе они нашли некий ритм, пускай хромающий, и это было просто потрясающе, даже более чем.
Стол жутко трясся, и Накай всё гадал, выдержит ли он. Да всё равно, давно пора было купить новый. Хотя Горо явно захочет его оставить под предлогом «на память», и Накай мог бы даже поддаться искушению. А может, и нет, особенно когда тому вздумается освежить воспоминания на этом самом столе.
Горо стонал и бормотал его имя и что-то ещё, какую-то бессмыслицу, а Кимура дышал Накаю в ухо. Было слышно, как Цуёши на полу трахает Шинго, и своё собственное дыхание, такое раскалённое, что впору опасаться пожара. Или это просто член Горо в его руке был такой горячий, а Накай дёргал его так отчаянно потому, что не видел, что делает. Из-за движений Кимуры он толкался всё сильнее и сильнее, а потом Горо кончил, очень, очень громко. Ногти Кимуры впились Накаю в кожу, и сдавленный стон выдал, что для него тоже всё кончилось. Ощущение было несравнимое, и Накай тоже кончил, так сильно, что чуть не задохнулся, и на мгновение у него потемнело в глазах. Не поддержи его Кимура, точно бы свалился на пол. Похоже, распутывать руки и ноги предстояло долго.
Слышалось рваное дыхание Шинго и Цуёши, и как всё быстрее и быстрее те шлёпаются друг о друга.
— Если их не трогать, они так целый день могут, — шепнул Кимура, пряча лицо в изгибе шеи Накая.
— Откуда ты знаешь? — Накай вцепился Горо в волосы, пока тот покрывал его поцелуями в буквальном смысле везде.
— Они как-то меня пригласили. — Кимура ухмыльнулся, и Накаю показалось, что отпечаток его губ останется на его коже до конца жизни.
Потом Накай проснулся снова — да сколько ему сегодня ещё просыпаться? — а день рождения всё ещё не кончился, и в его кровати было тепло и полно людей.
— Мужики, уже за полдень перевалило…
Кого-то не хватало.
— Цуёпон, да ты, мать твою, просто гений! — донеслось из кухни. — Ты её не выключил! Знаешь, сколько у нас теперь тут порнухи?
Сначала Накаю показалось, что тот бредит. Потом вспомнилась камера. Блядь.
— Шинго! А ну-ка иди сюда!
КОНЕЦ
@темы: humor, crack, c:Inagaki Goro, c:Kimura Takuya, g:SMAP, c:Nakai Masahiro, w:fic, c:Katori Shingo, c:Kusanagi Tsuyoshi, w:translated fic, PWP
суббота, 26 декабря 2015
Уносите тело!
Название: META
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Сага Тошия (Инагаки Горо) / Катасе Рё (Кимура Такуя)
Категория: слэш, гет
Жанр: мистика, ангст
Рейтинг: PG-13
Саммари: после того, как любимая Рё застрелилась у него на глазах, он начал видеть призраков. Реальны ли они? Или это плод его подточенной безумием психики?
Сага, его психиатр, пытается выяснить, действительно ли Рё совершил убийство, и понять, как следует поступить, когда докопается до истины.
Предупреждения: психические расстройства, самоистязание, спойлеры и альтернативная концовка «Миллиона звёзд», спойлеры «Гипнотизёра» (фильма и дорамы)
Примечания:
— фик написан на J-Factor 2015
— трейлер к фику можно посмотреть здесь
— (о дорамах)1. Миллион звёзд падает с небес (Sora Kara Furu Ichioku no Hoshi): 2002 год, в гл. ролях Кимура Такуя, Фукацу Эри, Акашия Санма.
2. Гипнотизёр (Saimin): фильм (1999 г.), дорама (2000 г.), в гл. роли Инагаки Горо.
— вдохновлено альбомами Assemblage 23 — Meta (2007) и Diary of Dreams — Elegies in Darkness (2014)
— о том, что такое «мета»Мета (греч.) означает «после», «следующее», «за», является частью слов и обозначает абстрагированность, обобщённость, переход и перемену состояния. В психологии метапамять означает интуицию личности, сможет ли она вспомнить что-то, если сконцентрируется на воспоминании. Метапсихологией называют научную базу в терапии ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство), а также оно обозначает в первоначальном смысле общую теорию психоанализа и в целом специфический подход к изучению психических явлений.
— аминазин — препарат тяжёлого действия, применяющийся в психиатрии при подавлении психического и двигательного возбуждения.
читать дальшеХолодные и сухие, как кожа ящерицы. После операции Рё постоянно чувствовал их прикосновения. Чувствовал их на руках и спине, как будто кто-то невидимый гладил его шрамы. Иногда к его губам прижимались невидимые губы и насильно целовали, и сильная невидимая рука оттягивала его голову назад, хватая за волосы. Рё их не боялся. Знал, кто они. Это были призраки женщин, которые когда-то его любили и желали. Но ни разу Рё не почувствовал присутствие той единственной, которую он любил по-настоящему, и боялся, что она ушла навсегда. Ведь самоубийцы не попадают в рай.
Рё жалел, что призраки не могли причинить ему вред. У него не было ни сил, ни возможности самому уйти из жизни. Врачи не давали ему это сделать, пока он не смирился окончательно, что будет продолжать жить, терзаемый бестелесными гостями из прошлого.
За время, проведённое в больнице под строгим режимом, Рё сменил несколько врачей.
Женщина, вечно грустная, от которой пахло дорогими сигаретами, продержалась недолго. К началу третьей недели она недвусмысленно намекнула, что хочет большего, а через пару дней Рё сообщили, что ему назначили нового врача. Это был мужчина лет пятидесяти, Рё не запомнил его имя и даже не захотел разговаривать. Просто сидел напротив и смотрел в потолок, слушая тихий шёпот призраков. И поплатился за своё молчание ударной дозой лекарств, от которых путались мысли, наступала паника, а вместе с паникой возвращались и призраки.
Когда его привели к новому врачу, Рё растерялся. Они были одного возраста. Позже он узнал, что Сага Тошия был на год его младше. Внешность Саги сбила Рё с толку. Как стоило вести себя с ним? Слишком мягкий, чтобы быть угрозой. Слишком красивый, чтобы игнорировать и играть в молчанку. Спокойная уверенность во взгляде цепляла. Рё показалось, что в докторе скрывалась тьма, похожа на ту, что пряталась внутри него самого. Раньше женщины часто говорили ему это, красуясь и выставляя себя опасными и обольстительными. При встрече с Сагой Рё сам ощутил нечто подобное. Не то чтобы он смотрел на Сагу глазами женщины, но… желание произвести впечатление на другого мужчину было необычным и интересным опытом.
— Ты меня ненавидишь? Да, доктор? Но она первая ко мне полезла. Так ведь нельзя. Нельзя врачам спать с пациентами.
Рё обращался к доктору Саге на «ты». И сам его ненавидел. За то, что тот ненавязчиво пытался влезть к нему в голову. За тихий голос и то, что он не поддавался на уловки Рё, всегда сохранял спокойствие и внимательно его слушал.
— Ты меня не боишься? Я же вроде как убил человека.
— С чего мне тебя бояться? За дверью ждёт санитар, и сомневаюсь, что ты захочешь бежать через окно, — улыбнувшись, Сага развел руками.
Рё тут же захотелось ему врезать. Пару мгновений он упивался этим ощущением, которое было для него в новинку.
— Не хочу я бежать. Мне тут нравится, — Рё улыбнулся в ответ. Он сидел, забравшись с ногами в кресло напротив Саги, и наблюдал, как две тени кружили вокруг рук доктора. — И ты мне нравишься. Нет, даже так… доктор, я люблю вас.
— Спасибо, польщен, но, к сожалению, я не могу ответить тебе взаимностью. — Улыбка и тон Саги не изменились. Рё чувствовал на себе его взгляд, забыв на какое-то время о призраках и невидимых поцелуях.
Призраки ревновали. Ненавидели Сагу.
Ведь Рё сказал правду. Ему действительно тут нравилось.
На тыльной стороне его ладони появилась тоненькая царапина. Будто кто-то черкнул по коже красной ручкой.
* * *
Беседы с Катасе Рё походили на гонки с препятствиями. Или боксёрский матч, в котором они обменивались не ударами, а словами. После каждого такого «поединка» Сага чувствовал себя постаревшим лет на двадцать. С таким пациентом нельзя было показывать слабину.
Сначала Сага хотел отказаться. Ему с лихвой хватило подопечных с преступными наклонностями. Ему говорили, что каждая спасённая им человек стоил возможных жертв. Что он ни в чём не виноват. Что он не должен больше убегать, не должен отрекаться от своих умений, это признак слабости. Он был слаб — его пациентка погибла.
Что если на этот раз всё сложится иначе? Катасе Рё утверждал, что больше не будет пытаться покончить с собой. Он не проявлял агрессии, пока, во всяком случае, и шёл на контакт, но… нет, конечно, Сага его не боялся. Но о понимании и речи не шло. Слишком рано.
Сага не собирался сдаваться. Потому что чувствовал — ему бросили вызов, отказ от которого означал профессиональное поражение. Это был последний шанс всё исправить. Не вернуть мёртвых к жизни, конечно, — отпустить, что принесло бы упокоение и «призракам», и ему самому.
— Опять смотришь его карту? — Перед Сагой на столе очутилась чашка кофе, от которого исходил тяжёлый пряный аромат. Асахина села напротив, закинув ногу на ногу, и закурила, не спрашивая разрешения. Невольно он скользнул взглядом по линии бёдер и задравшейся юбке. — Забудь о нём хотя бы на какое-то время, иначе рискуешь потерять объективность. Как я. Хотя… что он тебе сделает? Вот, угощайся, — она подвинула чашку ближе и накрыла ладонью его руку. Для них этот жест ничего не значил. Обычная дружеская поддержка.
— Спасибо. — Сага отложил бумаги и откинулся в кресле. От терпкого кофе в голове прояснилось.
Она устало кивнула. Когда последний раз он видел на её лице что-нибудь, кроме равнодушия и утомлённости жизнью? Асахина служила живым напоминанием о том, что каждый несёт свою ношу и по-своему страдает. Глупо было думать, что после тех событий только у него остались на сердце шрамы.
— Удивляюсь тебе, как ты ещё можешь тут работать? После всего…
Пожав плечами, она наклонилась вперёд, махнув сигаретой, будто указкой.
— Мне надоело быть слабой. Надоело винить покойного отца во всех моих срывах и неудачах. Я больше не буду убегать.
— А как насчёт Катасе Рё? — Сага постучал пальцем по распечатке с фотографией пациента. — Он для тебя стал попыткой к бегству или, наоборот, доказательством того, насколько ты сильна?
Болезненный укол. Вопрос застал её врасплох, маска равнодушия на мгновение треснула — Асахина с силой надавила на сигарету, затушив её о кофейное блюдце вместо привычной пепельницы. Ребячество. Отказала Рё, но сама хотела? Или сказала правду, и они действительно переспали?
Сага не пытался её судить, потому что понимал, как легко можно было сорваться и забыть о профессиональной этике. Как легко можно было влюбиться в пациента.
— Я не просила меня анализировать. — Если бы её взгляд мог метать молнии, Сага бы тут же сгорел заживо. — Будь осторожен. Ты тоже можешь ему проиграть.
— Спасибо за кофе. — Сага поднял чашку. От аромата корицы захотелось чихнуть. — Очень вкусно.
Асахина ушла, оставив после себя запах сигарет и зажигалку. Сага аккуратно стряхнул пепел с блюдца в мусорное ведро.
Справедливо ли её предостережение? Или стоило забить тревогу, ведь пациент не выходил у него из головы?
Катасе Рё был головоломкой, которую ещё только предстояло разгадать. Почему-то Сага был уверен, что справиться с этим не сможет никто, кроме него.
* * *
Призраки хотели внимания. Шептали ему по ночам слова любви, злобы и ревности. Рё к ним не прислушивался. Когда он засыпал, их речи сливались в неразличимое низкое гудение, похожее на звук ветра в трубах.
Благодаря гипнозу Рё стал видеть сны всё реже и реже. Возможно, это было к лучшему, так уходили мучившие его кошмары, в которых снова и снова прокручивались последние минуты жизни его любимой, подобно отрезку фильма, поставленного на бесконечную перемотку. Детали сна скрадывались. Декорации из чётких и реальных превращались в скрытый за дымкой картон. Рё боялся, что лишился способности моментально, до мельчайших деталей запоминать увиденное. Что, если из-за гипноза его дар пропадёт и он больше не вспомнит лицо любимой? Такого лечения Рё не хотел, как бы доктор ни старался его понять. Как бы доктор ему ни нравился.
Видеть то, чего не существовало, — это ли ни признак шизофрении? Физически он был абсолютно здоров (о ранении напоминал шрам, который Рё время от времени поглаживал, думая о той, которая его оставила). Никаких повреждений мозга, которые бы могли вызвать видения.
При этом призраки были реальны. Казались, во всяком случае, как любому психу с галлюцинациями. Они оставляли метки — царапины, синяки, следы от укусов. Но ничего такого, что могло навести на мысль о присутствии посторонних и внешнем воздействии. Такие раны, которые Рё был вполне способен нанести себе сам. Возможно, это и было его рук дело, просто поломанное сознание решило, что удобнее будет спихнуть вину на призраков.
Об этом думал Рё бессонными ночами, вглядываясь в темноту больничной палаты. Там не было ничего, кроме намертво приваренной к полу кровати (матрац и подушка были мягкими, и Рё это устраивало) и самого обычного стола, тоже приваренного к полу, на котором ровной стопкой лежали несколько книг по психологии (доктор Сага настоял на том, чтобы Рё с пользой тратил свободное от сеансов время). Всё было белым, как полагается в больнице. Рё ненавидел этот цвет и думал о контрасте этой комнаты и его прежнего жилища. Там уж точно никогда не водилось книг.
Третью ночь подряд Рё просыпался — не помогали ни гипноз, ни лекарства, — а потом не мог уснуть. Он слышал шорох крыльев и тихое птичье щебетание. Как будто за его предыдущими «гостями» пожаловал дух той белой птички. Интересно, что с ней стало?
Сегодня к птичьим звукам прибавился шелест страниц. Рё не хотел смотреть в сторону стола, не хотел видеть, как страницы переворачиваются сами собой. Или он не хотел видеть того, кто их переворачивал?
Дыхание вырывалось изо рта паром. Рё мог бы поклясться, что поверхность железных прутьев кровати покрылась инеем. За какие-то несколько минут в комнате резко похолодало. Он хотел встать, но не мог — его охватил уже знакомый «сонный паралич». Рё не мог пошевелиться, только смотрел, как из клубов морозного воздуха над ним проступали контуры головы и рук.
Он не испугался, ведь это могла быть Юко, которая наконец решила ответить ему с «той» стороны. Ведь появление призрака предвещала птица, это Юко… Точно, это была она. Рё выкрикнул её имя.
У призрака не было лица, только тёмные дыры на месте глаз и рта. Еле видимые руки, женские, потянулись к Рё и начали его душить. Он захрипел и заметался в кровати, пытаясь их разжать, но пальцы только хватали воздух.
Щелкнул замок, дверь осторожно открылась. Это был Сага. Рё попытался позвать на помощь, но не смог больше издать ни звука.
— Успокойся. Всё хорошо. Со мной тебе ничего не угрожает. Всё хорошо.
Сила, сжимавшая горло Рё, исчезла, стоило только Саге коснуться его рук. И холод исчез от звука тихого голоса. Или от того, что рядом было тепло другого человеческого существа.
— Ты видел? Ты это видел? — прохрипел Рё, схватив Сагу за плечи, и попытался привстать, но тот мягко и настойчиво уложил его обратно.
— Я видел, как ты душил сам себя. — Сага сел рядом. — Не припомню, чтобы раньше с тобой такое было. Хорошо, что я сегодня остался дежурить.
— Не было такого раньше. Я же сказал, что не хочу умирать, — Рё отвернулся, чтобы скрыть навернувшиеся слёзы разочарования.
— Тогда почему? Что случилось? — Голос Саги успокаивал. Он ведь мог поверить… или нет? — Ты ведь не возражаешь, если я до тебя дотронусь? Тебе нужно успокоиться.
— Зачем спрашиваешь, если уже дотрагивался? — проворчал Рё, но не стал противиться. Даже повернулся. Он не разглядел выражения лица Саги. Вежливое, доброе и профессионально-сочувствующее? — Ты можешь… посидеть со мной ещё немного?
— Конечно. Пока ты не заснёшь.
От прикосновений Саги действительно стало лучше. Рё удивился, не почувствовав никакого отвращения, когда тот дотронулся до его щеки и вытер слёзы. Заметил, значит. Потом Сага осторожно погладил его по волосам, успокаивая, как ребёнка, и поправил сбившееся одеяло.
— Я тебе не младший братик, — прошептал Рё, укладываясь на бок. — Почему ты кажешься таким взрослым и умным? Ненавижу тебя за это.
Ответа он не услышал.
* * *
Ночной кофе был безвкусным и холодным. Сага покрутил чашку, наблюдая, как в чёрной жидкости отражалось пятно лунного света из окна. Тишина успокаивала. Ему хотелось посидеть в темноте и подумать. О Рё, об их разговорах, о видениях. О том, что с ним делать. Как защитить от полиции.
— Защитить? — произнёс Сага вслух, вздрогнув от собственного голоса.
В тишине каждый звук будто резонировал в голове: скрип кресла, дыхание, стук жалюзи от ветра из приоткрытого окна. Такие ночи были будто созданы для призраков. Если бы Сага хотел в них верить.
В такие ночи Саге казалось, что кроме него в больнице никого не было, а если бы во время обхода позади него раздались шаги, это означало… что за ним пришёл кто-то с того света.
«Мёртвые не могут причинить вреда живым. Они слабы и становятся сильнее, когда питаются страхом и любовью тех, к кому они приходят». Это он сказал Рё, когда тот признался, что боится засыпать, боится темноты, как маленький ребёнок. «Это всё у тебя в голове. Это ты не хочешь их опускать. Думаешь, я этого не понимаю?»
Сага откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он попытался представить себе последние мгновения жизни Юко, сестры Рё, учитывая то, что тот пока смог вспомнить. И то, о чём умолчали полицейские отчёты.
Он видел комнату в старом доме в лесу — грязную, захламлённую скопившимся за долгие годы мусором, в которой когда-то произошло убийство, а потом, четверть века спустя, снова случилась трагедия. Видел, как девушка выстрелила Рё в живот. Что произошло потом? Из обрывков воспоминаний не сложить всей картины. Юко ведь всё знала? Поэтому пыталась убить Рё. Поэтому покончила с собой.
Но что было до комнаты в лесу? На сеансах они смогли «отмотать» воспоминания Рё до встречи с госпожой Кашиваги, убитой в клубе. Рё не помнил, как выстрелил в неё. Это сделала его сестра? А потом застрелилась из этого же пистолета? Другого подозреваемого, кроме Рё, у полицейских не было. Но на оружии не нашли его отпечатков, а на руках и одежде не было следов пороха.
— Что делать, если Рё окажется убийцей? — прошептал Сага, возвращаясь к реальности полутёмного кабинета. — Сообщить полиции? Или искать оправдания?
Ни один из вариантов его не устраивал. Не было смысла думать об этом сейчас. Сага поймал себя на мысли, что ему не хотелось отпускать от себя Рё. Как бы сложно с ним ни было. Зависимость от человека сама по себе являлась очень сильным наркотиком.
Только вот кто из них от кого зависел? Очень, очень опасное чувство. Увидев, как Рё пытается задушить себя, Сага испугался. Не подал виду, конечно, смог с собой справиться, но сначала замер на несколько страшных секунд, не зная, что делать. Испугался, что всё повторится. И снова кто-то умрёт у него на глазах.
Он пытался себя убедить, что сочувствует Рё и беспокоится о нём, как о несчастном ребёнке, потерявшем дом и семью. Опасная отговорка для врача. Опасная попытка объяснить привязанность. Но как можно было спокойно смотреть на слёзы Рё и игнорировать отчаянный призыв о помощи в его взгляде?
Ведь этого Сага и добивался? Чтобы Рё доверял ему и только ему. Не ломать, не влюблять в себя, не вызывать ненависть. Стать не просто другом, а кем-то вроде члена семьи. Интересно было бы иметь такого брата, как Рё. Интересно, но сложно. Вот что чувствовала Юко, почему её бессознательно к нему тянуло. И почему Рё продолжал любить её как женщину, даже осознав их родство.
Сага оставался рядом до тех пор, пока Рё не уснул. Смотрел, как тот кутается в одеяло, хотя в комнате было теплее обычного. Погладил пару раз по волосам, услышав, как Рё застонал от мучивших его кошмаров.
Стоило ли так сближаться с пациентом? Сага понимал, что подобное отношение может навредить им обоим. Но иного способа помочь Рё он не видел.
***
«Ты идёшь по тёмному коридору мимо закрытых дверей. Коридор кажется бесконечным, потому что дверей несчётное количество, некоторые из них приоткрыты. Ты не заглядываешь в них, ибо то, что там скрыто ещё ждёт своего часа, а идёшь вперёд и ищешь ту, которая открыта настежь. В коридоре есть кто-то ещё. Этот кто-то идёт впереди или позади? Ты оборачиваешься. Что ты видишь?»
Женщину. У неё нет лица. На её белой рубашке кровь, в руке пистолет. Женщина идёт мне навстречу. Я чувствую, что знаю, кто она, но не могу вспомнить. Она проходит сквозь меня, я продолжаю идти вперёд.
«Ты замечаешь, откуда вышла эта женщина. Дверь открыта, ты заходишь. Что ты видишь?»
Труп другой женщины. У двери, поэтому та не закрывается. И себя. Я сижу возле тела на корточках. Я не убивал её. Это сделала та женщина. Я знаю её. Знаю, это же…
Выстрел. Дикая боль в животе, будто его проткнули насквозь железной палкой. Это была Юко — он смотрел на неё снизу вверх. Ещё один выстрел. Звук падения. Они не одни. Там был кто-то ещё. Почему сейчас? Кто?
«Всё хорошо, успокойся. Всё хорошо. Я досчитаю до трёх, щёлкну пальцами, и ты проснёшься. Раз… два… три…»
— Кто?! Юко! Стой! Не делай этого, я ещё… — Рё захрипел, сжимая руками грудь, и завалился вперёд, но чьи-то сильные руки помешали ему и прижали обратно к спинке кресла. Сага? Это Сага? Где доктор?
Рё задыхался, чувствуя, как воздух проникает внутрь словно по тонкой трубочке из раскалённой пластмассы. Он видел Юко. Она не плакала, её взгляд ничего не выражал. Справа на виске было маленькое отверстие, а слева, там, где вышла пуля, красовалось тёмное слипнувшееся месиво.
— Юко… — прошептал Рё, зажмурившись. Если она хочет забрать его с собой, пусть забирает. Он потянулся к ней, ожидая почувствовать гнилую плоть, но вместо этого его пальцы нашли тепло живого человека. Доктор?
Открыв глаза, Рё увидел обеспокоенного Сагу и быстро отдёрнул руку.
— Что случилось? Что ты видел? Сестру? Её самоубийство? — Сага замолчал, всматриваясь в его лицо. Рё попытался отвернуться, но не смог. Взгляд Саги удерживал не хуже гипноза. Может, это и было внушением? Или какое-то колдовство с его стороны? Прибегают ли психиатры к чёрной магии? Может, это он наслал призраков?
— Глупости… — прошептал Рё в ответ собственным мыслям. А потом, громче, наблюдая, как меняется выражение лица Саги: — Да, видел. Видел её прямо перед собой, уже после того, как проснулся от гипноза. Видел, как сейчас тебя вижу. Почему сейчас? Почему она показалась мне сейчас? Ты мне веришь?
Сага склонился над ним, опираясь руками на подлокотники кресла. Серьёзный, красивый, слегка растрёпанный. Что-то было не так. На его шее, что-то тёмно-красное. Как будто ничего не заметив, Сага положил руку на плечо Рё и слегка сжал, пытаясь подбодрить. Рё вздрогнул, но не от тёплого прикосновения, его испугало это что-то на шее доктора.
— Я верю, что ты её видел, и это неслучайно. Возможно, так к тебе потихоньку возвращается память о той ночи… Ты меня слышишь? — Сага щёлкнул пальцами перед его глазами.
Резко поднявшись, Рё отступил, не веря своим глазам.
Это были царапины. На шее доктора чётко и ясно виднелись четыре тонкие царапины, отпечатавшиеся на воротнике белого халата.
Юко. Она ревновала к Саге и хотела его убить.
— Не может быть… Нет! — Бессильно уронив руки, Рё отступил и, ударившись о кресло, изо всех сил стукнул по нему, не обращая внимания на боль. Вцепился в спинку, чтобы не упасть. Голова будто раскололась надвое. Это всё воспоминания. Ядовитые воспоминания. — Не трогай его, пожалуйста. Только не он. Лучше забери меня! — Рё сорвался на крик и притянул Сагу к себе, ухватившись за полы халата. — Неужели ты не почувствовал? Смотри!
Рё провел пальцем по царапинам и ткнул им Саге в лицо.
— Как ты это объяснишь? Порезался, когда брился? Или не в меру страстная подружка ночью поцарапала?
Сага схватился за шею, невольно накрыв ладонью руку Рё.
— Доктор Сага? Всё в порядке? — В кабинет заглянула медсестра, прижимавшая к себе больничную карту. Сзади маячил рослый санитар.
— Не беспокойтесь. Мы скоро закончим, — Сага ответил вежливо, будто ничего не произошло. Видимо, его слова успокоили медсестру, иначе бы Рё сейчас наградили уколом чего-нибудь отупляющего. Рё быстро отошёл в сторону.
Он вдруг почувствовал себя очень усталым. Как было бы просто перестать бороться, перестать вспоминать, больше не видеть никого и ничего. Просто сдаться. Откуда опять эти мысли? О том, что его жизнь закончилась там, в лесной хижине.
— Я знаю, это не ты меня поцарапал. Это ведь сделала женщина. Я прав? — Сага смотрел на испачканные в крови кончики пальцев. — Ты думаешь, твоя сестра хочет мне как-то навредить?
Он говорил убедительно, будто действительно верил. Чтобы успокоить. Почему Сага не боялся? Потому что он был сильнее. Рё это не нравилось, он бы почувствовал себя лучше, если бы Сага закричал в ужасе или набросился на него с расспросами, или решил от него отказаться, как сделали другие врачи.
— Я ведь обещал, что не стану лишать себя жизни? Пожалуйста, верь мне. И если я вдруг буду утверждать обратное или попытаюсь… — Рё снова подошёл к Саге почти вплотную и прошептал: — Пожалуйста, останови меня.
Повинуясь странному импульсу, Рё наклонился к шее Саги и провел языком по царапинам. Вдохнул едва уловимый фруктовый запах его волос. Почувствовал, что Сага затаил дыхание. Ненадолго, на какие-то несколько секунд. Приятно было видеть доктора растерянным.
— Обещаю, — спокойно ответил Сага и протянул ему салфетку.
Позже у себя в палате Рё думал о том, что стоило узнать доктора поближе. Расспросить кого-нибудь из медсестёр, которые всегда всё знали. И кого-нибудь из пациентов. Он вспомнил грустные глаза Асахины и её пахучие женские сигареты. Не хотелось рассказывать о ней доктору. О том, что произошло на самом деле. Пытался ведь как-то, но Сага не поверил, решил, что Рё просто его дразнит.
У Саги с неё что-то было? От этой мысли кольнуло сердце.
Рё понадеялся, что сегодня призраки больше не придут.
***
— Доктор, вы готовы дать официальное свидетельство? О том, что ваш парнишка Катасе Рё полностью вменяем и готов понести ответственность за всё хорошее? — обмахиваясь бумажным веером, инспектор подошёл почти вплотную к Саге и наклонился, пытаясь хоть как-то продемонстрировать властность. От него несло терпкими дешёвыми сигаретами и чесночными гёдза, расстёгнутый воротник рубашки открывал потную мускулистую шею.
По определённым причинам Сага терпеть не мог полицейскую систему, а некоторых её представителей — особенно. Сколько бы он ни давал обещания больше не отвечать на просьбы о помощи в расследованиях, не влезать со своим никому не нужным мнением… к нему всё равно обращались, чтобы потом, как обычно, его слова игнорировать.
Инспектора, который занимался убийством наследницы Кашиваги, Сага успел до смерти возненавидеть, как и этот кабинет, где обычно беседовали со свидетелями. Казённые серые стены и безликая мебель. Лежавшая на шкафу с документами мягкая оранжевая игрушка в виде полицейского талисмана была единственным ярким пятном в комнате и постоянно притягивала взгляд. Сага прекрасно понимал, что хранили её тут неспроста.
Поморщившись, Сага отодвинулся и мысленно взмолился о том, чтобы похожая на допрос беседа поскорее закончилась. Ему хотелось вернуться обратно в больницу, к Рё, поговорить с ним как следует, провести ещё один сеанс гипноза.
— Ну так что, доктор? — Инспектор хлопнул по столу. Намеренно? Очень хотелось вывести его из себя? Испугать? Но Сага уже давно перестал реагировать на подобные провокации.
— Не подгоняйте нас... — Сага запнулся. Он действительно сказал «нас»? — Меня. Не торопите меня, иначе я не добьюсь никаких результатов. Кое-что, впрочем, я узнал…
— Ну-ка, ну-ка… — Инспектор со скрежетом пододвинул стул напротив. Молчаливый напарник, до этого стоящий у двери, словно сторожевой пёс, приблизился и встал у инспектора за спиной.
— Под гипнозом Катасе Рё вспомнил, что видел на месте преступления другого человека. Подозреваю, этот человек был ему очень близок, поэтому Рё и решил взять вину за это преступление на себя. Этот человек выстрелил в госпожу Кашиваги и унёс оружие с собой. Поэтому на руках и одежде Рё не нашли следов пороха, он специально остался рядом с телом, чтобы свидетели решили, будто женщину убил Рё.
— Хм… и ради кого же этот хлыщ мог пойти на такое? — Обмахнувшись пару раз веером, инспектор оглянулся на напарника. Тот ткнул в воздух указательным пальцем.
— Ради сестры?! — воскликнули они хором.
Облегчённо вздохнув, Сага кивнул. Он едва сдержался, чтобы не усмехнуться. Полицейским бы явно не понравилась его самодовольная ухмылка. Пусть считают, что сами пришли к правильным выводам.
— Нужно время, чтобы он смог вспомнить все детали. С помощью гипноза мы попытаемся составить более или менее полную картину произошедшего. Учитывая его фотографическую память, сделать это будет несложно.
— Где ж его хваленая «память»? Почему же он ничего не помнит? — Инспектор пристально уставился на Сагу, будто пытаясь уличить его во лжи или сговоре с подозреваемым. — Если он изначально собирался взять убийство на себя?
— Следствие шока, собственная сестра выстрелила ему в живот, а потом застрелилась у него на глазах, пока он мучился, думая, что умирает, — Сага мысленно выругался на себя за то, что не смог совладать с дрожью в голосе. Если копы учуют малейший признак того, что он снова переступил грань дозволенного, привязавшись к пациенту… Тем более, не хотелось обсуждать, какие на самом деле были отношения между Рё и Юко. — У Катасе Рё наблюдается тяжелый случай посттравматического расстройства и нервный срыв. Как его врач, я пока не могу дать разрешение на допрос.
Сага говорил спокойно и убедительно. Иначе нельзя. Только стоять на своём. Ещё год назад при разговорах с полицией он срывался на крик, пытаясь что-то доказать, теперь же изо всех сил держал себя в руках.
— Знаете, доктор, — доверительно прошептал инспектор, наклонившись над столом, — будет даже лучше, если этот парнишка окажется невиновным. Давят на меня сверху, понимаете? Неважно кем, главное побыстрее закрыть дело. Сестра, говорите, виновна? Ничего не попишешь, она мертва, с ней не поговоришь. Разве что призрака на допрос вызвать? — он хмыкнул, переглянувшись с напарником. — Так что, доктор, лечите вашего пациента побыстрее, да пишите отчёт. И все будут довольны.
Сага незаметно стиснул кулаки. Как же ему сейчас хотелось врезать по этой гнусной морде, которую даже уважать не за что было.
— Можно кое-что уточнить? — Несмотря на кипящую внутри ярость, тон Саги ничуть не изменился. — Согласно полицейскому отчёту, тело девушки и раненого Катасе Рё обнаружил брат покойной? Доджима Канзо?
— Да, Кан-чан, именно он. Попытался оказать парнишке первую помощь и вызвал скорую. При этом проклинал почём зря.
— А вы не знаете, где его можно найти? Он ведь ушёл из полиции и переехал?
— Точно-точно, в Осаку переехал, взял с собой бывшую напарницу, они собираются пожениться и открыть какую-то забегаловку. Вот открытку мне прислал буквально пару дней назад, там должен быть его адрес. А зачем он вам?
Зачем? Сага и сам не знал. Чтобы взглянуть на Рё глазами человека, знавшего его прежде?
— Поговорить. Просто поговорить.
Завтра он собирался воспользоваться выходным и поехать в Осаку. Почему бы и нет? Что могло случиться за один день?
* * *
К ногам Рё подкатился бейсбольный мяч. Остановился, упёршись в носок кроссовки.
— Простите, я нечаянно!
Он поднял голову. В нескольких метрах от скамейки стоял мальчик лет десяти. Обычный такой, с взъерошенными волосами. Не в больничной одежде, а в майке и серых шортах до колен.
— Ты кто? — зевнув, поинтересовался Рё, разглядывая ребёнка, и с удовольствием потянулся.
Давно он так не проваливался в сон, и призраки его не беспокоили последние пару дней. Юко больше не появлялась. Скучал ли он по ней? Хотел увидеть вновь? Рё не знал ответа. Потерял уверенность с того момента, как увидел следы от ногтей Юко на шее Саги.
— Тацуя! — бойко ответил мальчик, подойдя ближе. Несмотря на приветливую, заинтересованную улыбку, что-то в его лице настораживало. Недоверчивый холодный взгляд? Или едва заметный нервный тик? — Мама водит меня сюда раз в неделю. Доктора Саги сегодня нет, поэтому я ходил к доктору Асахине… — он понизил голос до шёпота. — Она злая! Я её боюсь.
Рё скривился, вспомнив отвращение на лице Асахины, когда он объяснил ей причину отказа. Конечно, прежде всего — женщина, а уж потом врач. Так она решила жить? Рё был разочарован. Что толку? Женщины — создания, управляемые эмоциями, которых Рё не понимал и не хотел понимать.
— Так ты пациент доктора Саги? Скажу по секрету… я тоже. — Рё покрутил в руках мячик. Посмотрел вверх, на безукоризненно синее небо, закрытое деревьями и корпусами больницы, а потом на две чёрные тени, закружившие вдруг вокруг головы мальчика. — Ты один играешь? Давай я тебе покидаю?
— Если только чуть-чуть, — нахмурился мальчик. — Мама скоро вернётся, она с доктором Асахиной разговаривает.
— Десять минут, не больше, — улыбнулся Рё. — А расскажи про доктора Сагу. Как думаешь, он хороший? Добрый?
Сначала они перекидывали друг другу мяч в молчании. Тацуя неохотно отвечал на вопросы и мялся, но Рё не настаивал. Он думал о том, что проще было вообще ни с кем не пересекаться, тогда призраки перестали бы появляться. Это стало бы его искуплением. Но видя, как постепенно на лице мальчика расцветает улыбка, чувствуя тепло солнца и слабые касания ветерка, слыша голоса пациентов и медсестёр, Рё осознал, как его тянуло общаться с людьми. Не манипулировать ими, не впутывать в какие-то игры, а просто разговаривать.
— У доктора невеста была? — переспросил Рё как бы невзначай, в очередной раз кидая мальчику мяч. Тот хлопнул перчаткой, но мимо — мяч несильно стукнул его по руке.
— Такая красивая, добрая… играла часто со мной, сидела рядом, пока я не усну. Она тоже была пациенткой доктора. Но потом… — Тацуя опустил голову, расстроившись.
«Умерла?» Рё решил не продолжать. В конце концов, не с ребёнком же разговаривать о личной жизни Саги. Который на сегодня вдруг взял выходной и уехал, никому ничего не сказав.
Рё так привык видеться с Сагой каждый день, что ощущал почти физическую потребность услышать его голос. У пациентов отбирали мобильные телефоны, но разрешали звонить со стационарного в фойе больницы. Если только раздобыть его номер…
… что не составило для Рё особого труда. Он заболтал пару медсестёр, работающих посменно с Сагой, и под невинным предлогом выпросил их телефоны, похваставшись, что сможет запомнить любой номер, только взглянув на цифры. У обоих номер Саги оказался третьим по счёту в адресной книге.
Позвонить он решился минут за двадцать до конца дневной смены. Улучил момент, когда возле телефона никто не крутился, а дневной поток посетителей сошёл на нет, набрал по памяти.
— Рё? Что случилось? — Сага ответил после третьего гудка.
От его голоса Рё немного повело. Придерживая трубку, он прислонился спиной к стене и прикрыл глаза ладонью. Легко ли гипнотизировать по телефону?
— Отлыниваете от работы, доктор? Как же так? — отшутился Рё.
Он вдруг с ужасом понял, что не знает, что сказать. Прежним подружкам можно было наговорить милых глупостей: «скучаю, жду», «с кем ты сейчас?», «поскорее приезжай». Но как о таком сказать мужчине, когда чувствуешь то же самое? Присутствие Саги было как наркотик, без которого Рё становилось физически плохо.
— Я в Осаке, хочу кое с кем встретиться. Постараюсь вернуться ночью. Всё в порядке? Ты же понимаешь?
Рё как наяву представил, как Сага хмурится и смотрит как будто немного свысока, когда о чём-то волнуется. Интересно, что он делал сейчас? Шёл по улице? Сидел в кафе с девушкой? Ждал кого-нибудь в больнице?
— Понимаю. Всё будет хорошо, — усмехнулся Рё, вспоминая, как недавно Сага утешал его точно такой же фразой. — Обещаю.
Долгая пауза в ответ. Рё открыл глаза и тут же пожалел об этом. С шумом втянул в себя воздух. Перед рядами кресел для посетителей стояли призраки. Никто их не видел и не чувствовал: ни медсёстры, пробежавшие сквозь них, ни сидящие пациенты (пожилая супружеская пара и одинокая женщина с гримасой боли на лице, обхватившая себя руками).
Призраки стояли и смотрели на него. Юко в той же одежде, что и в день самоубийства. Её подруга, несчастная (похожая на белоснежную птичку) Мива в белом платье с кровавыми пятнами, её шея была изогнута под неестественным углом. Студентка, которой разбили голову (а он потом скинул тело с балкона). Ещё кто-то, их лица расплывались, будто не в фокусе.
Они пришли за ним? У Рё подкосились ноги. Он попытался удержаться, схватившись за корпус телефона, и изо всех сил сжал трубку, вслушиваясь в голос Саги, от которого по телу растеклась спокойная усталость.
— Я хочу, чтобы ты поскорее выздоровел. И вышел отсюда свободным человеком. Я добьюсь этого, чего бы мне этого ни стоило. Чтобы тебя признали невиновным, чтобы ты мог жить без страха, чтобы тебе больше никогда не было одиноко. Я знаю, что не заменю её… Что ты не доверяешь людям…
Рё чувствовал, что сердце вот-вот разорвется от захлестнувшего чувства благодарности. Пусть для Саги он был всего лишь пациентом. Пусть они никогда не стали бы друзьями, но… ведь у Рё никогда их и не было. Пусть их не связывают узы родства… Тогда, может быть…
— Я люблю тебя, — прошептал Рё и повесил трубку.
Призраки стояли от него на расстоянии вытянутой руки. Ничего не делали, просто смотрели. Рё почувствовал, как холод пробирает его до костей. Попробовал пошевелиться, но не смог.
А потом призраки принялись его душить, царапать и резать невидимыми ножами. Теряя сознание, Рё закричал.
* * *
«Я люблю тебя» — эхом повторенное на три голоса. Две женщины, которые были ему небезразличны, поменялись местами во сне. Одна умирала в его объятиях, рука второй выскальзывала из его хватки, а внизу расстилалась тёмная пропасть без дна. Тело первой пожирали бабочки, вторая просто исчезла. На их месте появился некто третий — женщина или мужчина? — обнял сзади, сжал горло, пытаясь задушить. Сага не видел его лица, но по голосу… по голосу…
Спросонья Сага дёрнулся в кресле, ударившись локтём о стекло, чем напугал мирно дремавшую старушку в соседнем кресле. Извинился перед ней, а потом ещё четверть часа выслушивал жалобы на больные суставы и ноющую спину. А когда кивать надоело (хотелось спокойно подумать над разговором с Доджимой Канзо), Сага мягко и ненавязчиво погладил старушку по спине и прошептал несколько слов — никакого гипноза, просто подходящую фразу подходящим тоном. Она снова заснула с улыбкой на лице.
— Скорее бы обратно… — прошептал Сага, сжимая в руке мобильник.
Последние слова Рё по телефону. Что они означали? Услышав такое от обычного пациента, Сага несомненно списал бы признание в любви на побочное действие переноса. Редкое явление (особенно с пациентами-мужчинами), но возможное. Но когда дело касалось Рё, все понятия о профессиональной этике уходили на второй план. Сага ненавидел себя за подобные мысли.
Пальцы так и тянулись набрать номер дежурной медсестры и спросить, как дела в больнице. Ничего такого, обычное беспокойство врача. Но поезд вот-вот должен был подъехать к Токийскому вокзалу, а позвонить можно было из такси.
Нужный адрес в Осаке Сага нашёл достаточно быстро. Заведение они ещё не открыли, только готовились, снаружи не было вывески, а внутри мебель была составлена в один угол. Доджима и его супруга показались добродушными и болтливыми, но от Саги не ускользнуло то, что их радушное веселье скорее прикрывало раздражение от того, что какой-то незнакомец вдруг заявился к ним ворошить прошлое.
Тем не менее, Сагу угостили огромной порцией отменного рамена, которую он еле осилил. Но зато это дало повод поговорить и задать нужные вопросы. Впрочем, ничего нового Сага не узнал, а то, что Доджима рассказал про Рё, вполне подтверждало собственные выводы Саги.
Ребёнок, на глазах у которого застрелили отца. Брат, спасший младшую сестрёнку и получивший шрам на всю жизнь. C новым именем и новой жизнью в приюте. Мальчик с комплексом Бога, выросший физически и умственно, но не эмоционально. Хитрый манипулятор, за всю жизнь до воссоединения с сестрой ни разу не испытавший чувства сострадания, дружбы, любви. Потерявший всё в один миг.
Поздно было учить его любить людей? Принимать боль и несправедливость, привыкать жить с ними и пропускать через себя? Нет, взрослеть никогда не поздно. И Рё, похоже, понимал это.
Почему Доджима тогда вызвал скорую и спас Рё? Этот вопрос Сага задал уже уходя. Тот только пожал плечами: «Хотел, чтобы хоть один из детей человека, которого я убил, остался в живых».
Сага не хотел возвращаться домой и с вокзала поехал в больницу. Время было позднее, дежурила сегодня Асахина, но дозвониться до неё Сага не мог. Его грызло беспокойство, он сожалел о том, что поехал исключительно ради удовлетворения собственного любопытства.
— Что могло случиться за день? — проговорил Сага в молчавшую трубку. — Не могли же призраки его унести?
Ночная больница встретила его темнотой и гулким молчанием. Сага молча кивнул охраннику и направился прямо в палату Рё. Не хотелось больше никого видеть. Ноги сами несли его туда, он даже не сразу обратил внимания на то, что перешёл на бег.
По пути Сага останавливался и оборачивался. Ему слышались шаги позади и свистящий шёпот, терявшиеся в звуках его собственного дыхания и биения сердца. Один раз даже показалось, что кто-то дотронулся ледяными пальцами до его шеи, до успевших уже зажить царапин.
Это всё разговоры о призраках. Сага мог утверждать, что он не боялся и тем более не верил в них, но в такие моменты, наедине с темнотой, скрывающей нечто, он думал, что рациональность — это не более чем один из защитных механизмов. Каково было Рё жить с этим ощущением всё время после операции?
— Нет, я не хочу верить, — прошептал Сага, чтобы убедить в этом и себя, и окружавших его невидимых сущностей.
Дверь в палату Рё почему-то была открыта. Сага тихо зашёл внутрь и замер на пороге.
Нет, он не мог ошибиться, несмотря на полумрак. Рё лежал абсолютно неподвижно, отвернувшись к стене. Действие лекарства? Он на кого-то напал? Пытался себя ранить? Сага подошёл ближе. На руках Рё виднелись обработанные царапины и порезы. Сага тихо позвал его по имени.
— Он не ответит, — раздался голос, слишком громкий в окружающей тишине. Тихо выругавшись, Сага обернулся. У двери стояла Асахина. — Понятия не имею, что спровоцировало приступ, Рё ни на что не реагировал. Даже на гипноз. Часа четыре назад его нашли в фойе, он корчился, царапал себе руки и пытался сам себя задушить. Посмотри, должны были остаться отметины.
Сага склонился над кроватью, оттянул воротник, открывая шею Рё. Тёмные отпечатки ладоней. Что же произошло? Сага погладил его по волосам, дотронулся до лба. Горячий. Никакой реакции. Потом решился повернуть его голову к себе и от неожиданности отпрянул. Глаза Рё были открыты.
— Что ему вкололи? — Сага решил, что пол уходит у него из-под ног. Беспомощность. Злость, прежде всего, на себя, потому что бросил.
— Аминазин, — ответила Асахина, отвернувшись в сторону тёмного коридора. Её голос дрожал. — А что я должна была делать?
— Головой подумать! У него же только были галлюцинации! — он понимал, что криком ничего не исправишь, но не мог сдержаться. Если бы на месте Асахины был врач-мужчина, Сага бы его ударил.
— А где ты был в это время? Почему ты не присмотрел за ним? Он… на меня напал! У меня не было другого выбора, надо было действовать быстро, — она кричала в ответ, будто забыв, где находится. — Что с тобой? Почему ты так реагируешь, когда речь заходит о Катасе Рё? Ты и раньше такой был… когда влюбился в пациентку. Что, история повторяется?
— Уходи. Просто уходи. — Не оборачиваясь, Сага опустился на пол возле изголовья, так что бы его глаза были на уровне глаз Рё. — Иди домой, отдохни, забудь обо всём. Просто не лезь к нам больше. Прошу.
Опять «нам». С каких пор он стал так оговариваться?
Асахина ушла, не попрощавшись. О том, как завтра смотреть ей в глаза, думать не хотелось.
— Прости, что оставил. Прости, я не знал, что до такого дойдёт, — шептал Сага, поглаживая Рё по волосам. Тот должен был его слышать и понимать, оставаясь в сознании. — Это всё моё чёртово любопытство. Нельзя было тебя бросать, ведь всё шло так удачно.
Под действием препарата Рё ослабел настолько, что не мог пошевелить даже рукой. О том, что он как-то реагирует, было понятно по едва заметному дрожанию пальцев, Сага чувствовал это ладонью.
— Я знаю, ты меня слышишь. Постарайся уснуть, я буду рядом. Теперь уже никуда не уйду, по крайней мере, до утра. Всё будет хорошо.
В ту ночь Сага говорил так много, как никогда в жизни. Рассказывал о своём детстве, проведённом у моря. Об учёбе и университетских подружках. О двух женщинах, которых безумно любил, о том, как потерял их обоих. Удивился, что их обоих звали почти так же, как сестру Рё. Юка и Юко. Похожие имена — похожая судьба?
Он мог поклясться, что видел тени, чернее полумрака комнаты. Слышал шёпот и шелест крыльев. Чувствовал холод. Галлюцинации Рё были заразны? Или Сага теперь мог видеть и слышать то, что не могли другие? Он не боялся. Наоборот, чувствовал, что призраки не могут им навредить, будто кровать была окружена невидимым глазу кругом из соли.
— Мы избавимся от них, обещаю, — говорил Сага, положив голову на подушку. — Пока не знаю как, но обязательно избавимся.
Заснуть ему удалось только под утро.
* * *
— У нас ночное свидание? — усмехнулся Рё, понадеявшись, что в темноте его смущение будет не так очевидно.
После той ночи, когда Сага не отходил от его постели, Рё не мог спокойно на него смотреть. И не смотреть не мог, постоянно ловил его взгляд и таял внутри, когда Сага улыбался в ответ. Абсолютно дурацкое состояние влюбленности, которым Рё наслаждался каждую минуту. Может, именно поэтому он больше не видел призраков? Потому что был почти счастлив?
Они сидели на террасе в южном крыле больницы: Сага на скамейке, Рё рядом на перилах. Вокруг — ни души, кому ещё пришло бы в голову заявиться сюда в такое время подышать ночным воздухом. Сага принёс кофе в банках и разрешил, в виде исключения, закурить. Рё с наслаждением затягивался, наблюдая за тем, как Сага морщился, отпивая безвкусную дрянь из автомата, и время от времени брал у Рё сигарету. Конечно, она была не последней, но делить одну на двоих было приятнее.
— Днём толком не поговоришь. — Сага стряхнул пепел в пустую банку. — Неофициально, я имею в виду. Чтобы нас не прервали в самый неподходящий момент.
— Ладно, пусть будет так. Неофициальный разговор.
Потянувшись, Рё взял сигарету прямо изо рта Саги и как бы невзначай провёл тыльной стороной ладони по его щеке. Сага никак не отреагировал. О чём он сейчас думал? Рё так хотелось его хорошенько встряхнуть и расспросить.
— Знаешь, я коё-что тебе не рассказал. Не показалось важным, но теперь…
— Что? — Обернувшись, Сага облокотился на спинку скамейки так, что его локоть коснулся колена Рё.
— О нас с доктором Асахиной… нет, послушай, — видя, как Сага нахмурился, Рё поспешил объяснить: — У нас ничего не было. И не могло быть.
— В смысле? Она говорила, что ты с ней заигрывал и хотел соблазнить, а она поддалась.
Рё покачал головой и спрыгнул с перил. Не мог он сказать то, что собирался, лицом к лицу. В таком не признаешься просто так. Но Сага ведь всё мог понять.
— Я отказал ей, она оскорбилась. Наверное, не смогла поверить.
— Что произошло? — Сага не двигался, не подходил, не спрашивал ничего лишнего, и Рё был за это ему благодарен.
— Ничего. Именно что ничего. Ничего и не могло произойти.
— Стоп, хочешь сказать…
— Да. Я не мог. И не хотел. И не могу больше… — Рё повернулся, скрестив руки на груди, — быть с женщиной.
Какое-то время они смотрели друг на друга. Если бы Сага что-то сказал, предложил помощь как психиатр, Рё бы развернулся и ушёл. Впервые за долгое время ему было стыдно. Но Сага просто молча выкинул пустые банки, которые служили им пепельницами. Этот обыденный жест почему-то тронул Рё. Как будто Сага продемонстрировал, что принял признание и не собирается его судить.
— Мне кажется, я готов с этим смириться. Если только…
— Только что? — тихо спросил Сага, не сводя с Рё взгляда.
— Можно тебя поцеловать?
Всё, пан или пропал. Рё задал вопрос, который он никогда не задавал девушкам, потому что в том не было нужды: он брал и целовал, соблазнял их без задней мысли. А сейчас… как будто шагнуть в пропасть.
Последующее молчание Рё показалось вечностью. Он чувствовал на себе тяжёлый, вопрошающий взгляд Саги и не отводил свой. Сага сидел неподвижно, выражение его лица было непрошибаемо бесстрастным.
— Ладно, прости, забудь. Не знаю, что на меня нашло, — хмыкнул Рё, от разочарования покусывая губы.
«Возвращайся к своим призракам. Пусть они наконец заберут тебя с глаз долой». Голос Саги в голове был пугающе реальным. Поэтому Рё сначала даже не понял, что Сага сказал на самом деле.
— Можно. Если тебе этого хочется, я не против, — улыбнулся Сага, а потом быстро спрятал улыбку, прикрыв рот рукой.
Рё с шумом выдохнул. Его чуть качнуло — закружилась голова, потому что он, судя по всему, забыл, что надо дышать. Упав на скамейку рядом с Сагой, он даже похлопал себя по щекам, чтобы убедиться — это не сон.
— Как давно я этого хотел… — потом Рё замолчал, потому что говорить больше было не о чём.
Он чувствовал, как по телу разливалось тепло. Так всегда было с Сагой, в полную противоположность призракам — от его прикосновений буквально исходил жар. Выверты психики? Загадочная «химия»? Рё развернул Сагу к себе, взяв за плечи. Впервые посмотрел ему в глаза так близко — они завораживали. Перевёл взгляд на приоткрытые губы. Почувствовал ладонью, как бьётся чужое сердце. Рука Саги опустилась ему на бедро и требовательно сжала. Они поцеловались, и это было чертовски приятно — губы у Саги были мягкие и чистые (где-то на задворках сознания Рё всплыла мысль о том, что Юко никогда не пользовалась помадой), под пальцами ощущались следы щетины.
Во время поцелуя не ударила молния, их не окатило волной экстаза, вокруг не закружились звёзды. Их даже никто не прервал. Кроме призраков.
Рё не сразу понял, кого целует вместо Саги, пока не почувствовал под рукой что-то склизкое, будто не глядя взял гнилой фрукт вместо свежего. Открыв глаза, он отпрянул и отступил от скамейки.
— Что случилось? — спросил призрак голосом Саги. — Опять они?
— Отойди от него! — крикнул Рё. Он притянул к себе Сагу, и наваждение исчезло.
Их окружали тени, постепенно обретавшие очертания, но не женщин, а существ, не имеющих определенную форму, от которых исходил холод.
— Отпусти их! — прошептал Сага, шагнув вперёд, будто хотел закрыть собой Рё. — Они больше не могут принять материальный облик. Я тоже их вижу. Отголоски ушедшего сознания, цепляющиеся за наши чувства. Не страшнее пиявок. Они не причинят нам вреда.
Как можно было прогнать призраков? С помощью каких-нибудь древних заклинаний? Но Рё не верил в подобную чушь, о которой постоянно твердили в ночных передачах про сверхъестественное.
— Согласно распространённому поверью, духи, привязывающиеся к человеку или к месту, о чём-то сожалеют или чего-то хотят. У них остаются незавершённые дела или мирские заботы, которые держат их на этом свете и не дают упокоиться. Дело ведь в тебе. Ты что-то должен сделать, иначе они не отстанут.
В голосе Саги слышалось безнадёжное отчаяние, будто он знал, о чём говорил. Его терзали собственные демоны. В другое время Рё бы обрадовался, ему же так нравилось видеть доктора растерянным.
— Знаю, что я должен сделать… — прошептал он, хватая Сагу за руку, и потянул его вниз, знаком показывая встать на колени. — Я должен извиниться и заставить их понять: что бы они ни пытались сделать, мои чувства к тебе не изменятся.
Позже Рё не мог даже вспомнить, о чём в ту ночь он говорил с призраками. Умолял о прощении. Приносил извинения, обращаясь поимённо ко всем женщинам, которые когда-то его любили и которых он погубил. Признался в том, что нашёл свою судьбу, человека, с которым хотел остаться до конца жизни. И клялся, что если призраки его не простят, то они умрут вместе.
Когда кольцо теней сжалось до минимума, Рё протянул руки в клубящуюся темноту… И тут из ниоткуда возникло множество бабочек, укрывших их подобно покрывалу. Сага спрятал лицо у Рё на груди, его била дрожь, он бормотал одно единственное женское имя. Рё обнял его так крепко, насколько хватило сил. Всё закончилось.
Узнав, что защитившие их бабочки были последним «прости» от погибшей возлюбленной Саги, Рё ничуть не удивился.
* * *
Всё закончилось. Эти слова Сага часто повторял себе после той ночи, как заклинание. Потому что боялся. Потому что с той ночи на них посыпались исключительно благоприятные, замечательные, хорошие новости и события.
Как будто они оба избавились от проклятия. Освободились от груза прошлого и смогли начать жизнь заново.
Благодаря свидетельству Саги Рё оправдали. Сняли все обвинения, но из-за того, что он напал на Асахину, ему назначили дополнительные посещения психиатра без принудительной госпитализации. Сага обратился за помощью к одному из своих старых преподавателей, потому что сам больше не мог заниматься лечением Рё.
Всё к лучшему. Они решили жить вместе — у Рё больше не было собственного дома (какое-то время он ютился в круглосуточном интернет-кафе), а Сага в кои-то веки решил найти что-нибудь более приличное, чем его прежняя каморка над мастерской старика-часовщика, благо сбережения позволяли. Деньги Сага практически не тратил, живя лишь работой, его ничто больше не привлекало.
Остановились на двухкомнатной квартире недалеко от больницы, рядом с парком. И пока осматривали её, чуть не довели бедного риэлтора до обморока от смущения. Дамочка не знала, куда себя девать, глядя на то, как Рё развлекался, изображая «женоподобного» представителя секс-меньшинств. Конечно, их и так приняли бы за «парочку». Так оно собственно и было.
Рё приняли на работу в небольшое кафе, он учился делать десерты и разбираться в сортах кофе. Конечно, с французским рестораном не сравнить, но Рё, похоже, нравилось. И владельцам кафе, молодой супружеской паре, нравилась яркая внешность Рё и его приятные манеры. В свободное время туда заглядывал Сага. Садился за самый дальний столик с книгой, пил кофе и украдкой ревниво наблюдал за тем, как Рё флиртует с посетительницами, сохраняя при этом разумную дистанцию.
Перед тем, как они съехались, у Саги было достаточно времени, чтобы хорошо всё обдумать. Что значило для них обоих обещание никогда не оставлять друг друга? Брачный союз? Семья? Партнёрство на всю жизнь?
Ведь их ценности и представления о любви перевернулись с ног на голову. Сага принял Рё как единственную родственную душу, вопросы пола и предпочтений ничего не меняли. Рё принял физическую сторону их отношений, как человек, у которого обнаружили аллергию на любимое лакомство, начинает жить без прежних радостей жизни, найдя новые.
В первую ночь, проведённую вместе в новой квартире, Рё заявил, что будет спать в кресле (огромном и чёрном, похожем на то, которое у него было раньше). Сага пожал плечами, решив, что и в раю иногда случается плохая погода. Возможно, они оба были слишком вымотаны умственно и физически, чтобы думать о сексе.
Глупо, но Сага боялся сказать или сделать что-то не так, хотя осознавал, что сейчас их дружбу невозможно было разрушить. Профессиональная привычка? Он ждал, когда Рё сделает первый шаг. И Рё сделал.
Той ночью Сага проснулся, почувствовав на себе пристальный взгляд. У кровати на полу сидел Рё, положив голову на подушку, как грустный сторожевой пёс. Сага вспомнил, как сам когда-то сидел так же возле ослабевшего от лекарств Рё.
Они улыбнулись друг другу. Сага привычным жестом погладил Рё по волосам, а потом откинул одеяло, прошептав: «Наконец-то».
КОНЕЦ
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Сага Тошия (Инагаки Горо) / Катасе Рё (Кимура Такуя)
Категория: слэш, гет
Жанр: мистика, ангст
Рейтинг: PG-13
Саммари: после того, как любимая Рё застрелилась у него на глазах, он начал видеть призраков. Реальны ли они? Или это плод его подточенной безумием психики?
Сага, его психиатр, пытается выяснить, действительно ли Рё совершил убийство, и понять, как следует поступить, когда докопается до истины.
Предупреждения: психические расстройства, самоистязание, спойлеры и альтернативная концовка «Миллиона звёзд», спойлеры «Гипнотизёра» (фильма и дорамы)
Примечания:
— фик написан на J-Factor 2015
— трейлер к фику можно посмотреть здесь
— (о дорамах)1. Миллион звёзд падает с небес (Sora Kara Furu Ichioku no Hoshi): 2002 год, в гл. ролях Кимура Такуя, Фукацу Эри, Акашия Санма.
2. Гипнотизёр (Saimin): фильм (1999 г.), дорама (2000 г.), в гл. роли Инагаки Горо.
— вдохновлено альбомами Assemblage 23 — Meta (2007) и Diary of Dreams — Elegies in Darkness (2014)
— о том, что такое «мета»Мета (греч.) означает «после», «следующее», «за», является частью слов и обозначает абстрагированность, обобщённость, переход и перемену состояния. В психологии метапамять означает интуицию личности, сможет ли она вспомнить что-то, если сконцентрируется на воспоминании. Метапсихологией называют научную базу в терапии ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство), а также оно обозначает в первоначальном смысле общую теорию психоанализа и в целом специфический подход к изучению психических явлений.
— аминазин — препарат тяжёлого действия, применяющийся в психиатрии при подавлении психического и двигательного возбуждения.
читать дальшеХолодные и сухие, как кожа ящерицы. После операции Рё постоянно чувствовал их прикосновения. Чувствовал их на руках и спине, как будто кто-то невидимый гладил его шрамы. Иногда к его губам прижимались невидимые губы и насильно целовали, и сильная невидимая рука оттягивала его голову назад, хватая за волосы. Рё их не боялся. Знал, кто они. Это были призраки женщин, которые когда-то его любили и желали. Но ни разу Рё не почувствовал присутствие той единственной, которую он любил по-настоящему, и боялся, что она ушла навсегда. Ведь самоубийцы не попадают в рай.
Рё жалел, что призраки не могли причинить ему вред. У него не было ни сил, ни возможности самому уйти из жизни. Врачи не давали ему это сделать, пока он не смирился окончательно, что будет продолжать жить, терзаемый бестелесными гостями из прошлого.
За время, проведённое в больнице под строгим режимом, Рё сменил несколько врачей.
Женщина, вечно грустная, от которой пахло дорогими сигаретами, продержалась недолго. К началу третьей недели она недвусмысленно намекнула, что хочет большего, а через пару дней Рё сообщили, что ему назначили нового врача. Это был мужчина лет пятидесяти, Рё не запомнил его имя и даже не захотел разговаривать. Просто сидел напротив и смотрел в потолок, слушая тихий шёпот призраков. И поплатился за своё молчание ударной дозой лекарств, от которых путались мысли, наступала паника, а вместе с паникой возвращались и призраки.
Когда его привели к новому врачу, Рё растерялся. Они были одного возраста. Позже он узнал, что Сага Тошия был на год его младше. Внешность Саги сбила Рё с толку. Как стоило вести себя с ним? Слишком мягкий, чтобы быть угрозой. Слишком красивый, чтобы игнорировать и играть в молчанку. Спокойная уверенность во взгляде цепляла. Рё показалось, что в докторе скрывалась тьма, похожа на ту, что пряталась внутри него самого. Раньше женщины часто говорили ему это, красуясь и выставляя себя опасными и обольстительными. При встрече с Сагой Рё сам ощутил нечто подобное. Не то чтобы он смотрел на Сагу глазами женщины, но… желание произвести впечатление на другого мужчину было необычным и интересным опытом.
— Ты меня ненавидишь? Да, доктор? Но она первая ко мне полезла. Так ведь нельзя. Нельзя врачам спать с пациентами.
Рё обращался к доктору Саге на «ты». И сам его ненавидел. За то, что тот ненавязчиво пытался влезть к нему в голову. За тихий голос и то, что он не поддавался на уловки Рё, всегда сохранял спокойствие и внимательно его слушал.
— Ты меня не боишься? Я же вроде как убил человека.
— С чего мне тебя бояться? За дверью ждёт санитар, и сомневаюсь, что ты захочешь бежать через окно, — улыбнувшись, Сага развел руками.
Рё тут же захотелось ему врезать. Пару мгновений он упивался этим ощущением, которое было для него в новинку.
— Не хочу я бежать. Мне тут нравится, — Рё улыбнулся в ответ. Он сидел, забравшись с ногами в кресло напротив Саги, и наблюдал, как две тени кружили вокруг рук доктора. — И ты мне нравишься. Нет, даже так… доктор, я люблю вас.
— Спасибо, польщен, но, к сожалению, я не могу ответить тебе взаимностью. — Улыбка и тон Саги не изменились. Рё чувствовал на себе его взгляд, забыв на какое-то время о призраках и невидимых поцелуях.
Призраки ревновали. Ненавидели Сагу.
Ведь Рё сказал правду. Ему действительно тут нравилось.
На тыльной стороне его ладони появилась тоненькая царапина. Будто кто-то черкнул по коже красной ручкой.
* * *
Беседы с Катасе Рё походили на гонки с препятствиями. Или боксёрский матч, в котором они обменивались не ударами, а словами. После каждого такого «поединка» Сага чувствовал себя постаревшим лет на двадцать. С таким пациентом нельзя было показывать слабину.
Сначала Сага хотел отказаться. Ему с лихвой хватило подопечных с преступными наклонностями. Ему говорили, что каждая спасённая им человек стоил возможных жертв. Что он ни в чём не виноват. Что он не должен больше убегать, не должен отрекаться от своих умений, это признак слабости. Он был слаб — его пациентка погибла.
Что если на этот раз всё сложится иначе? Катасе Рё утверждал, что больше не будет пытаться покончить с собой. Он не проявлял агрессии, пока, во всяком случае, и шёл на контакт, но… нет, конечно, Сага его не боялся. Но о понимании и речи не шло. Слишком рано.
Сага не собирался сдаваться. Потому что чувствовал — ему бросили вызов, отказ от которого означал профессиональное поражение. Это был последний шанс всё исправить. Не вернуть мёртвых к жизни, конечно, — отпустить, что принесло бы упокоение и «призракам», и ему самому.
— Опять смотришь его карту? — Перед Сагой на столе очутилась чашка кофе, от которого исходил тяжёлый пряный аромат. Асахина села напротив, закинув ногу на ногу, и закурила, не спрашивая разрешения. Невольно он скользнул взглядом по линии бёдер и задравшейся юбке. — Забудь о нём хотя бы на какое-то время, иначе рискуешь потерять объективность. Как я. Хотя… что он тебе сделает? Вот, угощайся, — она подвинула чашку ближе и накрыла ладонью его руку. Для них этот жест ничего не значил. Обычная дружеская поддержка.
— Спасибо. — Сага отложил бумаги и откинулся в кресле. От терпкого кофе в голове прояснилось.
Она устало кивнула. Когда последний раз он видел на её лице что-нибудь, кроме равнодушия и утомлённости жизнью? Асахина служила живым напоминанием о том, что каждый несёт свою ношу и по-своему страдает. Глупо было думать, что после тех событий только у него остались на сердце шрамы.
— Удивляюсь тебе, как ты ещё можешь тут работать? После всего…
Пожав плечами, она наклонилась вперёд, махнув сигаретой, будто указкой.
— Мне надоело быть слабой. Надоело винить покойного отца во всех моих срывах и неудачах. Я больше не буду убегать.
— А как насчёт Катасе Рё? — Сага постучал пальцем по распечатке с фотографией пациента. — Он для тебя стал попыткой к бегству или, наоборот, доказательством того, насколько ты сильна?
Болезненный укол. Вопрос застал её врасплох, маска равнодушия на мгновение треснула — Асахина с силой надавила на сигарету, затушив её о кофейное блюдце вместо привычной пепельницы. Ребячество. Отказала Рё, но сама хотела? Или сказала правду, и они действительно переспали?
Сага не пытался её судить, потому что понимал, как легко можно было сорваться и забыть о профессиональной этике. Как легко можно было влюбиться в пациента.
— Я не просила меня анализировать. — Если бы её взгляд мог метать молнии, Сага бы тут же сгорел заживо. — Будь осторожен. Ты тоже можешь ему проиграть.
— Спасибо за кофе. — Сага поднял чашку. От аромата корицы захотелось чихнуть. — Очень вкусно.
Асахина ушла, оставив после себя запах сигарет и зажигалку. Сага аккуратно стряхнул пепел с блюдца в мусорное ведро.
Справедливо ли её предостережение? Или стоило забить тревогу, ведь пациент не выходил у него из головы?
Катасе Рё был головоломкой, которую ещё только предстояло разгадать. Почему-то Сага был уверен, что справиться с этим не сможет никто, кроме него.
* * *
Призраки хотели внимания. Шептали ему по ночам слова любви, злобы и ревности. Рё к ним не прислушивался. Когда он засыпал, их речи сливались в неразличимое низкое гудение, похожее на звук ветра в трубах.
Благодаря гипнозу Рё стал видеть сны всё реже и реже. Возможно, это было к лучшему, так уходили мучившие его кошмары, в которых снова и снова прокручивались последние минуты жизни его любимой, подобно отрезку фильма, поставленного на бесконечную перемотку. Детали сна скрадывались. Декорации из чётких и реальных превращались в скрытый за дымкой картон. Рё боялся, что лишился способности моментально, до мельчайших деталей запоминать увиденное. Что, если из-за гипноза его дар пропадёт и он больше не вспомнит лицо любимой? Такого лечения Рё не хотел, как бы доктор ни старался его понять. Как бы доктор ему ни нравился.
Видеть то, чего не существовало, — это ли ни признак шизофрении? Физически он был абсолютно здоров (о ранении напоминал шрам, который Рё время от времени поглаживал, думая о той, которая его оставила). Никаких повреждений мозга, которые бы могли вызвать видения.
При этом призраки были реальны. Казались, во всяком случае, как любому психу с галлюцинациями. Они оставляли метки — царапины, синяки, следы от укусов. Но ничего такого, что могло навести на мысль о присутствии посторонних и внешнем воздействии. Такие раны, которые Рё был вполне способен нанести себе сам. Возможно, это и было его рук дело, просто поломанное сознание решило, что удобнее будет спихнуть вину на призраков.
Об этом думал Рё бессонными ночами, вглядываясь в темноту больничной палаты. Там не было ничего, кроме намертво приваренной к полу кровати (матрац и подушка были мягкими, и Рё это устраивало) и самого обычного стола, тоже приваренного к полу, на котором ровной стопкой лежали несколько книг по психологии (доктор Сага настоял на том, чтобы Рё с пользой тратил свободное от сеансов время). Всё было белым, как полагается в больнице. Рё ненавидел этот цвет и думал о контрасте этой комнаты и его прежнего жилища. Там уж точно никогда не водилось книг.
Третью ночь подряд Рё просыпался — не помогали ни гипноз, ни лекарства, — а потом не мог уснуть. Он слышал шорох крыльев и тихое птичье щебетание. Как будто за его предыдущими «гостями» пожаловал дух той белой птички. Интересно, что с ней стало?
Сегодня к птичьим звукам прибавился шелест страниц. Рё не хотел смотреть в сторону стола, не хотел видеть, как страницы переворачиваются сами собой. Или он не хотел видеть того, кто их переворачивал?
Дыхание вырывалось изо рта паром. Рё мог бы поклясться, что поверхность железных прутьев кровати покрылась инеем. За какие-то несколько минут в комнате резко похолодало. Он хотел встать, но не мог — его охватил уже знакомый «сонный паралич». Рё не мог пошевелиться, только смотрел, как из клубов морозного воздуха над ним проступали контуры головы и рук.
Он не испугался, ведь это могла быть Юко, которая наконец решила ответить ему с «той» стороны. Ведь появление призрака предвещала птица, это Юко… Точно, это была она. Рё выкрикнул её имя.
У призрака не было лица, только тёмные дыры на месте глаз и рта. Еле видимые руки, женские, потянулись к Рё и начали его душить. Он захрипел и заметался в кровати, пытаясь их разжать, но пальцы только хватали воздух.
Щелкнул замок, дверь осторожно открылась. Это был Сага. Рё попытался позвать на помощь, но не смог больше издать ни звука.
— Успокойся. Всё хорошо. Со мной тебе ничего не угрожает. Всё хорошо.
Сила, сжимавшая горло Рё, исчезла, стоило только Саге коснуться его рук. И холод исчез от звука тихого голоса. Или от того, что рядом было тепло другого человеческого существа.
— Ты видел? Ты это видел? — прохрипел Рё, схватив Сагу за плечи, и попытался привстать, но тот мягко и настойчиво уложил его обратно.
— Я видел, как ты душил сам себя. — Сага сел рядом. — Не припомню, чтобы раньше с тобой такое было. Хорошо, что я сегодня остался дежурить.
— Не было такого раньше. Я же сказал, что не хочу умирать, — Рё отвернулся, чтобы скрыть навернувшиеся слёзы разочарования.
— Тогда почему? Что случилось? — Голос Саги успокаивал. Он ведь мог поверить… или нет? — Ты ведь не возражаешь, если я до тебя дотронусь? Тебе нужно успокоиться.
— Зачем спрашиваешь, если уже дотрагивался? — проворчал Рё, но не стал противиться. Даже повернулся. Он не разглядел выражения лица Саги. Вежливое, доброе и профессионально-сочувствующее? — Ты можешь… посидеть со мной ещё немного?
— Конечно. Пока ты не заснёшь.
От прикосновений Саги действительно стало лучше. Рё удивился, не почувствовав никакого отвращения, когда тот дотронулся до его щеки и вытер слёзы. Заметил, значит. Потом Сага осторожно погладил его по волосам, успокаивая, как ребёнка, и поправил сбившееся одеяло.
— Я тебе не младший братик, — прошептал Рё, укладываясь на бок. — Почему ты кажешься таким взрослым и умным? Ненавижу тебя за это.
Ответа он не услышал.
* * *
Ночной кофе был безвкусным и холодным. Сага покрутил чашку, наблюдая, как в чёрной жидкости отражалось пятно лунного света из окна. Тишина успокаивала. Ему хотелось посидеть в темноте и подумать. О Рё, об их разговорах, о видениях. О том, что с ним делать. Как защитить от полиции.
— Защитить? — произнёс Сага вслух, вздрогнув от собственного голоса.
В тишине каждый звук будто резонировал в голове: скрип кресла, дыхание, стук жалюзи от ветра из приоткрытого окна. Такие ночи были будто созданы для призраков. Если бы Сага хотел в них верить.
В такие ночи Саге казалось, что кроме него в больнице никого не было, а если бы во время обхода позади него раздались шаги, это означало… что за ним пришёл кто-то с того света.
«Мёртвые не могут причинить вреда живым. Они слабы и становятся сильнее, когда питаются страхом и любовью тех, к кому они приходят». Это он сказал Рё, когда тот признался, что боится засыпать, боится темноты, как маленький ребёнок. «Это всё у тебя в голове. Это ты не хочешь их опускать. Думаешь, я этого не понимаю?»
Сага откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он попытался представить себе последние мгновения жизни Юко, сестры Рё, учитывая то, что тот пока смог вспомнить. И то, о чём умолчали полицейские отчёты.
Он видел комнату в старом доме в лесу — грязную, захламлённую скопившимся за долгие годы мусором, в которой когда-то произошло убийство, а потом, четверть века спустя, снова случилась трагедия. Видел, как девушка выстрелила Рё в живот. Что произошло потом? Из обрывков воспоминаний не сложить всей картины. Юко ведь всё знала? Поэтому пыталась убить Рё. Поэтому покончила с собой.
Но что было до комнаты в лесу? На сеансах они смогли «отмотать» воспоминания Рё до встречи с госпожой Кашиваги, убитой в клубе. Рё не помнил, как выстрелил в неё. Это сделала его сестра? А потом застрелилась из этого же пистолета? Другого подозреваемого, кроме Рё, у полицейских не было. Но на оружии не нашли его отпечатков, а на руках и одежде не было следов пороха.
— Что делать, если Рё окажется убийцей? — прошептал Сага, возвращаясь к реальности полутёмного кабинета. — Сообщить полиции? Или искать оправдания?
Ни один из вариантов его не устраивал. Не было смысла думать об этом сейчас. Сага поймал себя на мысли, что ему не хотелось отпускать от себя Рё. Как бы сложно с ним ни было. Зависимость от человека сама по себе являлась очень сильным наркотиком.
Только вот кто из них от кого зависел? Очень, очень опасное чувство. Увидев, как Рё пытается задушить себя, Сага испугался. Не подал виду, конечно, смог с собой справиться, но сначала замер на несколько страшных секунд, не зная, что делать. Испугался, что всё повторится. И снова кто-то умрёт у него на глазах.
Он пытался себя убедить, что сочувствует Рё и беспокоится о нём, как о несчастном ребёнке, потерявшем дом и семью. Опасная отговорка для врача. Опасная попытка объяснить привязанность. Но как можно было спокойно смотреть на слёзы Рё и игнорировать отчаянный призыв о помощи в его взгляде?
Ведь этого Сага и добивался? Чтобы Рё доверял ему и только ему. Не ломать, не влюблять в себя, не вызывать ненависть. Стать не просто другом, а кем-то вроде члена семьи. Интересно было бы иметь такого брата, как Рё. Интересно, но сложно. Вот что чувствовала Юко, почему её бессознательно к нему тянуло. И почему Рё продолжал любить её как женщину, даже осознав их родство.
Сага оставался рядом до тех пор, пока Рё не уснул. Смотрел, как тот кутается в одеяло, хотя в комнате было теплее обычного. Погладил пару раз по волосам, услышав, как Рё застонал от мучивших его кошмаров.
Стоило ли так сближаться с пациентом? Сага понимал, что подобное отношение может навредить им обоим. Но иного способа помочь Рё он не видел.
***
«Ты идёшь по тёмному коридору мимо закрытых дверей. Коридор кажется бесконечным, потому что дверей несчётное количество, некоторые из них приоткрыты. Ты не заглядываешь в них, ибо то, что там скрыто ещё ждёт своего часа, а идёшь вперёд и ищешь ту, которая открыта настежь. В коридоре есть кто-то ещё. Этот кто-то идёт впереди или позади? Ты оборачиваешься. Что ты видишь?»
Женщину. У неё нет лица. На её белой рубашке кровь, в руке пистолет. Женщина идёт мне навстречу. Я чувствую, что знаю, кто она, но не могу вспомнить. Она проходит сквозь меня, я продолжаю идти вперёд.
«Ты замечаешь, откуда вышла эта женщина. Дверь открыта, ты заходишь. Что ты видишь?»
Труп другой женщины. У двери, поэтому та не закрывается. И себя. Я сижу возле тела на корточках. Я не убивал её. Это сделала та женщина. Я знаю её. Знаю, это же…
Выстрел. Дикая боль в животе, будто его проткнули насквозь железной палкой. Это была Юко — он смотрел на неё снизу вверх. Ещё один выстрел. Звук падения. Они не одни. Там был кто-то ещё. Почему сейчас? Кто?
«Всё хорошо, успокойся. Всё хорошо. Я досчитаю до трёх, щёлкну пальцами, и ты проснёшься. Раз… два… три…»
— Кто?! Юко! Стой! Не делай этого, я ещё… — Рё захрипел, сжимая руками грудь, и завалился вперёд, но чьи-то сильные руки помешали ему и прижали обратно к спинке кресла. Сага? Это Сага? Где доктор?
Рё задыхался, чувствуя, как воздух проникает внутрь словно по тонкой трубочке из раскалённой пластмассы. Он видел Юко. Она не плакала, её взгляд ничего не выражал. Справа на виске было маленькое отверстие, а слева, там, где вышла пуля, красовалось тёмное слипнувшееся месиво.
— Юко… — прошептал Рё, зажмурившись. Если она хочет забрать его с собой, пусть забирает. Он потянулся к ней, ожидая почувствовать гнилую плоть, но вместо этого его пальцы нашли тепло живого человека. Доктор?
Открыв глаза, Рё увидел обеспокоенного Сагу и быстро отдёрнул руку.
— Что случилось? Что ты видел? Сестру? Её самоубийство? — Сага замолчал, всматриваясь в его лицо. Рё попытался отвернуться, но не смог. Взгляд Саги удерживал не хуже гипноза. Может, это и было внушением? Или какое-то колдовство с его стороны? Прибегают ли психиатры к чёрной магии? Может, это он наслал призраков?
— Глупости… — прошептал Рё в ответ собственным мыслям. А потом, громче, наблюдая, как меняется выражение лица Саги: — Да, видел. Видел её прямо перед собой, уже после того, как проснулся от гипноза. Видел, как сейчас тебя вижу. Почему сейчас? Почему она показалась мне сейчас? Ты мне веришь?
Сага склонился над ним, опираясь руками на подлокотники кресла. Серьёзный, красивый, слегка растрёпанный. Что-то было не так. На его шее, что-то тёмно-красное. Как будто ничего не заметив, Сага положил руку на плечо Рё и слегка сжал, пытаясь подбодрить. Рё вздрогнул, но не от тёплого прикосновения, его испугало это что-то на шее доктора.
— Я верю, что ты её видел, и это неслучайно. Возможно, так к тебе потихоньку возвращается память о той ночи… Ты меня слышишь? — Сага щёлкнул пальцами перед его глазами.
Резко поднявшись, Рё отступил, не веря своим глазам.
Это были царапины. На шее доктора чётко и ясно виднелись четыре тонкие царапины, отпечатавшиеся на воротнике белого халата.
Юко. Она ревновала к Саге и хотела его убить.
— Не может быть… Нет! — Бессильно уронив руки, Рё отступил и, ударившись о кресло, изо всех сил стукнул по нему, не обращая внимания на боль. Вцепился в спинку, чтобы не упасть. Голова будто раскололась надвое. Это всё воспоминания. Ядовитые воспоминания. — Не трогай его, пожалуйста. Только не он. Лучше забери меня! — Рё сорвался на крик и притянул Сагу к себе, ухватившись за полы халата. — Неужели ты не почувствовал? Смотри!
Рё провел пальцем по царапинам и ткнул им Саге в лицо.
— Как ты это объяснишь? Порезался, когда брился? Или не в меру страстная подружка ночью поцарапала?
Сага схватился за шею, невольно накрыв ладонью руку Рё.
— Доктор Сага? Всё в порядке? — В кабинет заглянула медсестра, прижимавшая к себе больничную карту. Сзади маячил рослый санитар.
— Не беспокойтесь. Мы скоро закончим, — Сага ответил вежливо, будто ничего не произошло. Видимо, его слова успокоили медсестру, иначе бы Рё сейчас наградили уколом чего-нибудь отупляющего. Рё быстро отошёл в сторону.
Он вдруг почувствовал себя очень усталым. Как было бы просто перестать бороться, перестать вспоминать, больше не видеть никого и ничего. Просто сдаться. Откуда опять эти мысли? О том, что его жизнь закончилась там, в лесной хижине.
— Я знаю, это не ты меня поцарапал. Это ведь сделала женщина. Я прав? — Сага смотрел на испачканные в крови кончики пальцев. — Ты думаешь, твоя сестра хочет мне как-то навредить?
Он говорил убедительно, будто действительно верил. Чтобы успокоить. Почему Сага не боялся? Потому что он был сильнее. Рё это не нравилось, он бы почувствовал себя лучше, если бы Сага закричал в ужасе или набросился на него с расспросами, или решил от него отказаться, как сделали другие врачи.
— Я ведь обещал, что не стану лишать себя жизни? Пожалуйста, верь мне. И если я вдруг буду утверждать обратное или попытаюсь… — Рё снова подошёл к Саге почти вплотную и прошептал: — Пожалуйста, останови меня.
Повинуясь странному импульсу, Рё наклонился к шее Саги и провел языком по царапинам. Вдохнул едва уловимый фруктовый запах его волос. Почувствовал, что Сага затаил дыхание. Ненадолго, на какие-то несколько секунд. Приятно было видеть доктора растерянным.
— Обещаю, — спокойно ответил Сага и протянул ему салфетку.
Позже у себя в палате Рё думал о том, что стоило узнать доктора поближе. Расспросить кого-нибудь из медсестёр, которые всегда всё знали. И кого-нибудь из пациентов. Он вспомнил грустные глаза Асахины и её пахучие женские сигареты. Не хотелось рассказывать о ней доктору. О том, что произошло на самом деле. Пытался ведь как-то, но Сага не поверил, решил, что Рё просто его дразнит.
У Саги с неё что-то было? От этой мысли кольнуло сердце.
Рё понадеялся, что сегодня призраки больше не придут.
***
— Доктор, вы готовы дать официальное свидетельство? О том, что ваш парнишка Катасе Рё полностью вменяем и готов понести ответственность за всё хорошее? — обмахиваясь бумажным веером, инспектор подошёл почти вплотную к Саге и наклонился, пытаясь хоть как-то продемонстрировать властность. От него несло терпкими дешёвыми сигаретами и чесночными гёдза, расстёгнутый воротник рубашки открывал потную мускулистую шею.
По определённым причинам Сага терпеть не мог полицейскую систему, а некоторых её представителей — особенно. Сколько бы он ни давал обещания больше не отвечать на просьбы о помощи в расследованиях, не влезать со своим никому не нужным мнением… к нему всё равно обращались, чтобы потом, как обычно, его слова игнорировать.
Инспектора, который занимался убийством наследницы Кашиваги, Сага успел до смерти возненавидеть, как и этот кабинет, где обычно беседовали со свидетелями. Казённые серые стены и безликая мебель. Лежавшая на шкафу с документами мягкая оранжевая игрушка в виде полицейского талисмана была единственным ярким пятном в комнате и постоянно притягивала взгляд. Сага прекрасно понимал, что хранили её тут неспроста.
Поморщившись, Сага отодвинулся и мысленно взмолился о том, чтобы похожая на допрос беседа поскорее закончилась. Ему хотелось вернуться обратно в больницу, к Рё, поговорить с ним как следует, провести ещё один сеанс гипноза.
— Ну так что, доктор? — Инспектор хлопнул по столу. Намеренно? Очень хотелось вывести его из себя? Испугать? Но Сага уже давно перестал реагировать на подобные провокации.
— Не подгоняйте нас... — Сага запнулся. Он действительно сказал «нас»? — Меня. Не торопите меня, иначе я не добьюсь никаких результатов. Кое-что, впрочем, я узнал…
— Ну-ка, ну-ка… — Инспектор со скрежетом пододвинул стул напротив. Молчаливый напарник, до этого стоящий у двери, словно сторожевой пёс, приблизился и встал у инспектора за спиной.
— Под гипнозом Катасе Рё вспомнил, что видел на месте преступления другого человека. Подозреваю, этот человек был ему очень близок, поэтому Рё и решил взять вину за это преступление на себя. Этот человек выстрелил в госпожу Кашиваги и унёс оружие с собой. Поэтому на руках и одежде Рё не нашли следов пороха, он специально остался рядом с телом, чтобы свидетели решили, будто женщину убил Рё.
— Хм… и ради кого же этот хлыщ мог пойти на такое? — Обмахнувшись пару раз веером, инспектор оглянулся на напарника. Тот ткнул в воздух указательным пальцем.
— Ради сестры?! — воскликнули они хором.
Облегчённо вздохнув, Сага кивнул. Он едва сдержался, чтобы не усмехнуться. Полицейским бы явно не понравилась его самодовольная ухмылка. Пусть считают, что сами пришли к правильным выводам.
— Нужно время, чтобы он смог вспомнить все детали. С помощью гипноза мы попытаемся составить более или менее полную картину произошедшего. Учитывая его фотографическую память, сделать это будет несложно.
— Где ж его хваленая «память»? Почему же он ничего не помнит? — Инспектор пристально уставился на Сагу, будто пытаясь уличить его во лжи или сговоре с подозреваемым. — Если он изначально собирался взять убийство на себя?
— Следствие шока, собственная сестра выстрелила ему в живот, а потом застрелилась у него на глазах, пока он мучился, думая, что умирает, — Сага мысленно выругался на себя за то, что не смог совладать с дрожью в голосе. Если копы учуют малейший признак того, что он снова переступил грань дозволенного, привязавшись к пациенту… Тем более, не хотелось обсуждать, какие на самом деле были отношения между Рё и Юко. — У Катасе Рё наблюдается тяжелый случай посттравматического расстройства и нервный срыв. Как его врач, я пока не могу дать разрешение на допрос.
Сага говорил спокойно и убедительно. Иначе нельзя. Только стоять на своём. Ещё год назад при разговорах с полицией он срывался на крик, пытаясь что-то доказать, теперь же изо всех сил держал себя в руках.
— Знаете, доктор, — доверительно прошептал инспектор, наклонившись над столом, — будет даже лучше, если этот парнишка окажется невиновным. Давят на меня сверху, понимаете? Неважно кем, главное побыстрее закрыть дело. Сестра, говорите, виновна? Ничего не попишешь, она мертва, с ней не поговоришь. Разве что призрака на допрос вызвать? — он хмыкнул, переглянувшись с напарником. — Так что, доктор, лечите вашего пациента побыстрее, да пишите отчёт. И все будут довольны.
Сага незаметно стиснул кулаки. Как же ему сейчас хотелось врезать по этой гнусной морде, которую даже уважать не за что было.
— Можно кое-что уточнить? — Несмотря на кипящую внутри ярость, тон Саги ничуть не изменился. — Согласно полицейскому отчёту, тело девушки и раненого Катасе Рё обнаружил брат покойной? Доджима Канзо?
— Да, Кан-чан, именно он. Попытался оказать парнишке первую помощь и вызвал скорую. При этом проклинал почём зря.
— А вы не знаете, где его можно найти? Он ведь ушёл из полиции и переехал?
— Точно-точно, в Осаку переехал, взял с собой бывшую напарницу, они собираются пожениться и открыть какую-то забегаловку. Вот открытку мне прислал буквально пару дней назад, там должен быть его адрес. А зачем он вам?
Зачем? Сага и сам не знал. Чтобы взглянуть на Рё глазами человека, знавшего его прежде?
— Поговорить. Просто поговорить.
Завтра он собирался воспользоваться выходным и поехать в Осаку. Почему бы и нет? Что могло случиться за один день?
* * *
К ногам Рё подкатился бейсбольный мяч. Остановился, упёршись в носок кроссовки.
— Простите, я нечаянно!
Он поднял голову. В нескольких метрах от скамейки стоял мальчик лет десяти. Обычный такой, с взъерошенными волосами. Не в больничной одежде, а в майке и серых шортах до колен.
— Ты кто? — зевнув, поинтересовался Рё, разглядывая ребёнка, и с удовольствием потянулся.
Давно он так не проваливался в сон, и призраки его не беспокоили последние пару дней. Юко больше не появлялась. Скучал ли он по ней? Хотел увидеть вновь? Рё не знал ответа. Потерял уверенность с того момента, как увидел следы от ногтей Юко на шее Саги.
— Тацуя! — бойко ответил мальчик, подойдя ближе. Несмотря на приветливую, заинтересованную улыбку, что-то в его лице настораживало. Недоверчивый холодный взгляд? Или едва заметный нервный тик? — Мама водит меня сюда раз в неделю. Доктора Саги сегодня нет, поэтому я ходил к доктору Асахине… — он понизил голос до шёпота. — Она злая! Я её боюсь.
Рё скривился, вспомнив отвращение на лице Асахины, когда он объяснил ей причину отказа. Конечно, прежде всего — женщина, а уж потом врач. Так она решила жить? Рё был разочарован. Что толку? Женщины — создания, управляемые эмоциями, которых Рё не понимал и не хотел понимать.
— Так ты пациент доктора Саги? Скажу по секрету… я тоже. — Рё покрутил в руках мячик. Посмотрел вверх, на безукоризненно синее небо, закрытое деревьями и корпусами больницы, а потом на две чёрные тени, закружившие вдруг вокруг головы мальчика. — Ты один играешь? Давай я тебе покидаю?
— Если только чуть-чуть, — нахмурился мальчик. — Мама скоро вернётся, она с доктором Асахиной разговаривает.
— Десять минут, не больше, — улыбнулся Рё. — А расскажи про доктора Сагу. Как думаешь, он хороший? Добрый?
Сначала они перекидывали друг другу мяч в молчании. Тацуя неохотно отвечал на вопросы и мялся, но Рё не настаивал. Он думал о том, что проще было вообще ни с кем не пересекаться, тогда призраки перестали бы появляться. Это стало бы его искуплением. Но видя, как постепенно на лице мальчика расцветает улыбка, чувствуя тепло солнца и слабые касания ветерка, слыша голоса пациентов и медсестёр, Рё осознал, как его тянуло общаться с людьми. Не манипулировать ими, не впутывать в какие-то игры, а просто разговаривать.
— У доктора невеста была? — переспросил Рё как бы невзначай, в очередной раз кидая мальчику мяч. Тот хлопнул перчаткой, но мимо — мяч несильно стукнул его по руке.
— Такая красивая, добрая… играла часто со мной, сидела рядом, пока я не усну. Она тоже была пациенткой доктора. Но потом… — Тацуя опустил голову, расстроившись.
«Умерла?» Рё решил не продолжать. В конце концов, не с ребёнком же разговаривать о личной жизни Саги. Который на сегодня вдруг взял выходной и уехал, никому ничего не сказав.
Рё так привык видеться с Сагой каждый день, что ощущал почти физическую потребность услышать его голос. У пациентов отбирали мобильные телефоны, но разрешали звонить со стационарного в фойе больницы. Если только раздобыть его номер…
… что не составило для Рё особого труда. Он заболтал пару медсестёр, работающих посменно с Сагой, и под невинным предлогом выпросил их телефоны, похваставшись, что сможет запомнить любой номер, только взглянув на цифры. У обоих номер Саги оказался третьим по счёту в адресной книге.
Позвонить он решился минут за двадцать до конца дневной смены. Улучил момент, когда возле телефона никто не крутился, а дневной поток посетителей сошёл на нет, набрал по памяти.
— Рё? Что случилось? — Сага ответил после третьего гудка.
От его голоса Рё немного повело. Придерживая трубку, он прислонился спиной к стене и прикрыл глаза ладонью. Легко ли гипнотизировать по телефону?
— Отлыниваете от работы, доктор? Как же так? — отшутился Рё.
Он вдруг с ужасом понял, что не знает, что сказать. Прежним подружкам можно было наговорить милых глупостей: «скучаю, жду», «с кем ты сейчас?», «поскорее приезжай». Но как о таком сказать мужчине, когда чувствуешь то же самое? Присутствие Саги было как наркотик, без которого Рё становилось физически плохо.
— Я в Осаке, хочу кое с кем встретиться. Постараюсь вернуться ночью. Всё в порядке? Ты же понимаешь?
Рё как наяву представил, как Сага хмурится и смотрит как будто немного свысока, когда о чём-то волнуется. Интересно, что он делал сейчас? Шёл по улице? Сидел в кафе с девушкой? Ждал кого-нибудь в больнице?
— Понимаю. Всё будет хорошо, — усмехнулся Рё, вспоминая, как недавно Сага утешал его точно такой же фразой. — Обещаю.
Долгая пауза в ответ. Рё открыл глаза и тут же пожалел об этом. С шумом втянул в себя воздух. Перед рядами кресел для посетителей стояли призраки. Никто их не видел и не чувствовал: ни медсёстры, пробежавшие сквозь них, ни сидящие пациенты (пожилая супружеская пара и одинокая женщина с гримасой боли на лице, обхватившая себя руками).
Призраки стояли и смотрели на него. Юко в той же одежде, что и в день самоубийства. Её подруга, несчастная (похожая на белоснежную птичку) Мива в белом платье с кровавыми пятнами, её шея была изогнута под неестественным углом. Студентка, которой разбили голову (а он потом скинул тело с балкона). Ещё кто-то, их лица расплывались, будто не в фокусе.
Они пришли за ним? У Рё подкосились ноги. Он попытался удержаться, схватившись за корпус телефона, и изо всех сил сжал трубку, вслушиваясь в голос Саги, от которого по телу растеклась спокойная усталость.
— Я хочу, чтобы ты поскорее выздоровел. И вышел отсюда свободным человеком. Я добьюсь этого, чего бы мне этого ни стоило. Чтобы тебя признали невиновным, чтобы ты мог жить без страха, чтобы тебе больше никогда не было одиноко. Я знаю, что не заменю её… Что ты не доверяешь людям…
Рё чувствовал, что сердце вот-вот разорвется от захлестнувшего чувства благодарности. Пусть для Саги он был всего лишь пациентом. Пусть они никогда не стали бы друзьями, но… ведь у Рё никогда их и не было. Пусть их не связывают узы родства… Тогда, может быть…
— Я люблю тебя, — прошептал Рё и повесил трубку.
Призраки стояли от него на расстоянии вытянутой руки. Ничего не делали, просто смотрели. Рё почувствовал, как холод пробирает его до костей. Попробовал пошевелиться, но не смог.
А потом призраки принялись его душить, царапать и резать невидимыми ножами. Теряя сознание, Рё закричал.
* * *
«Я люблю тебя» — эхом повторенное на три голоса. Две женщины, которые были ему небезразличны, поменялись местами во сне. Одна умирала в его объятиях, рука второй выскальзывала из его хватки, а внизу расстилалась тёмная пропасть без дна. Тело первой пожирали бабочки, вторая просто исчезла. На их месте появился некто третий — женщина или мужчина? — обнял сзади, сжал горло, пытаясь задушить. Сага не видел его лица, но по голосу… по голосу…
Спросонья Сага дёрнулся в кресле, ударившись локтём о стекло, чем напугал мирно дремавшую старушку в соседнем кресле. Извинился перед ней, а потом ещё четверть часа выслушивал жалобы на больные суставы и ноющую спину. А когда кивать надоело (хотелось спокойно подумать над разговором с Доджимой Канзо), Сага мягко и ненавязчиво погладил старушку по спине и прошептал несколько слов — никакого гипноза, просто подходящую фразу подходящим тоном. Она снова заснула с улыбкой на лице.
— Скорее бы обратно… — прошептал Сага, сжимая в руке мобильник.
Последние слова Рё по телефону. Что они означали? Услышав такое от обычного пациента, Сага несомненно списал бы признание в любви на побочное действие переноса. Редкое явление (особенно с пациентами-мужчинами), но возможное. Но когда дело касалось Рё, все понятия о профессиональной этике уходили на второй план. Сага ненавидел себя за подобные мысли.
Пальцы так и тянулись набрать номер дежурной медсестры и спросить, как дела в больнице. Ничего такого, обычное беспокойство врача. Но поезд вот-вот должен был подъехать к Токийскому вокзалу, а позвонить можно было из такси.
Нужный адрес в Осаке Сага нашёл достаточно быстро. Заведение они ещё не открыли, только готовились, снаружи не было вывески, а внутри мебель была составлена в один угол. Доджима и его супруга показались добродушными и болтливыми, но от Саги не ускользнуло то, что их радушное веселье скорее прикрывало раздражение от того, что какой-то незнакомец вдруг заявился к ним ворошить прошлое.
Тем не менее, Сагу угостили огромной порцией отменного рамена, которую он еле осилил. Но зато это дало повод поговорить и задать нужные вопросы. Впрочем, ничего нового Сага не узнал, а то, что Доджима рассказал про Рё, вполне подтверждало собственные выводы Саги.
Ребёнок, на глазах у которого застрелили отца. Брат, спасший младшую сестрёнку и получивший шрам на всю жизнь. C новым именем и новой жизнью в приюте. Мальчик с комплексом Бога, выросший физически и умственно, но не эмоционально. Хитрый манипулятор, за всю жизнь до воссоединения с сестрой ни разу не испытавший чувства сострадания, дружбы, любви. Потерявший всё в один миг.
Поздно было учить его любить людей? Принимать боль и несправедливость, привыкать жить с ними и пропускать через себя? Нет, взрослеть никогда не поздно. И Рё, похоже, понимал это.
Почему Доджима тогда вызвал скорую и спас Рё? Этот вопрос Сага задал уже уходя. Тот только пожал плечами: «Хотел, чтобы хоть один из детей человека, которого я убил, остался в живых».
Сага не хотел возвращаться домой и с вокзала поехал в больницу. Время было позднее, дежурила сегодня Асахина, но дозвониться до неё Сага не мог. Его грызло беспокойство, он сожалел о том, что поехал исключительно ради удовлетворения собственного любопытства.
— Что могло случиться за день? — проговорил Сага в молчавшую трубку. — Не могли же призраки его унести?
Ночная больница встретила его темнотой и гулким молчанием. Сага молча кивнул охраннику и направился прямо в палату Рё. Не хотелось больше никого видеть. Ноги сами несли его туда, он даже не сразу обратил внимания на то, что перешёл на бег.
По пути Сага останавливался и оборачивался. Ему слышались шаги позади и свистящий шёпот, терявшиеся в звуках его собственного дыхания и биения сердца. Один раз даже показалось, что кто-то дотронулся ледяными пальцами до его шеи, до успевших уже зажить царапин.
Это всё разговоры о призраках. Сага мог утверждать, что он не боялся и тем более не верил в них, но в такие моменты, наедине с темнотой, скрывающей нечто, он думал, что рациональность — это не более чем один из защитных механизмов. Каково было Рё жить с этим ощущением всё время после операции?
— Нет, я не хочу верить, — прошептал Сага, чтобы убедить в этом и себя, и окружавших его невидимых сущностей.
Дверь в палату Рё почему-то была открыта. Сага тихо зашёл внутрь и замер на пороге.
Нет, он не мог ошибиться, несмотря на полумрак. Рё лежал абсолютно неподвижно, отвернувшись к стене. Действие лекарства? Он на кого-то напал? Пытался себя ранить? Сага подошёл ближе. На руках Рё виднелись обработанные царапины и порезы. Сага тихо позвал его по имени.
— Он не ответит, — раздался голос, слишком громкий в окружающей тишине. Тихо выругавшись, Сага обернулся. У двери стояла Асахина. — Понятия не имею, что спровоцировало приступ, Рё ни на что не реагировал. Даже на гипноз. Часа четыре назад его нашли в фойе, он корчился, царапал себе руки и пытался сам себя задушить. Посмотри, должны были остаться отметины.
Сага склонился над кроватью, оттянул воротник, открывая шею Рё. Тёмные отпечатки ладоней. Что же произошло? Сага погладил его по волосам, дотронулся до лба. Горячий. Никакой реакции. Потом решился повернуть его голову к себе и от неожиданности отпрянул. Глаза Рё были открыты.
— Что ему вкололи? — Сага решил, что пол уходит у него из-под ног. Беспомощность. Злость, прежде всего, на себя, потому что бросил.
— Аминазин, — ответила Асахина, отвернувшись в сторону тёмного коридора. Её голос дрожал. — А что я должна была делать?
— Головой подумать! У него же только были галлюцинации! — он понимал, что криком ничего не исправишь, но не мог сдержаться. Если бы на месте Асахины был врач-мужчина, Сага бы его ударил.
— А где ты был в это время? Почему ты не присмотрел за ним? Он… на меня напал! У меня не было другого выбора, надо было действовать быстро, — она кричала в ответ, будто забыв, где находится. — Что с тобой? Почему ты так реагируешь, когда речь заходит о Катасе Рё? Ты и раньше такой был… когда влюбился в пациентку. Что, история повторяется?
— Уходи. Просто уходи. — Не оборачиваясь, Сага опустился на пол возле изголовья, так что бы его глаза были на уровне глаз Рё. — Иди домой, отдохни, забудь обо всём. Просто не лезь к нам больше. Прошу.
Опять «нам». С каких пор он стал так оговариваться?
Асахина ушла, не попрощавшись. О том, как завтра смотреть ей в глаза, думать не хотелось.
— Прости, что оставил. Прости, я не знал, что до такого дойдёт, — шептал Сага, поглаживая Рё по волосам. Тот должен был его слышать и понимать, оставаясь в сознании. — Это всё моё чёртово любопытство. Нельзя было тебя бросать, ведь всё шло так удачно.
Под действием препарата Рё ослабел настолько, что не мог пошевелить даже рукой. О том, что он как-то реагирует, было понятно по едва заметному дрожанию пальцев, Сага чувствовал это ладонью.
— Я знаю, ты меня слышишь. Постарайся уснуть, я буду рядом. Теперь уже никуда не уйду, по крайней мере, до утра. Всё будет хорошо.
В ту ночь Сага говорил так много, как никогда в жизни. Рассказывал о своём детстве, проведённом у моря. Об учёбе и университетских подружках. О двух женщинах, которых безумно любил, о том, как потерял их обоих. Удивился, что их обоих звали почти так же, как сестру Рё. Юка и Юко. Похожие имена — похожая судьба?
Он мог поклясться, что видел тени, чернее полумрака комнаты. Слышал шёпот и шелест крыльев. Чувствовал холод. Галлюцинации Рё были заразны? Или Сага теперь мог видеть и слышать то, что не могли другие? Он не боялся. Наоборот, чувствовал, что призраки не могут им навредить, будто кровать была окружена невидимым глазу кругом из соли.
— Мы избавимся от них, обещаю, — говорил Сага, положив голову на подушку. — Пока не знаю как, но обязательно избавимся.
Заснуть ему удалось только под утро.
* * *
— У нас ночное свидание? — усмехнулся Рё, понадеявшись, что в темноте его смущение будет не так очевидно.
После той ночи, когда Сага не отходил от его постели, Рё не мог спокойно на него смотреть. И не смотреть не мог, постоянно ловил его взгляд и таял внутри, когда Сага улыбался в ответ. Абсолютно дурацкое состояние влюбленности, которым Рё наслаждался каждую минуту. Может, именно поэтому он больше не видел призраков? Потому что был почти счастлив?
Они сидели на террасе в южном крыле больницы: Сага на скамейке, Рё рядом на перилах. Вокруг — ни души, кому ещё пришло бы в голову заявиться сюда в такое время подышать ночным воздухом. Сага принёс кофе в банках и разрешил, в виде исключения, закурить. Рё с наслаждением затягивался, наблюдая за тем, как Сага морщился, отпивая безвкусную дрянь из автомата, и время от времени брал у Рё сигарету. Конечно, она была не последней, но делить одну на двоих было приятнее.
— Днём толком не поговоришь. — Сага стряхнул пепел в пустую банку. — Неофициально, я имею в виду. Чтобы нас не прервали в самый неподходящий момент.
— Ладно, пусть будет так. Неофициальный разговор.
Потянувшись, Рё взял сигарету прямо изо рта Саги и как бы невзначай провёл тыльной стороной ладони по его щеке. Сага никак не отреагировал. О чём он сейчас думал? Рё так хотелось его хорошенько встряхнуть и расспросить.
— Знаешь, я коё-что тебе не рассказал. Не показалось важным, но теперь…
— Что? — Обернувшись, Сага облокотился на спинку скамейки так, что его локоть коснулся колена Рё.
— О нас с доктором Асахиной… нет, послушай, — видя, как Сага нахмурился, Рё поспешил объяснить: — У нас ничего не было. И не могло быть.
— В смысле? Она говорила, что ты с ней заигрывал и хотел соблазнить, а она поддалась.
Рё покачал головой и спрыгнул с перил. Не мог он сказать то, что собирался, лицом к лицу. В таком не признаешься просто так. Но Сага ведь всё мог понять.
— Я отказал ей, она оскорбилась. Наверное, не смогла поверить.
— Что произошло? — Сага не двигался, не подходил, не спрашивал ничего лишнего, и Рё был за это ему благодарен.
— Ничего. Именно что ничего. Ничего и не могло произойти.
— Стоп, хочешь сказать…
— Да. Я не мог. И не хотел. И не могу больше… — Рё повернулся, скрестив руки на груди, — быть с женщиной.
Какое-то время они смотрели друг на друга. Если бы Сага что-то сказал, предложил помощь как психиатр, Рё бы развернулся и ушёл. Впервые за долгое время ему было стыдно. Но Сага просто молча выкинул пустые банки, которые служили им пепельницами. Этот обыденный жест почему-то тронул Рё. Как будто Сага продемонстрировал, что принял признание и не собирается его судить.
— Мне кажется, я готов с этим смириться. Если только…
— Только что? — тихо спросил Сага, не сводя с Рё взгляда.
— Можно тебя поцеловать?
Всё, пан или пропал. Рё задал вопрос, который он никогда не задавал девушкам, потому что в том не было нужды: он брал и целовал, соблазнял их без задней мысли. А сейчас… как будто шагнуть в пропасть.
Последующее молчание Рё показалось вечностью. Он чувствовал на себе тяжёлый, вопрошающий взгляд Саги и не отводил свой. Сага сидел неподвижно, выражение его лица было непрошибаемо бесстрастным.
— Ладно, прости, забудь. Не знаю, что на меня нашло, — хмыкнул Рё, от разочарования покусывая губы.
«Возвращайся к своим призракам. Пусть они наконец заберут тебя с глаз долой». Голос Саги в голове был пугающе реальным. Поэтому Рё сначала даже не понял, что Сага сказал на самом деле.
— Можно. Если тебе этого хочется, я не против, — улыбнулся Сага, а потом быстро спрятал улыбку, прикрыв рот рукой.
Рё с шумом выдохнул. Его чуть качнуло — закружилась голова, потому что он, судя по всему, забыл, что надо дышать. Упав на скамейку рядом с Сагой, он даже похлопал себя по щекам, чтобы убедиться — это не сон.
— Как давно я этого хотел… — потом Рё замолчал, потому что говорить больше было не о чём.
Он чувствовал, как по телу разливалось тепло. Так всегда было с Сагой, в полную противоположность призракам — от его прикосновений буквально исходил жар. Выверты психики? Загадочная «химия»? Рё развернул Сагу к себе, взяв за плечи. Впервые посмотрел ему в глаза так близко — они завораживали. Перевёл взгляд на приоткрытые губы. Почувствовал ладонью, как бьётся чужое сердце. Рука Саги опустилась ему на бедро и требовательно сжала. Они поцеловались, и это было чертовски приятно — губы у Саги были мягкие и чистые (где-то на задворках сознания Рё всплыла мысль о том, что Юко никогда не пользовалась помадой), под пальцами ощущались следы щетины.
Во время поцелуя не ударила молния, их не окатило волной экстаза, вокруг не закружились звёзды. Их даже никто не прервал. Кроме призраков.
Рё не сразу понял, кого целует вместо Саги, пока не почувствовал под рукой что-то склизкое, будто не глядя взял гнилой фрукт вместо свежего. Открыв глаза, он отпрянул и отступил от скамейки.
— Что случилось? — спросил призрак голосом Саги. — Опять они?
— Отойди от него! — крикнул Рё. Он притянул к себе Сагу, и наваждение исчезло.
Их окружали тени, постепенно обретавшие очертания, но не женщин, а существ, не имеющих определенную форму, от которых исходил холод.
— Отпусти их! — прошептал Сага, шагнув вперёд, будто хотел закрыть собой Рё. — Они больше не могут принять материальный облик. Я тоже их вижу. Отголоски ушедшего сознания, цепляющиеся за наши чувства. Не страшнее пиявок. Они не причинят нам вреда.
Как можно было прогнать призраков? С помощью каких-нибудь древних заклинаний? Но Рё не верил в подобную чушь, о которой постоянно твердили в ночных передачах про сверхъестественное.
— Согласно распространённому поверью, духи, привязывающиеся к человеку или к месту, о чём-то сожалеют или чего-то хотят. У них остаются незавершённые дела или мирские заботы, которые держат их на этом свете и не дают упокоиться. Дело ведь в тебе. Ты что-то должен сделать, иначе они не отстанут.
В голосе Саги слышалось безнадёжное отчаяние, будто он знал, о чём говорил. Его терзали собственные демоны. В другое время Рё бы обрадовался, ему же так нравилось видеть доктора растерянным.
— Знаю, что я должен сделать… — прошептал он, хватая Сагу за руку, и потянул его вниз, знаком показывая встать на колени. — Я должен извиниться и заставить их понять: что бы они ни пытались сделать, мои чувства к тебе не изменятся.
Позже Рё не мог даже вспомнить, о чём в ту ночь он говорил с призраками. Умолял о прощении. Приносил извинения, обращаясь поимённо ко всем женщинам, которые когда-то его любили и которых он погубил. Признался в том, что нашёл свою судьбу, человека, с которым хотел остаться до конца жизни. И клялся, что если призраки его не простят, то они умрут вместе.
Когда кольцо теней сжалось до минимума, Рё протянул руки в клубящуюся темноту… И тут из ниоткуда возникло множество бабочек, укрывших их подобно покрывалу. Сага спрятал лицо у Рё на груди, его била дрожь, он бормотал одно единственное женское имя. Рё обнял его так крепко, насколько хватило сил. Всё закончилось.
Узнав, что защитившие их бабочки были последним «прости» от погибшей возлюбленной Саги, Рё ничуть не удивился.
* * *
Всё закончилось. Эти слова Сага часто повторял себе после той ночи, как заклинание. Потому что боялся. Потому что с той ночи на них посыпались исключительно благоприятные, замечательные, хорошие новости и события.
Как будто они оба избавились от проклятия. Освободились от груза прошлого и смогли начать жизнь заново.
Благодаря свидетельству Саги Рё оправдали. Сняли все обвинения, но из-за того, что он напал на Асахину, ему назначили дополнительные посещения психиатра без принудительной госпитализации. Сага обратился за помощью к одному из своих старых преподавателей, потому что сам больше не мог заниматься лечением Рё.
Всё к лучшему. Они решили жить вместе — у Рё больше не было собственного дома (какое-то время он ютился в круглосуточном интернет-кафе), а Сага в кои-то веки решил найти что-нибудь более приличное, чем его прежняя каморка над мастерской старика-часовщика, благо сбережения позволяли. Деньги Сага практически не тратил, живя лишь работой, его ничто больше не привлекало.
Остановились на двухкомнатной квартире недалеко от больницы, рядом с парком. И пока осматривали её, чуть не довели бедного риэлтора до обморока от смущения. Дамочка не знала, куда себя девать, глядя на то, как Рё развлекался, изображая «женоподобного» представителя секс-меньшинств. Конечно, их и так приняли бы за «парочку». Так оно собственно и было.
Рё приняли на работу в небольшое кафе, он учился делать десерты и разбираться в сортах кофе. Конечно, с французским рестораном не сравнить, но Рё, похоже, нравилось. И владельцам кафе, молодой супружеской паре, нравилась яркая внешность Рё и его приятные манеры. В свободное время туда заглядывал Сага. Садился за самый дальний столик с книгой, пил кофе и украдкой ревниво наблюдал за тем, как Рё флиртует с посетительницами, сохраняя при этом разумную дистанцию.
Перед тем, как они съехались, у Саги было достаточно времени, чтобы хорошо всё обдумать. Что значило для них обоих обещание никогда не оставлять друг друга? Брачный союз? Семья? Партнёрство на всю жизнь?
Ведь их ценности и представления о любви перевернулись с ног на голову. Сага принял Рё как единственную родственную душу, вопросы пола и предпочтений ничего не меняли. Рё принял физическую сторону их отношений, как человек, у которого обнаружили аллергию на любимое лакомство, начинает жить без прежних радостей жизни, найдя новые.
В первую ночь, проведённую вместе в новой квартире, Рё заявил, что будет спать в кресле (огромном и чёрном, похожем на то, которое у него было раньше). Сага пожал плечами, решив, что и в раю иногда случается плохая погода. Возможно, они оба были слишком вымотаны умственно и физически, чтобы думать о сексе.
Глупо, но Сага боялся сказать или сделать что-то не так, хотя осознавал, что сейчас их дружбу невозможно было разрушить. Профессиональная привычка? Он ждал, когда Рё сделает первый шаг. И Рё сделал.
Той ночью Сага проснулся, почувствовав на себе пристальный взгляд. У кровати на полу сидел Рё, положив голову на подушку, как грустный сторожевой пёс. Сага вспомнил, как сам когда-то сидел так же возле ослабевшего от лекарств Рё.
Они улыбнулись друг другу. Сага привычным жестом погладил Рё по волосам, а потом откинул одеяло, прошептав: «Наконец-то».
КОНЕЦ
@темы: mystery, horror, a:ladyxenax, c:Inagaki Goro, c:Kimura Takuya, g:SMAP, w:fic, c:drama fic, AU
четверг, 29 октября 2015
Johnnies no ichiban WILD otoko...
Название: Дневник Сейке Маширо, ч. 1
Автор: moleva
Размер: мини (1616 слов)
Канон: сериал "Курокочи/Kurokouchi"
Пэйринг/персонажи: Курокочи/Сейке Маширо
Рейтинг: PG-13
Жанры: гет, ангст, криминал
Описание: Прошло 6 лет после событий сериала, Сейке Маширо внезапно сталкивается с инспектором Курокочи, которого не видела все эти годы...
читать дальше
2 ноября 2019 года, суббота
Сегодня я встретила его. Прошло 6 лет. 6 лет! Внешне он почти не изменился. Та же короткая стрижка ёжиком, тот же костюм... Нет, не тот же самый. Похожий и, видимо, гораздо более дорогой, мне показалось, пошит на заказ. Сидит, как перчатка. Но это уже потом, потом разглядела. А сначала моё сердце пропустило удар, когда я за спиной услышала, казалось, забытый голос: «Тодай-тя-а-ан?..». Я бы узнала его из тысячи. Из миллиона. Медленно обернулась, мелко переступая ногами, как школьница. В минуту снова стала стажёром! Я! Заместитель начальника криминального отдела полиции района Сетагая! Эти весёлые и злые глаза, ехидная ухмылка. Шесть лет! В глазах что-то пугающее. Не такое, как раньше, темнее… Что-то похожее на обречённость. Как он смог меня узнать? Сейчас почти ничего во мне не напоминает ту девочку... Ни в одежде, ни в походке… Он узнал меня со спины? Или следовал за мной какое-то время, чтобы убедиться? Чёрт, разве это важно? Он дал мне свой номер телефона. Я дала свой. Пара ничего не значащих фраз, он повернулся спиной и ушёл. Я, застыв, смотрела ему в затылок и пыталась вдохнуть воздух в сжатые спазмом легкие.
4 ноября 2019 года, понедельник
Танамия звонил. Я не ответила. Не знаю, что сказать ему, никуда не хочу. Просто сижу дома и чего-то жду.
5 ноября 2019 года, вторник
Сегодня на работе хотела посмотреть, что с ним и где он сейчас числится. Нет, остановила себя в последний момент. Не надо мне этого знать, не надо ничего знать…
7 ноября 2019 года, четверг
19:32
Он позвонил, и сейчас он за мной заедет. Только что поняла, что адрес не спросил…
22:17
Мы ездили на кладбище. Оказывается, сегодня 6 лет, как погиб Якушиджи-сан, а я забыла. А он не забыл. На нём был чёрный костюм-тройка и идеальная сорочка убийственного бледно-лилового цвета. Сначала мы молчали, потом он заговорил. Не так, как раньше. Мне хотелось услышать от него это «се-ека-а-ай», но нет… Да я и не делала никаких предположений, я просто слушала. Четыре ранения за первые полтора года. После того как он выжил после четвёртого, видимо, его решили оставить в покое. К тому же, за полтора года они убедились, что он оставил в покое их. Все покушения были обставлены как стечение обстоятельств… Сначала пьяная поножовщина в баре, где он находился, и «случайное» ножевое ранение. Потом неполадки с тормозами машины, накануне прошедшей техобслуживание. Потом два огнестрела, первый при преследовании мелкой шпаны (откуда бы у них взяться оружию), второй – явный заказ. Караулили недалеко от дома. Сначала стреляли в корпус, потом киллер приблизился, чтобы произвести контрольный в голову, и тут, на счастье, откуда ни возьмись выскочила с криками хозяйка-китаянка. Киллер выстрелил, уже не глядя, и скрылся. Потом мы поужинали в «Марриотте», и он отвёз меня домой. «До встречи, Тодай-тян».
11 ноября 2019 года, понедельник
Танамия звонил. Он что, теперь будет звонить мне только по понедельникам? Я ответила, что занята и пока не могу с ним видеться. Почти не наврала.
12 ноября 2019 года, вторник
Приходил Танамия. Мы поехали к нему. Пока он был в душе, я прошлась по комнате, присела на расправленную постель. Представила, что и как сейчас будет. Почему-то в этот момент стало ужасно жаль себя. Я встала и тихо ушла, оставив ключи на кровати. Сейчас сижу и слёзы на глазах, как жаль его. Он не заслужил такого.
16 ноября 2019 года, суббота
10:23
Всю неделю провела как в горячке. Ложусь, не могу заснуть. Ем, не чувствую вкуса. Форма стала мне свободна. Прокручивала сто раз нашу встречу и поездку на кладбище. Много думала о прошедших шести годах… Меня тогда буквально через неделю перебросили обратно в штаб, а ещё через два дня пришло назначение в полицию района Сетагая. Я опомниться не успела, как оказалась в Токио и завалена работой по уши. Думать о постороннем вообще было некогда, приходила в свою маленькую съёмную квартирку еле живая и валилась с ног. Иногда ночевала на работе. Часто. Новый год встретила там же. Опомнилась, только когда наступили весенние праздники. Поехала к маме. Звонила ему. Он не брал трубку. Я поняла его правильно и удалила номер. Я подчинилась его решению. Шесть лет я работала как проклятая, чтобы не дать себе опомниться или задуматься. В итоге мне сейчас 28, и я уже заместитель начальника кримотдела. А в следующем году стану просто начальником. А что с ним? Сколько ему сейчас? 40? 42? 45? Не знаю… Это не похоже на меня. Каким чудом ему удаётся сохранять за собой место в полиции? Живёт там же? Мне приходило в голову навестить его, но я запрещала себе об этом думать. Почему же он окликнул меня тогда, две недели назад?
23:27
Сегодня ближе к вечеру он позвонил и потом заехал. Машина уже другая. Кажется, «Бугатти», хотя я не уверена. Выехали за город, и на шоссе мне было по-настоящему страшно. Возможно, ему тоже. Потрясающее ощущение. Ехала и чётко ощущала, ни с кем никогда я не чувствовала себя в такой безопасности. В такой опасности. Безопасности. Опасно… Чёрт! Ни с кем никогда я себя так не чувствовала. Вот. Я всегда была эмоционально заторможена, особенно в юности. Сейчас надо мной повисло опасное желание наверстать. Я поняла это в тот самый день нашей встречи, в тот самый момент, когда провожала взглядом его удаляющуюся от меня идеально прямую спину.
- - -
Сейчас мы в том самом загородном доме, я стою у окна и слышу дождь. Дом теперь принадлежит ему. Купил после выставления имущества Саватари на торги. Мне пришло в голову, что его состояние сейчас вполне сравнимо с той роковой суммой в 300 миллионов…
17 ноября 2019 года, воскресенье
Утро.
Он стоит у окна и смотрит на дождь, а я смотрю на него. Сейчас, в утреннем свете, я вижу шрамы, к которым ночью только прикасалась. Длинный ножевой шрам, опоясывающий левый бок. Что-то похожее на ожог на левой икре под коленом. Шрам от пули на левом плече. Борозда от скользнувшей пули на голове, она видна сквозь короткие волосы. И ещё одно пулевое ранение справа в районе поясницы. Там же швы. Там нет одного ребра, оно было перебито пулей и прокололо лёгкое, ребро и осколки пришлось удалить. Он сказал: «Что ты там всё пишешь? Конспекты, Тодай-тян?» – и криво улыбнулся. Помнит ли он моё имя?
День.
Он уехал в Токио по делам, сказал, к вечеру вернётся. Я уже успела изучить библиотеку и видеотеку, когда нашла во втором ряду видеокассеты, датированные 2003 годом. Обошла все комнаты, пока не нашла в кладовке кассетный плеер. Он стоял на видной полке, и на нём было совсем мало пыли. Провода для подключения лежали тут же, рядом. Я перенесла его в спальню и подключила к телевизору. Дрожащими руками нажала «play».
Похоже на парк… Вечер, но ещё не темно. Мимо проходят дети с мороженым и воздушными шарами. Откуда-то слышна музыка… Хазуки Томо я узнала сразу. Она смеялась и пыталась убежать от взгляда камеры. Потом скрылась с глаз, и в кадре появился молодой человек, моложе её, с длинноватыми растрёпанными волосами. Он выкрикивал что-то невразумительное, размахивал тонкими руками и заливисто смеялся. Я стала улыбаться, глядя на него. Только через минуту до меня дошло, что это Курокочи. ЭТО – Курокочи. 16 лет назад. Я не заметила, когда начала плакать.
Я увидела того, кто умер вместе с Хазуки Томо.
18 ноября 2019 года, понедельник
Утро.
Он приехал не скоро, я успела всё досмотреть и убрать. Когда он приехал, я уже выпила почти полную бутылку вина, найденную в баре. Раньше, 6 лет назад, мы всё время говорили, сейчас мы всё время молчим. У него что-то бродит, но он мне не говорит. Я не спрашиваю. Хотя нет, вчера я спросила его, что стало с Савой Мачико. Сейчас мы куда-то едем. Вечер. Утром мы ездили на кладбище. Долго ходили вдоль рядов, так как не застали смотрителя на месте, и по истечении часа нашли могилу Савы Мачико. Дата та же, что и у Якушиджи-сана, – 7 ноября 2013 года.
19 ноября 2019 года, вторник
Он помнит моё имя. Сегодня позвонил и назвал меня по имени. Мне нравится произносить имя «Кейта» наедине с собой, но ему я так ни разу не смогла сказать. Когда я на каблуках, он всё равно намного выше меня. Кажется, ему нравится, что у меня теперь такие длинные волосы и лицо совсем без детской припухлости, как тогда. А я не могу забыть то видео. Я смотрю на него и вижу его раны. Наверное, у него никого нет, кроме меня. Наверное, он думает, что меня у него тоже нет.
23 ноября 2019 года, суббота
Утром мы проснулись одновременно. Первое слово, которое он сказал, – Камбоджа. И я поняла: началось. Это я виновата. Наша встреча.
24 ноября 2019 года, воскресенье
Он опять куда-то уехал. По делам. Он вернётся? Да, да, покушений уже не было больше четырёх лет, но мне не по себе. Он ничего не говорит мне теперь.
25 ноября 2019 года, понедельник
Утро.
Вчера он приехал только к ночи. Глаза его горели. Он сказал мне часть того, что узнал. Он ещё тогда, буквально через пару месяцев понял, что Саватари жив. Что ему дали скрыться. Сейчас ему точно известно, что Саватари держит связь с Японией через своё доверенное лицо в Совете безопасности и также ему полностью подчиняются несколько чиновников из палаты представителей. Знает их имена. Что они вербуют в среднем по одному человеку в 1,5 месяца. Что сам Саватари находится в Камбодже, скорее всего в провинции Сиануквиль, имеет документы на имя гражданина Лаоса, Нухака Санги… Он не ложился. Утром перед выходом он долго и серьёзно смотрел на меня. Будто искал в моём лице кого-то. Потом извинился, что всё время подвергал опасности тогда, 6 лет назад. Я открыла рот, чтобы возразить, но он приложил палец к моим губам, потом прижал к себе, и я почувствовала прикосновение губ к моим волосам. Я до крови закусила губу, он это заметил, когда взглянул на меня. Ничего не сказал.
День.
Я только что получила смс от него. Я не открываю её, я знаю, что там. Я уже посмотрела расписание самолётов в Камбоджу, единственный рейс через полчаса, значит, он уже на борту.
Автор: moleva
Размер: мини (1616 слов)
Канон: сериал "Курокочи/Kurokouchi"
Пэйринг/персонажи: Курокочи/Сейке Маширо
Рейтинг: PG-13
Жанры: гет, ангст, криминал
Описание: Прошло 6 лет после событий сериала, Сейке Маширо внезапно сталкивается с инспектором Курокочи, которого не видела все эти годы...
читать дальше
2 ноября 2019 года, суббота
Сегодня я встретила его. Прошло 6 лет. 6 лет! Внешне он почти не изменился. Та же короткая стрижка ёжиком, тот же костюм... Нет, не тот же самый. Похожий и, видимо, гораздо более дорогой, мне показалось, пошит на заказ. Сидит, как перчатка. Но это уже потом, потом разглядела. А сначала моё сердце пропустило удар, когда я за спиной услышала, казалось, забытый голос: «Тодай-тя-а-ан?..». Я бы узнала его из тысячи. Из миллиона. Медленно обернулась, мелко переступая ногами, как школьница. В минуту снова стала стажёром! Я! Заместитель начальника криминального отдела полиции района Сетагая! Эти весёлые и злые глаза, ехидная ухмылка. Шесть лет! В глазах что-то пугающее. Не такое, как раньше, темнее… Что-то похожее на обречённость. Как он смог меня узнать? Сейчас почти ничего во мне не напоминает ту девочку... Ни в одежде, ни в походке… Он узнал меня со спины? Или следовал за мной какое-то время, чтобы убедиться? Чёрт, разве это важно? Он дал мне свой номер телефона. Я дала свой. Пара ничего не значащих фраз, он повернулся спиной и ушёл. Я, застыв, смотрела ему в затылок и пыталась вдохнуть воздух в сжатые спазмом легкие.
4 ноября 2019 года, понедельник
Танамия звонил. Я не ответила. Не знаю, что сказать ему, никуда не хочу. Просто сижу дома и чего-то жду.
5 ноября 2019 года, вторник
Сегодня на работе хотела посмотреть, что с ним и где он сейчас числится. Нет, остановила себя в последний момент. Не надо мне этого знать, не надо ничего знать…
7 ноября 2019 года, четверг
19:32
Он позвонил, и сейчас он за мной заедет. Только что поняла, что адрес не спросил…
22:17
Мы ездили на кладбище. Оказывается, сегодня 6 лет, как погиб Якушиджи-сан, а я забыла. А он не забыл. На нём был чёрный костюм-тройка и идеальная сорочка убийственного бледно-лилового цвета. Сначала мы молчали, потом он заговорил. Не так, как раньше. Мне хотелось услышать от него это «се-ека-а-ай», но нет… Да я и не делала никаких предположений, я просто слушала. Четыре ранения за первые полтора года. После того как он выжил после четвёртого, видимо, его решили оставить в покое. К тому же, за полтора года они убедились, что он оставил в покое их. Все покушения были обставлены как стечение обстоятельств… Сначала пьяная поножовщина в баре, где он находился, и «случайное» ножевое ранение. Потом неполадки с тормозами машины, накануне прошедшей техобслуживание. Потом два огнестрела, первый при преследовании мелкой шпаны (откуда бы у них взяться оружию), второй – явный заказ. Караулили недалеко от дома. Сначала стреляли в корпус, потом киллер приблизился, чтобы произвести контрольный в голову, и тут, на счастье, откуда ни возьмись выскочила с криками хозяйка-китаянка. Киллер выстрелил, уже не глядя, и скрылся. Потом мы поужинали в «Марриотте», и он отвёз меня домой. «До встречи, Тодай-тян».
11 ноября 2019 года, понедельник
Танамия звонил. Он что, теперь будет звонить мне только по понедельникам? Я ответила, что занята и пока не могу с ним видеться. Почти не наврала.
12 ноября 2019 года, вторник
Приходил Танамия. Мы поехали к нему. Пока он был в душе, я прошлась по комнате, присела на расправленную постель. Представила, что и как сейчас будет. Почему-то в этот момент стало ужасно жаль себя. Я встала и тихо ушла, оставив ключи на кровати. Сейчас сижу и слёзы на глазах, как жаль его. Он не заслужил такого.
16 ноября 2019 года, суббота
10:23
Всю неделю провела как в горячке. Ложусь, не могу заснуть. Ем, не чувствую вкуса. Форма стала мне свободна. Прокручивала сто раз нашу встречу и поездку на кладбище. Много думала о прошедших шести годах… Меня тогда буквально через неделю перебросили обратно в штаб, а ещё через два дня пришло назначение в полицию района Сетагая. Я опомниться не успела, как оказалась в Токио и завалена работой по уши. Думать о постороннем вообще было некогда, приходила в свою маленькую съёмную квартирку еле живая и валилась с ног. Иногда ночевала на работе. Часто. Новый год встретила там же. Опомнилась, только когда наступили весенние праздники. Поехала к маме. Звонила ему. Он не брал трубку. Я поняла его правильно и удалила номер. Я подчинилась его решению. Шесть лет я работала как проклятая, чтобы не дать себе опомниться или задуматься. В итоге мне сейчас 28, и я уже заместитель начальника кримотдела. А в следующем году стану просто начальником. А что с ним? Сколько ему сейчас? 40? 42? 45? Не знаю… Это не похоже на меня. Каким чудом ему удаётся сохранять за собой место в полиции? Живёт там же? Мне приходило в голову навестить его, но я запрещала себе об этом думать. Почему же он окликнул меня тогда, две недели назад?
23:27
Сегодня ближе к вечеру он позвонил и потом заехал. Машина уже другая. Кажется, «Бугатти», хотя я не уверена. Выехали за город, и на шоссе мне было по-настоящему страшно. Возможно, ему тоже. Потрясающее ощущение. Ехала и чётко ощущала, ни с кем никогда я не чувствовала себя в такой безопасности. В такой опасности. Безопасности. Опасно… Чёрт! Ни с кем никогда я себя так не чувствовала. Вот. Я всегда была эмоционально заторможена, особенно в юности. Сейчас надо мной повисло опасное желание наверстать. Я поняла это в тот самый день нашей встречи, в тот самый момент, когда провожала взглядом его удаляющуюся от меня идеально прямую спину.
- - -
Сейчас мы в том самом загородном доме, я стою у окна и слышу дождь. Дом теперь принадлежит ему. Купил после выставления имущества Саватари на торги. Мне пришло в голову, что его состояние сейчас вполне сравнимо с той роковой суммой в 300 миллионов…
17 ноября 2019 года, воскресенье
Утро.
Он стоит у окна и смотрит на дождь, а я смотрю на него. Сейчас, в утреннем свете, я вижу шрамы, к которым ночью только прикасалась. Длинный ножевой шрам, опоясывающий левый бок. Что-то похожее на ожог на левой икре под коленом. Шрам от пули на левом плече. Борозда от скользнувшей пули на голове, она видна сквозь короткие волосы. И ещё одно пулевое ранение справа в районе поясницы. Там же швы. Там нет одного ребра, оно было перебито пулей и прокололо лёгкое, ребро и осколки пришлось удалить. Он сказал: «Что ты там всё пишешь? Конспекты, Тодай-тян?» – и криво улыбнулся. Помнит ли он моё имя?
День.
Он уехал в Токио по делам, сказал, к вечеру вернётся. Я уже успела изучить библиотеку и видеотеку, когда нашла во втором ряду видеокассеты, датированные 2003 годом. Обошла все комнаты, пока не нашла в кладовке кассетный плеер. Он стоял на видной полке, и на нём было совсем мало пыли. Провода для подключения лежали тут же, рядом. Я перенесла его в спальню и подключила к телевизору. Дрожащими руками нажала «play».
Похоже на парк… Вечер, но ещё не темно. Мимо проходят дети с мороженым и воздушными шарами. Откуда-то слышна музыка… Хазуки Томо я узнала сразу. Она смеялась и пыталась убежать от взгляда камеры. Потом скрылась с глаз, и в кадре появился молодой человек, моложе её, с длинноватыми растрёпанными волосами. Он выкрикивал что-то невразумительное, размахивал тонкими руками и заливисто смеялся. Я стала улыбаться, глядя на него. Только через минуту до меня дошло, что это Курокочи. ЭТО – Курокочи. 16 лет назад. Я не заметила, когда начала плакать.
Я увидела того, кто умер вместе с Хазуки Томо.
18 ноября 2019 года, понедельник
Утро.
Он приехал не скоро, я успела всё досмотреть и убрать. Когда он приехал, я уже выпила почти полную бутылку вина, найденную в баре. Раньше, 6 лет назад, мы всё время говорили, сейчас мы всё время молчим. У него что-то бродит, но он мне не говорит. Я не спрашиваю. Хотя нет, вчера я спросила его, что стало с Савой Мачико. Сейчас мы куда-то едем. Вечер. Утром мы ездили на кладбище. Долго ходили вдоль рядов, так как не застали смотрителя на месте, и по истечении часа нашли могилу Савы Мачико. Дата та же, что и у Якушиджи-сана, – 7 ноября 2013 года.
19 ноября 2019 года, вторник
Он помнит моё имя. Сегодня позвонил и назвал меня по имени. Мне нравится произносить имя «Кейта» наедине с собой, но ему я так ни разу не смогла сказать. Когда я на каблуках, он всё равно намного выше меня. Кажется, ему нравится, что у меня теперь такие длинные волосы и лицо совсем без детской припухлости, как тогда. А я не могу забыть то видео. Я смотрю на него и вижу его раны. Наверное, у него никого нет, кроме меня. Наверное, он думает, что меня у него тоже нет.
23 ноября 2019 года, суббота
Утром мы проснулись одновременно. Первое слово, которое он сказал, – Камбоджа. И я поняла: началось. Это я виновата. Наша встреча.
24 ноября 2019 года, воскресенье
Он опять куда-то уехал. По делам. Он вернётся? Да, да, покушений уже не было больше четырёх лет, но мне не по себе. Он ничего не говорит мне теперь.
25 ноября 2019 года, понедельник
Утро.
Вчера он приехал только к ночи. Глаза его горели. Он сказал мне часть того, что узнал. Он ещё тогда, буквально через пару месяцев понял, что Саватари жив. Что ему дали скрыться. Сейчас ему точно известно, что Саватари держит связь с Японией через своё доверенное лицо в Совете безопасности и также ему полностью подчиняются несколько чиновников из палаты представителей. Знает их имена. Что они вербуют в среднем по одному человеку в 1,5 месяца. Что сам Саватари находится в Камбодже, скорее всего в провинции Сиануквиль, имеет документы на имя гражданина Лаоса, Нухака Санги… Он не ложился. Утром перед выходом он долго и серьёзно смотрел на меня. Будто искал в моём лице кого-то. Потом извинился, что всё время подвергал опасности тогда, 6 лет назад. Я открыла рот, чтобы возразить, но он приложил палец к моим губам, потом прижал к себе, и я почувствовала прикосновение губ к моим волосам. Я до крови закусила губу, он это заметил, когда взглянул на меня. Ничего не сказал.
День.
Я только что получила смс от него. Я не открываю её, я знаю, что там. Я уже посмотрела расписание самолётов в Камбоджу, единственный рейс через полчаса, значит, он уже на борту.
@темы: criminal, angst, c:Nagase Tomoya, g:TOKIO, w:fic, c:drama fic, a:moleva, romance
вторник, 06 октября 2015
Уносите тело!
Название: Little Yellow Fly
Автор: ladyxenax
Размер: ~1820 слов
Пейринг/Персонажи: Кимура/Горо, остальные SMAP
Рейтинг: PG-13
Жанр: мафия
Предупреждение: насилие, ненормативная лексика
Краткое содержание: Они были повязаны. Все пятеро. Одним преступлением. Одной жизнью.
Примечание: отсылки к клипу SMAP — Fly, написано на JE AU Fest 2015
Ремикс на: Little Yellow Bug Trush
читать дальше
Предатель. Ты бесполезен. Ты продал нас. Мы тебя ненавидим. Сдохни.
Горо готов поклясться, что знает, о чём они думают. По равнодушным или насмешливым взглядам. По тому, как они избегают обращаться к нему напрямую. Как неохотно отвечают на его просьбы или вопросы. Конечно, никто не говорит это вслух. Это обидное хлёсткое слово, которое раз и навсегда может перечеркнуть доверие, дружбу и любые попытки близости.
Иногда Горо утешается мыслью о том, что если бы они действительно его ненавидели и считали предателем, то давно бы уже пристрелили и бросили труп на какой-нибудь свалке. В удачные дни ему даже удаётся забыть о своих сомнениях. Ведь это просто чувство вины. Так он себя убеждает.
В такие дни он даже улыбается остальным. Смехом реагирует на их подколы, не уклоняется от шутливых (и очень болезненных) тычков под рёбра от Шинго, парирует саркастические замечания лидера и сам по-дружески дразнит Цуёши. Как будто ничего не было. Как будто они по-прежнему команда. По-прежнему доверяют друг другу.
Раньше такие дни обычно заканчивались ночными попойками у Кимуры — пиво или палёное виски, которое язык не поворачивается назвать алкоголем. Иногда кто-нибудь (чаще всего Горо или Кимура после очередного «приключения») разживался дорогим вином. Они пили его из пластиковых стаканчиков, притворяясь, что это брендовые бокалы, и заедали пиццей из забегаловки по соседству, которая на вкус была как намазанный томатной пастой сухарь.
Когда младшие отрубались прямо на полу, а лидер уходил к своей подружке, о которой никогда не рассказывал, они с Кимурой занимались любовью, совершенно не стесняясь дрыхнущих рядом пьяных тел. Младших не разбудишь, даже если разрядить всю обойму прямо у них над ухом. К тому же, даже если бы кто-то из них проснулся (по зову природы или от того, что другой во сне заехал ему пяткой в нос), то ничему бы не удивился.
Иногда Горо хочется сказать остальным: «Пусть мечты о лучшей жизни остаются мечтами». А может, эта жизнь, которую они проживают сейчас, и есть «лучшая»? Быть вместе, рисковать, не думать о будущем. И умереть всем в один день. Чтобы не пришлось кому-то из них хоронить остальных. Было бы неплохо. Вряд ли кто-то обзаведётся семьёй или хотя бы доживёт до пятидесяти.
Предатель. Ты никому не нужен. Мы тебя даже не убьём, ты этого недостоин. Просто выбросим на улицу. Как нагадившего щенка.
Горо пытается справиться с паранойей. Пытается не искать скрытого смысла в издёвках или в том, что Кимура избегает смотреть ему в глаза даже во время секса.
Он же не хотел ничего плохого. Передал всё так, как услышал. Где и как будет проходить сделка, как будут передаваться деньги. Только никто не ожидал, что вместе с деньгами им попадётся ещё и труп любовницы китайского босса. Этот коротышка, которого все звали мистер Жёлтый, скорее всего, сам её прикончил, найдя у девки наркоту. Или другого мужика в её постели.
Их едва не посадили. И замели бы, если бы не знакомые в полиции и лазейки в законах. К тому же, у четверых из них есть нормальная работа. Бармен, повар, веб-дизайнер, курьер. И врач, потерявший лицензию, к которому обращаются жертвы перестрелок или драк с поножовщиной, когда не хотят иметь дело с копами.
А китаец зачем-то оставил их в живых. Чтобы ещё раз использовать, как козлов отпущения? Хочет отомстить, вернуть деньги? Которые уже давно лежат на счёте, пароль к которому целиком знает только лидер. Которому они безоговорочно доверяют.
С того дня Горо чувствует себя так, будто стоит на краю крыши, готовый рухнуть вниз с первым же порывом ветра.
Он понимает — чтобы заслужить прощение, надо сделать первый шаг.
* * *
— Где деньги? Верни деньги хозяина, падла! Ты с твоими дружками-недоносками…
На голову обрушивается удар. Кровь заливает левый глаз, Горо с трудом разлепляет правый. Окружающие его мучители похожи на раздваивающиеся тени. Он чувствует, как влажные волосы липнут ко лбу и горят от наручников запястья.
Горо с трудом помнит, как его поймали. Кажется, это было в баре. Он подслушал разговор о том, что мистер Жёлтый купил у русских партию «свеженьких» стволов и собирается их перепродать. Но сначала… что там было про «эту прекрасную пятёрку»? Извращённое чувство юмора?
Чья-то рука поднимает его голову за подбородок. Пальцы сухие и тонкие, как мушиные лапки. Свет режет глаз, а в другом по-прежнему темнота. Горо щурится, разглядывая того, кто стоит перед ним. Ядовитого цвета пиджак, пижонские туфли. Коротышка. Мистер Жёлтый почтил своим присутствием, чтобы лично выбить у него признание и убить.
— Ссадины тебе идут, — у мистера Жёлтого ужасный акцент, а голос похож на жужжание сбившихся в мерзкую кучу насекомых. — Теперь ты хоть на мужика похож, а не на пафосную сучку. Оставить тебе ещё один порез, на память от меня?
Мистер Жёлтый воняет кровью и текилой. От верзилы, который стоит сзади и прижимает пушку к затылку Горо, несёт потом и дешёвыми сигаретами. Горо жалеет, что ему не сломали нос.
— Жалко тебя сильно уродовать, — продолжает мистер Жёлтый. — От тебя ж, пидора, пользы, как от бабы. Рабочий рот и крепкая задница, и всё. Может, признаешься, под кого из своих дружков ложишься? Тогда мне проще будет вас обработать. Отрежу тебе член и пришлю ему по почте.
Горо плюёт китайцу в лицо и криво усмехается, наблюдая, как кровавая слюна капает с его подбородка. Тот что-то верещит на своём птичьем языке и отходит в темноту. Горо получает прикладом по голове.
Ему снится, как он впервые убил человека выстрелом в упор. Как выронил оружие и пытался подобрать, но руки, скользкие от чужой крови, его не слушались. Как потом напился с Кимурой и впервые попросил остаться на ночь. Как боялся, что после первого поцелуя тот вышибет ему мозги.
Вода приводит в чувство. Горо кашляет и трясёт головой. Зря, мир вокруг несколько раз переворачивается и застывает где-то посередине. До Горо не сразу доходит, что он просто уронил голову на бок и теперь бессмысленно пялится в темноту пустого бара.
— Что-то дружки не спешат к тебе на помощь, — теперь на мистере Жёлтом маска. Он держит на изготовке шприц. Один из телохранителей стоит чуть позади и держит поднос с ампулами. — Выбирай. Либо то, что тебе язык развяжет, либо то, от чего будешь корчиться в муках.
— Чокнутый садист. Подсказать тебе номерок хорошего психиатра?
Интересно, сколько ещё он сможет поддерживать внешнюю браваду? Сколько он выдержит? Горо боится, но не столько самой боли, сколько её ожидания. Боится, что будет кричать.
— Нет, красавчик, это я буду твоим психиатром. Ты мне всё расскажешь, но сначала…
Горо закрывает глаза, мысленно взмолившись, чтобы всё это поскорее закончилось.
***
— Если когда-нибудь предашь меня, убью собственноручно, — как бы невзначай бросает Кимура, запрокинув голову на подушку. Сигаретный дым тянется к полотку и рассеивается в потоке воздуха от вентилятора.
Горо пожимает плечами.
— Не беспокойся, — он берёт сигарету из пальцев Кимуры, — в этом случае я убью себя первым.
Они оба смеются от нелепого пафоса этих реплик. Но неприятный осадок остаётся. Они были повязаны. Все пятеро. Одним преступлением. Одной жизнью.
***
Горо приходит в себя на койке. Нет, это не больница. Он у лидера в «клинике», лежит на скрипучей кровати, на которой обычно отдыхали нелегальные пациенты.
— Что произошло? — спрашивает он у тишины. В комнате никого нет, чисто почти как в настоящей больнице. Такой у лидера пунктик.
Похоже, что его спасли. Не убили. Интересно, он всё-таки проболтался?
Сосредоточиться на чём-то одном трудно, принять сидячее положение просто невозможно. Горо моргает, пытаясь разогнать туман перед глазами и в голове. Ощупывает перевязку и пластыри на лице. Жить будет. Но где остальные?
— Накаи-кун? — кричит чуть громче. Сердце больно пропускает несколько ударов, когда Горо кажется, что он тут один.
— Очухался? Не дёргайся, тебе надо отлежаться.
Лидер терпеть не может белые халаты, так он всегда говорит. Пациенты приходят к нему в любое время дня и ночи, поэтому принимает он их то в костюме (чуть ли не сразу после дела), то в обычной одежде, а бывает даже в пижаме.
В «клинике» они обсуждают предстоящую работу, приходят сюда зализывать раны, но никогда не остаются надолго, зная, как лидер любит одиночество.
— А где остальные?
— На разборках, — лидер хмурится, когда Горо хватает его за руку. — Жёлтый сбежал до того, как мы тебя вытащили, но его всё-таки нашли. Не переживай, он сам нарвался, его люди кое-что украли у кансайцев, теперь те землю носом роют и пистолеты точат. Позвали нас на подмогу. Я сейчас за ними. А ты остаёшься тут и приходишь в себя. Понял?
— Но…
— Никаких но, — лидер насильно впихивает в него таблетку и суёт бутылку воды. — Я тебя тут закрою. Сбежишь — нарвёшься на Кимуру, который и без того зол, как голодный медведь. Не думаю, что тебе хочется сейчас попасться ему на глаза. Жди. Мы скоро вернёмся.
— Он злится на меня? Вы все… злитесь?
— О чём ты? — ухмыляется он. — Конечно, злится. Чуть с ума не сошёл. Просидел тут всю ночь у твоей кровати, как чёртова собачонка, пока я его не прогнал домой. Злится… если я не потороплюсь, от Жёлтого живого места не останется. Младшие Кимуру не удержат. Не то чтобы я жалел этого чокнутого ублюдка, но я не хочу, чтобы кто-то из нас опускался до его уровня. Никаких пыток, если ты понимаешь, о чём я.
— Я не про Кимуру. То есть и про него тоже, — Горо прячет лицо в ладонях, чувствуя, как предательски бьётся сердце. — Я же вас подвёл. Ничего бы не произошло, если бы я сто раз подумал, прежде чем доверять разговорам, подслушанным в баре.
— Не парься. Всё хорошо, — взгляд у лидера спокойный и ободряющий. Таким он пытался их подбодрить, когда пару лет назад Кимуру пырнули ножом в живот, а они сходили с ума и думали, что всё, конец.
Даже если это обман, Горо хочется верить. Он не знает, что ответить. Бессмысленно просить прощения или признаваться в собственной глупости. Но тяжесть вины, не дававшая ему последние несколько недель спокойно дышать, удивительным образом исчезла.
* * *
Шинго ранен. Его втаскивают Кимура и Цуёши, следом влетает лидер. В комнате только одна койка, поэтому Горо быстро уступает место и помогает стянуть с младшего одежду. Пиджак и рубашка сбоку насквозь промокли от крови. Шинго стискивает зубы, рычит и хватает за руки то Горо, то Цуёши. Плакса-Цуёши, у него глаза уже на мокром месте. Кимура стоит в стороне, сравнявшись цветом лица со старым холодильником, в котором у лидера хранятся кое-какие препараты.
— Прости меня, прости… — у Горо кружится голова и темнеет в глазах, он заваливается на Шинго, но как-то умудряется удержаться. Убирает с его лба влажные пряди и целует над бровью. Шинго притворно кривится, а потом благодарно улыбается и отталкивает, незаметно тыкая пальцем в сторону Кимуры.
— Всё в порядке, валите отсюда, — не поднимая головы, лидер повторяет жест. — Жить будет, если полежит спокойно. Усёк?
В этот момент Шинго как раз пытается дотянуться до лидера и взлохматить ему волосы. Но тут же убирает руку, завидев нацеленный на его пах скальпель. Точно, живее всех живых.
Они забирают Цуёши с собой, пополнив по пути запасы алкоголя. Едут молча. Горо сидит впереди и украдкой рассматривает Кимуру, пытаясь поймать его взгляд. Пару раз ему это удаётся — Кимура смущённо улыбается в ответ.
Горо очень хочется спросить, всё ли остаётся по-прежнему, но он понимает, что спрашивать глупо. Как и глупо было переживать. Зачем им слова? Слова только всё портят. И вводят в заблуждение.
Чтобы окончательно развеять сомнения Горо, Кимура целует его, совершенно не стесняясь Цуёши, который лениво и отрешённо наблюдает за ними, потягивая пиво.
Всё хорошо. Ты никуда от нас не денешься.
Горо кажется, что он слышит их мысли.
КОНЕЦ
Автор: ladyxenax
Размер: ~1820 слов
Пейринг/Персонажи: Кимура/Горо, остальные SMAP
Рейтинг: PG-13
Жанр: мафия
Предупреждение: насилие, ненормативная лексика
Краткое содержание: Они были повязаны. Все пятеро. Одним преступлением. Одной жизнью.
Примечание: отсылки к клипу SMAP — Fly, написано на JE AU Fest 2015
Ремикс на: Little Yellow Bug Trush
читать дальше
Предатель. Ты бесполезен. Ты продал нас. Мы тебя ненавидим. Сдохни.
Горо готов поклясться, что знает, о чём они думают. По равнодушным или насмешливым взглядам. По тому, как они избегают обращаться к нему напрямую. Как неохотно отвечают на его просьбы или вопросы. Конечно, никто не говорит это вслух. Это обидное хлёсткое слово, которое раз и навсегда может перечеркнуть доверие, дружбу и любые попытки близости.
Иногда Горо утешается мыслью о том, что если бы они действительно его ненавидели и считали предателем, то давно бы уже пристрелили и бросили труп на какой-нибудь свалке. В удачные дни ему даже удаётся забыть о своих сомнениях. Ведь это просто чувство вины. Так он себя убеждает.
В такие дни он даже улыбается остальным. Смехом реагирует на их подколы, не уклоняется от шутливых (и очень болезненных) тычков под рёбра от Шинго, парирует саркастические замечания лидера и сам по-дружески дразнит Цуёши. Как будто ничего не было. Как будто они по-прежнему команда. По-прежнему доверяют друг другу.
Раньше такие дни обычно заканчивались ночными попойками у Кимуры — пиво или палёное виски, которое язык не поворачивается назвать алкоголем. Иногда кто-нибудь (чаще всего Горо или Кимура после очередного «приключения») разживался дорогим вином. Они пили его из пластиковых стаканчиков, притворяясь, что это брендовые бокалы, и заедали пиццей из забегаловки по соседству, которая на вкус была как намазанный томатной пастой сухарь.
Когда младшие отрубались прямо на полу, а лидер уходил к своей подружке, о которой никогда не рассказывал, они с Кимурой занимались любовью, совершенно не стесняясь дрыхнущих рядом пьяных тел. Младших не разбудишь, даже если разрядить всю обойму прямо у них над ухом. К тому же, даже если бы кто-то из них проснулся (по зову природы или от того, что другой во сне заехал ему пяткой в нос), то ничему бы не удивился.
Иногда Горо хочется сказать остальным: «Пусть мечты о лучшей жизни остаются мечтами». А может, эта жизнь, которую они проживают сейчас, и есть «лучшая»? Быть вместе, рисковать, не думать о будущем. И умереть всем в один день. Чтобы не пришлось кому-то из них хоронить остальных. Было бы неплохо. Вряд ли кто-то обзаведётся семьёй или хотя бы доживёт до пятидесяти.
Предатель. Ты никому не нужен. Мы тебя даже не убьём, ты этого недостоин. Просто выбросим на улицу. Как нагадившего щенка.
Горо пытается справиться с паранойей. Пытается не искать скрытого смысла в издёвках или в том, что Кимура избегает смотреть ему в глаза даже во время секса.
Он же не хотел ничего плохого. Передал всё так, как услышал. Где и как будет проходить сделка, как будут передаваться деньги. Только никто не ожидал, что вместе с деньгами им попадётся ещё и труп любовницы китайского босса. Этот коротышка, которого все звали мистер Жёлтый, скорее всего, сам её прикончил, найдя у девки наркоту. Или другого мужика в её постели.
Их едва не посадили. И замели бы, если бы не знакомые в полиции и лазейки в законах. К тому же, у четверых из них есть нормальная работа. Бармен, повар, веб-дизайнер, курьер. И врач, потерявший лицензию, к которому обращаются жертвы перестрелок или драк с поножовщиной, когда не хотят иметь дело с копами.
А китаец зачем-то оставил их в живых. Чтобы ещё раз использовать, как козлов отпущения? Хочет отомстить, вернуть деньги? Которые уже давно лежат на счёте, пароль к которому целиком знает только лидер. Которому они безоговорочно доверяют.
С того дня Горо чувствует себя так, будто стоит на краю крыши, готовый рухнуть вниз с первым же порывом ветра.
Он понимает — чтобы заслужить прощение, надо сделать первый шаг.
* * *
— Где деньги? Верни деньги хозяина, падла! Ты с твоими дружками-недоносками…
На голову обрушивается удар. Кровь заливает левый глаз, Горо с трудом разлепляет правый. Окружающие его мучители похожи на раздваивающиеся тени. Он чувствует, как влажные волосы липнут ко лбу и горят от наручников запястья.
Горо с трудом помнит, как его поймали. Кажется, это было в баре. Он подслушал разговор о том, что мистер Жёлтый купил у русских партию «свеженьких» стволов и собирается их перепродать. Но сначала… что там было про «эту прекрасную пятёрку»? Извращённое чувство юмора?
Чья-то рука поднимает его голову за подбородок. Пальцы сухие и тонкие, как мушиные лапки. Свет режет глаз, а в другом по-прежнему темнота. Горо щурится, разглядывая того, кто стоит перед ним. Ядовитого цвета пиджак, пижонские туфли. Коротышка. Мистер Жёлтый почтил своим присутствием, чтобы лично выбить у него признание и убить.
— Ссадины тебе идут, — у мистера Жёлтого ужасный акцент, а голос похож на жужжание сбившихся в мерзкую кучу насекомых. — Теперь ты хоть на мужика похож, а не на пафосную сучку. Оставить тебе ещё один порез, на память от меня?
Мистер Жёлтый воняет кровью и текилой. От верзилы, который стоит сзади и прижимает пушку к затылку Горо, несёт потом и дешёвыми сигаретами. Горо жалеет, что ему не сломали нос.
— Жалко тебя сильно уродовать, — продолжает мистер Жёлтый. — От тебя ж, пидора, пользы, как от бабы. Рабочий рот и крепкая задница, и всё. Может, признаешься, под кого из своих дружков ложишься? Тогда мне проще будет вас обработать. Отрежу тебе член и пришлю ему по почте.
Горо плюёт китайцу в лицо и криво усмехается, наблюдая, как кровавая слюна капает с его подбородка. Тот что-то верещит на своём птичьем языке и отходит в темноту. Горо получает прикладом по голове.
Ему снится, как он впервые убил человека выстрелом в упор. Как выронил оружие и пытался подобрать, но руки, скользкие от чужой крови, его не слушались. Как потом напился с Кимурой и впервые попросил остаться на ночь. Как боялся, что после первого поцелуя тот вышибет ему мозги.
Вода приводит в чувство. Горо кашляет и трясёт головой. Зря, мир вокруг несколько раз переворачивается и застывает где-то посередине. До Горо не сразу доходит, что он просто уронил голову на бок и теперь бессмысленно пялится в темноту пустого бара.
— Что-то дружки не спешат к тебе на помощь, — теперь на мистере Жёлтом маска. Он держит на изготовке шприц. Один из телохранителей стоит чуть позади и держит поднос с ампулами. — Выбирай. Либо то, что тебе язык развяжет, либо то, от чего будешь корчиться в муках.
— Чокнутый садист. Подсказать тебе номерок хорошего психиатра?
Интересно, сколько ещё он сможет поддерживать внешнюю браваду? Сколько он выдержит? Горо боится, но не столько самой боли, сколько её ожидания. Боится, что будет кричать.
— Нет, красавчик, это я буду твоим психиатром. Ты мне всё расскажешь, но сначала…
Горо закрывает глаза, мысленно взмолившись, чтобы всё это поскорее закончилось.
***
— Если когда-нибудь предашь меня, убью собственноручно, — как бы невзначай бросает Кимура, запрокинув голову на подушку. Сигаретный дым тянется к полотку и рассеивается в потоке воздуха от вентилятора.
Горо пожимает плечами.
— Не беспокойся, — он берёт сигарету из пальцев Кимуры, — в этом случае я убью себя первым.
Они оба смеются от нелепого пафоса этих реплик. Но неприятный осадок остаётся. Они были повязаны. Все пятеро. Одним преступлением. Одной жизнью.
***
Горо приходит в себя на койке. Нет, это не больница. Он у лидера в «клинике», лежит на скрипучей кровати, на которой обычно отдыхали нелегальные пациенты.
— Что произошло? — спрашивает он у тишины. В комнате никого нет, чисто почти как в настоящей больнице. Такой у лидера пунктик.
Похоже, что его спасли. Не убили. Интересно, он всё-таки проболтался?
Сосредоточиться на чём-то одном трудно, принять сидячее положение просто невозможно. Горо моргает, пытаясь разогнать туман перед глазами и в голове. Ощупывает перевязку и пластыри на лице. Жить будет. Но где остальные?
— Накаи-кун? — кричит чуть громче. Сердце больно пропускает несколько ударов, когда Горо кажется, что он тут один.
— Очухался? Не дёргайся, тебе надо отлежаться.
Лидер терпеть не может белые халаты, так он всегда говорит. Пациенты приходят к нему в любое время дня и ночи, поэтому принимает он их то в костюме (чуть ли не сразу после дела), то в обычной одежде, а бывает даже в пижаме.
В «клинике» они обсуждают предстоящую работу, приходят сюда зализывать раны, но никогда не остаются надолго, зная, как лидер любит одиночество.
— А где остальные?
— На разборках, — лидер хмурится, когда Горо хватает его за руку. — Жёлтый сбежал до того, как мы тебя вытащили, но его всё-таки нашли. Не переживай, он сам нарвался, его люди кое-что украли у кансайцев, теперь те землю носом роют и пистолеты точат. Позвали нас на подмогу. Я сейчас за ними. А ты остаёшься тут и приходишь в себя. Понял?
— Но…
— Никаких но, — лидер насильно впихивает в него таблетку и суёт бутылку воды. — Я тебя тут закрою. Сбежишь — нарвёшься на Кимуру, который и без того зол, как голодный медведь. Не думаю, что тебе хочется сейчас попасться ему на глаза. Жди. Мы скоро вернёмся.
— Он злится на меня? Вы все… злитесь?
— О чём ты? — ухмыляется он. — Конечно, злится. Чуть с ума не сошёл. Просидел тут всю ночь у твоей кровати, как чёртова собачонка, пока я его не прогнал домой. Злится… если я не потороплюсь, от Жёлтого живого места не останется. Младшие Кимуру не удержат. Не то чтобы я жалел этого чокнутого ублюдка, но я не хочу, чтобы кто-то из нас опускался до его уровня. Никаких пыток, если ты понимаешь, о чём я.
— Я не про Кимуру. То есть и про него тоже, — Горо прячет лицо в ладонях, чувствуя, как предательски бьётся сердце. — Я же вас подвёл. Ничего бы не произошло, если бы я сто раз подумал, прежде чем доверять разговорам, подслушанным в баре.
— Не парься. Всё хорошо, — взгляд у лидера спокойный и ободряющий. Таким он пытался их подбодрить, когда пару лет назад Кимуру пырнули ножом в живот, а они сходили с ума и думали, что всё, конец.
Даже если это обман, Горо хочется верить. Он не знает, что ответить. Бессмысленно просить прощения или признаваться в собственной глупости. Но тяжесть вины, не дававшая ему последние несколько недель спокойно дышать, удивительным образом исчезла.
* * *
Шинго ранен. Его втаскивают Кимура и Цуёши, следом влетает лидер. В комнате только одна койка, поэтому Горо быстро уступает место и помогает стянуть с младшего одежду. Пиджак и рубашка сбоку насквозь промокли от крови. Шинго стискивает зубы, рычит и хватает за руки то Горо, то Цуёши. Плакса-Цуёши, у него глаза уже на мокром месте. Кимура стоит в стороне, сравнявшись цветом лица со старым холодильником, в котором у лидера хранятся кое-какие препараты.
— Прости меня, прости… — у Горо кружится голова и темнеет в глазах, он заваливается на Шинго, но как-то умудряется удержаться. Убирает с его лба влажные пряди и целует над бровью. Шинго притворно кривится, а потом благодарно улыбается и отталкивает, незаметно тыкая пальцем в сторону Кимуры.
— Всё в порядке, валите отсюда, — не поднимая головы, лидер повторяет жест. — Жить будет, если полежит спокойно. Усёк?
В этот момент Шинго как раз пытается дотянуться до лидера и взлохматить ему волосы. Но тут же убирает руку, завидев нацеленный на его пах скальпель. Точно, живее всех живых.
Они забирают Цуёши с собой, пополнив по пути запасы алкоголя. Едут молча. Горо сидит впереди и украдкой рассматривает Кимуру, пытаясь поймать его взгляд. Пару раз ему это удаётся — Кимура смущённо улыбается в ответ.
Горо очень хочется спросить, всё ли остаётся по-прежнему, но он понимает, что спрашивать глупо. Как и глупо было переживать. Зачем им слова? Слова только всё портят. И вводят в заблуждение.
Чтобы окончательно развеять сомнения Горо, Кимура целует его, совершенно не стесняясь Цуёши, который лениво и отрешённо наблюдает за ними, потягивая пиво.
Всё хорошо. Ты никуда от нас не денешься.
Горо кажется, что он слышит их мысли.
КОНЕЦ
@темы: criminal, a:ladyxenax, c:Inagaki Goro, c:Kimura Takuya, g:SMAP, c:Nakai Masahiro, w:fic, c:Katori Shingo, c:Kusanagi Tsuyoshi, AU
среда, 05 августа 2015
Уносите тело!
Название: Nightseek
Автор: ladyxenax
Размер: мини, кол–во слов: 1910
Пейринг/Персонажи: Домото Коичи, Домото Цуёши
Категория: джен
Жанр: хоррор, AU
Рейтинг: R
Краткое содержание: Ночь. Улица. Авария. Зомби.
Примечание:
— предупреждения: кровь, кишки, убитые дети и прочие атрибуты жанра, ненормативная лексика
— можно рассматривать, как кроссовер с сериалом «The Walking Dead»
— название — придуманное слово nightseek: sick — больной, seek — искать, разыскивать.
— написано на ФБ 2012
читать дальшеС момента катастрофы прошло всего лишь несколько минут.
Коичи помнил, как перед машиной что-то появилось. Но что? Один из ходячих или зверь? Объехать «препятствие» на такой скорости не под силу даже именитым гонщикам.
Разумеется, он не справился с управлением. Руки будто приросли к рулю, а нога к педали. Он помнил перекошенное от ужаса лицо партнёра, его хрипы и белеющие костяшки пальцев, вцепившихся в ремень безопасности. Он помнил то ощущение паники, сдавливающее грудь, которого никогда раньше не испытывал. Коичи всегда гордился тем, что ни разу за пятнадцать лет водительского стажа не попадал в аварии. Возможно, его наконец-то настигла карма. Но он отказывался верить в судьбу.
До нелепого обидно. Колесо зацепило обочину, и машину повело. Потом — ощущение полёта, длящееся ровно столько, сколько потребовалось для того, чтобы сделать пару судорожных вдохов, закрыть одной рукой голову, а второй одновременно нащупать руку Цуёши.
Удар — раскрылась подушка безопасности. Грохот и скрежет — Коичи подумал, что от шума сойдёт с ума. Боль — на руку и плечо будто с размаху обрушили молот. Именно в таком порядке. Он был в отключке всего ничего, но за это время сцена, словно поставленная на перемотку, прокрутилась в голове бесчисленное множество раз, чередуя ускоренный и замедленный темпы.
В одну руку впилось несколько осколков, вторая оказалась неестественно повёрнутой и зажатой между креслами. Сломана? Кажется, нет. Коичи попытался потрясти головой, чтобы прочистить туман перед глазами. Вся правая сторона тела ныла, как будто из него собирались сделать отбивную. Ноги целы.
Он нащупал нужную кнопку, и пытавшаяся его задушить подушка безопасности исчезла. Но избавиться от ремня оказалось не так просто, защёлку заклинило, и перекинуть через голову не получилось. Где нож? В правом кармане пиджака был нож, а в кобуре — пистолет. Вот они, выпали и теперь лежат совсем рядом, чуть ли ни под носом. И разбитый смарт, который всё равно использовался не по прямому назначению — звонить некуда было, и им вряд ли кто позвонит, учитывая ситуацию.
В раненной руке совсем не осталось сил. Коичи громко чертыхался, пока резал, время от времени бросая обеспокоенные взгляды в сторону Цуёши, который безжизненно повис на ремнях.
Поддался. Что дальше?
Выбить дверь со своей стороны. Пара осколков его все-таки зацепила.
Освободить Цуёши. Жив ли он? На голове — маслянистый кровоподтёк. Рукав порван, в крови, неприятного вида рана. Стекло с его стороны разбито, острый угол весь красный.
Понадеявшись, что у партнёра ничего не сломано, и нет сотрясения, Коичи принялся за ремень. Потом подхватил Цуёши и выбрался, помогая себе другой рукой и отталкиваясь ногами.
Воздух снаружи был благословенно свежим и прохладным. И тихо, очень тихо, будто бы ничего и не происходило. Коичи оттащил партнёра подальше. Только какое расстояние было безопасным? Цуёши будто весил целую тонну, тело было мягким и податливым. Усадив его рядом с воротами и дождавшись, пока он придет в себя, Коичи возвратился к месту аварии.
Перевернувшись, их машина проехала по инерции несколько метров и врезалась правой стороной в ограду, сделав внушительную вмятину.
Коичи сбил замок багажника, крышка со скрежетом распахнулась, упёршись в асфальт. Оттуда вывалились две серые сумки. Коичи мысленно порадовался, что они всё-таки оказались закрытыми и достаточно прочными, чтобы пережить подобную катастрофу. Внутри их арсенал: оружие, запасные обоймы, ножи, в другой — катана (настоящая, очень острая, как полагается), которую Коичи когда-то подарили на юбилейное представление мюзикла. Фонари, где же фонари?..
Попали в аварию аккурат посреди ночи. Наверняка шум привлёк всех окрестных ходячих. Интересно, сколько их тут? Должно быть, прилично — спальный район всё-таки. Но не так много, как в Токио.
— Соберись, давай! — тихо попытался воодушевить себя Коичи.
Приближение угрозы он не увидел, но ощутил — вонь разлагающейся плоти, и волосы на затылке будто дыбом встали. Из-за этого мешка с кишками и произошла авария? Коичи швырнули на асфальт. Больно, вашу мать!
Над головой раздались нечеловеческие хрипы. Он быстро развернулся, выхватил нож.
У ходячего, который на него напал, отсутствовало полголовы. С одной стороны — грязно-серые кости черепа с ошмётками гниющей плоти, а с другой красовались остатки того, что когда-то было лицом хорошенькой девушки. На груди — тёмная вмятина с выпирающими оттуда рёбрами.
Не желая упускать свою добычу, ходячий наклонился над Коичи, протягивая к его горлу костлявые руки и обдавая невыносимой вонью.
— Прими ванну напоследок, красавица, — прошептал он, с размаху ударив зомби ножом в основание черепа. Раздался громкий хлюп, из проделанной дыры потекла густая тёмная жидкость.
Несмотря на то, что он впервые столкнулся с ходячим так близко (раньше он просто отстреливал их из окна машины), Коичи не видел причины бояться. Мёртвые слабее живых, если только их не целая стая. От отвращения ему хотелось выблевать все внутренности (он не ел уже несколько дней), но сердце билось по-прежнему ровно.
— Коичи, ты где? Всё в порядке? — будто издалека раздался приглушенный голос партнёра. — Что… это было, авария?
Свалив с себя труп и для верности размолотив голову ходячего прикладом пистолета, Коичи быстро огляделся по сторонам. Пустынная тёмная улица с типичными для любого пригорода домами и заборами. Вот только свет ни в одном не горел. И неработающие фонари стояли, как безмолвные стражи порядка.
Пошатываясь, подошел Цуёши. Растерянный, хреново. Судя по всему, он уже успел оттереть кровь с головы и закатать наверх порванный рукав. Рана походила на узкую тёмную полосу.
— Предлагаю проникнуть в какой-нибудь из домов, обработать тебе рану и подумать, что делать дальше.
Коичи вытащил из сумки один из стволов, проверил и сунул в руки Цуёши.
— Стрелять сможешь?
Тот кивнул.
Успокаивающий взгляд в ответ на встревоженный. Все в порядке, не надо паниковать.
— Похоже, нам лучше ретироваться прямо сейчас. Мне не нравятся вон те тёмные фигуры ниже по улице. Вряд ли кто–то из живых решил в такое время прогуляться и подышать свежим воздухом.
— Спокойно, — Коичи как бы оглянулся через плечо (ситуация лучше не бывает — два часа ночи, раскуроченная машина, нет еды и воды, два долбоёба так и просятся, чтобы их сожрал первый попавшийся зомби).
Фигуры приближались — трое, нет, четверо ходячих медленно шли, волоча ноги. Рассмотреть их при слабом свете луны было сложно, а нормально прицелиться — тем более. Лучше не рисковать, не тратить зря пули.
Коичи взял катану, отдал Цуёши сумки и жестом показал на приоткрытые ворота, потом на ходячих. Лишние слова не нужны, партнёр и так прекрасно его понял. Только в глазах тоска и беспокойство.
— Всё будет хорошо, — прошептал Коичи, позволяя себя обнять. Он не привык давать ложные надежды или обещания. Они оба знали, что ничего хорошего уже не будет, надо только выживать. — Если в доме обнаружатся ходячие, не теряйся и не паникуй. Постарайся запереть всё. Я попытаюсь управиться как можно быстрее.
Цуёши кивнул, посмотрел на него ещё раз и исчез за воротами.
Никто и никогда бы не подумал, что навыки обращения с мечом, отточенные до автоматизма за годы участия в «Шоке», пригодятся в реальной жизни. От мысли о том, что теперь всё по-другому, у Коичи в который раз кольнуло сердце.
Теперь он держал оружие, чтобы убивать, а не развлекать публику.
Когда их мало, ходячие не страшны — они слишком медлительны и тупы. Пары взмахов достаточно, чтобы уложить одного или даже двоих сразу.
Только надо забыть, что когда–то они тоже были людьми.
Первого (когда-то был бизнесменом, костюм превратился в лохмотья, к руке прилип чёрный чемодан) Коичи разрубил пополам с одного удара. Внутренние органы, или то, что от них осталось, бесформенной массой хлюпнули на землю. Тела ходячих внутри были очень мягкие, как переспелые фрукты.
У второй (домохозяйки в цветастом платье) не было правой руки и нижней челюсти. Катана снесла ей голову, и та ударилась о ещё одного ходячего, который схватил её и стал пожирать.
Занеся меч для очередного удара, Коичи чуть не поскользнулся, но смог сохранить равновесие и отрубить ноги у занятого чужой головой ходячего. Тот рухнул, и в этот момент впереди по улице раздался детский крик. Последний оставшийся зомби повернулся и потащился в сторону, откуда донёсся звук.
Тут есть живые?
Коичи с размаху вонзил меч аккурат между глаз поверженного ходячего (в них копошились черви) и раздражённо отрубил руку, которая всё ещё пыталась его схватить за колено.
Ребёнок? Надо попытаться его спасти. Коичи оглянулся в сторону дома, в котором укрылся Цуёши. С той стороны вроде всё тихо и спокойно, значит, партнёру пока ничего не угрожает.
Крик повторился, ещё более отчаянный, чем первый, потом всё стихло. Коичи рванул вперёд, даже не думая о том, что может заблудиться — незнакомая местность, кромешная тьма. Дурная голова, ой, дурная, — так бы прокомментировал это Цуёши.
Свернул за угол. Точно такая же улица, точно такие же дома, но…
Опоздал.
В блеклом свете луны два ходячих разрывали на куски тело девочки, которая ещё была жива — её ноги в светлых носочках и грязно–белых босоножках дёргались, как во время припадка.
Это было самое отвратительное зрелище из всех, которые доводилось Коичи видеть в своей жизни. Его скрутило пополам и вырвало желчью. Накатила слабость — сказывались голодание, бессонная ночь и чёртова усталость.
Нельзя её так оставить. Спасти нельзя, так хотя бы… и катана уже вся липкая от чёрной крови.
Прикусив губу до крови, чтобы не кричать, Коичи пронзил мечом грудь одного и дёрнул вверх. Голова ходячего лопнула, как перезрелая дыня. Второй «пирующий» повернулся и зарычал. Совсем подростком умер. Ещё одним ходячим стало меньше.
Странным образом лицо девочки осталось нетронутым. В её распахнутых глазах застыли ужас и боль. Ниже, от шеи и до колен, всё её тело представляло собой кровавое месиво.
— Прости, что опоздал, — прошептал Коичи, опускаясь перед ней на колени. — Теперь ты в лучшем мире, где уж точно нет этих тварей. И прости за то, что сделаю сейчас.
В пистолете (который к счастью был с глушителем) оставалась всего лишь одна пуля. Когда они покидали Токио, Коичи решил, что лучше застрелит Цуёши сам, чем отдаст его на съедение ходячим. Но оружие у них ещё было, а сейчас рука с мечом казалось мёртвой.
Оставив во лбу девочки красную дыру, Коичи закрыл ей глаза и поднялся с колен. Он чувствовал, как что-то внутри него умирает. Медленно и мучительно.
Он не помнил, как добрался до нужного дома, как стучал в ворота, уже не думая о том, что шум может привлечь ещё больше ходячих. Он просто до боли хотел, наконец, увидеть партнёра и обнять его.
— В доме есть электричество от генератора, вода, еда и одежда — отличное убежище, по-моему. Сюда ещё не добрались браконьеры, а хозяева, похоже, покинули дом в большой спешке, — нарочито бодро разглагольствовал Цуёши, подавая тарелки с ароматным рисом. — Ещё на ужин у нас овощи, печенье и чай. Мы можем прихватить с собой в дорогу немного припасов. Кто знает, когда и где следующий раз сможем остановиться на ночь. И машина, нужна новая машина.
Коичи согласно кивал, закрыв лицо руками. Переодевшись в чистое (джинсы и фланелевая клетчатая рубашка), он чувствовал себя почти как заново родился. Только гнетущее чувство неправильности происходящего зашкаливало.
— Ешь, пожалуйста, тебе надо набраться сил, — усевшись напротив, Цуёши подвинул к нему тарелку. — Я понимаю, что тебе кусок в горло не лезет, но…
— Хорошо, — у Коичи не осталось энергии даже на протесты. — Как твоя рука?
— Рана оказалась неглубокой, я больше испугался. Видишь, я даже смог её забинтовать. Хоть на что-то, но гожусь, — невесело усмехнувшись, Цуёши продемонстрировал аккуратную повязку.
— Без тебя я бы не справился. Даже думать не смей о себе, как о бесполезном балласте, — сухо бросил Коичи, отправляя в рот ложку риса. — Вкусно… просто объедение.
— Я знаю. Мы доберёмся до Нара и, если будет возможность, останемся там на какое–то время.
— Конечно, доберёмся. Будем жить в каком-нибудь храме, как ты всегда мечтал, — хмыкнул Коичи, радуясь тому, что впервые за последнюю неделю напряжение стало отпускать. — Надеюсь, Нагасе и остальные поймут сообщение, что мы там будем их ждать.
— Я буду за них молиться, — Цуёши был необычайно серьёзен.
Остаток ночи они решили провести в подвале, надёжно забаррикадировав дверь. Конечно, железные ворота и внушительный забор давали надежду на то, что ходячие сюда не проникнут, но как-то не хотелось среди ночи обнаружить рядом такой вот «сюрприз».
Они уснули в объятиях друг друга. Коичи периодически просыпался и прислушивался. Тишина, только звук спящего дыхания и стук двух сердец. Благословенная тишина.
КОНЕЦ
Автор: ladyxenax
Размер: мини, кол–во слов: 1910
Пейринг/Персонажи: Домото Коичи, Домото Цуёши
Категория: джен
Жанр: хоррор, AU
Рейтинг: R
Краткое содержание: Ночь. Улица. Авария. Зомби.
Примечание:
— предупреждения: кровь, кишки, убитые дети и прочие атрибуты жанра, ненормативная лексика
— можно рассматривать, как кроссовер с сериалом «The Walking Dead»
— название — придуманное слово nightseek: sick — больной, seek — искать, разыскивать.
— написано на ФБ 2012
читать дальшеС момента катастрофы прошло всего лишь несколько минут.
Коичи помнил, как перед машиной что-то появилось. Но что? Один из ходячих или зверь? Объехать «препятствие» на такой скорости не под силу даже именитым гонщикам.
Разумеется, он не справился с управлением. Руки будто приросли к рулю, а нога к педали. Он помнил перекошенное от ужаса лицо партнёра, его хрипы и белеющие костяшки пальцев, вцепившихся в ремень безопасности. Он помнил то ощущение паники, сдавливающее грудь, которого никогда раньше не испытывал. Коичи всегда гордился тем, что ни разу за пятнадцать лет водительского стажа не попадал в аварии. Возможно, его наконец-то настигла карма. Но он отказывался верить в судьбу.
До нелепого обидно. Колесо зацепило обочину, и машину повело. Потом — ощущение полёта, длящееся ровно столько, сколько потребовалось для того, чтобы сделать пару судорожных вдохов, закрыть одной рукой голову, а второй одновременно нащупать руку Цуёши.
Удар — раскрылась подушка безопасности. Грохот и скрежет — Коичи подумал, что от шума сойдёт с ума. Боль — на руку и плечо будто с размаху обрушили молот. Именно в таком порядке. Он был в отключке всего ничего, но за это время сцена, словно поставленная на перемотку, прокрутилась в голове бесчисленное множество раз, чередуя ускоренный и замедленный темпы.
В одну руку впилось несколько осколков, вторая оказалась неестественно повёрнутой и зажатой между креслами. Сломана? Кажется, нет. Коичи попытался потрясти головой, чтобы прочистить туман перед глазами. Вся правая сторона тела ныла, как будто из него собирались сделать отбивную. Ноги целы.
Он нащупал нужную кнопку, и пытавшаяся его задушить подушка безопасности исчезла. Но избавиться от ремня оказалось не так просто, защёлку заклинило, и перекинуть через голову не получилось. Где нож? В правом кармане пиджака был нож, а в кобуре — пистолет. Вот они, выпали и теперь лежат совсем рядом, чуть ли ни под носом. И разбитый смарт, который всё равно использовался не по прямому назначению — звонить некуда было, и им вряд ли кто позвонит, учитывая ситуацию.
В раненной руке совсем не осталось сил. Коичи громко чертыхался, пока резал, время от времени бросая обеспокоенные взгляды в сторону Цуёши, который безжизненно повис на ремнях.
Поддался. Что дальше?
Выбить дверь со своей стороны. Пара осколков его все-таки зацепила.
Освободить Цуёши. Жив ли он? На голове — маслянистый кровоподтёк. Рукав порван, в крови, неприятного вида рана. Стекло с его стороны разбито, острый угол весь красный.
Понадеявшись, что у партнёра ничего не сломано, и нет сотрясения, Коичи принялся за ремень. Потом подхватил Цуёши и выбрался, помогая себе другой рукой и отталкиваясь ногами.
Воздух снаружи был благословенно свежим и прохладным. И тихо, очень тихо, будто бы ничего и не происходило. Коичи оттащил партнёра подальше. Только какое расстояние было безопасным? Цуёши будто весил целую тонну, тело было мягким и податливым. Усадив его рядом с воротами и дождавшись, пока он придет в себя, Коичи возвратился к месту аварии.
Перевернувшись, их машина проехала по инерции несколько метров и врезалась правой стороной в ограду, сделав внушительную вмятину.
Коичи сбил замок багажника, крышка со скрежетом распахнулась, упёршись в асфальт. Оттуда вывалились две серые сумки. Коичи мысленно порадовался, что они всё-таки оказались закрытыми и достаточно прочными, чтобы пережить подобную катастрофу. Внутри их арсенал: оружие, запасные обоймы, ножи, в другой — катана (настоящая, очень острая, как полагается), которую Коичи когда-то подарили на юбилейное представление мюзикла. Фонари, где же фонари?..
Попали в аварию аккурат посреди ночи. Наверняка шум привлёк всех окрестных ходячих. Интересно, сколько их тут? Должно быть, прилично — спальный район всё-таки. Но не так много, как в Токио.
— Соберись, давай! — тихо попытался воодушевить себя Коичи.
Приближение угрозы он не увидел, но ощутил — вонь разлагающейся плоти, и волосы на затылке будто дыбом встали. Из-за этого мешка с кишками и произошла авария? Коичи швырнули на асфальт. Больно, вашу мать!
Над головой раздались нечеловеческие хрипы. Он быстро развернулся, выхватил нож.
У ходячего, который на него напал, отсутствовало полголовы. С одной стороны — грязно-серые кости черепа с ошмётками гниющей плоти, а с другой красовались остатки того, что когда-то было лицом хорошенькой девушки. На груди — тёмная вмятина с выпирающими оттуда рёбрами.
Не желая упускать свою добычу, ходячий наклонился над Коичи, протягивая к его горлу костлявые руки и обдавая невыносимой вонью.
— Прими ванну напоследок, красавица, — прошептал он, с размаху ударив зомби ножом в основание черепа. Раздался громкий хлюп, из проделанной дыры потекла густая тёмная жидкость.
Несмотря на то, что он впервые столкнулся с ходячим так близко (раньше он просто отстреливал их из окна машины), Коичи не видел причины бояться. Мёртвые слабее живых, если только их не целая стая. От отвращения ему хотелось выблевать все внутренности (он не ел уже несколько дней), но сердце билось по-прежнему ровно.
— Коичи, ты где? Всё в порядке? — будто издалека раздался приглушенный голос партнёра. — Что… это было, авария?
Свалив с себя труп и для верности размолотив голову ходячего прикладом пистолета, Коичи быстро огляделся по сторонам. Пустынная тёмная улица с типичными для любого пригорода домами и заборами. Вот только свет ни в одном не горел. И неработающие фонари стояли, как безмолвные стражи порядка.
Пошатываясь, подошел Цуёши. Растерянный, хреново. Судя по всему, он уже успел оттереть кровь с головы и закатать наверх порванный рукав. Рана походила на узкую тёмную полосу.
— Предлагаю проникнуть в какой-нибудь из домов, обработать тебе рану и подумать, что делать дальше.
Коичи вытащил из сумки один из стволов, проверил и сунул в руки Цуёши.
— Стрелять сможешь?
Тот кивнул.
Успокаивающий взгляд в ответ на встревоженный. Все в порядке, не надо паниковать.
— Похоже, нам лучше ретироваться прямо сейчас. Мне не нравятся вон те тёмные фигуры ниже по улице. Вряд ли кто–то из живых решил в такое время прогуляться и подышать свежим воздухом.
— Спокойно, — Коичи как бы оглянулся через плечо (ситуация лучше не бывает — два часа ночи, раскуроченная машина, нет еды и воды, два долбоёба так и просятся, чтобы их сожрал первый попавшийся зомби).
Фигуры приближались — трое, нет, четверо ходячих медленно шли, волоча ноги. Рассмотреть их при слабом свете луны было сложно, а нормально прицелиться — тем более. Лучше не рисковать, не тратить зря пули.
Коичи взял катану, отдал Цуёши сумки и жестом показал на приоткрытые ворота, потом на ходячих. Лишние слова не нужны, партнёр и так прекрасно его понял. Только в глазах тоска и беспокойство.
— Всё будет хорошо, — прошептал Коичи, позволяя себя обнять. Он не привык давать ложные надежды или обещания. Они оба знали, что ничего хорошего уже не будет, надо только выживать. — Если в доме обнаружатся ходячие, не теряйся и не паникуй. Постарайся запереть всё. Я попытаюсь управиться как можно быстрее.
Цуёши кивнул, посмотрел на него ещё раз и исчез за воротами.
Никто и никогда бы не подумал, что навыки обращения с мечом, отточенные до автоматизма за годы участия в «Шоке», пригодятся в реальной жизни. От мысли о том, что теперь всё по-другому, у Коичи в который раз кольнуло сердце.
Теперь он держал оружие, чтобы убивать, а не развлекать публику.
Когда их мало, ходячие не страшны — они слишком медлительны и тупы. Пары взмахов достаточно, чтобы уложить одного или даже двоих сразу.
Только надо забыть, что когда–то они тоже были людьми.
Первого (когда-то был бизнесменом, костюм превратился в лохмотья, к руке прилип чёрный чемодан) Коичи разрубил пополам с одного удара. Внутренние органы, или то, что от них осталось, бесформенной массой хлюпнули на землю. Тела ходячих внутри были очень мягкие, как переспелые фрукты.
У второй (домохозяйки в цветастом платье) не было правой руки и нижней челюсти. Катана снесла ей голову, и та ударилась о ещё одного ходячего, который схватил её и стал пожирать.
Занеся меч для очередного удара, Коичи чуть не поскользнулся, но смог сохранить равновесие и отрубить ноги у занятого чужой головой ходячего. Тот рухнул, и в этот момент впереди по улице раздался детский крик. Последний оставшийся зомби повернулся и потащился в сторону, откуда донёсся звук.
Тут есть живые?
Коичи с размаху вонзил меч аккурат между глаз поверженного ходячего (в них копошились черви) и раздражённо отрубил руку, которая всё ещё пыталась его схватить за колено.
Ребёнок? Надо попытаться его спасти. Коичи оглянулся в сторону дома, в котором укрылся Цуёши. С той стороны вроде всё тихо и спокойно, значит, партнёру пока ничего не угрожает.
Крик повторился, ещё более отчаянный, чем первый, потом всё стихло. Коичи рванул вперёд, даже не думая о том, что может заблудиться — незнакомая местность, кромешная тьма. Дурная голова, ой, дурная, — так бы прокомментировал это Цуёши.
Свернул за угол. Точно такая же улица, точно такие же дома, но…
Опоздал.
В блеклом свете луны два ходячих разрывали на куски тело девочки, которая ещё была жива — её ноги в светлых носочках и грязно–белых босоножках дёргались, как во время припадка.
Это было самое отвратительное зрелище из всех, которые доводилось Коичи видеть в своей жизни. Его скрутило пополам и вырвало желчью. Накатила слабость — сказывались голодание, бессонная ночь и чёртова усталость.
Нельзя её так оставить. Спасти нельзя, так хотя бы… и катана уже вся липкая от чёрной крови.
Прикусив губу до крови, чтобы не кричать, Коичи пронзил мечом грудь одного и дёрнул вверх. Голова ходячего лопнула, как перезрелая дыня. Второй «пирующий» повернулся и зарычал. Совсем подростком умер. Ещё одним ходячим стало меньше.
Странным образом лицо девочки осталось нетронутым. В её распахнутых глазах застыли ужас и боль. Ниже, от шеи и до колен, всё её тело представляло собой кровавое месиво.
— Прости, что опоздал, — прошептал Коичи, опускаясь перед ней на колени. — Теперь ты в лучшем мире, где уж точно нет этих тварей. И прости за то, что сделаю сейчас.
В пистолете (который к счастью был с глушителем) оставалась всего лишь одна пуля. Когда они покидали Токио, Коичи решил, что лучше застрелит Цуёши сам, чем отдаст его на съедение ходячим. Но оружие у них ещё было, а сейчас рука с мечом казалось мёртвой.
Оставив во лбу девочки красную дыру, Коичи закрыл ей глаза и поднялся с колен. Он чувствовал, как что-то внутри него умирает. Медленно и мучительно.
Он не помнил, как добрался до нужного дома, как стучал в ворота, уже не думая о том, что шум может привлечь ещё больше ходячих. Он просто до боли хотел, наконец, увидеть партнёра и обнять его.
— В доме есть электричество от генератора, вода, еда и одежда — отличное убежище, по-моему. Сюда ещё не добрались браконьеры, а хозяева, похоже, покинули дом в большой спешке, — нарочито бодро разглагольствовал Цуёши, подавая тарелки с ароматным рисом. — Ещё на ужин у нас овощи, печенье и чай. Мы можем прихватить с собой в дорогу немного припасов. Кто знает, когда и где следующий раз сможем остановиться на ночь. И машина, нужна новая машина.
Коичи согласно кивал, закрыв лицо руками. Переодевшись в чистое (джинсы и фланелевая клетчатая рубашка), он чувствовал себя почти как заново родился. Только гнетущее чувство неправильности происходящего зашкаливало.
— Ешь, пожалуйста, тебе надо набраться сил, — усевшись напротив, Цуёши подвинул к нему тарелку. — Я понимаю, что тебе кусок в горло не лезет, но…
— Хорошо, — у Коичи не осталось энергии даже на протесты. — Как твоя рука?
— Рана оказалась неглубокой, я больше испугался. Видишь, я даже смог её забинтовать. Хоть на что-то, но гожусь, — невесело усмехнувшись, Цуёши продемонстрировал аккуратную повязку.
— Без тебя я бы не справился. Даже думать не смей о себе, как о бесполезном балласте, — сухо бросил Коичи, отправляя в рот ложку риса. — Вкусно… просто объедение.
— Я знаю. Мы доберёмся до Нара и, если будет возможность, останемся там на какое–то время.
— Конечно, доберёмся. Будем жить в каком-нибудь храме, как ты всегда мечтал, — хмыкнул Коичи, радуясь тому, что впервые за последнюю неделю напряжение стало отпускать. — Надеюсь, Нагасе и остальные поймут сообщение, что мы там будем их ждать.
— Я буду за них молиться, — Цуёши был необычайно серьёзен.
Остаток ночи они решили провести в подвале, надёжно забаррикадировав дверь. Конечно, железные ворота и внушительный забор давали надежду на то, что ходячие сюда не проникнут, но как-то не хотелось среди ночи обнаружить рядом такой вот «сюрприз».
Они уснули в объятиях друг друга. Коичи периодически просыпался и прислушивался. Тишина, только звук спящего дыхания и стук двух сердец. Благословенная тишина.
КОНЕЦ
@темы: horror, c:Domoto Koichi, c:Domoto Tsuyoshi, g:KinKi Kids, a:ladyxenax, w:fic, AU
Уносите тело!
Название: Поворачивая часы вечности
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Домото Коичи, Домото Цуёши, ОЖП
Категория: слэш
Размер: миди
Жанр: киберпанк!AU
Рейтинг: PG
Предупреждение: если вас сквикает человеческие чувства у роботов...
Примечание:
- Фик вдохновлен клипом KinKi Kids - Time.
- Спасибо Slavyanka за вычитку, из-за меня она узнала, кто такие КинКи Кидс, будучи в совершенно другом фэндоме, и, наверно, уже научилась отличать их друг от друга.
- Спасибо Совести за прекрасный коллаж.
- Спасибо Aviendha за кучу полезных замечаний.
читать дальшеТокио, недалекое будущее
00.00
Впервые я увидел ее в лаборатории. Тогда она была всего лишь цифровым образом в трехмерном облаке данных. Тогда у нее еще не было имени, только серийный номер: AI-0505-1919. Потом мне сказали, что это дата и время ее рождения. Пятое мая, семь часов девятнадцать минут.
Мне стало любопытно (это чувство было мне в новинку). Пятого мая, пять лет назад, как мне сообщили, перестали существовать наши предыдущие прототипы. Нам дали такие же номера, как и у них, и только cоздатель называл нас обычными именами, потому что, по его словам, мы напоминали двух важных для него людей.
- Коичи, это ваша сестра. Прошу, позаботься о ней, когда она появится на свет. Но еще не время. Ждать еще достаточно долго. Я прошу вас обоих, приходите сюда и разговаривайте. Она должна учиться.
- Почему вы назвали ее сестрой? Это новый самообучающийся образец искусственного интеллекта, - сказал я, уткнувшись носом в стекло камеры, чтобы рассмотреть, что находится внутри. Я ощущал странный дискомфорт. Чувство под названием любопытство мне не очень нравилось. Хотя меня предупреждали об этом.
Ровно на три секунды передо мной возникли элементы лица: глаза, состоящие из серых пикселей и нос, изображенный тремя линиями. Потом все исчезло, оставив после себя цифровое облако.
Создатель улыбнулся и скрестил руки на груди. Его белая рубашка была помятой и несвежей. Нездоровый цвет лица и новые седые волоски на висках – я сделал вывод, что у Создателя были определенного рода проблемы.
- Мой дорогой сын, ты смотришь на будущего члена своей семьи. Как и Цуёши. Кто он тебе, ты можешь ответить?
- Масахико-сан, я не являюсь человеком в полном смысле этого слова, возможно, вы забыли об этом. Как я могу быть вашим сыном?
Тяжелая рука легла мне на плечо.
- У людей полно недостатков, и один из главных, пожалуй, состоит в том, что мы не остановимся ни перед чем, чтобы добиться исполнения своих желаний. Любой ценой, любыми средствами получить то, что мы хотим. Но… ты понимаешь, что значит «бойтесь своих желаний, ибо иногда они исполняются»?
Я склонил голову на бок, обдумывая вопрос. Что значит желать? Хотеть заполучить то, без чего невозможно обойтись. Но что в этом плохого, получить то, что хочешь?
- Человек тратит много сил и средств, чтобы добиться чего-то, а когда он получает то, что так жаждет, то не знает, что с ним делать. Или в конечном итоге он получит совсем не то, чего хотел изначально, - слова исходили из меня ровно и четко, как и положено. Я не был запрограммирован сомневаться в собственных знаниях.
- Молодец, Коичи, - рука опустилась мне на спину, пару раз погладила. Эмоциональное состояние Создателя было нестабильным. Что-то случилось.
Я мог проникнуть во всемирную сеть, не сходя с места. Плюсы многофункциональности: наблюдать за бестелесным созданием за стеклом, чувствовать в волосах пальцы Создателя и одновременно окунаться в цифровое море информации. Я мог сломать любую защиту, дайте только время.
- У нас будут новые тела, так? – бесстрастно спросил я, не разрывая контакта с киберпространством. – Вам приказали сделать для нас новые тела, чтобы мы начали отрабатывать те деньги, которые ушли на смену прототипов.
- Тела уже созданы, - Создатель отошел к окну. Там была иллюзия отсутствия стекла, но, тем не менее, оно не пропускало солнечный свет. – Скоро вы станете взрослыми.
В чем разница? Исключительно в физических параметрах. Мы не вправе выбирать, кем станем. Все решают те, кто нас сделал.
01.00
У нас обоих всегда были собственные комнаты. Особой практической пользы нам они не приносили, хотя, по словам создателя, личное пространство способствовало самообучению и развитию индивидуальных черт. По сути, мы должны были показать, что способны осознать себя, как личности.
Вероятно, я с этой задачей справлялся не так хорошо, как следовало бы. В моей комнате не было ничего от «меня» - я ничего там не трогал, ничего не изменял, оставив, как есть, ее белизну. Там все было белым – кровать, похожая на больничную койку, стол из пластика и ноутбук, стены, окно, выходящее на парк, окружающий Институт. На полках были аккуратно расставлены диски с обучающими программами, книгами и множество художественных и документальных фильмов (я должен был смотреть в день хотя бы по одному, а потом рассказывать создателю, какие мысли и чувства фильм у меня вызывал, и вызвал ли вообще). Я делал все, что от меня ожидали. Означало ли это то, что я уже стал «личностью»?
Комната Цуёши отличалась от моей. Во-первых, стены там были светло-фиолетовые, он сам выбрал этот цвет. Во-вторых, в желтой вазе всегда стояли свежие цветы. В-третьих, возле кровати с цветастым покрывалом стоял аквариум, в котором плавала стайка маленьких блестящих рыбок, похожих на тропических птиц, только подводных. Цуёши часто зачарованно наблюдал за ними, сидел молча, не шевелясь.
Был ли он «человечнее» меня? Для подобного утверждения у меня было недостаточно данных. Он лучше понимал людей, чем я. Я лучше понимал машины и потоки информации, быстрее адаптировался к новым условиям.
Одно я знал наверняка: назвать нас роботами (а так же киборгами, андроидами и любой другой вариацией на тему) было терминологически неверно, но нового слова, обозначающего подобных нам, еще не придумали. Искусственные люди.
Мне разрешалось заходить в его комнату без стука. Я знал, что в это время Цуёши обычно находился там, наблюдал за рыбами или слушал музыку.
- Тебе уже сказали? – спросил я у спины Цуёши, присаживаясь рядом на кровать. – Скоро нам дадут новые тела.
- Неужели? Я как-то уже привык к этому, - Цуёши не поворачивался, все так же наблюдая за жизнью аквариума. – Но тогда нам должны дать и новую одежду.
- Хорошо, что ты этому факту обрадовался, - я подвинулся к нему ближе. Получилось так, что мы сидели спина к спине. – Я не вижу смысла в этом обмене. Тело взрослого больше по объему, более энергоемкое. С другой стороны, оно более стабильное в плане физиологического состояния и лучше поддается внешнему контролю.
- Я тебя совсем не понимаю в последнее время, - в голосе Цуёши послышалось разочарование. – Ты должен научиться говорить, как обычный человек.
- Зачем? Я же все равно им не стану.
Стена, прямо напротив кровати, была увешана изображениями неба, моря, птиц и тропических рыбок. Голубые, белые и цветные пятна сливались, переходили из одного в другое. В порядке, в котором висели фотографии, скрывался какой-то неясный смысл и нерешенная закономерность.
Цуёши обнял меня, как мать обнимает своего ребенка, или как романтический герой, чтобы утешить свою возлюбленную. Я много раз видел подобное в фильмах, такие действия не вызывали у меня никакого трепета, но...
Его руки были очень теплыми.
02.00
Я рассматривал свое новое лицо. Нет, не совсем новое. Смоделированная версия того, как я мог бы выглядеть в тридцать лет, если считать по человеческим меркам. Более резкие черты, впалые щеки. Глаза остались прежними, только исчезли цифровые вставки. Эта версия была лучше предыдущей. Создатель говорил мне раньше, что у меня взгляд, как у старика.
Кто же отражался в зеркале? Я был биологической машиной с личностью, запрограммированной на постоянное самообучение и корректировку поведения, серийный номер AI-51-0101-1510. Я мог быть человеком по имени Коичи. Так кто я?
- Знаешь, а я не хочу становиться обычным человеком, - произнес я, наблюдая в зеркале за Цуёши, который примерял черный пиджак. – В голове возникает слишком много вопросов, слишком много сомнений. Ты когда-нибудь думал о том, для чего все это нужно?
Я развел руками, подразумевая под «все это» и светлый просторный кабинет, в котором мы находились, и само здание, и новый наш облик – Цуёши стал очень красивым взрослым. Настолько красивым, что при одном взгляде на него в голове моей исчезали все мысли.
- Ты только задаешь себе вопросы, а я уже давно нашел ответы. Мои ответы на мои вопросы. Твоими эти ответы не станут. Ты должен найти их сам.
- И кто теперь разговаривает сплошными загадками?
Цуёши подошел ко мне и расправил воротник рубашки, потом обнял за шею, положив руки мне на затылок. Мое тело немедленно ответило на его близость. Удивительная химическая реакция – кровь прилила к щекам, ритм сердца участился. Интересно было отстраненно анализировать свои ощущения, вызвавшие в голове легкий туман. По идее, так не должно быть. Программа не могла бы такого допустить. Создатель ошибся? Или подстроил так, что мы…
- Кто мы, Цуёши? Ты знаешь? Для чего нас создали? Что во мне есть оригинального, а что было заложено изначально? Какие из моих реакций были запрограммированы, а какие являются результатом самообучения? Я не знаю. Мой мозг содержит в себе весь запас научных знаний человечества, но на самом деле я же ничего не знаю, - я говорил без остановки, пристально смотря ему в глаза, которые отличались от моих: на их радужной оболочке вспыхивали крошечные белые искры. При этом я видел его приоткрытые губы и чувствовал на своих теплое дыхание. – Скажи мне, если знаешь ты.
- Мы – две противоположности, - взгляд Цуёши сместился куда-то вправо, он больше не смотрел мне в глаза. – В одиночку ты запросто можешь заменить собой научно-исследовательский институт. Ты был создан, чтобы в будущем стать оружием массового поражения. А что я? Ты понимаешь, что я был создан просто для того, чтобы любить? В этом и есть мое предназначение.
- Прости. Я действительно ничего не понимаю.
Пока я мучился сомнениями и вопросами, он вел собственную войну. Сражался со своими демонами. Хотя бывают ли у таких, как мы, внутренние демоны? Мы можем сомневаться, чувствовать душевную боль, ощущать спектр эмоций, доступный людям, реагировать так же, как они. А что если Цуёши пойдет дальше и сможет творить? Что, впрочем, для меня было непостижимым.
- Я боюсь, - он сжал меня в объятиях так сильно и неожиданно, что я покачнулся. – Боюсь того, что тебя заставят сделать что-то страшное, а нас разлучат.
После всего сказанного у меня слегка помутилось зрение, я не мог сфокусироваться из-за боли в груди и теплоты, исходящей от Цуёши. Я молча обнял его в ответ.
Он ждал от меня какой-то реакции, заверения в том, что все будет хорошо. Глупая человеческая слабость. Я ничего не сказал, только мысленно поклялся себе в том, что каким бы ни было наше будущее, я не позволю никому нас разлучить.
03.00
- Сегодня вы ее увидите, - бодро произнес создатель, размашисто шагая впереди меня.
Мы шли по полностью прозрачному переходу, ведущему из одного крыла института к другому. Под ногами неслышный ветер раскачивал красные верхушки кленов. Отсюда они казались крошечными, окруженные игрушечными машинками и маленькими людьми.
- Тот самый образец AI-0505? – ускорив шаг, я поравнялся с ним. – Она уже готова?
- Почти готова к презентации. Я хочу, чтобы вы увидели ее, - создатель улыбнулся и положил руку мне на плечо. – А то вы с Цуёши слишком друг к другу привязаны, это внушает опасение. Надеюсь, что вы сфокусируете ваше внимание на ней и научите ее всему, что знаете сами.
Я остановился. Возникла непрошеная мысль о том, что из всех человеческих чувств легче всего научиться ненависти. Одно из самых древних, возникшее на почве страха и животного желания защитить своих отпрысков и место обитания. Самое простое и сложное чувство одновременно.
- Вам ли об этом не знать, Махасико-сан, - я резко сбросил с себя его руку, схватив за запястье, но не рассчитал силы и, кажется, сжал сильнее, чем следовало. Побледнев, он дернулся, пытаясь освободиться. – В ваших силах было все предотвратить, но вы этого не сделали.
- Опусти… - зашипел он, выворачивая руку. – Ты должен подчиняться! Встроенные в твою личность механизмы защиты не дадут тебе причинить вред человеку.
Ненависть – опасное чувство. Особенно, если оно подкрепляется осознанием своего превосходства. Когда помимо моей воли и, несмотря на оставшееся уважение к создателю, моя рука сама потянулась к его горлу, я подумал о том, как же по своей сути люди хрупки.
- Без вашего ведома… они копались в моей голове без вашего ведома? Я пока не знаю, что именно вы сделали, но… мои ограничения сняты. И я могу выбирать, кому жить, а кому умереть, руководствуясь только заложенными в меня моральными принципами. Поправка. Я переосмыслил эти принципы. И теперь буду решать за себя сам.
Мой голос звучал четко и ровно, нетронутый запертой во мне ненавистью и внезапной жаждой убийства, но, возможно, это как-то отразилось в моих глазах, потому что Масахико-сан (я не хотел больше звать его создателем) задрожал, его лицо исказилось от страха, он начал хрипеть.
- Почему вы их не остановили? Что они намерены со мной сделать? Поправка, спрошу так. Что вы намерены делать с нами?
- Опусти его. Опусти, прошу тебя. Ты же не убьешь его, правда?
Я мог поклясться, что в голосе Цуёши слышались паника и отчаяние. Я не заметил, как он подошел. Все дело в туманящих сознание эмоциях. Лучше бы их не было.
- Коичи, пожалуйста, не трогай создателя, - Цуёши не пытался подойти ближе, только протягивал руку, как будто ожидая, что я возьму ее. – Тебе сняли часть ограничений. Если ты убьешь человека, это будет им только на руку.
Конечно, он был прав. Цуёши всегда оказывался прав, всегда умел находить нужные слова, чтобы остановить меня или облечь мои мысли в нужную форму.
Я убрал руку и отошел в сторону, безучастно наблюдая, как Масахико-сан повалился на пол в приступе кашля. Теперь он смотрел на меня по-другому. С опаской. Разумеется, это же есть во многих мифах и легендах, сюжет, с завидной частотой повторяющийся в литературе. Творение восстает против своего создателя.
- Я не стану вашим Франкенштейном, - произнес я, пока Цуёши помогал ему подняться. – Он был одиноким и несчастным монстром. А мне есть, кого защищать.
- Мы просим прощения. Больше такого не повториться, - Цуёши поклонился, всем своим видом выражая раскаяние, которого я совсем не испытывал.
Именно тогда я впервые задумался о побеге.
04.00
AI-0505 выглядела, как очень красивая дорогая кукла или ожившая героиня комикса. Ей не хватало мимики, чтобы казаться живым человеком, взгляд ее был по-детски наивным, а искусственные глаза отражали свет. У нее были короткие светлые волосы, серебристое платье и туфли на высокой платформе, на которых она время от времени раскачивалась из стороны в сторону, пока ходила по огороженной прозрачными перегородками кабине в центре зала. К спине робота был подключен толстый серый кабель, он волочился по полу и уходил к компьютерам.
Демонстрационный зал изменился до неузнаваемости. Вокруг толпились ученые в белых халатах, ассистентки в деловых костюмах, технический персонал, отличавшийся униформой, синими комбинезонами. Все и вся создавало иллюзию бурной деятельности. Все их внимание было направлено на робота за стеклом.
- Она еще далека от совершенства, - прошептал Масахико-сан, хватая меня за рукав. Судя по всему, он уже оправился от шока или притворился, что между нами все осталось по-прежнему. – Ее тело нуждается в доработке. Без дополнительного питания она может протянуть от силы часов 48, а потом система отключается. Но ее мозг… о, это воистину неизведанный край!
- Она убедительно смотрится. Хотите сделать из нее медсестру или девушку по вызову? – невозмутимо спросил я, оборачиваясь, чтобы не упустить Цуёши из виду.
Он держался позади меня и с интересом оглядывался. Когда мы были здесь в последний раз, все тут выглядело заброшенным и устаревшим. Сейчас зал привели в порядок.
- Коичи, не пытайся шутить, все равно не получится, - Масахико-сан направился к кабине, поманив нас за собой. – Хочу, чтобы во время сегодняшней демонстрации вы были с ней. Мы не будем представлять вас журналистам, просто изобразите из себя статистов или кого-то в этом роде.
- Но на самом деле? – нахмурившись, поинтересовался Цуёши. Он неотрывно смотрел на робота.
- На самом деле вы будете за ней присматривать. Привыкать к ней. И чтобы она привыкла к вам. Вперед, не задерживайте тут меня. Работы непочатый край.
Интересно, кем считали нас люди, находящиеся в зале? Кроме Масахико-сана и еще нескольких человек, о нас «настоящих» никто не знал.
- Она красивая, - прошептал Цуёши, потом вошел внутрь. Я последовал за ним, отметив, что стены кабины были сделаны из очень прочного материала, который только выглядел, как стекло.
Остановившись, девушка-робот повернулась в нашу сторону. В ее движениях совсем не было плавности. Склонила голову набок – я терпеть не мог, когда девушки так делали, как будто выставляя себя умалишенными. Хотя, в случае с этой…
- Привет. Как тебя зовут? – Цуёши протянул руку.
- AI-0505-1919, приятно познакомиться, - ее голос оказался приятным на слух, пусть и лишенным жизни, подобно синтезированным голосам в лифтах или справочных центрах. Руку она пожала очень осторожно. – Кто вы? Как вас зовут?
- Цуёши, - он улыбнулся и не менее осторожно погладил ее по ладони. На его лице был написан необычайный интерес. – А этого ворчуна зовут Коичи. Не обращай внимания, на самом деле он добрый. Ты ему понравилась.
- Добрый? Почему понравилась? – спросила она, повернувшись ко мне.
Я обратил внимание на очертания груди, едва заметной под серебристым материалом. Плоская, как доска.
- Ты похожа на куклу, - тихо произнес я и опустился на серую скамью. Рядом стояло кресло, куда сел Цуёши.
- Тебе здесь нравится? – глаза Цуёши загорелись: на столике он увидел игрушку, которая могла пускать мыльные пузыри. Зачем она здесь? Совсем не к месту.
Девушка-робот кивнула.
- А давай мы тебя как-нибудь назовем? – Цуёши улыбался, по-детски радуясь плывущим по воздуху прозрачным радужным сферам. – А то по серийному номеру не годится, слишком длинно. Коичи, что думаешь?
- Делай, что хочешь, - я пожал плечами. Его возня с роботом действовала мне на нервы. – На что еще тратить время.
- Время… Почему бы и нет? – Цуёши ткнул пальцем в сторону робота. – Тайм. Хочешь, чтобы мы называли тебя Тайм?
- Тайм? – она опять сделала это, по-дурацки склонила голову, посмотрев на надпись на груди чуть выше выреза платья. У нас обоих были такие же, только на шее, скрытые от посторонних глаз. - Тайм? Что это значит?
- Это название Института, где нас создали, - хмыкнув, я принялся наблюдать, как один из ученых наблюдал за нами. Его глаза скрывались за очками и длинными волосами. Потом моя память услужливо воссоздаст мне его лицо, и я буду знать про него все, больше, чем даже он сам про себя знает.
- Тебе идет это имя, - Цуёши неожиданно потянулся и потрепал робота по голове. Ее лицо растянулось в жутковатом подобии улыбки. – Привет, Тайм.
05.00
Возможно, именно так себя и ощущают молодые родители – раньше вас было двое, а теперь появилось третье существо, которому нужно уделять внимание, а значит, меньше времени остается для вас наедине.
Неожиданно для себя мы обзавелись «дочерью» с модельной внешностью и постоянно развивающимся интеллектом уровня начальной школы. Хотя нет, теперь по знаниям она вполне могла считаться подростком, но в некоторых аспектах проявляла незамутненную наивность, и реакции ее все еще оставались реакциями ребенка.
Появлению Тайм в нашей псевдо-жизни Цуёши обрадовался больше меня. Но в его отношении к ней не было ничего романтического. Я, признаюсь, опасался обратного. Только не до конца удовлетворенная потребность о ком-то заботиться.
Если бы он был женщиной, я назвал бы это материнским инстинктом. Но нас обоих создали мужчинами и воспитали, как таковых, в этом-то и крылась вся ирония. Или трагедия? Вместе с Тайм мы создали подобие семьи – идеальный, безопасный мир, который мог рухнуть в любой момент.
- Сейчас ход Коичи! – мелодичный голос (уже не такой монотонный, как раньше) прервал мои размышления.
Я взглянул на доску. Я играл черными и, разумеется, выигрывал. Шахматы прекрасно развивали логическое мышление, умение анализировать и планировать. Я не особо их любил, но это не мешало мне почти всегда выходить победителем. Кто утверждал, что машина не может обыграть человека, тот не встречал меня.
- Судя по твоей самодовольной ухмылке, ты опять мысленно себя хвалил, - хитро улыбнувшись, произнес Цуёши, который сидел на полу, в то время как мы с Тайм расположились на кожаных сидениях, поместив шахматную доску на низком широком подоконнике панорамного окна.
В холле было тихо, просторно и практически безлюдно.
- Эта фраза предназначалась для того, чтобы меня смутить? – Я спокойно окинул взглядом поле, вычисляя мои шансы. Безупречно, как всегда. – Что я могу поделать, если я – само совершенство?
В ответ последовал заразительный смех. Улыбка Тайм получилось натянутой, она еще не умела улыбаться, как человек.
- Надо же мне опровергнуть мнение Масахико-сана о том, что я не умею шутить? – я пожал плечами и сделал единственно возможный выигрышный ход. – Шах…
- Тайм все еще может выиграть, подождите… - неуверенно произнесла она, склонив голову. Ее рука застыла над доской.
- Мат, - и белый король пал под моим натиском. – Но я вижу прогресс. На этот раз мне понадобилось в два раза больше ходов, чтобы тебя обыграть. И не говори о себе в третьем лице.
- В следующий раз Тайм обязательно выиграет у Коичи, – она отвернулась.
Неисправима.
На ее спине был хорошо заметен круглый «узор», похожий на старинную татуировку – разъем для подключения питания. У нас же подобных разъемов не было, мы получали энергию органическим путем, как люди.
- Ладно тебе, не расстраивайся. Пойдем, послушаем музыку, - Цуёши погладил ее по плечу. – И я сделаю тебе маникюр.
- Обязательно! – она вскочила на ноги, но тут же покачнулась, потеряв равновесие. Доска свалилась на пол, и шахматы покатились по белому пластику в разные стороны.
- Вот неуклюжая, - я подхватил ее под руку. – Просто катастрофа ходячая.
- Коичи вредный и злобный! – Тайм оттолкнула меня и спряталась за спину Цуёши. – Терпеть не могу!
- Да-да, я тебя тоже. Только не показывай мне язык, такой великовозрастной девахе это не к лицу, - присев на корточки, я начал собирать фигуры.
- Тайм больше не хочет играть с Коичи.
Не дожидаясь Цуёши, она направилась к коридору, ведущему в правое крыло здания. Неровный стук каблуков эхом отдавался от стен.
- Вы спорите прямо как брат и сестра, - наклонившись, он подобрал пару пешек и кинул их в коробку. – Это очень мило. Ты стал вести себя, как обычный человек, и ей это только на пользу.
- Знаю, - ответил я, не поднимая головы. – Мне она… нравится, правда. Кажется, я понимаю, что значит иметь семью.
- Я рад, - Цуёши взял мою руку в свои ладони, а потом быстро и смущенно поцеловал меня в лоб.
- Иди уже, займись ребенком, - я почувствовал, как кровь прилила к щекам. Улыбнулся. – Я сам справлюсь.
- Увидимся, я буду ждать тебя, где обычно.
Черный король закатился под сидение.
За окном стемнело, в холле автоматически включились лампы. В стекле я увидел отражение Масахико-сана, идущего в мою сторону. Он мял в руке пачку сигарет.
- Пойдем, составишь мне компанию, пока я покурю. Нам надо поговорить.
Судя по его серьезному тону, ничего хорошего от разговора ждать не стоило.
06.00
Что я говорил о том, что наш идеальный мир мог рухнуть в любой момент? Это происходило на моих глазах. Глупо было расслабляться. Глупо было доверять людям, которые, в конце концов, хотели окупить вложенные в проект деньги и получить прибыль сверх того. Четкий деловой расчет. Бизнес, в котором не было места сантиментам.
Разумеется, нас уничтожат, если мы откажемся. Нас уничтожат в любом случае, лишь бы мы не попали в руки «врагов». Я не понимал их. Не понимал, для чего надо было создавать Тайм; зачем делать нас такими, какие мы есть сейчас, если изначально подразумевалось, что мы слишком ценны, чтобы нас потерять?
Ты был создан, чтобы в будущем стать оружием массового поражения.
Нет у меня выбора, нет. Концепция свободы воли – всего лишь фикция, особенно, когда дело касается вопросов национальной безопасности.
Но любую патовую ситуацию можно переиграть, нужно только время.
07.00
- Ты что-то задержался. Все в порядке? – прошептал Цуёши, обняв меня сзади. – По твоему лицу вижу, что-то случилось.
- Все в порядке, - я покачал головой. – Наоборот, у меня хорошая новость.
От его рук расходилось приятное исцеляющее тепло. Да, одним своим присутствием рядом он превращал все проблемы в незначительные, досадные помехи.
Это было одно из «наших» мест: уголок крыши над девятой лабораторией, надежно скрытый от посторонних глаз и камер. Отсюда открывался вид на парк, за которым начиналось бессистемное нагромождение домов. Ночью они казались темными клетками с глазами зверей, горящими желтым и белым.
Мне в голову стало приходить слишком большое количество ненужных мыслей, от этого мне хотелось вернуться к расчетам.
- Масахико-сан сказал, что в целях эксперимента нам троим позволят какое-то время пожить вне стен Института, - мои пальцы переплелись с пальцами Цуёши. Кажется, я дошел до того, что мне жизненно необходимо было чувствовать с ним физический контакт. – Нам снимут квартиру, будут ежемесячно пересылать деньги, но мы можем устроиться на какую-нибудь работу, если захотим. Естественно, придется притвориться обычными людьми.
Замешкавшись, Цуёши отстранился.
- Втроем? То есть, Тайм будет жить с нами?
- Ты против? – я провел раскрытой ладонью вверх по руке Цуёши, желая выразить приязнь. Анализировать язык жестов и тела мне проще, чем пытаться облечь чувства в слова.
- Нет, конечно. Это будет здорово.
Цуёши развернул меня к себе, и я увидел очень необычное для него выражение лица – абсолютное умиротворение, которое появляется у спящих людей, если им при этом снится что-то очень приятное.
Потом наши пальцы оказались в волосах друг друга, и мы впервые поцеловались, что и являлось предсказуемым вариантом развития нашей истории.
В сказке поцелуй красавицы вернул заколдованному монстру человеческий облик. Что-то подобное произошло и со мной, но я все равно не знал, как на это реагировать.
Мечтают ли андроиды об электрических поцелуях?
08.00
Наши новые «личности» создали в рекордно короткий срок, все до мелочей, начиная от свидетельства о рождении и страховки, и заканчивая аккаунтами в Твиттере и на онлайн-аукционах со списком покупок.
Мы стали братьями и сестрой по фамилии Домото, чтобы избежать излишнего любопытства и расспросов, почему два парня и девушка живут вместе в квартире. Хотя наши новые соседи особо не интересовались тем, что происходило у них под носом.
Я устроился на работу в небольшую IT-компанию в качестве обычного системного администратора. Передо мной открылась интересная возможность потренировать свои навыки, общаясь с малознакомыми людьми и скрывая свои истинные способности.
Жить в среде, далекой от лабораторной «стерильности» - полезный и ценный урок, за который, к сожалению, нам предстояло скоро расплатиться. Я понимал, что не успею завершить начатое в отведенный нам срок.
Тайм все больше и больше становилась похожей на человека в плане реакций, ее навыки общения прогрессировали с каждым днем. Мне приказали следить за ее состоянием и развитием, и еженедельно отчитываться перед Масахико-саном о том, как идет ее приобщение к обычной жизни. Она как будто стала и моим творением тоже – с помощью подручных средств я кое-что изменил в ее программах и устройстве, и теперь она могла обходиться без подзарядки до пяти дней.
Время нашей новой жизни уходило слишком быстро. Я не мог не думать о том, что нам осталось совсем немного. Почему люди способны забывать о том, что их ждет? Как я мог проживать каждый день, как последний, и притворяться, что у нас впереди была вечность?
Ни о чем пока не догадываясь (или притворяясь), Цуёши это интуитивно понимал, но ничего не говорил. Притворяться беззаботным у него получалось лучше. А я смотрел на Тайм и думал о том, смогут ли когда-нибудь роботы разделять человеческие чувства. Судя по нам – смогут. Но в нас все-таки есть немного от людей.
Первое время мы не отпускали Тайм гулять одну, но не потому что боялись, что она может заблудиться. Следовало перестраховаться и проследить, чтобы люди не навредили ей, и чтобы она ненароком, по незнанию, никого не поранила.
Цуёши настоял на том, чтобы мы ходили с ней по магазинам. Мне это было совсем не интересно, я откровенно скучал, пока эти двое глазели на витрины или что-нибудь примеряли. Но улыбка Цуёши сполна возмещала скуку.
Интересно, сможет ли когда-нибудь Тайм смеяться так же, как и мы? В любом случае, я не смогу быть этому свидетелем.
До решающего дня оставался месяц. Путь к отступлению был почти готов. Я собирался сделать так, что их никогда не будут искать. Они исчезнут.
Время мчалось мучительно быстро.
09.00
День уже давно перевалил за середину, от моря тянуло прохладой и щекочущим ноздри запахом. Шум волн звучал в бесконечном размеренном ритме, песок под ногами был рыхлым и влажным.
По пути мы распугали чаек, устроивших на берегу, на камнях что-то вроде оживленной дискуссии. Их возмущенные крики еще долго раздавались в воздухе после того, как они всей стаей рванули вверх. Тайм испугалась и, завертевшись, замахала во все стороны руками.
Цуёши улыбнулся и мягко потянул ее вперед, а потом закружил в танце под музыку, складывающуюся из шума волн, ветра и криков чаек. Каблуки Тайм еще глубже увязли в песке, она двигалась с обычной для робота «грацией» и улыбалась в ответ. Это был один из тех моментов, которые хотелось превратить в вечность, снова и снова переживая каждую его секунду.
Разумеется, все, что видела Тайм, записывалось и сохранялось. При желании я мог бы влезть к ней в «голову» и увидеть Цуёши ее глазами, но не собирался делать этого. Все равно, что узнать мысли человека во время занятия любовью. Неправильно и неэтично.
Я шел вперед, не оглядываясь, но слышал, как они следовали за мной, болтая о пустяках.
Впереди нарисовалось нагромождение валунов, уходящих в воду. Я остановился, собираясь с духом. Нужно было рассказать Цуёши о моем плане, сегодняшний вечер подходил ничуть не хуже, чем десятки вечеров до него, но каждый раз меня что-то останавливало – то нелепая случайность, то мои сомнения.
Сейчас или никогда. Я опустился на камень и попытался устроиться поудобнее. Разговор предстоял неприятный и, возможно, долгий. Только надо было как-то спровадить нашу «сестру».
Цуёши все прекрасно понял, хватило только взгляда. Он похлопал Тайм по плечу.
- Слушай, подожди нас в машине, пожалуйста. Нам надо по работе поговорить, боюсь, тебе станет скучно.
В ответ она посмотрела на Цуёши, потом перевела взгляд на меня, чуть приоткрыв рот и забыв о необходимости моргать. Иногда она могла таращиться в одну точку часами, сейчас, впрочем, не тот случай.
- Вы хотите поговорить наедине. Вы от Тайм что-то скрываете… – на какое-то время ее тон стал монотонным, лишенным эмоций, как если бы она напрочь забыла, или потеряла усвоенные навыки общения. – Вы хотите остаться вдвоем. Тайм вам мешает.
- Ничего подобного, просто… - Цуёши потянулся, чтобы погладить ее по голове, но Тайм оттолкнула его руку. – Просто впереди нас ждут большие перемены, и надо быть к ним готовыми. Мы только хотим тебя защитить, поверь.
Удивительно, но она, кажется, действительно это поняла. Когда это она успела стать настолько близкой? Как же ее при этом не любить? Не как игрушку, не как творение, не как просто красивую картинку, но как родное существо.
- Он хотел сказать, - начал я, спрыгнув на песок, - что где бы ты ни была, даже если мы расстанемся, то мы всегда будем тебя чувствовать. Мы будем знать, что ты делаешь, о чем думаешь, что видишь. Мы связаны.
Цуёши хмыкнул.
- Обычно это у меня лучше получаются утешительные речи, но тут ты меня переплюнул.
- Что верно, то верно, - я пожал плечами.
Кивнув, Тайм улыбнулась нам и осторожно пошла по песку в сторону, откуда мы пришли. Идти до машины было минут десять. Я понадеялся, что по пути она не отвлечется на какое-нибудь бродячее животное или птицу.
Мы вернулись к камням. Я забрался на самый верх, Цуёши расположился ниже и облокотился о мои колени. Какое-то время мы молчали, наблюдая за маячившими над водой чайками. Время от времени одна из птиц резко ныряла, а потом устремлялась ввысь, зажав в клюве добычу.
- Я узнал о том, кем именно мы являемся, почти сразу после того, как нам дали новые «взрослые» тела. Прости, что не рассказал раньше, – я взглянул на Цуёши, отметив напряжение и скрытый страх в его глазах.
Он кивнул и взял меня за руку.
- Когда-то Масахико-сан потерял двоих сыновей. Их звали так же, как и нас. Понимаешь? Они умерли, когда им было по пятнадцать лет, автокатастрофа. Отец воспользовался их генетическим материалом и создал клонов, вернее, не совсем клонов – часть органов у них пришлось заменить искусственными.
- Ты говоришь о наших первых прототипах? – Цуёши нахмурился, отпустил мою ладонь и скрестил руки на груди. – Звучит логично, но…
- Первые прототипы погибли в год, когда они достигли биологического возраста пятнадцати лет, у них обоих одновременно остановилось сердце в тот самый день, в ту самую минуту, когда… - я смотрел на море, безучастно накатывающее на берег. – Пятое мая, семь часов девятнадцать минут. Масахико-сан думал, что их смерть была предопределена, запрограммирована генетически. Как если бы они умерли по божьей воле.
- Поэтому он придумал, как сделать так, чтобы мы пережили этот пятнадцатилетний порог. Как обмануть смерть, - бледнея с каждым словом, Цуёши говорил очень тихо. Его зрачки расширились, пульс участился. Шокирован, естественно. – Он поместил нас в искусственные взрослые тела.
- Верно, - мне было тоскливо как никогда. Наклонившись, я поцеловал Цуёши в макушку. – Наши нынешние тела оказались настолько удачными, что Масахико-сан решил углубиться в исследования по созданию более совершенных биомашин, только работа эта еще более засекречена, чем проект AI-0505, который является только прикрытием.
- Почему? – голос Цуёши не дрожал. Он пытливо смотрел на меня, ожидая, что у меня есть ответы на все вопросы.
- Потому что власть поменялась, Институт принадлежит не государству, а частному лицу. И это частное лицо очень заинтересовалось нами и разработками Масахико-сана. Теперь он хочет, чтобы производство гениев, вроде нас с тобой, которых можно было бы использовать в качестве шпионов, диверсантов или подставных террористов, началось в промышленных масштабах.
- Боже… как я и боялся. Тебе следовало все рассказать мне раньше, - Цуёши поднялся и, спрятав руки в карманы пиджака, прошел к воде. – А я, как наивный дурень, целыми днями играл на гитаре, рисовал и сочинял стишки. Как будто у меня было на это право.
- Масахико-сан умолял меня помочь ему в работе над этим проектом, говорил, что иначе ему прикажут стереть нынешнюю личность Тайм и перепрограммировать, и что если я не соглашусь сотрудничать, то они найдут способ заставить тебя работать на них.
Ничего не говоря, Цуёши несколько раз пнул ногой песок. Опустил голову. Его плечи задрожали.
- А этот так называемый отпуск – всего лишь приманка. Кинули бродячим собаками кость, чтобы потом незаметно их поймать и усыпить. Но я не пойду у них на поводу. У меня есть план, который сделает нас свободными. Просто поверь мне.
- Конечно, поверю, а что мне еще остается?
Я подошел и обнял Цуёши сзади, как он всегда делал, желая поддержать меня или утешить. Он накрыл мои руки своими, и так мы стояли довольно долго, словно забыв о времени.
Мы могли бы провести остаток вечности на этом берегу, любуясь неумолимо приближающимся закатом и согревая друг друга. Но завтрашний день непременно бы наступил, как бы я не желал обратного.
10.00
- Как у вас там продвигаются дела? Вы обещали, что образцы нового поколения будут готовы через месяц, - вкрадчивый и очень требовательный голос в трубке раздражал меня одним своим звучанием.
- Они будут готовы еще раньше, если меня не будут отвлекать по пустякам и задавать по телефону ненужные вопросы, - я намеренно ответил резко, зная, что грублю человеку, обладающему большой властью. – Будьте добры, не беспокойте меня, пожалуйста.
В трубке промолчали.
- Вы сможете сделать с ними все, что хотите. Плюс, вы сможете навсегда избавиться от профессора Масахико, потому что у вас есть я, который стоит десяток таких неудачников, как он.
- Прошу прощения, благодарим за работу, - голос теперь звучал менее требовательно, но холодно и безразлично.
- Это я Вас должен благодарить. Прошу прощения, но мне надо идти.
Немного вежливости под конец разговора не помешало.
Убрав телефон в карман, я бросил взгляд на мониторы. Показатели жизнедеятельности образцов не изменились.
Из-за работающих кондиционеров, поддерживающих постоянную температуру в +18 градусов, в лаборатории, находящейся на самом нижнем подземном уровне Института, ощущалась приятная прохлада.
Теперь здесь был мой дом. Я не выходил наружу вот уже несколько месяцев, не поднимался наверх, не любовался из окна небом и парком, не чувствовал на лице тепло солнечного света.
Я просто не мог сделать и шагу за пределы железной двери потому, что там ничего хорошего меня не ждало. Я понятия не имел, где сейчас находился Цуёши. В Европе? В Америке? А может, спрятался где-то на Гавайях?
Скучно здесь мне не было, в рамках проекта мне предоставили полную свободу действий и снабжали необходимым материалом. Разумеется, от меня ждали результатов. Поэтому оставили в живых, поэтому закрыли глаза на то, что в Институт вернулся я один.
Я откинулся на спинку кресла и потянулся за чашкой с ароматным, пахнущим пряностями кофе. Все равно приносили, хоть я его терпеть не мог. Такая маленькая месть. Но оно помогало мне не спать.
Над распечатками висели фотографии неба, моря, заброшенного храма в чаще леса, улицы европейского города. Улыбнувшись, - со стороны это наверно смотрелось странно, - я взял самую крайнюю, спрятанную за синей папкой.
Рискованно было так сниматься. Широко раскрытые ладони, закрывающие пол-лица, по два кольца на обеих руках (одно на большом, другое на безымянном), кусочек синей шляпы и глаза, которые ни с какими другими не спутаешь.
Никто не копался в моих личных вещах, никто не проверял мою личную почту, но это все до поры до времени. Пока они держат свое слово, я держу свое.
Никто не мог вычислить, что я использовал ресурсы Института, чтобы создать одну небольшую вирусную программку, которая уже проникла в их внутреннюю сеть. Ей осталось работать совсем немного, а потом рухнет все программное обеспечение, железо сгорит, разработки будут потеряны. Но этого мало.
Я же думал о побеге уже давно. И кое-что мне удалось спрятать, пусть и не хотелось вспоминать, чего это стоило.
Все детали плана четко вырисовывались в голове.
Крах сети повлечет за собой потерю коммуникаций и выведет из строя аварийную противопожарную систему, поэтому выходы не будут заблокированы. Мимо охраны я смогу пройти, план здания накрепко засел в моей голове.
Моя цель – не просто побег. Я хотел стереть все следы нашего существования, чтобы мы смогли начать жизнь с новой главы.
Конечно, из-за меня могут пострадать люди, не имеющие к нам никакого отношения. Со своей стороны я приму все возможное, чтобы избежать лишних жертв.
Но я решил, что убью всех, кто знает о нашем настоящем происхождении. Пусть их не так уж и много: нынешний глава Института, его заместитель, бывший директор, человек в Министерстве и… Масахико-сан. Остальные же, кто участвовал в проекте, всей правды не знают, потому что выполняли только свою часть работы, следуя инструкциям и не задавая вопросов.
Смогу ли я убить создателя? Я когда-то говорил ему, что не стану его Франкенштейном. Выходит, ошибся. Смогу ли? Пойму только тогда, когда увижу его лицо под прицелом пистолета.
Лицо с фотографии глядело на меня укоризненно. Цуёши бы не понравилось то, что я собираюсь сделать. Он бы остановил меня.
Смогу ли я смотреть ему в глаза после всего? Не знаю. Но отступаться от задуманного не собираюсь.
Пока живы те, кто хочет нас использовать, Цуёши и Тайм приходится скрываться, а я буду торчать тут в лаборатории с их двойниками, андроидами.
Пора было начинать. Первый этап плана, вероятно, окажется самым тяжелым.
11.00
В зале, где находились образцы, было совсем холодно, царил полумрак, разгоняемый только ровным мерцанием панелей, датчиков и мониторов вечно бодрствующих компьютеров,. В этой комнате-утробе зародилась и стала развиваться искусственная жизнь. Пусть иллюзорная, но все же жизнь.
- Мне очень жаль, что так вышло, - прошептал я, подойдя к двум саркофагам, стоящим в центре помещения. Их стеклянные поверхности запотели от холода. – Мне жаль, что я так и не увижу, как вы откроете глаза. Не услышу, как вы произнесете мое имя. Простите.
Проведя рукой по стеклу, я склонился над правым «гробом», где лежала точная копия Тайм. Глаза девушки-робота были закрыты, она как будто спала. Как они похожи… на мгновение я испугался, что здесь лежит не безымянный двойник, а сама Тайм, и сейчас я ее собираюсь уничтожить.
- Прости…
На левой боковой панели саркофага имелся переключатель аварийной подачи электропитания. Нагнувшись с другой стороны, я нащупал его и нажал до упора, а потом отошел в сторону.
Сейчас тело андроида пронзил ток невероятной мощности, что должно было поджарить все его внутренности. Доказательство тому – легкий запах гари и небольшая чернота вокруг глаз и рта. Материал оболочки андроидов был огнеупорным, поэтому снаружи она не пострадала, как и поверхность, на которой лежал андроид.
- Прости, - повторил я, мысленно готовя себя к тому, что сейчас предстоит избавиться от еще одного с лицом Цуёши.
Его саркофаг я открыл, опустился рядом на ледяной пол. Не знаю, сколько я потом так просидел, час или полтора… просто сидел и смотрел на его умиротворенное лицо. Как будто спящий принц. Если я поцелую его, он проснется?
Если он проснется, мне будет трудно его уничтожить. Нет, это не мой Цуёши, это просто оболочка, лишенная разума и личности. Он даже не может осознать собственное существование. Он не знает, кто я такой.
Я попытался пересилить себя, но тщетно: дотронулся до его лица, провел пальцами по щеке, по губам. Кожа на ощупь казалась пластиковой. Наверно, это окончательно и убедило меня в том, что…
По иронии судьбы, именно в тот момент, когда я нажал на переключатель мощности питания, его глаза открылись.
Упав на пятую точку, я попятился назад и закрыл себе рот ладонью, чтобы не заорать. От волны гари меня чуть не стошнило. Во рту стало горько, я почувствовал, как зашлось сердце в приступе паники.
Поднял глаза на потолок – темные переплетения квадратов над головой, безжизненные неоновые трубки. Серое пятно пожарной сигнализации так и осталось тусклым. Видимо, мой вирус уже начал действовать.
Я понял, что сидел, не дыша, только тогда, когда заставил себя убрать руку ото рта, и в меня полился горячий поток воздуха.
- Вставай! Вставай, бестолочь! – сначала тихо прошептал, потом повторил уже громче. – Нельзя терять ни минуты!
Глаза андроида полностью почернели, как и кожа вокруг них и рта. Правая рука сжимала край «гроба», как будто он хотел вылезти наружу.
Еще один спазм скрутил меня пополам, на этот раз я не смог удержаться и оставил на чистом полу недавно выпитый кофе.
Возьми себя в руки. Ты не сделал ничего плохого. Все равно, что сжечь куклу. А теперь достань оружие и разнеси к чертям эту лабораторию.
Два пистолета и две запасные обоймы я хранил в тайнике возле распределительного щитка.
Теоретически я знал, как пользоваться оружием. Практиковался в виртуальных симуляторах, стреляя по мишеням в виде солдат противника. Но, как только я выйду из лаборатории, мне, возможно, предстоит целиться в людей.
Выстрелы разнесли щиток, от него разлетелись искры. Рукоятками – по мониторам, еще несколько раз выстрелить по главному компьютеру. Я понадеялся, что вирус уже уничтожил данные, потому что времени на уничтожение жестких дисков катастрофически не хватало.
Пора бежать отсюда. К легко поддавшейся железной двери (о чудо, все-таки система отключилась, выходы будут перекрываться вручную, но на это требуется время).
Потом по лестнице наверх, лифт – это на обратную дорогу, путь к отступлению. Над головой одна за другой тускнели лампочки. По пути я расстреливал камеры, по одной на каждом лестничном пролете. Запас патронов таял, ничего не поделаешь, но рисковать и полагаться исключительно на работу вируса не стоило.
Я не собирался убивать никого из посторонних людей, не собирался, - повторял я про себя снова и снова, пока бежал.
Первый наземный этаж. По коридору налево и к еще одной лестнице. Несколько человек в белых халатах с перекошенными лицами распластались по стенкам, когда я бежал мимо, с пистолетами наготове. Никто меня пока не останавливал.
Надо добраться до кабинета директора, который находился на самом верху. Он и его заместитель должны быть еще там. Снова лестница, кажущаяся бесконечной.
Добравшись до нужного этажа, я хотел, было, выглянуть из-за угла, но меня швырнули на пол, и нога в тяжелом ботинке ударила меня в живот. Телохранители директора. Четверо молодых мускулистых парней в строгих костюмах. Я понадеялся, что они все-таки безоружны, раз уж частная охрана не имела права носить пистолеты.
Но лупили они больно. Меня рывком подняли, заломив руки за спину, но я дернулся в сторону и с размаху ударил державшего меня о стену. Хватка ослабла, парень сполз на пол, а я забрал изъятое оружие. Остались трое.
Как бы рассчитать силы так, чтобы никого из них не убить? Я швырнул в одного из них стул, заехав по спине, зато от ударов другого я впечатался прямо в двери, потеряв один пистолет, который отлетел к телохранителю, обмякшему у стены. В глазах потемнело, все тело было словно налито свинцом.
Быстрее… не надо тратить на них время.
Я выстрелил два раза, целясь нападающим в ноги, попал одному в колено, тот разразился потоком ругательств. Воспользовавшись минутной передышкой, я выбил двери в кабинет.
Директор прятался за спиной у своего заместителя. Мерзкие людишки.
- Что на вас нашло, Домото-сан? Мы думали, что вы на нашей стороне! – пискнул зам, прижимая к груди черных ноутбук. – Что вас не устраивает? Давайте поговорим!..
- Внезапно передумал! – рявкнул я.
Выстрел – ноутбук превратился в бесполезный кусок пластика. Еще один выстрел – заместитель упал на пол, утянув за собой стопку бумаг, на месте лица – кровавое месиво.
Упав, директор пополз под широкий письменный стол. В кабинет уже ворвались два оставшихся дееспособными охранника, один из них целился в меня из моего же пистолета.
Секунда на принятие решения.
- Простите, - прошептал я, стреляя в грудь одного охранника, потом второго. В тот же момент пули прошили мое правое плечо и левое бедро. Не стесняясь, я взвыл от боли, но надо было уносить ноги. Из коридора я слышал голоса и топот.
Часть стенной панели отъехала, открывая лифт, с помощью которого директор намеревался сбежать, впрочем, это был и мой путь к отступлению.
- Простите, - повторил я, как заведенный, обрушивая приклад здоровой рукой на голову директора (у него на затылке была смешная плешь). Не время проверять, жив ли он.
В голове возник план здания. Лифт должен привезти меня к подземной стоянке. Электричество пока никто не вырубал, большая часть персонала, по идее, должна была разбираться с вышедшими из строя компьютерами и аварийными выходами.
Путешествие вниз длилось невероятно долго. Тяжело дыша, я прислонился к стенке и стянул пиджак. Рука отяжелела, правая сторона рубашки стала красной. Боль в бедре была невыносимой, как будто в ногу ткнули раскаленным железом.
- Нет, так просто не сдамся, - прошипел я вслух. – Не собираюсь умирать, пока не увижусь с Цуё. Эх, сейчас бы ванну горячую… с лимонной пеной… и гамбургер большой и сочный…
Тихий стук ознаменовал остановку. Наконец-то! Дверь лифта разъехались, я буквально выпал наружу. Потом, шатаясь и волоча раненную ногу, сделал еще несколько шагов и чуть не упал. Боковым зрением я увидел мчащуюся машину, которая затормозила в нескольких метрах от меня. Из нее кто-то выскочил и бросился ко мне.
Кажется, это…
- Цуёши?..
Силы меня покинули, я начал заваливаться вперед, но меня подхватили, и, прежде чем потерять сознание, я почувствовал родной запах и ласковое прикосновение к щеке.
12.00
Проснуться под переливы гитары, под песню, которую тихо напевает любимый голос – лучшего пробуждения я и не желал бы. Вот только утро ли сейчас вообще? Где я? Меня ведь спасли…
Повернув голову, сквозь полуприкрытые веки на фоне белого прямоугольника окна я разглядел силуэт Цуёши. Он склонился над инструментом, как будто весь поглощенный игрой, пальцы ласкали струны. Это зрелище меня заворожило. Я смотрел на него, и мне хотелось впитать в себя каждую деталь зрелища.
Полное умиротворение. Если бы не раны и помутненное после лекарств сознание. Тихо пошевелиться не удалось, я зашипел сквозь зубы от боли и тем самым выдал, что уже пришел в себя.
- Привет… - Цуёши поставил гитару к стенке у окна, а сам пересел ко мне на кровать. – Теперь ты вне опасности, только болеть будет жутко, потерпи.
- Привет. Ты вернулся? Где мы? – я слегка приподнялся на подушке и огляделся. Безликая комната, похожая на гостиничный номер. – В отеле?
Кивнув, Цуёши взял меня за руку. Он улыбался мне именно так, как я и представлял себе за все время разлуки.
- Мы поселились там, где не будут задавать вопросов, не будут болтать, если про нас спросят. Тайм я оставил во Франции у наших друзей.
- Зачем ты приехал? – спросил я чуть грубее, чем следовало бы. Я был безумно рад его видеть, но это не отменяло того факта, что на нас объявлена охота.
- Чтобы не дать тебе совершить глупостей, - он рассмеялся и щелкнул меня по носу. – Чтобы забрать тебя с собой. Мы же год не виделись, мог бы и порадушнее меня встретить. А вместо распростертых объятий я получаю новость о том, что ты собственноручно угробил все работу Института за 15 лет, и ловлю тебя раненного.
- Мне жаль… - я отвернулся, упершись взглядом в потрескавшееся розовое покрытие стенки. – Ты разочарован? Если бы я рассказал тебе о своем плане все…
- Я бы никуда не поехал, - Цуёши наклонился и силой развернул мою голову к себе, взяв за подбородок. – Я бы не стал тебя останавливать, но пошел бы вместе с тобой. И закрыл бы тебя от пуль.
- Вот как раз именно поэтому я и умолчал об этой части плана. Значит, ты принимаешь тот факт, что я убил трех… или четырех человек?
Цуёши промолчал. Потом потянулся и поцеловал. Я обнял его здоровой рукой.
- Я понимаю, что у тебя не было другого выхода. Разумеется, это не оправдание, но… что сделано, то сделано, - он быстро-быстро заморгал, будто борясь с подступающими слезами. – Если бы я мог искупить твою вину, я бы это сделал.
- Спасибо, - прошептал я. – Но тебе не нужно ничего делать, просто будь рядом.
- Только я прошу тебя… Пожалуйста, остановись, - Цуёши внимательно посмотрел мне в глаза. – Хватит убийств. Не трогай создателя. Поговори с ним сначала. Пожалуйста. Это он нашел нам гостиницу, нашел врача… если бы Масахико-сан хотел нас выдать, он бы не стал нам помогать.
Я знал, что этим дело не кончится. Как я мог ему отказать?
00.00
Вынужденный недельный отпуск оказался не таким уж и плохим – мы провели его вместе, выходя из номера только по крайней необходимости, но скучно нам не было. Мы с лихвой возместили время, проведенное в разлуке: разговаривали, занимались любовью или просто молчали, довольствуясь присутствием друг друга или физическим контактом.
Мы не строили планов на будущее, решив отложить это до разговора с Создателем. Цуёши ничего не говорил, а я не спрашивал. Время придет – сам расскажет.
Но я знал, что не хотел бы покидать страну надолго. Я знал, что хотел бы стать обычным человеком. Хотел бы продолжать исследования и работать ради науки, создать то, что могло бы облегчить жизнь людям. Но как защититься от тех, кто захочет использовать мои знания во вред? Как стать тем, кто будет сам диктовать условия, а не быть марионеткой власть имущих? На эти вопросы еще предстояло найти ответ.
Когда я достаточно окреп, чтобы не стонать от боли при ходьбе, настало время покончить с последним призраком прошлого, то есть, встретиться с Создателем.
Как и обещал, я не взял с собой оружие, памятуя при этом, что всегда могу убить его голыми руками. Тем не менее, слово я намеревался сдержать, но все зависело от того, что он собирался нам сказать.
За руль подержанной «Тойоты» - нашей новой машины – сел Цуёши. Рукой двигать мне все еще было трудно. Мы собрали все вещи и, покидая гостиницу, знали, что сюда больше не вернемся.
- Ты помнишь обещание? – судя по тону вопроса, от меня ожидали только положительный ответ.
Я кивнул, потягивая через соломинку колу, купленную в попавшемся по дороге «Макдональдсе», в которой льда было больше, чем самой жидкости.
Встреча была назначена там, где мы в последний раз гуляли с Тайм по пляжу, и где я рассказал Цуёши о нашем происхождении. Место, имевшее определенное значение.
Сегодня небо омрачили предгрозовые тучи, в воздухе пахло грозой, а море ощетинилось серыми гребешками волн. Цуёши держался близко, чтобы согреться, а я время от времени растирал руки и дышал на них.
Через пятнадцать минут показалась одинокая фигура: Масахико-сан шел с противоположной нашему пути стороны.
- Мы поговорим… мы просто поговорим, - произнес я вслух, убеждая не столько Цуёши, сколько самого себя. – Поговорим и мирно разойдемся.
Цуёши отстранился и шагнул чуть вперед. На его лице была написана завидная решимость.
Масахико-сан приближался медленно, спотыкаясь и волоча увязающие в песке ноги. Его волосы торчали во все стороны, он был небрит и явно какое-то время ходил в одном и том же, судя по состоянию помятого костюма и серого свитера.
Остановился метрах в пяти от нас и вдруг драматично рухнул на колени. Ненавижу, когда люди так делают. Сразу становится неловко, хотя, по сути, извиняются перед тобой, значит, ты ни в чем не виноват. Или?..
- Простите меня… простите за то, что мой эгоизм не принес вам ничего, кроме страданий, - он бормотал, опустив голову, подминая руками песок. – Я не должен был играть в Бога. Не должен был ставить свои желания выше законов природы. Но я так хотел увидеть…
- Вы хотели увидеть, какими взрослыми бы стали ваши сыновья, если бы им довелось дожить до сегодняшнего дня. Так ведь? – Цуёши подошел к нему и заставил подняться. – Вами руководили отчаяние и отцовская любовь, а не эгоизм.
Я смотрел на Создателя и думал, действительно ли я его так ненавижу, как мне представлялось раньше? Или я злюсь на него, потому что он нас предал? Человеческие чувства, все же, такие сложные. К некоторым я до сих пор так и не привык.
- Я должен был вас защитить, но испугался. Простите меня, - Масахико-сан цеплялся за Цуёши, но смотрел, не отрывая взгляда, на меня. Знает, что именно меня надо убеждать. Цуёши-то простит. – И я не виню тебя, что ты уничтожил дело всей моей жизни. Я заслужил.
Конечно, теперь он раскаивается, что «продал» меня, как чертову шлюху. Только вместо тела мне пришлось расплачиваться мозгами.
- И что? – произнес я вслух, чувствуя, как срывается голос. Отойдя подальше, я скрестил руки на груди. – Вы готовы все бросить? Будете отсиживаться в какой-нибудь грязной комнатушке с запасом спиртного и жалеть себя? Или создадите свой собственный Институт и никому больше не позволите себе приказывать?
- Коичи… - на его лице облегчение боролось со страхом и чувством вины. Он отпустил локоть Цуёши и шагнул вперед. – Если я начну все сначала… с нуля, ты поможешь мне? Ты мне нужен, но я знаю, что вы прекрасно обойдетесь без меня. Поэтому прошу, дайте мне еще один шанс. Давайте вместе творить будущее.
Улыбнувшись, Цуёши кивнул в мою сторону.
- Если вы сможете нас к тому времени найти, то позвоните. Ваши предложения будут тщательно рассмотрены, - усмехнувшись, я помахал рукой. – Счастливо оставаться.
Мы уходили, не держась за руки, как полагается влюбленным. Просто шли рядом, время от времени поглядывая друг на друга.
Наш отсчет перевалил за ноль и начинался сначала.
Отсчет новой жизни.
КОНЕЦ
Автор: ladyxenax
Пейринг/Персонажи: Домото Коичи, Домото Цуёши, ОЖП
Категория: слэш
Размер: миди
Жанр: киберпанк!AU
Рейтинг: PG
Предупреждение: если вас сквикает человеческие чувства у роботов...
Примечание:
- Фик вдохновлен клипом KinKi Kids - Time.
- Спасибо Slavyanka за вычитку, из-за меня она узнала, кто такие КинКи Кидс, будучи в совершенно другом фэндоме, и, наверно, уже научилась отличать их друг от друга.
- Спасибо Совести за прекрасный коллаж.
- Спасибо Aviendha за кучу полезных замечаний.
читать дальшеТокио, недалекое будущее
00.00
Впервые я увидел ее в лаборатории. Тогда она была всего лишь цифровым образом в трехмерном облаке данных. Тогда у нее еще не было имени, только серийный номер: AI-0505-1919. Потом мне сказали, что это дата и время ее рождения. Пятое мая, семь часов девятнадцать минут.
Мне стало любопытно (это чувство было мне в новинку). Пятого мая, пять лет назад, как мне сообщили, перестали существовать наши предыдущие прототипы. Нам дали такие же номера, как и у них, и только cоздатель называл нас обычными именами, потому что, по его словам, мы напоминали двух важных для него людей.
- Коичи, это ваша сестра. Прошу, позаботься о ней, когда она появится на свет. Но еще не время. Ждать еще достаточно долго. Я прошу вас обоих, приходите сюда и разговаривайте. Она должна учиться.
- Почему вы назвали ее сестрой? Это новый самообучающийся образец искусственного интеллекта, - сказал я, уткнувшись носом в стекло камеры, чтобы рассмотреть, что находится внутри. Я ощущал странный дискомфорт. Чувство под названием любопытство мне не очень нравилось. Хотя меня предупреждали об этом.
Ровно на три секунды передо мной возникли элементы лица: глаза, состоящие из серых пикселей и нос, изображенный тремя линиями. Потом все исчезло, оставив после себя цифровое облако.
Создатель улыбнулся и скрестил руки на груди. Его белая рубашка была помятой и несвежей. Нездоровый цвет лица и новые седые волоски на висках – я сделал вывод, что у Создателя были определенного рода проблемы.
- Мой дорогой сын, ты смотришь на будущего члена своей семьи. Как и Цуёши. Кто он тебе, ты можешь ответить?
- Масахико-сан, я не являюсь человеком в полном смысле этого слова, возможно, вы забыли об этом. Как я могу быть вашим сыном?
Тяжелая рука легла мне на плечо.
- У людей полно недостатков, и один из главных, пожалуй, состоит в том, что мы не остановимся ни перед чем, чтобы добиться исполнения своих желаний. Любой ценой, любыми средствами получить то, что мы хотим. Но… ты понимаешь, что значит «бойтесь своих желаний, ибо иногда они исполняются»?
Я склонил голову на бок, обдумывая вопрос. Что значит желать? Хотеть заполучить то, без чего невозможно обойтись. Но что в этом плохого, получить то, что хочешь?
- Человек тратит много сил и средств, чтобы добиться чего-то, а когда он получает то, что так жаждет, то не знает, что с ним делать. Или в конечном итоге он получит совсем не то, чего хотел изначально, - слова исходили из меня ровно и четко, как и положено. Я не был запрограммирован сомневаться в собственных знаниях.
- Молодец, Коичи, - рука опустилась мне на спину, пару раз погладила. Эмоциональное состояние Создателя было нестабильным. Что-то случилось.
Я мог проникнуть во всемирную сеть, не сходя с места. Плюсы многофункциональности: наблюдать за бестелесным созданием за стеклом, чувствовать в волосах пальцы Создателя и одновременно окунаться в цифровое море информации. Я мог сломать любую защиту, дайте только время.
- У нас будут новые тела, так? – бесстрастно спросил я, не разрывая контакта с киберпространством. – Вам приказали сделать для нас новые тела, чтобы мы начали отрабатывать те деньги, которые ушли на смену прототипов.
- Тела уже созданы, - Создатель отошел к окну. Там была иллюзия отсутствия стекла, но, тем не менее, оно не пропускало солнечный свет. – Скоро вы станете взрослыми.
В чем разница? Исключительно в физических параметрах. Мы не вправе выбирать, кем станем. Все решают те, кто нас сделал.
01.00
У нас обоих всегда были собственные комнаты. Особой практической пользы нам они не приносили, хотя, по словам создателя, личное пространство способствовало самообучению и развитию индивидуальных черт. По сути, мы должны были показать, что способны осознать себя, как личности.
Вероятно, я с этой задачей справлялся не так хорошо, как следовало бы. В моей комнате не было ничего от «меня» - я ничего там не трогал, ничего не изменял, оставив, как есть, ее белизну. Там все было белым – кровать, похожая на больничную койку, стол из пластика и ноутбук, стены, окно, выходящее на парк, окружающий Институт. На полках были аккуратно расставлены диски с обучающими программами, книгами и множество художественных и документальных фильмов (я должен был смотреть в день хотя бы по одному, а потом рассказывать создателю, какие мысли и чувства фильм у меня вызывал, и вызвал ли вообще). Я делал все, что от меня ожидали. Означало ли это то, что я уже стал «личностью»?
Комната Цуёши отличалась от моей. Во-первых, стены там были светло-фиолетовые, он сам выбрал этот цвет. Во-вторых, в желтой вазе всегда стояли свежие цветы. В-третьих, возле кровати с цветастым покрывалом стоял аквариум, в котором плавала стайка маленьких блестящих рыбок, похожих на тропических птиц, только подводных. Цуёши часто зачарованно наблюдал за ними, сидел молча, не шевелясь.
Был ли он «человечнее» меня? Для подобного утверждения у меня было недостаточно данных. Он лучше понимал людей, чем я. Я лучше понимал машины и потоки информации, быстрее адаптировался к новым условиям.
Одно я знал наверняка: назвать нас роботами (а так же киборгами, андроидами и любой другой вариацией на тему) было терминологически неверно, но нового слова, обозначающего подобных нам, еще не придумали. Искусственные люди.
Мне разрешалось заходить в его комнату без стука. Я знал, что в это время Цуёши обычно находился там, наблюдал за рыбами или слушал музыку.
- Тебе уже сказали? – спросил я у спины Цуёши, присаживаясь рядом на кровать. – Скоро нам дадут новые тела.
- Неужели? Я как-то уже привык к этому, - Цуёши не поворачивался, все так же наблюдая за жизнью аквариума. – Но тогда нам должны дать и новую одежду.
- Хорошо, что ты этому факту обрадовался, - я подвинулся к нему ближе. Получилось так, что мы сидели спина к спине. – Я не вижу смысла в этом обмене. Тело взрослого больше по объему, более энергоемкое. С другой стороны, оно более стабильное в плане физиологического состояния и лучше поддается внешнему контролю.
- Я тебя совсем не понимаю в последнее время, - в голосе Цуёши послышалось разочарование. – Ты должен научиться говорить, как обычный человек.
- Зачем? Я же все равно им не стану.
Стена, прямо напротив кровати, была увешана изображениями неба, моря, птиц и тропических рыбок. Голубые, белые и цветные пятна сливались, переходили из одного в другое. В порядке, в котором висели фотографии, скрывался какой-то неясный смысл и нерешенная закономерность.
Цуёши обнял меня, как мать обнимает своего ребенка, или как романтический герой, чтобы утешить свою возлюбленную. Я много раз видел подобное в фильмах, такие действия не вызывали у меня никакого трепета, но...
Его руки были очень теплыми.
02.00
Я рассматривал свое новое лицо. Нет, не совсем новое. Смоделированная версия того, как я мог бы выглядеть в тридцать лет, если считать по человеческим меркам. Более резкие черты, впалые щеки. Глаза остались прежними, только исчезли цифровые вставки. Эта версия была лучше предыдущей. Создатель говорил мне раньше, что у меня взгляд, как у старика.
Кто же отражался в зеркале? Я был биологической машиной с личностью, запрограммированной на постоянное самообучение и корректировку поведения, серийный номер AI-51-0101-1510. Я мог быть человеком по имени Коичи. Так кто я?
- Знаешь, а я не хочу становиться обычным человеком, - произнес я, наблюдая в зеркале за Цуёши, который примерял черный пиджак. – В голове возникает слишком много вопросов, слишком много сомнений. Ты когда-нибудь думал о том, для чего все это нужно?
Я развел руками, подразумевая под «все это» и светлый просторный кабинет, в котором мы находились, и само здание, и новый наш облик – Цуёши стал очень красивым взрослым. Настолько красивым, что при одном взгляде на него в голове моей исчезали все мысли.
- Ты только задаешь себе вопросы, а я уже давно нашел ответы. Мои ответы на мои вопросы. Твоими эти ответы не станут. Ты должен найти их сам.
- И кто теперь разговаривает сплошными загадками?
Цуёши подошел ко мне и расправил воротник рубашки, потом обнял за шею, положив руки мне на затылок. Мое тело немедленно ответило на его близость. Удивительная химическая реакция – кровь прилила к щекам, ритм сердца участился. Интересно было отстраненно анализировать свои ощущения, вызвавшие в голове легкий туман. По идее, так не должно быть. Программа не могла бы такого допустить. Создатель ошибся? Или подстроил так, что мы…
- Кто мы, Цуёши? Ты знаешь? Для чего нас создали? Что во мне есть оригинального, а что было заложено изначально? Какие из моих реакций были запрограммированы, а какие являются результатом самообучения? Я не знаю. Мой мозг содержит в себе весь запас научных знаний человечества, но на самом деле я же ничего не знаю, - я говорил без остановки, пристально смотря ему в глаза, которые отличались от моих: на их радужной оболочке вспыхивали крошечные белые искры. При этом я видел его приоткрытые губы и чувствовал на своих теплое дыхание. – Скажи мне, если знаешь ты.
- Мы – две противоположности, - взгляд Цуёши сместился куда-то вправо, он больше не смотрел мне в глаза. – В одиночку ты запросто можешь заменить собой научно-исследовательский институт. Ты был создан, чтобы в будущем стать оружием массового поражения. А что я? Ты понимаешь, что я был создан просто для того, чтобы любить? В этом и есть мое предназначение.
- Прости. Я действительно ничего не понимаю.
Пока я мучился сомнениями и вопросами, он вел собственную войну. Сражался со своими демонами. Хотя бывают ли у таких, как мы, внутренние демоны? Мы можем сомневаться, чувствовать душевную боль, ощущать спектр эмоций, доступный людям, реагировать так же, как они. А что если Цуёши пойдет дальше и сможет творить? Что, впрочем, для меня было непостижимым.
- Я боюсь, - он сжал меня в объятиях так сильно и неожиданно, что я покачнулся. – Боюсь того, что тебя заставят сделать что-то страшное, а нас разлучат.
После всего сказанного у меня слегка помутилось зрение, я не мог сфокусироваться из-за боли в груди и теплоты, исходящей от Цуёши. Я молча обнял его в ответ.
Он ждал от меня какой-то реакции, заверения в том, что все будет хорошо. Глупая человеческая слабость. Я ничего не сказал, только мысленно поклялся себе в том, что каким бы ни было наше будущее, я не позволю никому нас разлучить.
03.00
- Сегодня вы ее увидите, - бодро произнес создатель, размашисто шагая впереди меня.
Мы шли по полностью прозрачному переходу, ведущему из одного крыла института к другому. Под ногами неслышный ветер раскачивал красные верхушки кленов. Отсюда они казались крошечными, окруженные игрушечными машинками и маленькими людьми.
- Тот самый образец AI-0505? – ускорив шаг, я поравнялся с ним. – Она уже готова?
- Почти готова к презентации. Я хочу, чтобы вы увидели ее, - создатель улыбнулся и положил руку мне на плечо. – А то вы с Цуёши слишком друг к другу привязаны, это внушает опасение. Надеюсь, что вы сфокусируете ваше внимание на ней и научите ее всему, что знаете сами.
Я остановился. Возникла непрошеная мысль о том, что из всех человеческих чувств легче всего научиться ненависти. Одно из самых древних, возникшее на почве страха и животного желания защитить своих отпрысков и место обитания. Самое простое и сложное чувство одновременно.
- Вам ли об этом не знать, Махасико-сан, - я резко сбросил с себя его руку, схватив за запястье, но не рассчитал силы и, кажется, сжал сильнее, чем следовало. Побледнев, он дернулся, пытаясь освободиться. – В ваших силах было все предотвратить, но вы этого не сделали.
- Опусти… - зашипел он, выворачивая руку. – Ты должен подчиняться! Встроенные в твою личность механизмы защиты не дадут тебе причинить вред человеку.
Ненависть – опасное чувство. Особенно, если оно подкрепляется осознанием своего превосходства. Когда помимо моей воли и, несмотря на оставшееся уважение к создателю, моя рука сама потянулась к его горлу, я подумал о том, как же по своей сути люди хрупки.
- Без вашего ведома… они копались в моей голове без вашего ведома? Я пока не знаю, что именно вы сделали, но… мои ограничения сняты. И я могу выбирать, кому жить, а кому умереть, руководствуясь только заложенными в меня моральными принципами. Поправка. Я переосмыслил эти принципы. И теперь буду решать за себя сам.
Мой голос звучал четко и ровно, нетронутый запертой во мне ненавистью и внезапной жаждой убийства, но, возможно, это как-то отразилось в моих глазах, потому что Масахико-сан (я не хотел больше звать его создателем) задрожал, его лицо исказилось от страха, он начал хрипеть.
- Почему вы их не остановили? Что они намерены со мной сделать? Поправка, спрошу так. Что вы намерены делать с нами?
- Опусти его. Опусти, прошу тебя. Ты же не убьешь его, правда?
Я мог поклясться, что в голосе Цуёши слышались паника и отчаяние. Я не заметил, как он подошел. Все дело в туманящих сознание эмоциях. Лучше бы их не было.
- Коичи, пожалуйста, не трогай создателя, - Цуёши не пытался подойти ближе, только протягивал руку, как будто ожидая, что я возьму ее. – Тебе сняли часть ограничений. Если ты убьешь человека, это будет им только на руку.
Конечно, он был прав. Цуёши всегда оказывался прав, всегда умел находить нужные слова, чтобы остановить меня или облечь мои мысли в нужную форму.
Я убрал руку и отошел в сторону, безучастно наблюдая, как Масахико-сан повалился на пол в приступе кашля. Теперь он смотрел на меня по-другому. С опаской. Разумеется, это же есть во многих мифах и легендах, сюжет, с завидной частотой повторяющийся в литературе. Творение восстает против своего создателя.
- Я не стану вашим Франкенштейном, - произнес я, пока Цуёши помогал ему подняться. – Он был одиноким и несчастным монстром. А мне есть, кого защищать.
- Мы просим прощения. Больше такого не повториться, - Цуёши поклонился, всем своим видом выражая раскаяние, которого я совсем не испытывал.
Именно тогда я впервые задумался о побеге.
04.00
AI-0505 выглядела, как очень красивая дорогая кукла или ожившая героиня комикса. Ей не хватало мимики, чтобы казаться живым человеком, взгляд ее был по-детски наивным, а искусственные глаза отражали свет. У нее были короткие светлые волосы, серебристое платье и туфли на высокой платформе, на которых она время от времени раскачивалась из стороны в сторону, пока ходила по огороженной прозрачными перегородками кабине в центре зала. К спине робота был подключен толстый серый кабель, он волочился по полу и уходил к компьютерам.
Демонстрационный зал изменился до неузнаваемости. Вокруг толпились ученые в белых халатах, ассистентки в деловых костюмах, технический персонал, отличавшийся униформой, синими комбинезонами. Все и вся создавало иллюзию бурной деятельности. Все их внимание было направлено на робота за стеклом.
- Она еще далека от совершенства, - прошептал Масахико-сан, хватая меня за рукав. Судя по всему, он уже оправился от шока или притворился, что между нами все осталось по-прежнему. – Ее тело нуждается в доработке. Без дополнительного питания она может протянуть от силы часов 48, а потом система отключается. Но ее мозг… о, это воистину неизведанный край!
- Она убедительно смотрится. Хотите сделать из нее медсестру или девушку по вызову? – невозмутимо спросил я, оборачиваясь, чтобы не упустить Цуёши из виду.
Он держался позади меня и с интересом оглядывался. Когда мы были здесь в последний раз, все тут выглядело заброшенным и устаревшим. Сейчас зал привели в порядок.
- Коичи, не пытайся шутить, все равно не получится, - Масахико-сан направился к кабине, поманив нас за собой. – Хочу, чтобы во время сегодняшней демонстрации вы были с ней. Мы не будем представлять вас журналистам, просто изобразите из себя статистов или кого-то в этом роде.
- Но на самом деле? – нахмурившись, поинтересовался Цуёши. Он неотрывно смотрел на робота.
- На самом деле вы будете за ней присматривать. Привыкать к ней. И чтобы она привыкла к вам. Вперед, не задерживайте тут меня. Работы непочатый край.
Интересно, кем считали нас люди, находящиеся в зале? Кроме Масахико-сана и еще нескольких человек, о нас «настоящих» никто не знал.
- Она красивая, - прошептал Цуёши, потом вошел внутрь. Я последовал за ним, отметив, что стены кабины были сделаны из очень прочного материала, который только выглядел, как стекло.
Остановившись, девушка-робот повернулась в нашу сторону. В ее движениях совсем не было плавности. Склонила голову набок – я терпеть не мог, когда девушки так делали, как будто выставляя себя умалишенными. Хотя, в случае с этой…
- Привет. Как тебя зовут? – Цуёши протянул руку.
- AI-0505-1919, приятно познакомиться, - ее голос оказался приятным на слух, пусть и лишенным жизни, подобно синтезированным голосам в лифтах или справочных центрах. Руку она пожала очень осторожно. – Кто вы? Как вас зовут?
- Цуёши, - он улыбнулся и не менее осторожно погладил ее по ладони. На его лице был написан необычайный интерес. – А этого ворчуна зовут Коичи. Не обращай внимания, на самом деле он добрый. Ты ему понравилась.
- Добрый? Почему понравилась? – спросила она, повернувшись ко мне.
Я обратил внимание на очертания груди, едва заметной под серебристым материалом. Плоская, как доска.
- Ты похожа на куклу, - тихо произнес я и опустился на серую скамью. Рядом стояло кресло, куда сел Цуёши.
- Тебе здесь нравится? – глаза Цуёши загорелись: на столике он увидел игрушку, которая могла пускать мыльные пузыри. Зачем она здесь? Совсем не к месту.
Девушка-робот кивнула.
- А давай мы тебя как-нибудь назовем? – Цуёши улыбался, по-детски радуясь плывущим по воздуху прозрачным радужным сферам. – А то по серийному номеру не годится, слишком длинно. Коичи, что думаешь?
- Делай, что хочешь, - я пожал плечами. Его возня с роботом действовала мне на нервы. – На что еще тратить время.
- Время… Почему бы и нет? – Цуёши ткнул пальцем в сторону робота. – Тайм. Хочешь, чтобы мы называли тебя Тайм?
- Тайм? – она опять сделала это, по-дурацки склонила голову, посмотрев на надпись на груди чуть выше выреза платья. У нас обоих были такие же, только на шее, скрытые от посторонних глаз. - Тайм? Что это значит?
- Это название Института, где нас создали, - хмыкнув, я принялся наблюдать, как один из ученых наблюдал за нами. Его глаза скрывались за очками и длинными волосами. Потом моя память услужливо воссоздаст мне его лицо, и я буду знать про него все, больше, чем даже он сам про себя знает.
- Тебе идет это имя, - Цуёши неожиданно потянулся и потрепал робота по голове. Ее лицо растянулось в жутковатом подобии улыбки. – Привет, Тайм.
05.00
Возможно, именно так себя и ощущают молодые родители – раньше вас было двое, а теперь появилось третье существо, которому нужно уделять внимание, а значит, меньше времени остается для вас наедине.
Неожиданно для себя мы обзавелись «дочерью» с модельной внешностью и постоянно развивающимся интеллектом уровня начальной школы. Хотя нет, теперь по знаниям она вполне могла считаться подростком, но в некоторых аспектах проявляла незамутненную наивность, и реакции ее все еще оставались реакциями ребенка.
Появлению Тайм в нашей псевдо-жизни Цуёши обрадовался больше меня. Но в его отношении к ней не было ничего романтического. Я, признаюсь, опасался обратного. Только не до конца удовлетворенная потребность о ком-то заботиться.
Если бы он был женщиной, я назвал бы это материнским инстинктом. Но нас обоих создали мужчинами и воспитали, как таковых, в этом-то и крылась вся ирония. Или трагедия? Вместе с Тайм мы создали подобие семьи – идеальный, безопасный мир, который мог рухнуть в любой момент.
- Сейчас ход Коичи! – мелодичный голос (уже не такой монотонный, как раньше) прервал мои размышления.
Я взглянул на доску. Я играл черными и, разумеется, выигрывал. Шахматы прекрасно развивали логическое мышление, умение анализировать и планировать. Я не особо их любил, но это не мешало мне почти всегда выходить победителем. Кто утверждал, что машина не может обыграть человека, тот не встречал меня.
- Судя по твоей самодовольной ухмылке, ты опять мысленно себя хвалил, - хитро улыбнувшись, произнес Цуёши, который сидел на полу, в то время как мы с Тайм расположились на кожаных сидениях, поместив шахматную доску на низком широком подоконнике панорамного окна.
В холле было тихо, просторно и практически безлюдно.
- Эта фраза предназначалась для того, чтобы меня смутить? – Я спокойно окинул взглядом поле, вычисляя мои шансы. Безупречно, как всегда. – Что я могу поделать, если я – само совершенство?
В ответ последовал заразительный смех. Улыбка Тайм получилось натянутой, она еще не умела улыбаться, как человек.
- Надо же мне опровергнуть мнение Масахико-сана о том, что я не умею шутить? – я пожал плечами и сделал единственно возможный выигрышный ход. – Шах…
- Тайм все еще может выиграть, подождите… - неуверенно произнесла она, склонив голову. Ее рука застыла над доской.
- Мат, - и белый король пал под моим натиском. – Но я вижу прогресс. На этот раз мне понадобилось в два раза больше ходов, чтобы тебя обыграть. И не говори о себе в третьем лице.
- В следующий раз Тайм обязательно выиграет у Коичи, – она отвернулась.
Неисправима.
На ее спине был хорошо заметен круглый «узор», похожий на старинную татуировку – разъем для подключения питания. У нас же подобных разъемов не было, мы получали энергию органическим путем, как люди.
- Ладно тебе, не расстраивайся. Пойдем, послушаем музыку, - Цуёши погладил ее по плечу. – И я сделаю тебе маникюр.
- Обязательно! – она вскочила на ноги, но тут же покачнулась, потеряв равновесие. Доска свалилась на пол, и шахматы покатились по белому пластику в разные стороны.
- Вот неуклюжая, - я подхватил ее под руку. – Просто катастрофа ходячая.
- Коичи вредный и злобный! – Тайм оттолкнула меня и спряталась за спину Цуёши. – Терпеть не могу!
- Да-да, я тебя тоже. Только не показывай мне язык, такой великовозрастной девахе это не к лицу, - присев на корточки, я начал собирать фигуры.
- Тайм больше не хочет играть с Коичи.
Не дожидаясь Цуёши, она направилась к коридору, ведущему в правое крыло здания. Неровный стук каблуков эхом отдавался от стен.
- Вы спорите прямо как брат и сестра, - наклонившись, он подобрал пару пешек и кинул их в коробку. – Это очень мило. Ты стал вести себя, как обычный человек, и ей это только на пользу.
- Знаю, - ответил я, не поднимая головы. – Мне она… нравится, правда. Кажется, я понимаю, что значит иметь семью.
- Я рад, - Цуёши взял мою руку в свои ладони, а потом быстро и смущенно поцеловал меня в лоб.
- Иди уже, займись ребенком, - я почувствовал, как кровь прилила к щекам. Улыбнулся. – Я сам справлюсь.
- Увидимся, я буду ждать тебя, где обычно.
Черный король закатился под сидение.
За окном стемнело, в холле автоматически включились лампы. В стекле я увидел отражение Масахико-сана, идущего в мою сторону. Он мял в руке пачку сигарет.
- Пойдем, составишь мне компанию, пока я покурю. Нам надо поговорить.
Судя по его серьезному тону, ничего хорошего от разговора ждать не стоило.
06.00
Что я говорил о том, что наш идеальный мир мог рухнуть в любой момент? Это происходило на моих глазах. Глупо было расслабляться. Глупо было доверять людям, которые, в конце концов, хотели окупить вложенные в проект деньги и получить прибыль сверх того. Четкий деловой расчет. Бизнес, в котором не было места сантиментам.
Разумеется, нас уничтожат, если мы откажемся. Нас уничтожат в любом случае, лишь бы мы не попали в руки «врагов». Я не понимал их. Не понимал, для чего надо было создавать Тайм; зачем делать нас такими, какие мы есть сейчас, если изначально подразумевалось, что мы слишком ценны, чтобы нас потерять?
Ты был создан, чтобы в будущем стать оружием массового поражения.
Нет у меня выбора, нет. Концепция свободы воли – всего лишь фикция, особенно, когда дело касается вопросов национальной безопасности.
Но любую патовую ситуацию можно переиграть, нужно только время.
07.00
- Ты что-то задержался. Все в порядке? – прошептал Цуёши, обняв меня сзади. – По твоему лицу вижу, что-то случилось.
- Все в порядке, - я покачал головой. – Наоборот, у меня хорошая новость.
От его рук расходилось приятное исцеляющее тепло. Да, одним своим присутствием рядом он превращал все проблемы в незначительные, досадные помехи.
Это было одно из «наших» мест: уголок крыши над девятой лабораторией, надежно скрытый от посторонних глаз и камер. Отсюда открывался вид на парк, за которым начиналось бессистемное нагромождение домов. Ночью они казались темными клетками с глазами зверей, горящими желтым и белым.
Мне в голову стало приходить слишком большое количество ненужных мыслей, от этого мне хотелось вернуться к расчетам.
- Масахико-сан сказал, что в целях эксперимента нам троим позволят какое-то время пожить вне стен Института, - мои пальцы переплелись с пальцами Цуёши. Кажется, я дошел до того, что мне жизненно необходимо было чувствовать с ним физический контакт. – Нам снимут квартиру, будут ежемесячно пересылать деньги, но мы можем устроиться на какую-нибудь работу, если захотим. Естественно, придется притвориться обычными людьми.
Замешкавшись, Цуёши отстранился.
- Втроем? То есть, Тайм будет жить с нами?
- Ты против? – я провел раскрытой ладонью вверх по руке Цуёши, желая выразить приязнь. Анализировать язык жестов и тела мне проще, чем пытаться облечь чувства в слова.
- Нет, конечно. Это будет здорово.
Цуёши развернул меня к себе, и я увидел очень необычное для него выражение лица – абсолютное умиротворение, которое появляется у спящих людей, если им при этом снится что-то очень приятное.
Потом наши пальцы оказались в волосах друг друга, и мы впервые поцеловались, что и являлось предсказуемым вариантом развития нашей истории.
В сказке поцелуй красавицы вернул заколдованному монстру человеческий облик. Что-то подобное произошло и со мной, но я все равно не знал, как на это реагировать.
Мечтают ли андроиды об электрических поцелуях?
08.00
Наши новые «личности» создали в рекордно короткий срок, все до мелочей, начиная от свидетельства о рождении и страховки, и заканчивая аккаунтами в Твиттере и на онлайн-аукционах со списком покупок.
Мы стали братьями и сестрой по фамилии Домото, чтобы избежать излишнего любопытства и расспросов, почему два парня и девушка живут вместе в квартире. Хотя наши новые соседи особо не интересовались тем, что происходило у них под носом.
Я устроился на работу в небольшую IT-компанию в качестве обычного системного администратора. Передо мной открылась интересная возможность потренировать свои навыки, общаясь с малознакомыми людьми и скрывая свои истинные способности.
Жить в среде, далекой от лабораторной «стерильности» - полезный и ценный урок, за который, к сожалению, нам предстояло скоро расплатиться. Я понимал, что не успею завершить начатое в отведенный нам срок.
Тайм все больше и больше становилась похожей на человека в плане реакций, ее навыки общения прогрессировали с каждым днем. Мне приказали следить за ее состоянием и развитием, и еженедельно отчитываться перед Масахико-саном о том, как идет ее приобщение к обычной жизни. Она как будто стала и моим творением тоже – с помощью подручных средств я кое-что изменил в ее программах и устройстве, и теперь она могла обходиться без подзарядки до пяти дней.
Время нашей новой жизни уходило слишком быстро. Я не мог не думать о том, что нам осталось совсем немного. Почему люди способны забывать о том, что их ждет? Как я мог проживать каждый день, как последний, и притворяться, что у нас впереди была вечность?
Ни о чем пока не догадываясь (или притворяясь), Цуёши это интуитивно понимал, но ничего не говорил. Притворяться беззаботным у него получалось лучше. А я смотрел на Тайм и думал о том, смогут ли когда-нибудь роботы разделять человеческие чувства. Судя по нам – смогут. Но в нас все-таки есть немного от людей.
Первое время мы не отпускали Тайм гулять одну, но не потому что боялись, что она может заблудиться. Следовало перестраховаться и проследить, чтобы люди не навредили ей, и чтобы она ненароком, по незнанию, никого не поранила.
Цуёши настоял на том, чтобы мы ходили с ней по магазинам. Мне это было совсем не интересно, я откровенно скучал, пока эти двое глазели на витрины или что-нибудь примеряли. Но улыбка Цуёши сполна возмещала скуку.
Интересно, сможет ли когда-нибудь Тайм смеяться так же, как и мы? В любом случае, я не смогу быть этому свидетелем.
До решающего дня оставался месяц. Путь к отступлению был почти готов. Я собирался сделать так, что их никогда не будут искать. Они исчезнут.
Время мчалось мучительно быстро.
09.00
День уже давно перевалил за середину, от моря тянуло прохладой и щекочущим ноздри запахом. Шум волн звучал в бесконечном размеренном ритме, песок под ногами был рыхлым и влажным.
По пути мы распугали чаек, устроивших на берегу, на камнях что-то вроде оживленной дискуссии. Их возмущенные крики еще долго раздавались в воздухе после того, как они всей стаей рванули вверх. Тайм испугалась и, завертевшись, замахала во все стороны руками.
Цуёши улыбнулся и мягко потянул ее вперед, а потом закружил в танце под музыку, складывающуюся из шума волн, ветра и криков чаек. Каблуки Тайм еще глубже увязли в песке, она двигалась с обычной для робота «грацией» и улыбалась в ответ. Это был один из тех моментов, которые хотелось превратить в вечность, снова и снова переживая каждую его секунду.
Разумеется, все, что видела Тайм, записывалось и сохранялось. При желании я мог бы влезть к ней в «голову» и увидеть Цуёши ее глазами, но не собирался делать этого. Все равно, что узнать мысли человека во время занятия любовью. Неправильно и неэтично.
Я шел вперед, не оглядываясь, но слышал, как они следовали за мной, болтая о пустяках.
Впереди нарисовалось нагромождение валунов, уходящих в воду. Я остановился, собираясь с духом. Нужно было рассказать Цуёши о моем плане, сегодняшний вечер подходил ничуть не хуже, чем десятки вечеров до него, но каждый раз меня что-то останавливало – то нелепая случайность, то мои сомнения.
Сейчас или никогда. Я опустился на камень и попытался устроиться поудобнее. Разговор предстоял неприятный и, возможно, долгий. Только надо было как-то спровадить нашу «сестру».
Цуёши все прекрасно понял, хватило только взгляда. Он похлопал Тайм по плечу.
- Слушай, подожди нас в машине, пожалуйста. Нам надо по работе поговорить, боюсь, тебе станет скучно.
В ответ она посмотрела на Цуёши, потом перевела взгляд на меня, чуть приоткрыв рот и забыв о необходимости моргать. Иногда она могла таращиться в одну точку часами, сейчас, впрочем, не тот случай.
- Вы хотите поговорить наедине. Вы от Тайм что-то скрываете… – на какое-то время ее тон стал монотонным, лишенным эмоций, как если бы она напрочь забыла, или потеряла усвоенные навыки общения. – Вы хотите остаться вдвоем. Тайм вам мешает.
- Ничего подобного, просто… - Цуёши потянулся, чтобы погладить ее по голове, но Тайм оттолкнула его руку. – Просто впереди нас ждут большие перемены, и надо быть к ним готовыми. Мы только хотим тебя защитить, поверь.
Удивительно, но она, кажется, действительно это поняла. Когда это она успела стать настолько близкой? Как же ее при этом не любить? Не как игрушку, не как творение, не как просто красивую картинку, но как родное существо.
- Он хотел сказать, - начал я, спрыгнув на песок, - что где бы ты ни была, даже если мы расстанемся, то мы всегда будем тебя чувствовать. Мы будем знать, что ты делаешь, о чем думаешь, что видишь. Мы связаны.
Цуёши хмыкнул.
- Обычно это у меня лучше получаются утешительные речи, но тут ты меня переплюнул.
- Что верно, то верно, - я пожал плечами.
Кивнув, Тайм улыбнулась нам и осторожно пошла по песку в сторону, откуда мы пришли. Идти до машины было минут десять. Я понадеялся, что по пути она не отвлечется на какое-нибудь бродячее животное или птицу.
Мы вернулись к камням. Я забрался на самый верх, Цуёши расположился ниже и облокотился о мои колени. Какое-то время мы молчали, наблюдая за маячившими над водой чайками. Время от времени одна из птиц резко ныряла, а потом устремлялась ввысь, зажав в клюве добычу.
- Я узнал о том, кем именно мы являемся, почти сразу после того, как нам дали новые «взрослые» тела. Прости, что не рассказал раньше, – я взглянул на Цуёши, отметив напряжение и скрытый страх в его глазах.
Он кивнул и взял меня за руку.
- Когда-то Масахико-сан потерял двоих сыновей. Их звали так же, как и нас. Понимаешь? Они умерли, когда им было по пятнадцать лет, автокатастрофа. Отец воспользовался их генетическим материалом и создал клонов, вернее, не совсем клонов – часть органов у них пришлось заменить искусственными.
- Ты говоришь о наших первых прототипах? – Цуёши нахмурился, отпустил мою ладонь и скрестил руки на груди. – Звучит логично, но…
- Первые прототипы погибли в год, когда они достигли биологического возраста пятнадцати лет, у них обоих одновременно остановилось сердце в тот самый день, в ту самую минуту, когда… - я смотрел на море, безучастно накатывающее на берег. – Пятое мая, семь часов девятнадцать минут. Масахико-сан думал, что их смерть была предопределена, запрограммирована генетически. Как если бы они умерли по божьей воле.
- Поэтому он придумал, как сделать так, чтобы мы пережили этот пятнадцатилетний порог. Как обмануть смерть, - бледнея с каждым словом, Цуёши говорил очень тихо. Его зрачки расширились, пульс участился. Шокирован, естественно. – Он поместил нас в искусственные взрослые тела.
- Верно, - мне было тоскливо как никогда. Наклонившись, я поцеловал Цуёши в макушку. – Наши нынешние тела оказались настолько удачными, что Масахико-сан решил углубиться в исследования по созданию более совершенных биомашин, только работа эта еще более засекречена, чем проект AI-0505, который является только прикрытием.
- Почему? – голос Цуёши не дрожал. Он пытливо смотрел на меня, ожидая, что у меня есть ответы на все вопросы.
- Потому что власть поменялась, Институт принадлежит не государству, а частному лицу. И это частное лицо очень заинтересовалось нами и разработками Масахико-сана. Теперь он хочет, чтобы производство гениев, вроде нас с тобой, которых можно было бы использовать в качестве шпионов, диверсантов или подставных террористов, началось в промышленных масштабах.
- Боже… как я и боялся. Тебе следовало все рассказать мне раньше, - Цуёши поднялся и, спрятав руки в карманы пиджака, прошел к воде. – А я, как наивный дурень, целыми днями играл на гитаре, рисовал и сочинял стишки. Как будто у меня было на это право.
- Масахико-сан умолял меня помочь ему в работе над этим проектом, говорил, что иначе ему прикажут стереть нынешнюю личность Тайм и перепрограммировать, и что если я не соглашусь сотрудничать, то они найдут способ заставить тебя работать на них.
Ничего не говоря, Цуёши несколько раз пнул ногой песок. Опустил голову. Его плечи задрожали.
- А этот так называемый отпуск – всего лишь приманка. Кинули бродячим собаками кость, чтобы потом незаметно их поймать и усыпить. Но я не пойду у них на поводу. У меня есть план, который сделает нас свободными. Просто поверь мне.
- Конечно, поверю, а что мне еще остается?
Я подошел и обнял Цуёши сзади, как он всегда делал, желая поддержать меня или утешить. Он накрыл мои руки своими, и так мы стояли довольно долго, словно забыв о времени.
Мы могли бы провести остаток вечности на этом берегу, любуясь неумолимо приближающимся закатом и согревая друг друга. Но завтрашний день непременно бы наступил, как бы я не желал обратного.
10.00
- Как у вас там продвигаются дела? Вы обещали, что образцы нового поколения будут готовы через месяц, - вкрадчивый и очень требовательный голос в трубке раздражал меня одним своим звучанием.
- Они будут готовы еще раньше, если меня не будут отвлекать по пустякам и задавать по телефону ненужные вопросы, - я намеренно ответил резко, зная, что грублю человеку, обладающему большой властью. – Будьте добры, не беспокойте меня, пожалуйста.
В трубке промолчали.
- Вы сможете сделать с ними все, что хотите. Плюс, вы сможете навсегда избавиться от профессора Масахико, потому что у вас есть я, который стоит десяток таких неудачников, как он.
- Прошу прощения, благодарим за работу, - голос теперь звучал менее требовательно, но холодно и безразлично.
- Это я Вас должен благодарить. Прошу прощения, но мне надо идти.
Немного вежливости под конец разговора не помешало.
Убрав телефон в карман, я бросил взгляд на мониторы. Показатели жизнедеятельности образцов не изменились.
Из-за работающих кондиционеров, поддерживающих постоянную температуру в +18 градусов, в лаборатории, находящейся на самом нижнем подземном уровне Института, ощущалась приятная прохлада.
Теперь здесь был мой дом. Я не выходил наружу вот уже несколько месяцев, не поднимался наверх, не любовался из окна небом и парком, не чувствовал на лице тепло солнечного света.
Я просто не мог сделать и шагу за пределы железной двери потому, что там ничего хорошего меня не ждало. Я понятия не имел, где сейчас находился Цуёши. В Европе? В Америке? А может, спрятался где-то на Гавайях?
Скучно здесь мне не было, в рамках проекта мне предоставили полную свободу действий и снабжали необходимым материалом. Разумеется, от меня ждали результатов. Поэтому оставили в живых, поэтому закрыли глаза на то, что в Институт вернулся я один.
Я откинулся на спинку кресла и потянулся за чашкой с ароматным, пахнущим пряностями кофе. Все равно приносили, хоть я его терпеть не мог. Такая маленькая месть. Но оно помогало мне не спать.
Над распечатками висели фотографии неба, моря, заброшенного храма в чаще леса, улицы европейского города. Улыбнувшись, - со стороны это наверно смотрелось странно, - я взял самую крайнюю, спрятанную за синей папкой.
Рискованно было так сниматься. Широко раскрытые ладони, закрывающие пол-лица, по два кольца на обеих руках (одно на большом, другое на безымянном), кусочек синей шляпы и глаза, которые ни с какими другими не спутаешь.
Никто не копался в моих личных вещах, никто не проверял мою личную почту, но это все до поры до времени. Пока они держат свое слово, я держу свое.
Никто не мог вычислить, что я использовал ресурсы Института, чтобы создать одну небольшую вирусную программку, которая уже проникла в их внутреннюю сеть. Ей осталось работать совсем немного, а потом рухнет все программное обеспечение, железо сгорит, разработки будут потеряны. Но этого мало.
Я же думал о побеге уже давно. И кое-что мне удалось спрятать, пусть и не хотелось вспоминать, чего это стоило.
Все детали плана четко вырисовывались в голове.
Крах сети повлечет за собой потерю коммуникаций и выведет из строя аварийную противопожарную систему, поэтому выходы не будут заблокированы. Мимо охраны я смогу пройти, план здания накрепко засел в моей голове.
Моя цель – не просто побег. Я хотел стереть все следы нашего существования, чтобы мы смогли начать жизнь с новой главы.
Конечно, из-за меня могут пострадать люди, не имеющие к нам никакого отношения. Со своей стороны я приму все возможное, чтобы избежать лишних жертв.
Но я решил, что убью всех, кто знает о нашем настоящем происхождении. Пусть их не так уж и много: нынешний глава Института, его заместитель, бывший директор, человек в Министерстве и… Масахико-сан. Остальные же, кто участвовал в проекте, всей правды не знают, потому что выполняли только свою часть работы, следуя инструкциям и не задавая вопросов.
Смогу ли я убить создателя? Я когда-то говорил ему, что не стану его Франкенштейном. Выходит, ошибся. Смогу ли? Пойму только тогда, когда увижу его лицо под прицелом пистолета.
Лицо с фотографии глядело на меня укоризненно. Цуёши бы не понравилось то, что я собираюсь сделать. Он бы остановил меня.
Смогу ли я смотреть ему в глаза после всего? Не знаю. Но отступаться от задуманного не собираюсь.
Пока живы те, кто хочет нас использовать, Цуёши и Тайм приходится скрываться, а я буду торчать тут в лаборатории с их двойниками, андроидами.
Пора было начинать. Первый этап плана, вероятно, окажется самым тяжелым.
11.00
В зале, где находились образцы, было совсем холодно, царил полумрак, разгоняемый только ровным мерцанием панелей, датчиков и мониторов вечно бодрствующих компьютеров,. В этой комнате-утробе зародилась и стала развиваться искусственная жизнь. Пусть иллюзорная, но все же жизнь.
- Мне очень жаль, что так вышло, - прошептал я, подойдя к двум саркофагам, стоящим в центре помещения. Их стеклянные поверхности запотели от холода. – Мне жаль, что я так и не увижу, как вы откроете глаза. Не услышу, как вы произнесете мое имя. Простите.
Проведя рукой по стеклу, я склонился над правым «гробом», где лежала точная копия Тайм. Глаза девушки-робота были закрыты, она как будто спала. Как они похожи… на мгновение я испугался, что здесь лежит не безымянный двойник, а сама Тайм, и сейчас я ее собираюсь уничтожить.
- Прости…
На левой боковой панели саркофага имелся переключатель аварийной подачи электропитания. Нагнувшись с другой стороны, я нащупал его и нажал до упора, а потом отошел в сторону.
Сейчас тело андроида пронзил ток невероятной мощности, что должно было поджарить все его внутренности. Доказательство тому – легкий запах гари и небольшая чернота вокруг глаз и рта. Материал оболочки андроидов был огнеупорным, поэтому снаружи она не пострадала, как и поверхность, на которой лежал андроид.
- Прости, - повторил я, мысленно готовя себя к тому, что сейчас предстоит избавиться от еще одного с лицом Цуёши.
Его саркофаг я открыл, опустился рядом на ледяной пол. Не знаю, сколько я потом так просидел, час или полтора… просто сидел и смотрел на его умиротворенное лицо. Как будто спящий принц. Если я поцелую его, он проснется?
Если он проснется, мне будет трудно его уничтожить. Нет, это не мой Цуёши, это просто оболочка, лишенная разума и личности. Он даже не может осознать собственное существование. Он не знает, кто я такой.
Я попытался пересилить себя, но тщетно: дотронулся до его лица, провел пальцами по щеке, по губам. Кожа на ощупь казалась пластиковой. Наверно, это окончательно и убедило меня в том, что…
По иронии судьбы, именно в тот момент, когда я нажал на переключатель мощности питания, его глаза открылись.
Упав на пятую точку, я попятился назад и закрыл себе рот ладонью, чтобы не заорать. От волны гари меня чуть не стошнило. Во рту стало горько, я почувствовал, как зашлось сердце в приступе паники.
Поднял глаза на потолок – темные переплетения квадратов над головой, безжизненные неоновые трубки. Серое пятно пожарной сигнализации так и осталось тусклым. Видимо, мой вирус уже начал действовать.
Я понял, что сидел, не дыша, только тогда, когда заставил себя убрать руку ото рта, и в меня полился горячий поток воздуха.
- Вставай! Вставай, бестолочь! – сначала тихо прошептал, потом повторил уже громче. – Нельзя терять ни минуты!
Глаза андроида полностью почернели, как и кожа вокруг них и рта. Правая рука сжимала край «гроба», как будто он хотел вылезти наружу.
Еще один спазм скрутил меня пополам, на этот раз я не смог удержаться и оставил на чистом полу недавно выпитый кофе.
Возьми себя в руки. Ты не сделал ничего плохого. Все равно, что сжечь куклу. А теперь достань оружие и разнеси к чертям эту лабораторию.
Два пистолета и две запасные обоймы я хранил в тайнике возле распределительного щитка.
Теоретически я знал, как пользоваться оружием. Практиковался в виртуальных симуляторах, стреляя по мишеням в виде солдат противника. Но, как только я выйду из лаборатории, мне, возможно, предстоит целиться в людей.
Выстрелы разнесли щиток, от него разлетелись искры. Рукоятками – по мониторам, еще несколько раз выстрелить по главному компьютеру. Я понадеялся, что вирус уже уничтожил данные, потому что времени на уничтожение жестких дисков катастрофически не хватало.
Пора бежать отсюда. К легко поддавшейся железной двери (о чудо, все-таки система отключилась, выходы будут перекрываться вручную, но на это требуется время).
Потом по лестнице наверх, лифт – это на обратную дорогу, путь к отступлению. Над головой одна за другой тускнели лампочки. По пути я расстреливал камеры, по одной на каждом лестничном пролете. Запас патронов таял, ничего не поделаешь, но рисковать и полагаться исключительно на работу вируса не стоило.
Я не собирался убивать никого из посторонних людей, не собирался, - повторял я про себя снова и снова, пока бежал.
Первый наземный этаж. По коридору налево и к еще одной лестнице. Несколько человек в белых халатах с перекошенными лицами распластались по стенкам, когда я бежал мимо, с пистолетами наготове. Никто меня пока не останавливал.
Надо добраться до кабинета директора, который находился на самом верху. Он и его заместитель должны быть еще там. Снова лестница, кажущаяся бесконечной.
Добравшись до нужного этажа, я хотел, было, выглянуть из-за угла, но меня швырнули на пол, и нога в тяжелом ботинке ударила меня в живот. Телохранители директора. Четверо молодых мускулистых парней в строгих костюмах. Я понадеялся, что они все-таки безоружны, раз уж частная охрана не имела права носить пистолеты.
Но лупили они больно. Меня рывком подняли, заломив руки за спину, но я дернулся в сторону и с размаху ударил державшего меня о стену. Хватка ослабла, парень сполз на пол, а я забрал изъятое оружие. Остались трое.
Как бы рассчитать силы так, чтобы никого из них не убить? Я швырнул в одного из них стул, заехав по спине, зато от ударов другого я впечатался прямо в двери, потеряв один пистолет, который отлетел к телохранителю, обмякшему у стены. В глазах потемнело, все тело было словно налито свинцом.
Быстрее… не надо тратить на них время.
Я выстрелил два раза, целясь нападающим в ноги, попал одному в колено, тот разразился потоком ругательств. Воспользовавшись минутной передышкой, я выбил двери в кабинет.
Директор прятался за спиной у своего заместителя. Мерзкие людишки.
- Что на вас нашло, Домото-сан? Мы думали, что вы на нашей стороне! – пискнул зам, прижимая к груди черных ноутбук. – Что вас не устраивает? Давайте поговорим!..
- Внезапно передумал! – рявкнул я.
Выстрел – ноутбук превратился в бесполезный кусок пластика. Еще один выстрел – заместитель упал на пол, утянув за собой стопку бумаг, на месте лица – кровавое месиво.
Упав, директор пополз под широкий письменный стол. В кабинет уже ворвались два оставшихся дееспособными охранника, один из них целился в меня из моего же пистолета.
Секунда на принятие решения.
- Простите, - прошептал я, стреляя в грудь одного охранника, потом второго. В тот же момент пули прошили мое правое плечо и левое бедро. Не стесняясь, я взвыл от боли, но надо было уносить ноги. Из коридора я слышал голоса и топот.
Часть стенной панели отъехала, открывая лифт, с помощью которого директор намеревался сбежать, впрочем, это был и мой путь к отступлению.
- Простите, - повторил я, как заведенный, обрушивая приклад здоровой рукой на голову директора (у него на затылке была смешная плешь). Не время проверять, жив ли он.
В голове возник план здания. Лифт должен привезти меня к подземной стоянке. Электричество пока никто не вырубал, большая часть персонала, по идее, должна была разбираться с вышедшими из строя компьютерами и аварийными выходами.
Путешествие вниз длилось невероятно долго. Тяжело дыша, я прислонился к стенке и стянул пиджак. Рука отяжелела, правая сторона рубашки стала красной. Боль в бедре была невыносимой, как будто в ногу ткнули раскаленным железом.
- Нет, так просто не сдамся, - прошипел я вслух. – Не собираюсь умирать, пока не увижусь с Цуё. Эх, сейчас бы ванну горячую… с лимонной пеной… и гамбургер большой и сочный…
Тихий стук ознаменовал остановку. Наконец-то! Дверь лифта разъехались, я буквально выпал наружу. Потом, шатаясь и волоча раненную ногу, сделал еще несколько шагов и чуть не упал. Боковым зрением я увидел мчащуюся машину, которая затормозила в нескольких метрах от меня. Из нее кто-то выскочил и бросился ко мне.
Кажется, это…
- Цуёши?..
Силы меня покинули, я начал заваливаться вперед, но меня подхватили, и, прежде чем потерять сознание, я почувствовал родной запах и ласковое прикосновение к щеке.
12.00
Проснуться под переливы гитары, под песню, которую тихо напевает любимый голос – лучшего пробуждения я и не желал бы. Вот только утро ли сейчас вообще? Где я? Меня ведь спасли…
Повернув голову, сквозь полуприкрытые веки на фоне белого прямоугольника окна я разглядел силуэт Цуёши. Он склонился над инструментом, как будто весь поглощенный игрой, пальцы ласкали струны. Это зрелище меня заворожило. Я смотрел на него, и мне хотелось впитать в себя каждую деталь зрелища.
Полное умиротворение. Если бы не раны и помутненное после лекарств сознание. Тихо пошевелиться не удалось, я зашипел сквозь зубы от боли и тем самым выдал, что уже пришел в себя.
- Привет… - Цуёши поставил гитару к стенке у окна, а сам пересел ко мне на кровать. – Теперь ты вне опасности, только болеть будет жутко, потерпи.
- Привет. Ты вернулся? Где мы? – я слегка приподнялся на подушке и огляделся. Безликая комната, похожая на гостиничный номер. – В отеле?
Кивнув, Цуёши взял меня за руку. Он улыбался мне именно так, как я и представлял себе за все время разлуки.
- Мы поселились там, где не будут задавать вопросов, не будут болтать, если про нас спросят. Тайм я оставил во Франции у наших друзей.
- Зачем ты приехал? – спросил я чуть грубее, чем следовало бы. Я был безумно рад его видеть, но это не отменяло того факта, что на нас объявлена охота.
- Чтобы не дать тебе совершить глупостей, - он рассмеялся и щелкнул меня по носу. – Чтобы забрать тебя с собой. Мы же год не виделись, мог бы и порадушнее меня встретить. А вместо распростертых объятий я получаю новость о том, что ты собственноручно угробил все работу Института за 15 лет, и ловлю тебя раненного.
- Мне жаль… - я отвернулся, упершись взглядом в потрескавшееся розовое покрытие стенки. – Ты разочарован? Если бы я рассказал тебе о своем плане все…
- Я бы никуда не поехал, - Цуёши наклонился и силой развернул мою голову к себе, взяв за подбородок. – Я бы не стал тебя останавливать, но пошел бы вместе с тобой. И закрыл бы тебя от пуль.
- Вот как раз именно поэтому я и умолчал об этой части плана. Значит, ты принимаешь тот факт, что я убил трех… или четырех человек?
Цуёши промолчал. Потом потянулся и поцеловал. Я обнял его здоровой рукой.
- Я понимаю, что у тебя не было другого выхода. Разумеется, это не оправдание, но… что сделано, то сделано, - он быстро-быстро заморгал, будто борясь с подступающими слезами. – Если бы я мог искупить твою вину, я бы это сделал.
- Спасибо, - прошептал я. – Но тебе не нужно ничего делать, просто будь рядом.
- Только я прошу тебя… Пожалуйста, остановись, - Цуёши внимательно посмотрел мне в глаза. – Хватит убийств. Не трогай создателя. Поговори с ним сначала. Пожалуйста. Это он нашел нам гостиницу, нашел врача… если бы Масахико-сан хотел нас выдать, он бы не стал нам помогать.
Я знал, что этим дело не кончится. Как я мог ему отказать?
00.00
Вынужденный недельный отпуск оказался не таким уж и плохим – мы провели его вместе, выходя из номера только по крайней необходимости, но скучно нам не было. Мы с лихвой возместили время, проведенное в разлуке: разговаривали, занимались любовью или просто молчали, довольствуясь присутствием друг друга или физическим контактом.
Мы не строили планов на будущее, решив отложить это до разговора с Создателем. Цуёши ничего не говорил, а я не спрашивал. Время придет – сам расскажет.
Но я знал, что не хотел бы покидать страну надолго. Я знал, что хотел бы стать обычным человеком. Хотел бы продолжать исследования и работать ради науки, создать то, что могло бы облегчить жизнь людям. Но как защититься от тех, кто захочет использовать мои знания во вред? Как стать тем, кто будет сам диктовать условия, а не быть марионеткой власть имущих? На эти вопросы еще предстояло найти ответ.
Когда я достаточно окреп, чтобы не стонать от боли при ходьбе, настало время покончить с последним призраком прошлого, то есть, встретиться с Создателем.
Как и обещал, я не взял с собой оружие, памятуя при этом, что всегда могу убить его голыми руками. Тем не менее, слово я намеревался сдержать, но все зависело от того, что он собирался нам сказать.
За руль подержанной «Тойоты» - нашей новой машины – сел Цуёши. Рукой двигать мне все еще было трудно. Мы собрали все вещи и, покидая гостиницу, знали, что сюда больше не вернемся.
- Ты помнишь обещание? – судя по тону вопроса, от меня ожидали только положительный ответ.
Я кивнул, потягивая через соломинку колу, купленную в попавшемся по дороге «Макдональдсе», в которой льда было больше, чем самой жидкости.
Встреча была назначена там, где мы в последний раз гуляли с Тайм по пляжу, и где я рассказал Цуёши о нашем происхождении. Место, имевшее определенное значение.
Сегодня небо омрачили предгрозовые тучи, в воздухе пахло грозой, а море ощетинилось серыми гребешками волн. Цуёши держался близко, чтобы согреться, а я время от времени растирал руки и дышал на них.
Через пятнадцать минут показалась одинокая фигура: Масахико-сан шел с противоположной нашему пути стороны.
- Мы поговорим… мы просто поговорим, - произнес я вслух, убеждая не столько Цуёши, сколько самого себя. – Поговорим и мирно разойдемся.
Цуёши отстранился и шагнул чуть вперед. На его лице была написана завидная решимость.
Масахико-сан приближался медленно, спотыкаясь и волоча увязающие в песке ноги. Его волосы торчали во все стороны, он был небрит и явно какое-то время ходил в одном и том же, судя по состоянию помятого костюма и серого свитера.
Остановился метрах в пяти от нас и вдруг драматично рухнул на колени. Ненавижу, когда люди так делают. Сразу становится неловко, хотя, по сути, извиняются перед тобой, значит, ты ни в чем не виноват. Или?..
- Простите меня… простите за то, что мой эгоизм не принес вам ничего, кроме страданий, - он бормотал, опустив голову, подминая руками песок. – Я не должен был играть в Бога. Не должен был ставить свои желания выше законов природы. Но я так хотел увидеть…
- Вы хотели увидеть, какими взрослыми бы стали ваши сыновья, если бы им довелось дожить до сегодняшнего дня. Так ведь? – Цуёши подошел к нему и заставил подняться. – Вами руководили отчаяние и отцовская любовь, а не эгоизм.
Я смотрел на Создателя и думал, действительно ли я его так ненавижу, как мне представлялось раньше? Или я злюсь на него, потому что он нас предал? Человеческие чувства, все же, такие сложные. К некоторым я до сих пор так и не привык.
- Я должен был вас защитить, но испугался. Простите меня, - Масахико-сан цеплялся за Цуёши, но смотрел, не отрывая взгляда, на меня. Знает, что именно меня надо убеждать. Цуёши-то простит. – И я не виню тебя, что ты уничтожил дело всей моей жизни. Я заслужил.
Конечно, теперь он раскаивается, что «продал» меня, как чертову шлюху. Только вместо тела мне пришлось расплачиваться мозгами.
- И что? – произнес я вслух, чувствуя, как срывается голос. Отойдя подальше, я скрестил руки на груди. – Вы готовы все бросить? Будете отсиживаться в какой-нибудь грязной комнатушке с запасом спиртного и жалеть себя? Или создадите свой собственный Институт и никому больше не позволите себе приказывать?
- Коичи… - на его лице облегчение боролось со страхом и чувством вины. Он отпустил локоть Цуёши и шагнул вперед. – Если я начну все сначала… с нуля, ты поможешь мне? Ты мне нужен, но я знаю, что вы прекрасно обойдетесь без меня. Поэтому прошу, дайте мне еще один шанс. Давайте вместе творить будущее.
Улыбнувшись, Цуёши кивнул в мою сторону.
- Если вы сможете нас к тому времени найти, то позвоните. Ваши предложения будут тщательно рассмотрены, - усмехнувшись, я помахал рукой. – Счастливо оставаться.
Мы уходили, не держась за руки, как полагается влюбленным. Просто шли рядом, время от времени поглядывая друг на друга.
Наш отсчет перевалил за ноль и начинался сначала.
Отсчет новой жизни.
КОНЕЦ
@темы: c:Domoto Koichi, c:Domoto Tsuyoshi, g:KinKi Kids, a:ladyxenax, AU, cyberpunk
понедельник, 03 августа 2015
Название: Проживая жизни, примеренные лишь однажды.
Переводчик: Lirion
Бета: ladyxenax
Оригинал: Living the lives that we once only wore; автор – tsuristyle; tsuristyle.livejournal.com/57964.html
Канон: Ando Lloyd, Boku no Ikiru Michi, ATARU, Kasuka na Kanojo, Take Five
Пейринги/Персонажи: Накаи/Кимура, Цуёши/Кимура, Горо/Шинго/Накаи, Шинго/Цуёши, Накаи/Кимура.
Рейтинг: G
Жанр: AU
--------------
читать дальше 1. Андо Кимура
Накаи приоткрыл глаза, его голова шла кругом. Последнее, что он помнил, было ожидание поезда… Нет, прикосновение руки к плечу и голос, который прошептал: «умри», а следом падение…
— Должно быть, вы — Накаи Масахиро.
Накаи часто заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд. Очки в чёрной оправе… знакомые черты лица...
Кимура прижимал его к себе со спокойным выражением лица и немигающим взором.
— Я проанализировал вас.
Накаи шокировано уставился в ответ.
— Кимура? — лицо, голос — всё было похожим... но что-то настораживало. Накаи осторожно отступил назад. — Ты... ты не Кимура.
— Я андроид ARX II-13, — абсолютно монотонно ответило нечто с лицом Кимуры. — Ваш муж приказал мне защищать вас от любой опасности.
— Муж? — Накаи покраснел. — Но ведь это даже незаконно… — Он помотал головой. — В любом случае, этого не может быть. Кимура мёртв.
— Не стоит недооценивать силу чувств вашего будущего мужа. Он уже изменил будущее ради любви, — андроид резко повернул голову, словно почувствовав, что приближается кто-то невидимый.
— Отойдите в сторону. Ваша смерть... недопустима.
2. То, как я живу (ведет к большому количеству гей-порно)
Год. Я умру в течение года. Цуёши раскачивался на качелях, не обращая внимания на скрип от ржавчины, который они издавали. Какой смысл работать? Смысл вообще что-либо делать? Я бы мог и сейчас умереть, это было бы лучше, чем жить, ни на что не надеясь...
— Кусанаги-сэнсэй.
Цуёши очнулся от мрачных мыслей.
— Кимура-сэнсэй? Что ты здесь делаешь?
Кимура переминался с ноги на ногу, его дыхание белело в ночном воздухе. Как всегда он был пугающе красив.
— Почему тебя сегодня не было на работе?
Цуёши отвёл взгляд.
— Ты... тут ни при чём, — он был рад беспокойству Кимуры, но...
— Правда? Это не из-за меня? — Кимура потёр руки, устремив взгляд на небо. — Я тебя отругал тогда и наговорил много лишнего...
— Нет, ты прав. Я жил слишком осмотрительно, — Цуёши поднялся. — Я всегда думал, что так жить правильно. Поэтому твои слова меня не потрясли.
Кимура действительно был прав. Больше не за чём быть таким робким, не так ли? Что бы он ни сделал, в конечном счёте, не имеет значения, а потому, наверно, не стоило ни о чём сожалеть.
Кимура слегка улыбнулся.
— Как скажешь. Я лишь хотел убедиться, что не отпугнул тебя. Ведь мы ещё будем работать вместе, в конце концов…
Цуёши понадобилась пара шагов, чтобы схватить Кимуру за руки и изо всех сил поцеловать. Вот оно, вот что значило наконец решиться. Пусть бы Кимура оттолкнул его, оно того стоило. Первый раз в жизни... пусть на мгновение... он почувствовал себя живым.
3. НАКАИ
— И что ты собираешься с ним делать? — Горо игрался с волосами, прислонившись к стенке кабинки интернет-кафе. Внутри невысокий странный парень, известный лишь как «Чокодзай», возился с обломком трубы с места взрыва, уставившись на неё так, будто мог прочитать её мысли.
— Судя по тому, что начальство обеспокоено, он — предполагаемый свидетель.
Шинго сложил руки на груди. Если бы он сдал Чокодзая, расследованию был бы положен конец здесь и сейчас. Он не мог этого допустить.
— Я… ай!
Чокодзай ткнул его сзади, привлекая к себе внимание.
— Purple carpet.*
— Perfect target*, — Горо смахнул с лица локон волос. — Думаю, так и есть, но…
— Он сказал фиолетовый ковёр, — поспешно поправил его Шинго, отмахнувшись от руки Чокодзая. — Похоже на улику.
— Так вот откуда ты получал все эти подсказки? — Горо наблюдал за тем, как Чокодзай, покружив, сел напротив компьютера, шевеля пальцами в воздухе. — Ты уверен, что он не преступник?
— Абсолютно, — заверил его Шинго, записывая в блокнот улику. На его рубашке всё еще виднелось пятно от кетчупа, который ранее был пролит на него Чокодзаем. — В любом случае, нам стоило бы это проверить.
— Идеальную цель? Ну, если ты правда хочешь, чтобы я…
— Фиолетовый ковёр, — снова поправил его Шинго, пихнув Горо в руки обломок трубы. — И не мог бы ты присмотреть за Чокодзаем? Просто отвези его ко мне домой, как вариант. — Он пролистал свои заметки и, не обращая внимания на возражения Горо, проследовал в коридор. Где бы найти этот фиолетовый ковёр…
Горо осторожно шагнул в кабинку, задаваясь вопросом, как на полу мог оказаться кетчуп.
— Чокодзай, значит?.. — тот всматривался в шахматную игру на компьютере, практически не обращая внимания на мир вокруг. — Думаю, я отвезу тебя к Шинго.
— Perfect target, — ответил Чокодзай, поставив шах и мат. Он встал и повернулся вокруг себя.
— Согласен, — Горо протянул Чокодзаю его сумку и вывел из кабинки.
— Скорее. Если мы поторопимся, то возможно даже успеем к обеду. Его семья покупает наипрекраснейшие крокеты…
* perfect target – идеальная цель; purple carpet – фиолетовый ковёр
4. Мой невидимый парень
Приведение приподняло голову, сдвигая волосы с глаз в стороны.
— Ты меня видишь?
— Чётко и ясно, — проворчал Шинго, собрав блюдца с солью с пола, и направился в сторону кухни. Приведение следом проскочило сквозь стену, взмахнув белым кимоно.
— Значит, ты чувствуешь приведения? Ты видел таких, как я? Конечно, видел, потому знаешь, как надо применять соль и чётки. Ох, я уже столько лет не говорил с живыми людьми...
— Вероятно, потому что ты их отпугивал, — парировал Шинго, высыпая соль обратно в упаковку. — В любом случае, с тобой разговаривать я не намерен. Не беспокой меня, и я не потревожу тебя.
— Но ведь мне так одиноко! — приведение проследовало за ним в гостиную. — Тебя зовут Катори-сэнсэй, верно? Я слышал, как к тебе обращались, когда ты сюда въехал. — Он улыбался Шинго, сжимая рукава кимоно. — Я Цуёши, приведение, обитающее в этой квартире. Приятно познакомиться!
— Как я уже сказал, — Шинго вздохнул, потирая висок, — у меня нет желания с тобой болтать, поэтому, пожалуйста, просто…
— О, да ты учитель, верно? — Цуёши потёр руки. — Социология, да? Заметно по твоим книгам. На самом деле, я тоже был учителем.
Шинго взмахнул чётками, и приведение тут же исчезло. Наконец-то, тишина и покой.
— Ну что за заноза в заднице, — пробормотал он, спрятав чётки обратно в карман, и залез в кровать.
— Вообще-то, меня зовут Цуёши, — последовал возмущённый ответ. Шинго приподнялся с чётками наготове, но привидения поблизости не было. Это точно станет занозой в заднице.
5. Take Five* ~ Нам не надо красть любовь, она у нас уже есть ~
— Что мы собираемся украсть? - Шинго плюхнулся на стул в комнате отдыха бара «Swing Time»**. — Ты с ума сошел?
Накаи поставил стакан молока на стойку бара.
— Эта картина жизненно необходима, чтобы доказать невиновность Кимуры. У нас нет другого выбора, мы должны её украсть.
— Но ведь мы даже не знаем, где она! — нахмурившись, Цуёши прислонился к спинке стула Шинго. — И как мы собираемся своровать украденную картину?
— Это не проблема, — ответил Накаи и перевёл взгляд на Горо.
Темноволосый улыбнулся, поправив очки.
— Верно. Под видом обыкновенной проверки безопасности мне удалось установить датчик слежения на картину, — он нажал на клавишу компьютера, и на карте появился ряд точек. — Пока мы разговариваем, я уже отслеживаю её местонахождение.
— Довольно хитро для полицейского, — Кимура облокотился на плечо Горо, всматриваясь в экран компьютера. — Уверен, что выбрал правильное поле деятельности?
Горо смахнул его руку и поправил воротник.
— Я просто хочу, чтобы всё было сделано аккуратно.
Накаи встал.
— Выдвигаемся сегодня ночью. Шинго, надеюсь, сможешь раздобыть снаряжение?
Шинго ухмыльнулся, подняв большие пальцы вверх.
— Разумеется.
— Хорошо. Цуёши, от тебя потребуется, втереться в доверие к охране.
Цуёши отсалютовал.
— Так точно!
— ...и Кимура… — Накаи повернулся, наградив длинноволосого вора пристальным взглядом.
Кимура вызывающе вздёрнул подбородок.
— Только не говори мне, что ждёшь, что я буду держаться в стороне от неприятностей, пока вы, парни, будете веселиться, — он шагнул к Накаю, скрестив руки на груди. — Я тот, кто это начал, и я собираюсь это закончить. Я иду с вами.
Накаи ухмыльнулся.
— Даже и не мечтал оставить тебя не у дел, — он достал беспроводные наушники. — Мы ведь всё-таки воруем во имя любви.
Кимура какое-то время удержал взгляд Накая.
— Ха, любви, значит? — он слегка улыбнулся, взял наушники и закрепил их. — Думаю, могу с этим согласиться.
Накаи повернулся к своей банде — сброду из воров.
— Хорошо, у нас есть пять часов, чтобы добраться до места. По дороге я разъясню план, — он одел перчатки и мрачно улыбнулся. — Давайте покажем им, что «Take Five» так просто не победить.
* Take Five – название банды воров, взятое от главной музыкальной темы одноименной дорамы, джазовой композиции Пола Дезмонда.
** Свинг (swing) — направление джазовой музыки.
Переводчик: Lirion
Бета: ladyxenax
Оригинал: Living the lives that we once only wore; автор – tsuristyle; tsuristyle.livejournal.com/57964.html
Канон: Ando Lloyd, Boku no Ikiru Michi, ATARU, Kasuka na Kanojo, Take Five
Пейринги/Персонажи: Накаи/Кимура, Цуёши/Кимура, Горо/Шинго/Накаи, Шинго/Цуёши, Накаи/Кимура.
Рейтинг: G
Жанр: AU
--------------
читать дальше 1. Андо Кимура
Накаи приоткрыл глаза, его голова шла кругом. Последнее, что он помнил, было ожидание поезда… Нет, прикосновение руки к плечу и голос, который прошептал: «умри», а следом падение…
— Должно быть, вы — Накаи Масахиро.
Накаи часто заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд. Очки в чёрной оправе… знакомые черты лица...
Кимура прижимал его к себе со спокойным выражением лица и немигающим взором.
— Я проанализировал вас.
Накаи шокировано уставился в ответ.
— Кимура? — лицо, голос — всё было похожим... но что-то настораживало. Накаи осторожно отступил назад. — Ты... ты не Кимура.
— Я андроид ARX II-13, — абсолютно монотонно ответило нечто с лицом Кимуры. — Ваш муж приказал мне защищать вас от любой опасности.
— Муж? — Накаи покраснел. — Но ведь это даже незаконно… — Он помотал головой. — В любом случае, этого не может быть. Кимура мёртв.
— Не стоит недооценивать силу чувств вашего будущего мужа. Он уже изменил будущее ради любви, — андроид резко повернул голову, словно почувствовав, что приближается кто-то невидимый.
— Отойдите в сторону. Ваша смерть... недопустима.
2. То, как я живу (ведет к большому количеству гей-порно)
Год. Я умру в течение года. Цуёши раскачивался на качелях, не обращая внимания на скрип от ржавчины, который они издавали. Какой смысл работать? Смысл вообще что-либо делать? Я бы мог и сейчас умереть, это было бы лучше, чем жить, ни на что не надеясь...
— Кусанаги-сэнсэй.
Цуёши очнулся от мрачных мыслей.
— Кимура-сэнсэй? Что ты здесь делаешь?
Кимура переминался с ноги на ногу, его дыхание белело в ночном воздухе. Как всегда он был пугающе красив.
— Почему тебя сегодня не было на работе?
Цуёши отвёл взгляд.
— Ты... тут ни при чём, — он был рад беспокойству Кимуры, но...
— Правда? Это не из-за меня? — Кимура потёр руки, устремив взгляд на небо. — Я тебя отругал тогда и наговорил много лишнего...
— Нет, ты прав. Я жил слишком осмотрительно, — Цуёши поднялся. — Я всегда думал, что так жить правильно. Поэтому твои слова меня не потрясли.
Кимура действительно был прав. Больше не за чём быть таким робким, не так ли? Что бы он ни сделал, в конечном счёте, не имеет значения, а потому, наверно, не стоило ни о чём сожалеть.
Кимура слегка улыбнулся.
— Как скажешь. Я лишь хотел убедиться, что не отпугнул тебя. Ведь мы ещё будем работать вместе, в конце концов…
Цуёши понадобилась пара шагов, чтобы схватить Кимуру за руки и изо всех сил поцеловать. Вот оно, вот что значило наконец решиться. Пусть бы Кимура оттолкнул его, оно того стоило. Первый раз в жизни... пусть на мгновение... он почувствовал себя живым.
3. НАКАИ
— И что ты собираешься с ним делать? — Горо игрался с волосами, прислонившись к стенке кабинки интернет-кафе. Внутри невысокий странный парень, известный лишь как «Чокодзай», возился с обломком трубы с места взрыва, уставившись на неё так, будто мог прочитать её мысли.
— Судя по тому, что начальство обеспокоено, он — предполагаемый свидетель.
Шинго сложил руки на груди. Если бы он сдал Чокодзая, расследованию был бы положен конец здесь и сейчас. Он не мог этого допустить.
— Я… ай!
Чокодзай ткнул его сзади, привлекая к себе внимание.
— Purple carpet.*
— Perfect target*, — Горо смахнул с лица локон волос. — Думаю, так и есть, но…
— Он сказал фиолетовый ковёр, — поспешно поправил его Шинго, отмахнувшись от руки Чокодзая. — Похоже на улику.
— Так вот откуда ты получал все эти подсказки? — Горо наблюдал за тем, как Чокодзай, покружив, сел напротив компьютера, шевеля пальцами в воздухе. — Ты уверен, что он не преступник?
— Абсолютно, — заверил его Шинго, записывая в блокнот улику. На его рубашке всё еще виднелось пятно от кетчупа, который ранее был пролит на него Чокодзаем. — В любом случае, нам стоило бы это проверить.
— Идеальную цель? Ну, если ты правда хочешь, чтобы я…
— Фиолетовый ковёр, — снова поправил его Шинго, пихнув Горо в руки обломок трубы. — И не мог бы ты присмотреть за Чокодзаем? Просто отвези его ко мне домой, как вариант. — Он пролистал свои заметки и, не обращая внимания на возражения Горо, проследовал в коридор. Где бы найти этот фиолетовый ковёр…
Горо осторожно шагнул в кабинку, задаваясь вопросом, как на полу мог оказаться кетчуп.
— Чокодзай, значит?.. — тот всматривался в шахматную игру на компьютере, практически не обращая внимания на мир вокруг. — Думаю, я отвезу тебя к Шинго.
— Perfect target, — ответил Чокодзай, поставив шах и мат. Он встал и повернулся вокруг себя.
— Согласен, — Горо протянул Чокодзаю его сумку и вывел из кабинки.
— Скорее. Если мы поторопимся, то возможно даже успеем к обеду. Его семья покупает наипрекраснейшие крокеты…
* perfect target – идеальная цель; purple carpet – фиолетовый ковёр
4. Мой невидимый парень
Приведение приподняло голову, сдвигая волосы с глаз в стороны.
— Ты меня видишь?
— Чётко и ясно, — проворчал Шинго, собрав блюдца с солью с пола, и направился в сторону кухни. Приведение следом проскочило сквозь стену, взмахнув белым кимоно.
— Значит, ты чувствуешь приведения? Ты видел таких, как я? Конечно, видел, потому знаешь, как надо применять соль и чётки. Ох, я уже столько лет не говорил с живыми людьми...
— Вероятно, потому что ты их отпугивал, — парировал Шинго, высыпая соль обратно в упаковку. — В любом случае, с тобой разговаривать я не намерен. Не беспокой меня, и я не потревожу тебя.
— Но ведь мне так одиноко! — приведение проследовало за ним в гостиную. — Тебя зовут Катори-сэнсэй, верно? Я слышал, как к тебе обращались, когда ты сюда въехал. — Он улыбался Шинго, сжимая рукава кимоно. — Я Цуёши, приведение, обитающее в этой квартире. Приятно познакомиться!
— Как я уже сказал, — Шинго вздохнул, потирая висок, — у меня нет желания с тобой болтать, поэтому, пожалуйста, просто…
— О, да ты учитель, верно? — Цуёши потёр руки. — Социология, да? Заметно по твоим книгам. На самом деле, я тоже был учителем.
Шинго взмахнул чётками, и приведение тут же исчезло. Наконец-то, тишина и покой.
— Ну что за заноза в заднице, — пробормотал он, спрятав чётки обратно в карман, и залез в кровать.
— Вообще-то, меня зовут Цуёши, — последовал возмущённый ответ. Шинго приподнялся с чётками наготове, но привидения поблизости не было. Это точно станет занозой в заднице.
5. Take Five* ~ Нам не надо красть любовь, она у нас уже есть ~
— Что мы собираемся украсть? - Шинго плюхнулся на стул в комнате отдыха бара «Swing Time»**. — Ты с ума сошел?
Накаи поставил стакан молока на стойку бара.
— Эта картина жизненно необходима, чтобы доказать невиновность Кимуры. У нас нет другого выбора, мы должны её украсть.
— Но ведь мы даже не знаем, где она! — нахмурившись, Цуёши прислонился к спинке стула Шинго. — И как мы собираемся своровать украденную картину?
— Это не проблема, — ответил Накаи и перевёл взгляд на Горо.
Темноволосый улыбнулся, поправив очки.
— Верно. Под видом обыкновенной проверки безопасности мне удалось установить датчик слежения на картину, — он нажал на клавишу компьютера, и на карте появился ряд точек. — Пока мы разговариваем, я уже отслеживаю её местонахождение.
— Довольно хитро для полицейского, — Кимура облокотился на плечо Горо, всматриваясь в экран компьютера. — Уверен, что выбрал правильное поле деятельности?
Горо смахнул его руку и поправил воротник.
— Я просто хочу, чтобы всё было сделано аккуратно.
Накаи встал.
— Выдвигаемся сегодня ночью. Шинго, надеюсь, сможешь раздобыть снаряжение?
Шинго ухмыльнулся, подняв большие пальцы вверх.
— Разумеется.
— Хорошо. Цуёши, от тебя потребуется, втереться в доверие к охране.
Цуёши отсалютовал.
— Так точно!
— ...и Кимура… — Накаи повернулся, наградив длинноволосого вора пристальным взглядом.
Кимура вызывающе вздёрнул подбородок.
— Только не говори мне, что ждёшь, что я буду держаться в стороне от неприятностей, пока вы, парни, будете веселиться, — он шагнул к Накаю, скрестив руки на груди. — Я тот, кто это начал, и я собираюсь это закончить. Я иду с вами.
Накаи ухмыльнулся.
— Даже и не мечтал оставить тебя не у дел, — он достал беспроводные наушники. — Мы ведь всё-таки воруем во имя любви.
Кимура какое-то время удержал взгляд Накая.
— Ха, любви, значит? — он слегка улыбнулся, взял наушники и закрепил их. — Думаю, могу с этим согласиться.
Накаи повернулся к своей банде — сброду из воров.
— Хорошо, у нас есть пять часов, чтобы добраться до места. По дороге я разъясню план, — он одел перчатки и мрачно улыбнулся. — Давайте покажем им, что «Take Five» так просто не победить.
* Take Five – название банды воров, взятое от главной музыкальной темы одноименной дорамы, джазовой композиции Пола Дезмонда.
** Свинг (swing) — направление джазовой музыки.
@темы: c:Inagaki Goro, c:Kimura Takuya, g:SMAP, c:Nakai Masahiro, w:fic, c:Katori Shingo, c:Kusanagi Tsuyoshi, w:translated fic, AU
среда, 22 июля 2015
Johnnies no ichiban WILD otoko...
Название: Вечерний променад
Автор: moleva
Размер: драббл (651 слово)
Пейринг/Персонажи: Котора/Рюдзи
Канон: дорама "Тигр и Дракон"
Категория: слэш
Жанр: романтика, юмор, POV
Рейтинг: R
читать дальше
Вечер. Наворачиваю уже третий круг вокруг дома. Собственного дома, куда мне хода нет! Ну, как нет... Я сам себе запретил. Это моё решение...
И зачем я сюда пришёл? Караулить его? Когда я думаю об этом выскочке, у меня внутри всё чешется! Живёт у меня дома. Спит в моей постели. Ест мою еду с моей семьёй. Рассказывает мои истории. Ещё и девушку мою оприходовать успел! Когда до меня дошёл реальный расклад дел, там, у лав-отеля, я чуть сквозь землю не провалился...
Думал, увижу его в следующий раз — морду набью. Только вот он не пришёл на следующий день. Не пришёл и через день, и через два. На третий день до меня дошло, что я жду. Уже не для того, чтобы набить морду, а просто жду. Видно улеглось, решил я. Выбегал на порог магазина пару раз, завидев человека в светлом костюме.
...Потом как-то мы сидели в раменной, и я исподтишка рассматривал его руку с сигаретой, то, как он подносит её к губам, и немного завис... Надеюсь, он не заметил, как я его разглядывал.
... А ещё бесит, что он каждый раз оказывается умнее меня! Просто бесит! Этот чурбан неотёсанный вдруг поступает как надо. В отличие от меня, который протормозил, растерялся или не догадался...
Нет, я даже не знаю, что это. Зависть? Восхищение и зависть? Раздражение, что он занял моё место? Страх, что для всех он лучше меня? Бля, я и сам считаю его лучше себя, но другие? Мама?! Отец?!
...Правда, как рассказчик он никогда не достигнет моего уровня, и это успокаивает. Немного.
Обхожу дом ещё раз и снова оказываюсь у окна гостиной. Сая-тян с мамой всё ещё тут, но сейчас отбудут ко сну. Чего я тут гуляю? Дома не сиделось, в магазе тоже уже всё надоело. Как-то ноги сами принесли. Гуляю вот. Дышу родным воздухом.
Подхожу к калитке и замираю, подперев её спиной. Вроде уже спать охота, пойду домой. Сейчас постою ещё минутку и домой. Слышу, как щёлкает замок, кто-то вышел. Прислушиваюсь, чтобы понять кто, и в этот момент проваливаюсь назад, потеряв точку опоры:
— Да, твою мать, кто тут ещё?!
— Не ори, придурок, это я!
— А чего ты тут делаешь?
— Вообще-то это мой дом, если ты забыл, — я язвителен, как никогда.
— Я не забыл, — говорит Тора и прикуривает сигарету. Понятно, вышел за калитку покурить перед сном. А тут я, как назло.
— Ну так что?.. Зачем пришёл-то?
— Да просто... — поднимаю глаза на него. Смотрю и думаю: «Я ждал, что ты выйдешь, придурок». Не знаю, что такое в моём взгляде, что он вдруг вынимает изо рта едва начатую сигарету, прищуривается и размашистым жестом отбрасывает её вон. Потом хватает меня за плечи и впечатывает в себя, мгновенно ловя мои губы своими.
...И вот тут я понимаю, что этого и ждал, за этим и шёл, и гулял тут битый час...
...Впрочем, сознание приказало долго жить...
...И всякое самоуважение тоже...
...Да и хрен с ними...
***
— Всё? Теперь сможешь вернуться к себе и уснуть?
— Попробую... — Что у меня с голосом?
— Ну, давай, увидимся. — Да он вообще спокоен как удав! Как так?! Тора отвернулся, чтобы уйти.
— Эй, погоди! Может, ты?..
— Да иди ты. У тебя там соседей полная комната.
— Да, и правда...
— К тому же у меня сегодня ночная работа, как обычно.
— Угу.
— Чёрт, как неудобно-то теперь, — морщится он, пытаясь поправить брюки в районе бёдер.
— Дай сюда, — вдруг наглею я. Хорошо, что в темноте не видно, но я-то чувствую, как кровь прилила к щекам. И не только к ним.
— Может, не на... О-о-о, чёрт!..
Кажется, в этот раз у меня есть шанс победить его. Хоть в чём-то. Быть смелее него, например. Ой, чувствую, что Тора тоже тянется к моей ширинке, и понимаю, что он не уступит. Чуть погодя он немного наклоняется и кладёт голову мне на плечо, его щека касается моей щеки, и от этого я совсем дурею, вконец смелею и, ничего не соображая, выплёскиваю из себя слова:
— Я люблю тебя.
— Я догадался.
— Вот козёл... — вдруг вырывается у меня. — А-а-а, больно же!
— Это за то, что ты не такой... догадливый, как я.
Автор: moleva
Размер: драббл (651 слово)
Пейринг/Персонажи: Котора/Рюдзи
Канон: дорама "Тигр и Дракон"
Категория: слэш
Жанр: романтика, юмор, POV
Рейтинг: R
читать дальше
Вечер. Наворачиваю уже третий круг вокруг дома. Собственного дома, куда мне хода нет! Ну, как нет... Я сам себе запретил. Это моё решение...
И зачем я сюда пришёл? Караулить его? Когда я думаю об этом выскочке, у меня внутри всё чешется! Живёт у меня дома. Спит в моей постели. Ест мою еду с моей семьёй. Рассказывает мои истории. Ещё и девушку мою оприходовать успел! Когда до меня дошёл реальный расклад дел, там, у лав-отеля, я чуть сквозь землю не провалился...
Думал, увижу его в следующий раз — морду набью. Только вот он не пришёл на следующий день. Не пришёл и через день, и через два. На третий день до меня дошло, что я жду. Уже не для того, чтобы набить морду, а просто жду. Видно улеглось, решил я. Выбегал на порог магазина пару раз, завидев человека в светлом костюме.
...Потом как-то мы сидели в раменной, и я исподтишка рассматривал его руку с сигаретой, то, как он подносит её к губам, и немного завис... Надеюсь, он не заметил, как я его разглядывал.
... А ещё бесит, что он каждый раз оказывается умнее меня! Просто бесит! Этот чурбан неотёсанный вдруг поступает как надо. В отличие от меня, который протормозил, растерялся или не догадался...
Нет, я даже не знаю, что это. Зависть? Восхищение и зависть? Раздражение, что он занял моё место? Страх, что для всех он лучше меня? Бля, я и сам считаю его лучше себя, но другие? Мама?! Отец?!
...Правда, как рассказчик он никогда не достигнет моего уровня, и это успокаивает. Немного.
Обхожу дом ещё раз и снова оказываюсь у окна гостиной. Сая-тян с мамой всё ещё тут, но сейчас отбудут ко сну. Чего я тут гуляю? Дома не сиделось, в магазе тоже уже всё надоело. Как-то ноги сами принесли. Гуляю вот. Дышу родным воздухом.
Подхожу к калитке и замираю, подперев её спиной. Вроде уже спать охота, пойду домой. Сейчас постою ещё минутку и домой. Слышу, как щёлкает замок, кто-то вышел. Прислушиваюсь, чтобы понять кто, и в этот момент проваливаюсь назад, потеряв точку опоры:
— Да, твою мать, кто тут ещё?!
— Не ори, придурок, это я!
— А чего ты тут делаешь?
— Вообще-то это мой дом, если ты забыл, — я язвителен, как никогда.
— Я не забыл, — говорит Тора и прикуривает сигарету. Понятно, вышел за калитку покурить перед сном. А тут я, как назло.
— Ну так что?.. Зачем пришёл-то?
— Да просто... — поднимаю глаза на него. Смотрю и думаю: «Я ждал, что ты выйдешь, придурок». Не знаю, что такое в моём взгляде, что он вдруг вынимает изо рта едва начатую сигарету, прищуривается и размашистым жестом отбрасывает её вон. Потом хватает меня за плечи и впечатывает в себя, мгновенно ловя мои губы своими.
...И вот тут я понимаю, что этого и ждал, за этим и шёл, и гулял тут битый час...
...Впрочем, сознание приказало долго жить...
...И всякое самоуважение тоже...
...Да и хрен с ними...
***
— Всё? Теперь сможешь вернуться к себе и уснуть?
— Попробую... — Что у меня с голосом?
— Ну, давай, увидимся. — Да он вообще спокоен как удав! Как так?! Тора отвернулся, чтобы уйти.
— Эй, погоди! Может, ты?..
— Да иди ты. У тебя там соседей полная комната.
— Да, и правда...
— К тому же у меня сегодня ночная работа, как обычно.
— Угу.
— Чёрт, как неудобно-то теперь, — морщится он, пытаясь поправить брюки в районе бёдер.
— Дай сюда, — вдруг наглею я. Хорошо, что в темноте не видно, но я-то чувствую, как кровь прилила к щекам. И не только к ним.
— Может, не на... О-о-о, чёрт!..
Кажется, в этот раз у меня есть шанс победить его. Хоть в чём-то. Быть смелее него, например. Ой, чувствую, что Тора тоже тянется к моей ширинке, и понимаю, что он не уступит. Чуть погодя он немного наклоняется и кладёт голову мне на плечо, его щека касается моей щеки, и от этого я совсем дурею, вконец смелею и, ничего не соображая, выплёскиваю из себя слова:
— Я люблю тебя.
— Я догадался.
— Вот козёл... — вдруг вырывается у меня. — А-а-а, больно же!
— Это за то, что ты не такой... догадливый, как я.
@темы: humor, c:Nagase Tomoya, c:Okada Junichi, g:TOKIO, g:V6, w:fic, c:drama fic, a:moleva, romance
четверг, 16 июля 2015
Johnnies no ichiban WILD otoko...
Название: Killer Thriller
Автор: moleva
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Курокочи Кейта, Сейке Маширо, второстепенные персонажи
Категория: джен
Жанр: криминал, детектив
Исходники: дорама "Kurokouchi" 2013 года, песня TOKIO - Honton Toko
Продолжительность и вес: 28.2 Mb, 00:04:37
Рейтинг: R
Краткое содержание: Курокочи - киллер, принимающий заказ за заказом. А Сейке - юная полицейская, которая его подозревает
Ссылка на ютуб: www.youtube.com/watch?v=xcsPVVGvGEc&feature=you...
Автор: moleva
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Курокочи Кейта, Сейке Маширо, второстепенные персонажи
Категория: джен
Жанр: криминал, детектив
Исходники: дорама "Kurokouchi" 2013 года, песня TOKIO - Honton Toko
Продолжительность и вес: 28.2 Mb, 00:04:37
Рейтинг: R
Краткое содержание: Курокочи - киллер, принимающий заказ за заказом. А Сейке - юная полицейская, которая его подозревает
Ссылка на ютуб: www.youtube.com/watch?v=xcsPVVGvGEc&feature=you...
@темы: criminal, horror, c:Nagase Tomoya, g:TOKIO, a:moleva, w:other
понедельник, 25 мая 2015
Johnnies no ichiban WILD otoko...
Название: За кулисами
Автор: moleva
Размер: драббл (516 слов)
Пейринг/Персонажи: Окамото Кеничи, Мацумото Джун, Сатоши Оно.
Категория: Слэш
Жанр: Недоангст
Рейтинг: PG-13
визуал в тему
читать дальше
- Ну и чего мы сюда пришли? – Мацуджун непонимающе смотрел на семпая.
- Ты сам сказал, что у тебя важный разговор, - Окамото резко развернулся и Мацуджун чуть не столкнулся с ним лоб в лоб.
- Да я же прямо там хотел спросить… всего лишь совет… - замялся Мацуджун, - ну как опытного семпая… Не обязательно было тащить меня черт знает куда закулисы. Скоро мой выход.
- Ничего, успеешь ещё, - ответил Окамото, прикуривая сигарету. Он убрал зажигалку, вынул сигарету изо рта и со вкусом выпустил дым и усмехнулся:
- Да и вообще, без тебя не начнут.
Окамото взял стоявший поблизости стул, развернул спинкой вперед и уселся на него верхом, облокотившись руками на спинку:
- Давай, выкладывай.
- Да я уж и забыл, чего хотел спросить… - Мацуджун выглядел довольно испуганным, Окамото, казалось, это не беспокоит, он спокойно докуривал свою сигарету.
- Да я знаю и так, все что у тебя на уме… Можешь молчать и дальше.
- Ммм… - только и промычал Мацуджун, шаря глазами по голой стене, будто это было панно кисти великого художника.
- Ну-ка, подойди, - Окамото притушил сигарету и протянул руку к Джуну. Тот, не чувствуя под собой ног, послушно подошел, стараясь не сталкиваться взглядом с семпаем.
Как только тот оказался в зоне досягаемости вытянутой руки, Окамото вдруг схватил его за торчащую майку и резко притянул к себе, так что тот только охнул, а бляшка его ремешка звякнула о спинку стула, которая теперь их разделяла.
Окамото, продолжая сидеть на стуле, обхватил стоящего Джуна, и, запрокинув голову, поднял на него ехидные глаза:
- Ну, делай уже, что хотел и вали на сцену. Твой выход…
Джун перестал отводить глаза в сторону, склонив голову, он смотрел прямо в лицо Окамото, словно изучая. Потом одну руку положил ему на плечо, а вторую запустил глубоко в волосы, и чуть придерживая голову семпая, наклонился к нему. Окамото закрыл глаза, чтобы не видеть слишком серьезных глаз и не смущать своим взглядом кохая. Рука на его затылке и так была слишком холодна и напряжена.
Через секунду он почувствовал на своих губах его мягкие и теплые губы. Мацуджун пробовал его на вкус как новое блюдо, осторожно и мягко, словно боясь проглотить все за раз. По мере углубления поцелуя, его рука теплела и расслаблялась… Когда они оторвались друг от друга, глаза обоих были словно нетрезвы.
В коридоре послышались шаги.
- Мне пора. Это за мной, – прошептал Мацуджун, все еще не отходя от сидящего семпая.
- Ну так иди, - тот легонько оттолкнул его от себя, - я пока тут покурю, - Окамото снова полез в карман за сигаретой. Мацуджун неуверенно двинулся к двери, навстречу приближающимся шагам. Внезапно дверь сама распахнулась и на пороге показался Оно:
- Ты дурак? Мы тебя обыскались! Ой, извините Окамото-сан, я его забираю, - сказал он, увидев внутри помещения семпая.
- Да я уже иду, - раздраженно ответил Мацуджун, - что ты раскричался. Мы просто обсуждали возможный совместный проект…. Ну и немного забыли о времени.
- Да, да, - отозвался Окамото, гася очередную сигарету о стену, - надо бы еще детали обсудить потом…
- Угу… - только и успел кивнуть Мацумото, увлекаемый согруппником в сторону сцены.
Автор: moleva
Размер: драббл (516 слов)
Пейринг/Персонажи: Окамото Кеничи, Мацумото Джун, Сатоши Оно.
Категория: Слэш
Жанр: Недоангст
Рейтинг: PG-13
визуал в тему
читать дальше
- Ну и чего мы сюда пришли? – Мацуджун непонимающе смотрел на семпая.
- Ты сам сказал, что у тебя важный разговор, - Окамото резко развернулся и Мацуджун чуть не столкнулся с ним лоб в лоб.
- Да я же прямо там хотел спросить… всего лишь совет… - замялся Мацуджун, - ну как опытного семпая… Не обязательно было тащить меня черт знает куда закулисы. Скоро мой выход.
- Ничего, успеешь ещё, - ответил Окамото, прикуривая сигарету. Он убрал зажигалку, вынул сигарету изо рта и со вкусом выпустил дым и усмехнулся:
- Да и вообще, без тебя не начнут.
Окамото взял стоявший поблизости стул, развернул спинкой вперед и уселся на него верхом, облокотившись руками на спинку:
- Давай, выкладывай.
- Да я уж и забыл, чего хотел спросить… - Мацуджун выглядел довольно испуганным, Окамото, казалось, это не беспокоит, он спокойно докуривал свою сигарету.
- Да я знаю и так, все что у тебя на уме… Можешь молчать и дальше.
- Ммм… - только и промычал Мацуджун, шаря глазами по голой стене, будто это было панно кисти великого художника.
- Ну-ка, подойди, - Окамото притушил сигарету и протянул руку к Джуну. Тот, не чувствуя под собой ног, послушно подошел, стараясь не сталкиваться взглядом с семпаем.
Как только тот оказался в зоне досягаемости вытянутой руки, Окамото вдруг схватил его за торчащую майку и резко притянул к себе, так что тот только охнул, а бляшка его ремешка звякнула о спинку стула, которая теперь их разделяла.
Окамото, продолжая сидеть на стуле, обхватил стоящего Джуна, и, запрокинув голову, поднял на него ехидные глаза:
- Ну, делай уже, что хотел и вали на сцену. Твой выход…
Джун перестал отводить глаза в сторону, склонив голову, он смотрел прямо в лицо Окамото, словно изучая. Потом одну руку положил ему на плечо, а вторую запустил глубоко в волосы, и чуть придерживая голову семпая, наклонился к нему. Окамото закрыл глаза, чтобы не видеть слишком серьезных глаз и не смущать своим взглядом кохая. Рука на его затылке и так была слишком холодна и напряжена.
Через секунду он почувствовал на своих губах его мягкие и теплые губы. Мацуджун пробовал его на вкус как новое блюдо, осторожно и мягко, словно боясь проглотить все за раз. По мере углубления поцелуя, его рука теплела и расслаблялась… Когда они оторвались друг от друга, глаза обоих были словно нетрезвы.
В коридоре послышались шаги.
- Мне пора. Это за мной, – прошептал Мацуджун, все еще не отходя от сидящего семпая.
- Ну так иди, - тот легонько оттолкнул его от себя, - я пока тут покурю, - Окамото снова полез в карман за сигаретой. Мацуджун неуверенно двинулся к двери, навстречу приближающимся шагам. Внезапно дверь сама распахнулась и на пороге показался Оно:
- Ты дурак? Мы тебя обыскались! Ой, извините Окамото-сан, я его забираю, - сказал он, увидев внутри помещения семпая.
- Да я уже иду, - раздраженно ответил Мацуджун, - что ты раскричался. Мы просто обсуждали возможный совместный проект…. Ну и немного забыли о времени.
- Да, да, - отозвался Окамото, гася очередную сигарету о стену, - надо бы еще детали обсудить потом…
- Угу… - только и успел кивнуть Мацумото, увлекаемый согруппником в сторону сцены.
@темы: c:other, g:other, w:fic, a:moleva, c:Okamoto Kenichi, g: Otokogumi, romance
For True Love
Авторизация
Записи
- Календарь записей
- Темы записей
-
49 w:fic
-
43 g:SMAP
-
34 a:ladyxenax
-
20 humor
-
19 AU
-
15 c:other
-
14 g:TOKIO
-
13 angst
-
13 romance
-
12 fluff
-
12 g:KinKi Kids
-
10 c:drama fic
- Список заголовков
Главное меню